– О? – Казначей притормозил. – Это та самая штука, которую вы отправляете герцогине Квирмской, герцогу Сто Хелита и так далее?
– Да, сэр.
Волшебники были ужасными снобами.
– Э. Ну тогда ладно… можете написать, я считаю, что это шаг в правильном направлении который … э… всячески приветствуют все думающие люди, и который поможет затащить кричащий и отбивающийся Анк-Морпорк в столетие Летучей Собаки. – Он зорко проследил, как Вильям записывает его слова. – Мое имя доктор А.А. Занудди, Д.М. (7-я ступень), Д. Волш., Б. Окк., М. Колл., Б.Р. Занудди пишется через «о».
– Да, мистер Занудди. Э… Век Летучей Собаки почти закончился, сэр. Может, вы предпочитаете, чтобы кричащий и отбивающийся Анк-Морпорк вытащили из столетия Летучей Собаки?
– Конечно.
Вильям записал и это. Просто поразительно, почему что-то всегда тащат, а оно кричит и отбивается. Похоже, никто и никогда не пытался, например, просто взять его деликатно за руку и отвести куда нужно.
– И вы, конечно же, пришлете мне копию, когда бюллетень выйдет из печати.
– Да, доктор Занудди.
– Если вам еще что-то понадобится узнать, обращайтесь без стеснения в любой момент.
– Спасибо, сэр. Но я всегда думал, сэр, что Университет против использования наборных шрифтов?
– О, я думаю, настал момент, когда пора открыто принять поразительные вызовы, которые бросает нам столетие Летучей Собаки, – ответил Казначей.
– Мы… Но это столетие скоро заканчивается, сэр.
– Значит, трудно придумать более подходящий момент, чтобы принять, наконец, его вызовы, как вы считаете?
– Верно подмечено, сэр.
– Ну все, я полетел, – сказал Казначей. – Хотя как раз это мне запретили.

Лорд Ветинари, Патриций Анк-Морпорка, потыкал пером в чернильницу. В ней плавал лед.
– Почему бы вам не развести нормальный огонь в камине? – предложил Хьюнон Чудакулли, Главный Жрец Слепого Ио и неофициальный лидер городского религиозного сообщества. – Я хочу сказать, я тоже не люблю духоту, но здесь же просто страшный холод!
– Мне нравится, когда свежо, – ответил лорд Ветинари. – Странно, лед не такой черный, как остатки чернил. Почему так получается, как вы думаете?
– Наверное, в науке дело, – неопределенно ответил Хьюнон.
Как и его брат-волшебник, Аркканцлер Наверн, он не любил явно глупых вопросов. Для служения и богам, и магии требовались надежные, здравомыслящие люди, поэтому братья Чудакулли были надежными, как скалы. И примерно такими же здравомыслящими.
– А. Ну, не важно… Так о чем мы говорили?
– Вы должны прекратить это, Хавелок. Вы же знаете… как к этому относятся.
Ветинари, по-видимому, был поглощен исследованием чернил.
– Должен, ваше преподобие? – спокойно спросил он, не поднимая взгляда.
– Вы же знаете, мы все против абсурдной идеи использования наборных шрифтов!
– Будьте любезны, напомните мне еще раз, почему… О, смотрите, как он забавно прыгает вверх-вниз!
Хьюнон вздохнул.
– Слова слишком важны, чтобы доверять их машинам. Мы ничего не имеем против гравировки, вы же знаете. Мы не против слов, которые надежно прикреплены к основе. Но слова, которые можно разобрать на части и потом использовать их для создания новых слов… ну, это просто опасно. Я-то думал, вы тоже были против этого?
– Ну, в некотором смысле, да, – ответил Патриций. – Но многие годы правления этим городом научили меня, ваше преподобие, что нельзя заткнуть вулкан. Иногда лучше позволить событиям идти своим чередом. Как правило, все заканчивается само собой, со временем.
– Вы не всегда столь снисходительны, Хавелок, – заметил Хьюнон.
Патриций нагладил его холодным взглядом, который продолжался на пару секунд дольше, чем было необходимо для душевного комфорта.
– Гибкость и чуткость всегда были моим девизом, – сказал он.
– Боже мой, неужели?
– Разумеется. Я хочу, чтобы вы и ваш брат, проявив похвальную гибкость мышления, осознали, ваше преподобие, что это предприятие основано гномами. А знаете ли вы, ваше преподобие, где находится крупнейший город гномов?
– Что? О… дайте подумать… наверное, это в…
– Да, все затрудняются сказать. Но, фактически, это Анк-Морпорк. Сейчас здесь живут более пятидесяти тысяч гномов.
– Не может быть!
– Уверяю вас. И у нас сейчас очень хорошие связи с гномьими общинами в Копперхеде и Убервальде. Так что когда дело касается гномов, я всегда внимательно слежу, чтобы наша рука дружбы была протянута вперед и немного вниз. И в нынешнее холодное время года мы все очень рады, я уверен, что баржи с ламповым маслом и углем ежедневно прибывают от гномьих шахт. Вы следите за моей мыслью?
Хьюнон бросил взгляд на камин. Вопреки законам природы, там тлел одинокий кусочек угля.
– И конечно же, – продолжил Патриций, – становится все труднее игнорировать этот новый способ печати, когда крупные типографии уже работают в Агатейской Империи и, как вы наверняка знаете, в Омнии. Из которой, как вам опять-таки наверняка известно, к нам экспортируются в огромных количествах Священные Книги Ома и эти их религиозные брошюры, на которые омнианцы возлагают столько надежд.
– Евангелическая чепуха, – сказал Хьюнон, – вам следовало запретить их давным-давно.
И снова последовал слишком долгий взгляд.
– Запретить религию, ваше преподобие?
– Ну, когда я сказал «запретить», я имел в виду…
– Я уверен, никто не назовет меня деспотом, – строго сказал лорд Ветинари.
Хьюнон Чудакулли предпринял неудачную попытку разрядить атмосферу.
– Во всяком случае, дважды, ахаха.
– Извините?
– Я сказал… во всяком случае, дважды… ахаха.
– Извините, но я, кажется, не уловил вашу мысль.
– Это была, гм, небольшая шутка, Хав… милорд.
– О. да. Ахах-ха, – сказал Ветинари, и эти слова умерли в воздухе. – Увы, к сожалению для вас, омнианцы могут свободно распространять свои хорошие новости об Оме. Но мужайтесь! Ведь у вас наверняка тоже есть хорошие новости об Ио?
– Что? О. Да, конечно. Он был немного простужен весь последний месяц, но сейчас снова в полном порядке.
– Именно. Это хорошая новость. Нет сомнений, что печатники будут счастливы распространить ее от вашего имени. Я уверен, они в полной мере учтут все ваши пожелания.
– И только поэтому вы изменили свое мнение, милорд?
– Думаете, у меня есть другие причины? – удивился лорд Ветинари. – Мои мотивы, как всегда, абсолютно прозрачны.
Хьюнон отметил про себя, что «абсолютно прозрачны» значит как то, что вы можете видеть их насквозь, так и то, что вы не видите их вообще.
Лорд Ветинари полистал лежащую перед ним папку.
– Кроме того, Гильдия Граверов за минувший год трижды повышала расценки.
– А. Понимаю, – сказал Хьюнон.
– Цивилизации нужны слова, ваше преподобие. Цивилизация это и есть слова. Которые, в целом, не должны стоить слишком дорого. Мир меняется, ваше преподобие, и мы должны меняться вместе с ним. – Он улыбнулся. – Когда-то нации сражались друг с другом, как огромные рычащие звери в болоте. Анк-Морпорк управлял большой частью этого болота, потому что у него были лучшие когти. Но сегодня место железа заняло золото, и, о боги, анк-морпоркский доллар, похоже, стал лучшей валютой в мире. Завтра… возможно завтра оружием станут слова. Победит тот, кто скажет больше слов, скажет их быстрее и за кем останется последнее слово. Взгляните в окно. Что вы там видите?
– Туман, – ответил Верховный Жрец.
Ветинари вздохнул. Иногда погода совершенно теряла чувство ритма повествования.
– Если бы сегодня был ясный день, – резко сказал он, – вы увидели бы семафорную башню на том берегу реки. Слова так и порхают из одного конца континента в другой. Не так давно обмен письмами с нашим послом в Колении занял бы у меня почти месяц. Теперь я могу получить ответ уже на следующий день. Многое упростилось, но многое другое стало в результате гораздо сложнее. Нам надо изменить образ мышления. Надо быть современным. Вы слышали о с-коммерции {11} 11
C-commerce – семафорная коммерция, аналог e-commerce.

?
– Конечно. Корабли торговцев так и с-нуют {12} 12
Тут обыгрывается что c-commerce на слух звучит так же, как и sea-commerce, т.е. морская коммерция.

…
– Я имею в виду, что теперь вы можете семафором отправить в Колению заказ на… скажем, пинту креветок, для примера. Разве это не замечательно?
– Да они протухнут, пока их довезут сюда, милорд!
– Конечно. Это был просто пример. Но теперь подумайте, что креветки это не более чем набор символов! – воскликнул Ветинари, его глаза блестели.
– Вы думаете, их можно как-то передать по семафорной линии? – спросил Главный Жрец. – Полагаю, если швырнуть креветку с…
– Я просто пытаюсь указать вам на тот факт, что информация покупается и продается, так же как и все остальное, – прервал его лорд Ветинари. – То, что раньше казалось невозможным, теперь совершается с легкостью. Короли, лорды приходят и уходят, не оставляя после себя ничего, кроме парочки статуй в пустыне, в то время как пара молодых людей могут изменить мир, соорудив что-то новое в своей мастерской.
Он подошел к столу, на котором была разложена карта мира. Это была рабочая карта, то есть такая карта, к которой ее владелец явно часто обращался. Она вся была покрыта значками и пометками.
– Мы постоянно высматриваем со стен вражеские орды, – сказал он. – Мы думаем, что перемены всегда приходят извне, как правило, на острие меча. Но стоит оглядеться вокруг, и мы поймем, что они идут изнутри, возможно, изнутри головы человека, на которого мы и внимания не обратим, встертив его на улице. Конечно, в некоторых обстоятельствах удобнее всего просто отделить эту голову от тела, но в последнее время их стало слишком много.
Он сделал жест в сторону испещренной пометками карты.
– Тысячу лет назад мы думали, что мир имеет форму миски, – сказал Патриций. – Пятьсот лет назад мы знали, что он имеет форму шара. Сегодня мы знаем, что он плоский, круглый и путешествует сквозь пространство на спине гигантской черепахи. – Он повернулся и снова улыбнулся Верховному Жрецу. – Вы не задумывались, какой формы он окажется завтра {13} 13
In the 1997 movie Men in Black , Tommy Lee Jones' character says: '1500 years ago, everybody knew that the Earth was the centre of the universe. 500 years ago, everybody knew that the Earth was flat. And 15 minutes ago, you knew that humans were alone on this planet. Imagine what you'll know... tomorrow.' – APF. Короче, это переделанная цитата из фильма «Люди в Черном».

?
Семейной чертой Чудакулли было упорство, они не отпускали раз ухваченную нить, пока не расплетут весь свитер.
– Кроме того, у них есть такие маленькие клешни, знаете, и они, наверное, могли бы висеть на…
– Кто мог бы?
– Креветки. Они могут висеть на…
– Вы поняли меня слишком буквально, ваше преподобие, – резко прервал его Ветинари.
– О.
– Я просто пытаюсь объяснить, что если мы не схватим события за воротник, они возьмут нас за горло.
– Из-за этого будут проблемы, милорд, – сказал Чудакулли. Он считал это хорошим комментарием, уместным практически в любом споре. Кроме того, он частенько оказывался чистой правдой.
Лорд Ветинари вздохнул.
– Судя по моему опыту, они случаются практически из-за чего угодно, – заметил он. – Такова природа вещей. Все что нам остается – идти вперед и петь.
Он встал.
– Тем не менее, я лично нанесу визит вышеупомянутым гномам.
Он потянулся за колокольчиком, лежавшим на его столе, но остановился на полпути, улыбнулся жрецу и вместо этого взял медную трубку, украшенную кожей и свисавшую с двух медных крюков. Ее раструб был сделан в форме дракона.
Он посвистел в трубку, а потом сказал:
– Мистер Барабантт? Подготовьте мою карету, пожалуйста.
– Со мной что-то не так, – спросил Чудакулли, нервно поглядывая на вычурную переговорную трубку, – или здесь действительно ужасно воняет?
Лорд Ветинари бросил на него насмешливый взгляд, а потом посмотрел вниз.
Прямо под его столом стояла корзинка. В ней находилось то, что на первый взгляд и, особенно, на первый вдох, казалось дохлой собакой. Все ее лапы были задраны вверх. Только случавшиеся время от времени слабые газовые выхлопы указывали на то, что в нем еще происходят некие жизненные процессы.
– Это из-за его зубов, – холодно сказал Ветинари.
Пес, которого звали Гаффс {14} 14
Wuffles.

, перевернулся со спины на живот и уставился на жреца единственным зловещим черным глазом.
– Отлично выглядит, для своего возраста, – поспешно сказал Хьюнон в отчаянной попытке выбраться из внезапно возникшей скользкой ситуации. – Сколько ему сейчас?
– Шестнадцать, – ответил патриций. – Для собаки это как сто лет для человека.
Гаффс с трудом уселся и зарычал, чем вызвал мощный порыв затхлых запахов из недр своей корзинки.
– Очень здоровенький, – сказал Хьюнон, стрясь не дышать. – Для его возраста, я имею в виду. А к запаху, вы, наверное, привыкли.
– Какому запаху? – спросил лорд Ветинари.
– А. Да. Ну конечно, – только и нашелся, что сказать Хьюнон.

Карета лорда Ветинари катилась по грязи в направлении Блестящей улицы. Ее пассажир был бы немало удивлен, если бы узнал, что некто, весьма похожий на него, сидит в подвале, прикованный к стене длинной цепью, причем совсем недалеко отсюда.
Это была очень длинная цепь, которая позволяла ему без проблем пользоваться столом, стулом, кроватью и дырой в полу.
В данный момент он сидел за столом. Напротив него расположился мистер Гвоздь. Мистер Тюльпан с угрожающим видом прислонился к стене. Каждому хоть сколько-нибудь опытному человеку немедленно стало бы ясно, что здесь разыгрывается классическая сценка «хороший полицейский и плохой полицейский», с той маленькой поправкой, что полицейских поблизости не наблюдалось. Зато мистер Тюльпан присутствовал в просто-таки неограниченных количествах.
– Ну… Чарли, – сказал мистер Гвоздь, – что думаешь?
– А это законно? – спросил человек, которого назвали Чарли.
Мистер Гвоздь раскинул руки.
– Что такое законы, Чарли? Просто слова на бумаге. Но тебе не придется делать ничего неправильного.
Чарли неуверенно кивнул.
– Но десять тысяч долларов – это не та сумма, которую платят за правильные дела, – сказал он. – И уж во всяком случае, не за то, чтобы просто сказать несколько слов.
– Мистер Тюльпан однажды получил даже больше за то, что сказал несколько слов, Чарли, – успокоил его мистер Гвоздь.
– Ага, я сказал: «Быстро давайте сюда ваши …ные деньги, или девчонке конец!» – подтвердил мистер Тюльпан.
– А это было правильно? – усомнился Чарли, который, на взгляд мистера Гвоздя, обладал явными суицидальными наклонностями.
– Абсолютно правильно, в тех обстоятельствах, – заверил он.
– Да, но так зарабатывают деньги очень немногие люди, – продолжал спорить суицидальный Чарли.
Его глаза постоянно как будто сами собой обращались к огромной туше мистера Тюльпана, который в одной руке держал бумажный пакет, а в другой – ложку. С помощью этой ложки он непрерывно отправлял какой-то белый порошок себе в нос, в рот и один раз, Чарли был готов поклясться, в ухо.
– Ну, ты-то не простой человек, Чарли, – сказал мистер Гвоздь. – А потом тебе придется надолго залечь на дно.
– Ага, – подтвердил мистер Тюльпан, нечаянно выплюнув облачко белого порошка.
В комнате сильно запахло нафталином.
– Ну хорошо, но тогда зачем вам понадобилось похищать меня? Я спокойно запирал магазин на ночь, и вдруг – бац! А еще вы приковали меня к стене.
Мистер Гвоздь решил, что тут загвоздка. Чарли слишком много спорил для человека, находящегося в одной комнате с мистером Тюльпаном, вдобавок уже наполовину прикончившим мешок толченых шариков от моли. Он одарил Чарли широкой дружеской улыбкой.
– Забудем о прошлом, мой друг, – сказал он. – Это бизнес. Все что мы просим – уделить нам несколько дней твоего времени, а потом ты получишь целое состояние и – это важно, Чарли – жизнь, чтобы потратить его.
Чарли оказался не просто глупцом, он был настоящим тупицей.
– А откуда вы знаете, что я никому не расскажу? – спросил он.
Мистер Гвоздь вздохнул.
– Мы доверяем тебе, Чарли.
Парень владел небольшим магазином одежды в Псевдополисе. Считается, что владельцы маленьких магазинов очень умные. Обычно они просто мгновенно соображают, каким будет правильное количество неправильной сдачи для данного конкретного клиента. «Какая находка для физиогномии», – подумал мистер Гвоздь. Этот парень мог бы внешне сойти за Патриция даже при хорошем освещении, но Лорд Ветинари уже давно бы понял, какие крупные неприятности ждут его в ближайшем будущем, а Чарли все еще носился с идеей выбраться из этой передряги живым и даже надеялся обмануть мистера Гвоздя. Он действительно пытался хитрить. Он сидел здесь, в нескольких футах от мистера Тюльпана, человека, который пытался ширнуться молотым нафталином, и все еще умничал. Поразительно. Мистер Гвоздь почти восхищался этим парнем.
– Мне нужно вернуться к пятнице, – сказал Чарли. – К пятнице все будет кончено, надеюсь?
1 2 3 4 5 6