— Возможно, — пожал плечами Ваймс. В кустах он установил здоровенный медвежий капкан.Ваймс достал из корзины очередной кусок угля.— Разумеется, ты не скажешь мне, кто тебя нанял?— Боюсь, что нет, сэр. Есть определенные правила.Ваймс серьезно кивнул.— На прошлой неделе, как раз накануне визита патриция, к нам заглядывал сын леди Силачии, — сообщил Ваймс. — Способный паренек. Но ему не мешало бы усвоить одну простую истину: «нет», как правило, означает «нет», а не «да, конечно».— Очень может быть, сэр.— А еще мы не сошлись по некоторым вопросам с сыном лорда Ржава. Знаешь ли, я считаю, нельзя стрелять в слуг только за то, что они перепутали местами твои туфли. Это немножко чересчур. Придется ему научиться отличать правое от левого. И правое от неправого тоже.— Я вас понимаю, сэр.— По-моему, наша беседа зашла в тупик, — заметил Ваймс.— Похоже, сэр.Ваймс прицельно бросил кусок угля маленькому бронзово-зеленому дракончику, который ловко поймал подачку. Жар стал почти невыносимым.— Чего я не понимаю, — продолжал Ваймс, — так это того, почему вы, парни, в основном пытаетесь убить меня либо здесь, либо в конторе. Я ведь много хожу пешком. Неужели нельзя попытаться застрелить меня на улице?— Что? Сэр, мы же не разбойники с большой дороги!Ваймс кивнул. У Гильдии Убийц были свои понятия о чести, темные и запутанные.— И сколько же я стою?— Двадцать тысяч, сэр.— Цена могла быть и повыше, — сказал Ваймс.— Абсолютно с вами согласен.«И она непременно повысится, если этот убийца вернется в свою Гильдию», — подумал Ваймс. Убийцы довольно высоко ценили собственные жизни.— Давай-ка прикинем, — предложил Ваймс, внимательно рассматривая кончик сигары. — Гильдия берет пятьдесят процентов. Значит, твоя доля составила десять тысяч долларов.Убийца намек понял. Дотянувшись до пояса, он отцепил кошелек и неловко бросил его в направлении Ваймса. Поймав кошелек, Ваймс поднял свой арбалет.— По-моему, — задумчиво проговорил он, — до двери сарая добраться вполне возможно. Ожоги — это больно, но не смертельно. Однако человек должен бежать довольно быстро. Вот ты, к примеру, быстро бегаешь?Ответа не последовало.— Ну а острота ситуации только придает людям скорости, — сказал Ваймс, устраивая арбалет на стоящей рядом кормушке и доставая из кармана кусок веревки.Привязав веревку к гвоздю, он закрепил другой ее конец на тетиве арбалета, после чего, встав сбоку, осторожно спустил курок.Тетива чуть натянулась.Висящий вверх ногами убийца затаил дыхание.Ваймс сделал несколько глубоких затяжек, хорошенько раскуривая сигару, потом вынул ее изо рта и положил на арбалет таким образом, что тлеющий кончик оказался всего в какой-то доле дюйма от веревки.— Запирать дверь я не стану, — сообщил он. — Я же не зверь какой-нибудь. Что ж, с интересом буду следить за твоей карьерой.Он высыпал остатки угля дракончикам и вышел наружу.Похоже, в Анк-Морпорке начинался еще один насыщенный событиями день, и это было только утро.Уже подходя к дому, Ваймс услышал тихое шипение, затем раздался щелчок, а потом — чьи-то очень быстрые шаги, удаляющиеся в сторону декоративного озера. Он улыбнулся.Вилликинс уже ждал, почтительно поддерживая за плечики камзол.— Сэр Сэмюель, помните, в одиннадцать у вас назначена встреча с его сиятельством?— Да-да, — махнул рукой Ваймс.— А в десять вы должны встретиться с председателями городских Гильдий. На этот счет госпожа выразилась очень недвусмысленно. А именно: «И передай, что на этот раз ему не выкрутиться», — сэр.— Ладно, ладно.— А еще госпожа просила, чтобы вы постарались никого не злить.— Приложу все усилия.— И ваша карета подана, сэр.— Спасибо, — вздохнул Ваймс. — Кстати, в нашем декоративном озере сидит человек. Вылови его и напои чаем, хорошо? Похоже, перспективный паренек.— Конечно, сэр.Карета. О да, карета. Свадебный подарок от патриция. Лорд Витинари знал, что Ваймс любит ходить пешком, и поэтому (очень типичное для него поведение) сделал все, чтобы лишить Ваймса данного удовольствия.Карета ждала. Двое слуг вытянулись по стойке «смирно».Сэр Сэмюель Ваймс, командор Городской Стражи, снова взбунтовался. Возможно, он ДОЛЖЕН БЫЛ использовать эту проклятую карету, но…Взглянув на кучера, он ткнул большим пальцем в дверь кареты.— Залезай, — скомандовал Ваймс.— Но сэр…— Приятное утро, — сказал он, снимая камзол. — Я поведу сам.
«Дарагие мам и пап…» У Моркоу, капитана Городской Стражи Анк-Морпорка, был выходной. Обычная рутина. Сначала завтрак в каком-нибудь маленьком кафе. Потом письмо домой. С письмами домой всегда была куча возни. Куда интереснее было получать письма из дома с перечислением, где и сколько добыто руды, какие новые жилы открыты, какие пласты еще предстоит разработать. Ну а о чем мог написать он? Разве что об убийствах и тому подобном.Моркоу пожевал конец карандаша. «Ниделя апять прошла интересна, — (начал писать он). — Я скачу тут как блаха с синим брюшком, Савсем Сног Сбился! Мы аткрываем новый оффис на Тряпичной улице, рядом с Тенями, што очень удобно, у нас типерь будет неменее 4 оффисов, включая те што у „Сестер Долли“ и Долгой стены, а я все еще идинственный капитан и все мое время занято. Лично я иногда скучаю по той службе што была раньше, когда сдесь служили только Шнобби и сержант Колон, но ведь надворе уже век Летучей мыши. Сержант Колон собирается на пенсию уже в конце этаво месяца, говорит, што гаспажа Колон хочет штобы он купил ферму и што он и сам хочет жызни поспокойнее гденибутъ загородом и Ближе К Природе. Я уверен што вы тоже жылаете ему самого наилучшего. Мой друг Шнобби папрежнему все тот же Шнобби, только последнее время еще шноббнее». Моркоу с отсутствующим взглядом взял с тарелки недоеденную говяжью отбивную и сунул под стол. Оттуда донеслось благодарное «ам». «Но я отвлекся. Што у нас исчо новенького? Я помоему уже писал вам о Цепной улице и нашем новом особом отдилении хатя оно пока в Псевдополис-ярде. Правда папрежнему не решен вапрос с формой, ведь стражники должны носитъ форменые доспехи, ватвет на што командор Ваймс гаварит, што преступники тоже не носят форменых доспехов, так што пошли все к ч*рту». Моркоу сделал паузу. В Анк-Морпорке он провел уже почти два года и все еще стеснялся слова «ч*рт» — это очень многое могло сказать о капитане Моркоу. «А исчо командор Ваймс говорит, что, рас есть тайные преступники, должны быть и тайные стражники…» Моркоу опять задумался. Он очень любил свои доспехи. У него даже другой одежды не было. Так что для него сама идея о маскировке стражников была… немыслима. Это все равно что уподобляться пиратам, плавающим под фальшивым флагом. Или тем же шпионам. Однако Моркоу был лояльным стражем порядка, а потому продолжал: «…Но я думаю што командор Ваймс знает о чем говорит. Он считает пора заканчивать работать постаринке и ловить только тех бидолаг кто слишком туп штобы убежать!! Вобщем скоро у нас прибавиться работы и новых лиц в Страже». Ожидая, пока сформируется новое предложение, Моркоу взял со своей тарелки сосиску и опустил под стол.Снова прозвучало «ам».Торопливо подскочил официант.— Еще подать, господин Моркоу? За счет заведения!Все рестораны и закусочные Анк-Морпорка были только рады бесплатно угостить капитана Моркоу, точно зная, что он все равно настоит на оплате.— Огромное спасибо, но нет. Все было очень вкусно. Вот, пожалуйста… двадцать пенсов, а сдачу оставьте себе, — сказал Моркоу.— Как поживает твоя девушка? Что-то ее не видно сегодня.— Ангва? О, она… где-то неподалеку. Но я обязательно передам ей, что ты о ней справлялся.Гном счастливо кивнул и заспешил по своим делам.Моркоу прилежно написал еще несколько строчек, а потом наклонился и тихонько спросил:— Эта лошадь с телегой все еще там, рядом с пекарней Ломозуба?Под столом кто-то тихо прорычал.— Правда? Это странно. Все закупщики ушли еще несколько часов назад, а муку и гравий привезут только после обеда. И кучер там же?Кто-то тихо гавкнул.— Кстати, слишком хорошая лошадь, чтобы на ней хлеб развозить. И, как правило, кучер вешает на морду лошади мешок с кормом. Так, давай прикинем. Сейчас последний четверг месяца. Когда у Ломозуба день жалованья? — Моркоу положил карандаш и вежливо махнул рукой, привлекая внимание хозяина. — Господин Буравчик, чашку желудевого кофе, пожалуйста. С собой.
Господин Хопкинсон, куратор Музея гномьего хлеба, что в Карусельном переулке, пребывал не в лучшем настроении духа. Во-первых, его только что убили. Однако в данный момент его больше беспокоили крайне неприятные обстоятельства убийства.Господина Хопкинсона забили насмерть буханкой хлеба. Разумеется, с помощью обычного человеческого хлеба, даже самого черствого, такое не сотворишь, но гномий хлеб вполне может сойти за холодное оружие. Гномы относятся к выпечке как к военной науке. Когда они начинают печь каменные торты, это означает: дело очень серьезно.— Посмотри только на эту выемку, — пожаловался Хопкинсон. — Корка проломилась!— КАК И ТВОЙ ЧЕРЕП, — заметил Смерть.— О да, — откликнулся Хопкинсон. Судя по его голосу, таких черепов можно было запросто набрать десяток за пенни, однако столь прекрасный и редкий экземпляр гномьего хлеба днем с огнем не сыщешь. — Но почему не простой дубинкой? Молотком, в конце концов? Спросили бы у меня, я бы с радостью одолжил.Престарелый господин Хопкинсон говорил пискливым голосом и носил очки на длинной черной ленте — его дух также был в нематериальном эквиваленте очков, — верные приметы ума, что протирает все поверхности не только сверху, но и снизу и всегда расставляет папки строго по высоте. Смерть и сам был, мягко скажем, одержим своей работой, но сейчас он столкнулся с примером для подражания.— Это очень плохо, — продолжал господин Хопкинсон. — И какая неблагодарность! Я ведь сам вызвался помочь им с печью. Придется подать жалобу в высшие инстанции.— ГОСПОДИН ХОПКИНСОН, ТЫ ХОТЬ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ТЕПЕРЬ ТЫ МЕРТВ?— Мертв? — воскликнул куратор. — О нет! Я не могу умереть. Ни на секунду. Сейчас самый неподходящий момент. Я еще не составил каталог боевых булочек!— И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ.— Нет, нет. Я извиняюсь, но так не пойдет. Тебе придется подождать. У меня сейчас действительно нет времени на всякую ерунду.Смерть растерялся. Сначала всегда следовало некоторое замешательство, но потом большинство людей, как правило, испытывали облегчение от факта собственной смерти. Груз, накладываемый подсознанием, падал с плеч. Оставшаяся космическая туфля сбрасывалась. Самое худшее свершилось, и человек мог, выражаясь метафорически, свести счеты с жизнью. Лишь немногие пытались спорить, считая случившееся простым недоразумением, которое легко можно разрешить с помощью посулов или жалоб.Рука господина Хопкинсона прошла сквозь крышку стола.— Ой.— ВОТ ВИДИШЬ.— Как не вовремя! А нельзя перенести это на более подходящее время?— ТОЛЬКО ДОГОВОРИВШИСЬ С ТВОИМ УБИЙЦЕЙ.— Организации никакой. Я хочу подать жалобу. В конце концов, я честно плачу налоги.— Я — СМЕРТЬ, А НЕ АУДИТОР. Я ПРИХОЖУ РАЗ И НАВСЕГДА.Тень господина Хопкинсона начала таять.— Я всегда планировал все заранее, наилучшим образом…— А Я СЧИТАЮ: ПРИНИМАЙ ЖИЗНЬ ТАКОЙ, КАКАЯ ОНА ЕСТЬ, И НЕ ЖАЛУЙСЯ.— Это крайне безответственный подход…— ТАКОВА МОЯ РАБОТА.
Вскоре карета остановилась прямо напротив Псевдополис-ярда. Ваймс предоставил слугам парковать ее, а сам, накинув камзол, зашел в здание.Было время, кажется, совсем еще недавно, когда штаб-квартира Стражи практически пустовала. Там можно было увидеть лишь старину сержанта Колона, дремлющего на стуле, да портянки капрала Шноббса, сохнувшие перед печкой. А потом все внезапно изменилось…Сержант Колон ждал его с папкой.— Сэр, готовы рапорты из остальных отделений, — сообщил он, семеня рядом с Ваймсом.— Что-нибудь особое?— Странное убийство, сэр. В одном из старых домов на мосту Призрения. Какой-то пожилой священник. Сведений почти никаких, патруль просто сообщил, что будет лучше, если вы сами взглянете.— Кто нашел тело?— Констебль Посети, сэр.— О боги.— Так точно, сэр.— Я попробую заглянуть туда сегодня же утром. Что-нибудь еще?— Капрал Шноббс тяжело болен, сэр.— Это мне и так известно.— Я имею в виду, сэр, он не вышел на работу.— То есть на сей раз дело не во внезапно умершей бабушке?— Никак нет, сэр.— Между прочим, сколько раз за этот год она у него умирала?— Семь раз, сэр.— Очень странная семья, эти Шноббсы.— Так точно, сэр.— Фред, тебе совсем не обязательно звать меня «сэр».— У вас гость, сэр, — сообщил Колон, бросив многозначительный взгляд в сторону скамьи в главной комнате. — Насчет той работы, ну, алхимиком…Гном, сидящий на скамье, нервно улыбнулся Ваймсу.— Хорошо, — кивнул Ваймс. — Поговорю с ним в своем кабинете. — Он сунул руку в карман камзола и достал кошелек с деньгами убийцы. — Кстати, внеси это в Фонд вдов и сирот. Хорошо, Фред?— Конечно. Отличная добыча, сэр. Парочка таких гостинцев, и мы сможем позволить себе еще несколько вдов.Сержант Колон прошел обратно к своему столу, украдкой выдвинул ящик и вытащил книгу, которую читал. Она называлась «Как Развести Животных». Название сразу заинтересовало его — ну что, спрашивается, можно взять с бессловесных тварей? — но потом выяснилось, что книга повествует о том, как правильно должен скрещиваться всяческий крупный и мелкий рогатый (и не рогатый) скот.«Интересно, — в который раз подумал Колон, погружаясь в чтение, — а знает ли этот самый скот, что он все время скрещивается неправильно?»Поднявшись по лестнице, Ваймс осторожно толкнул дверь своего кабинета. Гильдия Наемных Убийц играла по правилам, этого у нее не отнимешь. К примеру, одно из правил гласило, что посторонние страдать не должны — за такое могли лишить оплаты, не говоря уж о прочих неприятных последствиях. Исходя из этого, ни о каких ловушках в его кабинете не могло быть и речи — слишком много людей бывало там за день. Но все равно следовало проявлять осторожность. Ваймс умел наживать богатых врагов, которые могли позволить себе нанять убийцу. Убийцам удача должна была улыбнуться всего один раз, тогда как Ваймсу она должна была улыбаться постоянно. Он проскользнул в комнату и выглянул из окна. Ваймс любил работать с открытым окном, даже в холодную погоду, — ему нравилось слушать звуки города. Но любой, кто попробует залезть снизу или спуститься к окну с крыши, будет вынужден преодолеть все те шаткие плитки, выпадающие скобы и незакрепленные водосточные трубы, которые Ваймс хитроумно подготовил. А еще под окном был установлен декоративный заборчик, приятный глазу и очень острый, если на него вдруг упасть.Пока что Ваймс выигрывал.В дверь осторожно постучали.Это стучал гном, пришедший по поводу работы. Ваймс впустил его в кабинет, закрыл дверь и уселся за стол.— Итак, — сказал он, — ты алхимик. Шрамы от всяческих кислот на руках и полное отсутствие бровей.— Все верно, сэр.— Не часто встретишь гнома-алхимика. По-моему, ваш народец, как правило, вкалывает в плавильнях своих дядюшек или еще каких-то родственников.— Честно сказать, с металлами у меня не ладится, — пробормотал гном.— Гном, не ладящий с железом? Это что-то новенькое.— Да, такое редко встречается, сэр. Но я неплохой алхимик.— Член Гильдии?— Больше нет, сэр.— О? И как же ты покинул Гильдию?— Через крышу, сэр. Но я точно знаю, где ошибся. Подмешал кое-что лишнее…Ваймс откинулся на спинку кресла.— Алхимики всегда что-нибудь взрывают, но я ни разу не слышал, чтобы их за это выгоняли из Гильдии.— Это потому, что еще никто не взрывал Совет Гильдии, сэр.— Что, весь Совет?— Во всяком случае, его недвижимую часть.Опустив взгляд, Ваймс обнаружил, что его рука автоматически открыла ящик стола и что-то нащупывает внутри. Решительным движением он задвинул ящик и, чтобы занять чем-то руки, переложил пару бумажек перед собой.— Твоя фамилия, парень?Гном сглотнул. Очевидно было, что этого момента он боялся больше всего.— Задранец, сэр.Ваймс даже не поднял глаз.— А, да, точно. Именно так здесь и написано. Стало быть, ты с Убервальдских гор?— Но как… так точно, сэр, — удивленно подтвердил гном.Люди, как правило, не разбирались в кланах гномов.— Констебль Ангва оттуда же, — пояснил Ваймс. — Сейчас… и тут написано, что зовут тебя… у Фреда такой неразборчивый почерк… э…Пути назад не было.— Шельма, сэр, — признался Шельма Задранец.— Шельма, значит? Понимаю, древнее имя, старые традиции. Шельма Задранец. Хорошо.Задранец внимательно посмотрел на Ваймса. Лицо командора Стражи хранило каменную невозмутимость.— Так точно, сэр. Шельма Задранец, — сказал он. И на сей раз ни один мускул не дрогнул на лице Ваймса. — А отца моего звали Прохвост, Прохвост Задранец, — добавил Шельма с видом гнома, у которого болит зуб и который не может удержаться, чтобы еще раз не ткнуть в него языком.— Неужели?— А… деда звали Тот-еще Задранец.
1 2 3 4 5 6
«Дарагие мам и пап…» У Моркоу, капитана Городской Стражи Анк-Морпорка, был выходной. Обычная рутина. Сначала завтрак в каком-нибудь маленьком кафе. Потом письмо домой. С письмами домой всегда была куча возни. Куда интереснее было получать письма из дома с перечислением, где и сколько добыто руды, какие новые жилы открыты, какие пласты еще предстоит разработать. Ну а о чем мог написать он? Разве что об убийствах и тому подобном.Моркоу пожевал конец карандаша. «Ниделя апять прошла интересна, — (начал писать он). — Я скачу тут как блаха с синим брюшком, Савсем Сног Сбился! Мы аткрываем новый оффис на Тряпичной улице, рядом с Тенями, што очень удобно, у нас типерь будет неменее 4 оффисов, включая те што у „Сестер Долли“ и Долгой стены, а я все еще идинственный капитан и все мое время занято. Лично я иногда скучаю по той службе што была раньше, когда сдесь служили только Шнобби и сержант Колон, но ведь надворе уже век Летучей мыши. Сержант Колон собирается на пенсию уже в конце этаво месяца, говорит, што гаспажа Колон хочет штобы он купил ферму и што он и сам хочет жызни поспокойнее гденибутъ загородом и Ближе К Природе. Я уверен што вы тоже жылаете ему самого наилучшего. Мой друг Шнобби папрежнему все тот же Шнобби, только последнее время еще шноббнее». Моркоу с отсутствующим взглядом взял с тарелки недоеденную говяжью отбивную и сунул под стол. Оттуда донеслось благодарное «ам». «Но я отвлекся. Што у нас исчо новенького? Я помоему уже писал вам о Цепной улице и нашем новом особом отдилении хатя оно пока в Псевдополис-ярде. Правда папрежнему не решен вапрос с формой, ведь стражники должны носитъ форменые доспехи, ватвет на што командор Ваймс гаварит, што преступники тоже не носят форменых доспехов, так што пошли все к ч*рту». Моркоу сделал паузу. В Анк-Морпорке он провел уже почти два года и все еще стеснялся слова «ч*рт» — это очень многое могло сказать о капитане Моркоу. «А исчо командор Ваймс говорит, что, рас есть тайные преступники, должны быть и тайные стражники…» Моркоу опять задумался. Он очень любил свои доспехи. У него даже другой одежды не было. Так что для него сама идея о маскировке стражников была… немыслима. Это все равно что уподобляться пиратам, плавающим под фальшивым флагом. Или тем же шпионам. Однако Моркоу был лояльным стражем порядка, а потому продолжал: «…Но я думаю што командор Ваймс знает о чем говорит. Он считает пора заканчивать работать постаринке и ловить только тех бидолаг кто слишком туп штобы убежать!! Вобщем скоро у нас прибавиться работы и новых лиц в Страже». Ожидая, пока сформируется новое предложение, Моркоу взял со своей тарелки сосиску и опустил под стол.Снова прозвучало «ам».Торопливо подскочил официант.— Еще подать, господин Моркоу? За счет заведения!Все рестораны и закусочные Анк-Морпорка были только рады бесплатно угостить капитана Моркоу, точно зная, что он все равно настоит на оплате.— Огромное спасибо, но нет. Все было очень вкусно. Вот, пожалуйста… двадцать пенсов, а сдачу оставьте себе, — сказал Моркоу.— Как поживает твоя девушка? Что-то ее не видно сегодня.— Ангва? О, она… где-то неподалеку. Но я обязательно передам ей, что ты о ней справлялся.Гном счастливо кивнул и заспешил по своим делам.Моркоу прилежно написал еще несколько строчек, а потом наклонился и тихонько спросил:— Эта лошадь с телегой все еще там, рядом с пекарней Ломозуба?Под столом кто-то тихо прорычал.— Правда? Это странно. Все закупщики ушли еще несколько часов назад, а муку и гравий привезут только после обеда. И кучер там же?Кто-то тихо гавкнул.— Кстати, слишком хорошая лошадь, чтобы на ней хлеб развозить. И, как правило, кучер вешает на морду лошади мешок с кормом. Так, давай прикинем. Сейчас последний четверг месяца. Когда у Ломозуба день жалованья? — Моркоу положил карандаш и вежливо махнул рукой, привлекая внимание хозяина. — Господин Буравчик, чашку желудевого кофе, пожалуйста. С собой.
Господин Хопкинсон, куратор Музея гномьего хлеба, что в Карусельном переулке, пребывал не в лучшем настроении духа. Во-первых, его только что убили. Однако в данный момент его больше беспокоили крайне неприятные обстоятельства убийства.Господина Хопкинсона забили насмерть буханкой хлеба. Разумеется, с помощью обычного человеческого хлеба, даже самого черствого, такое не сотворишь, но гномий хлеб вполне может сойти за холодное оружие. Гномы относятся к выпечке как к военной науке. Когда они начинают печь каменные торты, это означает: дело очень серьезно.— Посмотри только на эту выемку, — пожаловался Хопкинсон. — Корка проломилась!— КАК И ТВОЙ ЧЕРЕП, — заметил Смерть.— О да, — откликнулся Хопкинсон. Судя по его голосу, таких черепов можно было запросто набрать десяток за пенни, однако столь прекрасный и редкий экземпляр гномьего хлеба днем с огнем не сыщешь. — Но почему не простой дубинкой? Молотком, в конце концов? Спросили бы у меня, я бы с радостью одолжил.Престарелый господин Хопкинсон говорил пискливым голосом и носил очки на длинной черной ленте — его дух также был в нематериальном эквиваленте очков, — верные приметы ума, что протирает все поверхности не только сверху, но и снизу и всегда расставляет папки строго по высоте. Смерть и сам был, мягко скажем, одержим своей работой, но сейчас он столкнулся с примером для подражания.— Это очень плохо, — продолжал господин Хопкинсон. — И какая неблагодарность! Я ведь сам вызвался помочь им с печью. Придется подать жалобу в высшие инстанции.— ГОСПОДИН ХОПКИНСОН, ТЫ ХОТЬ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ТЕПЕРЬ ТЫ МЕРТВ?— Мертв? — воскликнул куратор. — О нет! Я не могу умереть. Ни на секунду. Сейчас самый неподходящий момент. Я еще не составил каталог боевых булочек!— И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ.— Нет, нет. Я извиняюсь, но так не пойдет. Тебе придется подождать. У меня сейчас действительно нет времени на всякую ерунду.Смерть растерялся. Сначала всегда следовало некоторое замешательство, но потом большинство людей, как правило, испытывали облегчение от факта собственной смерти. Груз, накладываемый подсознанием, падал с плеч. Оставшаяся космическая туфля сбрасывалась. Самое худшее свершилось, и человек мог, выражаясь метафорически, свести счеты с жизнью. Лишь немногие пытались спорить, считая случившееся простым недоразумением, которое легко можно разрешить с помощью посулов или жалоб.Рука господина Хопкинсона прошла сквозь крышку стола.— Ой.— ВОТ ВИДИШЬ.— Как не вовремя! А нельзя перенести это на более подходящее время?— ТОЛЬКО ДОГОВОРИВШИСЬ С ТВОИМ УБИЙЦЕЙ.— Организации никакой. Я хочу подать жалобу. В конце концов, я честно плачу налоги.— Я — СМЕРТЬ, А НЕ АУДИТОР. Я ПРИХОЖУ РАЗ И НАВСЕГДА.Тень господина Хопкинсона начала таять.— Я всегда планировал все заранее, наилучшим образом…— А Я СЧИТАЮ: ПРИНИМАЙ ЖИЗНЬ ТАКОЙ, КАКАЯ ОНА ЕСТЬ, И НЕ ЖАЛУЙСЯ.— Это крайне безответственный подход…— ТАКОВА МОЯ РАБОТА.
Вскоре карета остановилась прямо напротив Псевдополис-ярда. Ваймс предоставил слугам парковать ее, а сам, накинув камзол, зашел в здание.Было время, кажется, совсем еще недавно, когда штаб-квартира Стражи практически пустовала. Там можно было увидеть лишь старину сержанта Колона, дремлющего на стуле, да портянки капрала Шноббса, сохнувшие перед печкой. А потом все внезапно изменилось…Сержант Колон ждал его с папкой.— Сэр, готовы рапорты из остальных отделений, — сообщил он, семеня рядом с Ваймсом.— Что-нибудь особое?— Странное убийство, сэр. В одном из старых домов на мосту Призрения. Какой-то пожилой священник. Сведений почти никаких, патруль просто сообщил, что будет лучше, если вы сами взглянете.— Кто нашел тело?— Констебль Посети, сэр.— О боги.— Так точно, сэр.— Я попробую заглянуть туда сегодня же утром. Что-нибудь еще?— Капрал Шноббс тяжело болен, сэр.— Это мне и так известно.— Я имею в виду, сэр, он не вышел на работу.— То есть на сей раз дело не во внезапно умершей бабушке?— Никак нет, сэр.— Между прочим, сколько раз за этот год она у него умирала?— Семь раз, сэр.— Очень странная семья, эти Шноббсы.— Так точно, сэр.— Фред, тебе совсем не обязательно звать меня «сэр».— У вас гость, сэр, — сообщил Колон, бросив многозначительный взгляд в сторону скамьи в главной комнате. — Насчет той работы, ну, алхимиком…Гном, сидящий на скамье, нервно улыбнулся Ваймсу.— Хорошо, — кивнул Ваймс. — Поговорю с ним в своем кабинете. — Он сунул руку в карман камзола и достал кошелек с деньгами убийцы. — Кстати, внеси это в Фонд вдов и сирот. Хорошо, Фред?— Конечно. Отличная добыча, сэр. Парочка таких гостинцев, и мы сможем позволить себе еще несколько вдов.Сержант Колон прошел обратно к своему столу, украдкой выдвинул ящик и вытащил книгу, которую читал. Она называлась «Как Развести Животных». Название сразу заинтересовало его — ну что, спрашивается, можно взять с бессловесных тварей? — но потом выяснилось, что книга повествует о том, как правильно должен скрещиваться всяческий крупный и мелкий рогатый (и не рогатый) скот.«Интересно, — в который раз подумал Колон, погружаясь в чтение, — а знает ли этот самый скот, что он все время скрещивается неправильно?»Поднявшись по лестнице, Ваймс осторожно толкнул дверь своего кабинета. Гильдия Наемных Убийц играла по правилам, этого у нее не отнимешь. К примеру, одно из правил гласило, что посторонние страдать не должны — за такое могли лишить оплаты, не говоря уж о прочих неприятных последствиях. Исходя из этого, ни о каких ловушках в его кабинете не могло быть и речи — слишком много людей бывало там за день. Но все равно следовало проявлять осторожность. Ваймс умел наживать богатых врагов, которые могли позволить себе нанять убийцу. Убийцам удача должна была улыбнуться всего один раз, тогда как Ваймсу она должна была улыбаться постоянно. Он проскользнул в комнату и выглянул из окна. Ваймс любил работать с открытым окном, даже в холодную погоду, — ему нравилось слушать звуки города. Но любой, кто попробует залезть снизу или спуститься к окну с крыши, будет вынужден преодолеть все те шаткие плитки, выпадающие скобы и незакрепленные водосточные трубы, которые Ваймс хитроумно подготовил. А еще под окном был установлен декоративный заборчик, приятный глазу и очень острый, если на него вдруг упасть.Пока что Ваймс выигрывал.В дверь осторожно постучали.Это стучал гном, пришедший по поводу работы. Ваймс впустил его в кабинет, закрыл дверь и уселся за стол.— Итак, — сказал он, — ты алхимик. Шрамы от всяческих кислот на руках и полное отсутствие бровей.— Все верно, сэр.— Не часто встретишь гнома-алхимика. По-моему, ваш народец, как правило, вкалывает в плавильнях своих дядюшек или еще каких-то родственников.— Честно сказать, с металлами у меня не ладится, — пробормотал гном.— Гном, не ладящий с железом? Это что-то новенькое.— Да, такое редко встречается, сэр. Но я неплохой алхимик.— Член Гильдии?— Больше нет, сэр.— О? И как же ты покинул Гильдию?— Через крышу, сэр. Но я точно знаю, где ошибся. Подмешал кое-что лишнее…Ваймс откинулся на спинку кресла.— Алхимики всегда что-нибудь взрывают, но я ни разу не слышал, чтобы их за это выгоняли из Гильдии.— Это потому, что еще никто не взрывал Совет Гильдии, сэр.— Что, весь Совет?— Во всяком случае, его недвижимую часть.Опустив взгляд, Ваймс обнаружил, что его рука автоматически открыла ящик стола и что-то нащупывает внутри. Решительным движением он задвинул ящик и, чтобы занять чем-то руки, переложил пару бумажек перед собой.— Твоя фамилия, парень?Гном сглотнул. Очевидно было, что этого момента он боялся больше всего.— Задранец, сэр.Ваймс даже не поднял глаз.— А, да, точно. Именно так здесь и написано. Стало быть, ты с Убервальдских гор?— Но как… так точно, сэр, — удивленно подтвердил гном.Люди, как правило, не разбирались в кланах гномов.— Констебль Ангва оттуда же, — пояснил Ваймс. — Сейчас… и тут написано, что зовут тебя… у Фреда такой неразборчивый почерк… э…Пути назад не было.— Шельма, сэр, — признался Шельма Задранец.— Шельма, значит? Понимаю, древнее имя, старые традиции. Шельма Задранец. Хорошо.Задранец внимательно посмотрел на Ваймса. Лицо командора Стражи хранило каменную невозмутимость.— Так точно, сэр. Шельма Задранец, — сказал он. И на сей раз ни один мускул не дрогнул на лице Ваймса. — А отца моего звали Прохвост, Прохвост Задранец, — добавил Шельма с видом гнома, у которого болит зуб и который не может удержаться, чтобы еще раз не ткнуть в него языком.— Неужели?— А… деда звали Тот-еще Задранец.
1 2 3 4 5 6