Тан не ощущал никакой угрозы; тем не менее внутри у него все напряглось и оледенело. Раньше он никогда не слышал о подобном и, признаться, сейчас не знал, как поступить.
– Эй, Бран, – не шевелясь, одними губами окликнул спутника Хаген.
– Что? – заполошно вскинулся тот, по-видимому, успев задремать. – А... две тени... Да...
– Что это? Откуда? Это опасно? У тебя было? – единым духом выпалил Хаген.
– Что это – не знаю, – обстоятельно принялся отвечать Сухая Рука, усевшись поудобнее. Хаген вгляделся и увидел, что мощное тело Брана, как и положено, имело лишь одну нормальную, неподвижную тень. – Тут ведь Холм теней – не зря, видать, его так величают. Но вреда от этого никакого. Здесь просто тебе показывают, каков ты есть, – я так думаю. Если в полнолуние подняться на этот холм, странные вещи тут тени выделывают... Ты не пугайся, у меня, когда я здесь впервые при полной луне оказался, тоже две тени обнаружилось.
– И что же?!
– Что "что же"... Не по нраву мне это пришлось. Словно ущербность какую в себе заметил. От Богов положено нам одну тень иметь – никак не две. А тогда я тоже метался, как и ты сейчас... сны в лесу престранные видел... И вот сидел я на этом самом месте, прямо вот где и ты, и меня ровно кольнуло что-то – раз это место две тени высвечивает, так, может, оно этот непорядок и уберет? И вот взял я по наитию веточку вон с того куста... да и принялся одну тень эдак вот сметать, ну, как пол метут. А она возьми да исчезни! И с тех пор тень у меня, где бы я ни был, – только одна.
– Ты стер свою тень? – поразился. Ха ген. – А как ты выбрал, которую... э... стирать?
– Да все так же, по наитию, – ответил Сухая Рука. – Чем-то одна из них мне не понравилась, я и смел ее, недолго думая. И с тех пор живу спокойно.
– А что изменилось в тебе? – облизнул пересохшие губы тан.
– Что изменилось? – задумался Бран. – Трудно сказать... но как-то жизнь моя наладилась после этого. Стал я, как все, брать то, что человеку положено, а на нечеловеческое не замахиваться... А то по молодости заносило... куда не следует. Как видишь, остался я цел и невредим; а рука еще задолго до этого... – Он умолк и опустил голову.
– И что ты мне советуешь?
– Что я тебе советую? Кто ж за тебя может решить, человече! Но вот подумал бы ты – да и смел бы одну из этих теней прочь...
Хаген тяжело задумался. Магический холм... высветивший у него вдруг эту вторую тень...
– Бран, а у других людей, с кем ты бывал на этом месте, вторая тень появлялась?
– Нет. У тебя первого.
Тан сосредоточился. Он чувствовал, что стоит на пороге, быть может, самого важного шага в своей жизни. Странные силы, скорее всего – Дальние, предлагали тут Смертному странный выбор. Если у тебя две тени – что это может значить? Стоп! Для того чтобы появилась тень, нужно, чтобы нечто встало на пути света. Значит, есть в нем, Хагене, как было и в Бране, нечто помимо костного тела. Странно, правда, как это можно, – счистив одну тень, избавиться и от этой иной сущности в себе, ну да ладно, от Дальних Сил можно ожидать всего. И вот тебе предлагается выбор – преодолей разобщенность в самом себе! Твердо, вступив на одну из двух лежащих перед тобой порог... Может, это так, а быть может, эта догадка не более чем пустые умствования. Интересно только, что означают "эти две тени? Два, каких пути? Поговорить бы сейчас с Учитилем... или хотя бы со Старым Хрофтом...
А ведь жуткий этот холм, страшненький. Вот так вот, нелепую, ничего толком не понимая, одним взмахом веточки – раз – и изменить всю свою жизнь, а потом грызть локти... "Нет, не стану я ничего трогать, – подумал Хаген. – Пусть все идет, как идет. Расскажу Учителю... Посмотрим, что он скажет".
Только теперь погруженный в раздумья Хаген заметил устремленный на него напряженный и пристальный взгляд Брана. Ишь, уставился... Думает, что если он отказался от части себя, то и другие должны.
– Ну, что сидим-то? Давай спать, сам же говорил – завтра все силы понадобятся, – как ни в чем не бывало, сказал Хаген, поудобнее устраиваясь на лапнике.
В лунном свете Хаген заметил, однако, удивление, мелькнувшее на лице Брана, но Сухая Рука ничего не сказал. Усилием воли тан заставил себя выкинуть из головы эти две тени и быстро уснул. Завтра их ждал Гнипахеллир, а остальное все – не важно!
ГЛАВА VII
Два почтительных, немногословных альва вели нас с Хагеном в глубь страны. Хедин Ундардемолто – Дарующий Знание – звали меня здесь; но на сей раз, я пришел не за тем, чтобы учить – а чтобы тут кое-чему научился мой Хаген. Он в изумлении пялил глаза на не виданные им тонкие и высокие белые башни, серебристые крыши, на невиданные сады и диковинные машины, придуманные альвами, которые качают воду из глубоких скважин на ажурные крылья акведуков, тянущиеся от горных потоков ко всем равнинным селениям. Альвы не выращивали хлеба; зерно и мясо им заменяли удивительные плоды на чудных деревьях – всю страну покрывали бесконечные сады, разбитые буквально на каждом клочке пригодной для этого земли; многие из этих деревьев были моей платой за помощь альвов. Они унаследовали от эльфов огромные знания, но сами не знали, как ими распорядиться. История всегда казалась им совершенно излишней, а я, например, по одному только сохранившемуся лишь в альвийских хрониках рассказу о странном вторжении Заморских Южан в Восточный Хьёрвард отыскал магическую Дверь в Нижние Миры, доступную не только для Магов, разгадал опутывавшее ее заклятье, наложенное еще кем-то из Древних, и оставил свое собственное. Когда Хагену понадобятся храбрые и преданные воины для решительного натиска, он сможет воспользоваться этой Дверью...
Но пока мы были гостями Альвланда, и Хаген жадно впитывал новую для себя премудрость. Альвы – великие искусники; они уступают лишь гномам в умении работать по металлу и строить подземные чертоги; а вот дворцы у альвов получаются не в пример лучше. Хагена учили свойствам составляющих Землю элементов, учили, как из одного их сочетания можно получить другое с совершенно иными свойствами и тому подобному. В Альвланде мы провели целый год.
А потом настал черед расставаться и с этой страной. За эти месяцы мой Ученик сделал большие успехи. Меч в его руке казался продолжением тела; перед ним отступали лучшие альвы-фехтовалыцики. Он старательно постигал и магические науки, и ему уже стали доступны кое-какие несложные заклятья.
Покинув гористую страну, мы вышли на древний, хорошо наезженный тракт, что шел от степей Рогхейма в Хедебю, столицу Торговой Республики, Кампанию за возврат Хединсея я хотел начать оттуда.
Наступила зима – не столь суровая здесь, на крайней южной оконечности Восточного Хьёрварда, но тоже с морозами и даже с метелями. Все странствующие и путешествующие стремились укрыться в тепле; народу в Хедебю зимой прибавлялось почти вдвое против летнего времени.
Но вот впереди поднялись толстенные, широкие и приземистые башни городских стен Хедебю, и Хаген только скорчил презрительную гримасу – куда было этим уродливым раскорякам до точеных башен альвийских городков! Я понимал своего Ученика, но не мешало ему знать и другое...
– Крепость выдержала за последние сто лет шесть или даже семь страшных осад, – сказал я. – Хедебю штурмовали и с суши, и с моря, но ни разу не смогли взять. Эти стены не поддались никаким таранам!
– Почему? – сразу же спросил Хаген.
– Клавшие их гномы думали о прочности, а не о красоте.
Узкие и кривые улочки разросшегося торгового города явно прокладывались, как придется; зато почти, в каждом доме – лавка, харчевня или гостиница. На площадях кипели богатые рынки, где продавалось и покупалось все со всего света. Отдельную площадь занимал Оружейный Рынок, отдельную – Суконный, Крупяной, Лесной, Рабский, Скобяной... Сосчитать торговые ряды никто не мог. Здесь, в бурлящем котле большого города, моему Ученику предстояло отыскать тех людей, что пойдут с ним на первый приступ крепости Хранимого Королевства, крепости на острове Хединсей.
Я не забывал о последней встрече с Сигрлинн и о ее странных словах. Давно следовало наведаться если не в Джибулистан, то, по крайней мере, в Замок Всех Древних. Формально я был чист перед Советом, и ничто не мешало, мне задать прямой вопрос Главе Поколения – но всякий раз меня что-то удерживало. Замок Всех Древних – вотчина Мерлина; сильнее, чем там, он только на своем Авалоне. Этому увлечению – сооружать себе где-то в Реальности или же в Меж-Реальности зримые символы собственного могущества – отдали дань все из нашего Поколения, кроме меня одного. Я предпочитал сохранять силу при себе, а не вкладывать ее в мертвый камень или же колдовской огонь. Несколько раз за эти годы я пытался вызвать Сигрлинн, поговорить с ней при помощи Эритового Обруча, но безуспешно. Скорее всего, она просто не бывала в покоях ослепительного дворца, воздвигнутого под ласковым небом Джибулистана, рукотворной страны Магов, созданной совместными трудами всего нашего Поколения в пору минувшей молодости; там, в Джибулистане, остался и Голубой Город, любовно сооруженный мной и Сигрлинн... Молчание Сигрлинн удивило меня – раньше она проводила в своем дворце немало времени.
Совет же совсем не напоминал о себе. Тоже странно. Раньше обязательны были достаточно редкие, но все же регулярные встречи-пиры всего Поколения в Замке Всех Древних; я слышал о таких пирах все время своего изгнания.
И тогда я решил, что меня попросту решили держать в отдалении от всех дел, общих для остальных Магов. За всем этим явно проглядывали козни Макрана и Эстери, но на них я махнул рукой. Куда больше занимало меня загадочное молчание Мерлина. Чем он занят, великий затворщик? Бродя по Земле десять веков своего наказания, я не раз ощущал на самом пределе оставленных мне чувств проносящиеся где-то в глубинах эфира отзвуки невероятных по мощи и изощренности заклятий Главы Совета Поколений. А сейчас, когда ко мне вернулась вся острота восприятия, я окреп и обрел новые силы, – все словно бы вымерло. И я махнул рукой – ничего иного мне не оставалось. Пока План не пройдет определенные стадии, я все равно не смогу противостоять объединенной мощи всего Совета. Я решил ждать. В этом, собственно, и состояла моя первая цель – заставить тех, кто против меня, действовать, проявлять себя.
Мы переходили из одной таверны Хедебю в другую, подсаживались к длинным столам, слушая разноголосую речь. Похвалялись своими подвигами и добычей на богатом Западе воины ярлов, большей частью зимующих в Хедебю, где тебя ни о чем не спрашивают – лишь бы ты исправно платил по счету. Встречались бежавшие от танов арендаторы, младшие сыновья богатых бондов, пришедших в Торговую Республику за счастьем... Время от времени попадался и торговый гость из Хранимого Королевства – эти держались гордо и отстранение.
Перед нами проходили чередой десятки лиц; сами мы носили личины богатого купца и его молодого подручного, ищущих надежную охрану для далекого и рискованного похода. Мы видели молодых и уже достигших расцвета; бывалых рубак и только-только выучившихся держать эфес;
побывавших в набегах во всех четырех частях Хьёрварда и только вчера покинувших родной дом.
Мало-помалу складывалась дружина – у Хагена от рождения оказалось удивительное чутье на нужных людей. Среди прочих прибились к нам и мрачноватый великан Фроди, и стремительный, порывистый Гудмунд, и иные – Лодин, Канут, Исунг; все отчаянные сорвиголовы, такие, кто разочарованно морщил лоб, услыхав, что речь идет всего-навсего о какой-то торговой экспедиции, и у кого вспыхивали глаза, едва они узнавали, что на самом деле мы идем пощупать мечом, огнем и стрелой мягкое подбрюшье Хранимого Королевства. За каждым оставался памятный след: убийство в случайной трактирной ссоре; игорный долг, многократно превышающий стоимость всего жалкого имущества проигравшегося; лихой ночной грабеж...
Мастера-корабелы строили по моему заказу два быстроходных воинских "дракона", оружейники без устали ковали доспехи и прочую справу. Зима проходила в беспрерывных трудах. Хаген, упорный, стремительный, непобедимый в схватках, несмотря на молодость, успел стать настоящим вожаком – мои уроки не пропали зря. Ему охотно повиновались, и до многого в повелевании людьми он дошел сам, без всякой моей помощи. В Хедебю сбивание подобных дружин и ватажек зимой – обычное дело; на нас никто из людей не обратил внимания, однако вот нелюди... Как-то под вечер явился сумрачный гоблин. Как он пробрался в город – осталось загадкой. Здесь его на каждом перекрестке подстерегала жестокая смерть, открой городская стража, кто он; однако же гоблин прошел и теперь просил взять его.
– Имя великого Хедина, Познавшего Тьму, в почете среди Ночного Народа, – тихо и хрипло говорил он, стоя передо мной на коленях, – имя друга Того, чье прозванье мы вечно будем произносить с великим благоговением. Нас осталось мало, мы прячемся по темным недоступным местам, наша жизнь лишена смысла... Мы хотим вновь обрести его.
– Где это ты выучился так складно говорить? – удивился я.
– Говорят, мой далекий предок командовал гоблинскими ратями нашего Отца, Ракота Благословенного. От Него самого тот гоблин получил знания. Большая часть утрачена, но кое-что удалось сохранить...
Мне стоило немало усилий мягко убедить этого гоблина не присоединяться пока к отряду Хагена, а исподволь собирать силы, чтобы, когда возникнет нужда, я смог бы призвать их.
Гоблин растворился в вечерних сумерках, а я еще долго после этого сидел в раздумьях. Конечно же, Ночной Народ ничего не знал ни о моем Ученике, ни о составленном мной Плане, но, наделенные от рождения удивительным чутьем на подвижки Равновесия, эти создания забеспокоились, хотя сами не могли объяснить причин своей тревоги. Слишком низко опустилась светлая чаша весов – объяснили бы мне в молодости; теперь-то я знал, что это совсем не так. Мне припомнились слова Сигрлинн: "Началось какое-то шевеление у самой Черты Мира... и это как-то связано с Ракотом". Быть может, связанный пытается освободиться или, по крайней мере, ощутить самое себя после очень, очень долгого развоплощения? Так или иначе, появление этого гоблина – косвенное свидетельство того, что Ракот действительно шевельнулся, что и почувствовали его прежние верные слуги.
К весне дружина Хагена уже насчитывала двести восемьдесят мечей. Неудивительно – для большинства ярлов год оказался неудачен. На Западе окрепли несколько прибрежных королевств, опытные предводители возглавили по-новому вооруженные и получившие кое-какое обучение отряды богатых городов, служивших главной целью походов эльдрингов Восточного Хьёрварда. На Юге свирепствовала засуха, многие береговые поселения обезлюдели; добыча существенно уменьшилась – и первыми стали искать лучшей доли наиболее отчаянные. Доселе никому из морских волков даже не приходило в голову попытать счастья в Хранимом Королевстве.
Мастера закончили работы на наших "драконах". Хаген закупил необходимый провиант, и вот настал яркий весенний день, когда воду гавани Хедебю вспенили мощные удары длинных весел. Мы шли на Хединсей.
Это был первый морской переход Хагена, но держался он так, словно провел на узкой палубе "дракона" всю жизнь – мой Ученик прочно усваивал уроки. День сменялся ночью, мы плыли на запад вдоль пологих, уже начинающих зеленеть берегов; встречные купеческие суда спешили отвернуть, едва завидев наши черные паруса.
– Учитель, но после захвата острова воины захотят добычи, – вполголоса сказал мне Хаген как-то вечером. – Я еще не знаю, что скажу им после штурма! Напасть на материковые города Хранимого Королевства? Но хватит ли сил? Ведь у нас всего три неполных сотни!
– И это говорит мой Ученик! – Я в шутливом ужасе воздел руки. – Мечей у тебя действительно не много. Значит, найди цель по силам. Это же так просто понять!
Хаген задумался, его глаза сузились.
– Малый Храм Солнца в Эриваге! Мысленно я возликовал. Хаген принял единственно верное решение.
– Ты надеешься так просто управиться со жрецами? – тем не менее, сказал я вслух.
– Ударим ночью; там четверо ворот, будем прорываться только через одни и бесшумно, – горячо ответил Хаген.
– Верно, а как найти дорогу к сокровищнице?
– Найдем, у кого спросить так, чтобы правдиво ответил. – Хаген мрачно ухмыльнулся.
"Драконы" миновали изгиб берега и теперь плыли на север. Сменился ветер, пришлось взяться за весла. Здесь, в близких к Хранимому Королевству водах, с ветрами вечно творилось что-то непонятное. Для судов Королевства они всегда были попутными, а вот другим приходилось, что есть сил бороться с упругой стихией. Я намеренно не вмешивался. Незачем давать знать о себе жрецам Главного Храма Ямерта в Столице Видрира.
После недели тяжелых трудов из воды поднялись отвесные кручи прибрежных скал Хединсея.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Ник Перумов'
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
– Эй, Бран, – не шевелясь, одними губами окликнул спутника Хаген.
– Что? – заполошно вскинулся тот, по-видимому, успев задремать. – А... две тени... Да...
– Что это? Откуда? Это опасно? У тебя было? – единым духом выпалил Хаген.
– Что это – не знаю, – обстоятельно принялся отвечать Сухая Рука, усевшись поудобнее. Хаген вгляделся и увидел, что мощное тело Брана, как и положено, имело лишь одну нормальную, неподвижную тень. – Тут ведь Холм теней – не зря, видать, его так величают. Но вреда от этого никакого. Здесь просто тебе показывают, каков ты есть, – я так думаю. Если в полнолуние подняться на этот холм, странные вещи тут тени выделывают... Ты не пугайся, у меня, когда я здесь впервые при полной луне оказался, тоже две тени обнаружилось.
– И что же?!
– Что "что же"... Не по нраву мне это пришлось. Словно ущербность какую в себе заметил. От Богов положено нам одну тень иметь – никак не две. А тогда я тоже метался, как и ты сейчас... сны в лесу престранные видел... И вот сидел я на этом самом месте, прямо вот где и ты, и меня ровно кольнуло что-то – раз это место две тени высвечивает, так, может, оно этот непорядок и уберет? И вот взял я по наитию веточку вон с того куста... да и принялся одну тень эдак вот сметать, ну, как пол метут. А она возьми да исчезни! И с тех пор тень у меня, где бы я ни был, – только одна.
– Ты стер свою тень? – поразился. Ха ген. – А как ты выбрал, которую... э... стирать?
– Да все так же, по наитию, – ответил Сухая Рука. – Чем-то одна из них мне не понравилась, я и смел ее, недолго думая. И с тех пор живу спокойно.
– А что изменилось в тебе? – облизнул пересохшие губы тан.
– Что изменилось? – задумался Бран. – Трудно сказать... но как-то жизнь моя наладилась после этого. Стал я, как все, брать то, что человеку положено, а на нечеловеческое не замахиваться... А то по молодости заносило... куда не следует. Как видишь, остался я цел и невредим; а рука еще задолго до этого... – Он умолк и опустил голову.
– И что ты мне советуешь?
– Что я тебе советую? Кто ж за тебя может решить, человече! Но вот подумал бы ты – да и смел бы одну из этих теней прочь...
Хаген тяжело задумался. Магический холм... высветивший у него вдруг эту вторую тень...
– Бран, а у других людей, с кем ты бывал на этом месте, вторая тень появлялась?
– Нет. У тебя первого.
Тан сосредоточился. Он чувствовал, что стоит на пороге, быть может, самого важного шага в своей жизни. Странные силы, скорее всего – Дальние, предлагали тут Смертному странный выбор. Если у тебя две тени – что это может значить? Стоп! Для того чтобы появилась тень, нужно, чтобы нечто встало на пути света. Значит, есть в нем, Хагене, как было и в Бране, нечто помимо костного тела. Странно, правда, как это можно, – счистив одну тень, избавиться и от этой иной сущности в себе, ну да ладно, от Дальних Сил можно ожидать всего. И вот тебе предлагается выбор – преодолей разобщенность в самом себе! Твердо, вступив на одну из двух лежащих перед тобой порог... Может, это так, а быть может, эта догадка не более чем пустые умствования. Интересно только, что означают "эти две тени? Два, каких пути? Поговорить бы сейчас с Учитилем... или хотя бы со Старым Хрофтом...
А ведь жуткий этот холм, страшненький. Вот так вот, нелепую, ничего толком не понимая, одним взмахом веточки – раз – и изменить всю свою жизнь, а потом грызть локти... "Нет, не стану я ничего трогать, – подумал Хаген. – Пусть все идет, как идет. Расскажу Учителю... Посмотрим, что он скажет".
Только теперь погруженный в раздумья Хаген заметил устремленный на него напряженный и пристальный взгляд Брана. Ишь, уставился... Думает, что если он отказался от части себя, то и другие должны.
– Ну, что сидим-то? Давай спать, сам же говорил – завтра все силы понадобятся, – как ни в чем не бывало, сказал Хаген, поудобнее устраиваясь на лапнике.
В лунном свете Хаген заметил, однако, удивление, мелькнувшее на лице Брана, но Сухая Рука ничего не сказал. Усилием воли тан заставил себя выкинуть из головы эти две тени и быстро уснул. Завтра их ждал Гнипахеллир, а остальное все – не важно!
ГЛАВА VII
Два почтительных, немногословных альва вели нас с Хагеном в глубь страны. Хедин Ундардемолто – Дарующий Знание – звали меня здесь; но на сей раз, я пришел не за тем, чтобы учить – а чтобы тут кое-чему научился мой Хаген. Он в изумлении пялил глаза на не виданные им тонкие и высокие белые башни, серебристые крыши, на невиданные сады и диковинные машины, придуманные альвами, которые качают воду из глубоких скважин на ажурные крылья акведуков, тянущиеся от горных потоков ко всем равнинным селениям. Альвы не выращивали хлеба; зерно и мясо им заменяли удивительные плоды на чудных деревьях – всю страну покрывали бесконечные сады, разбитые буквально на каждом клочке пригодной для этого земли; многие из этих деревьев были моей платой за помощь альвов. Они унаследовали от эльфов огромные знания, но сами не знали, как ими распорядиться. История всегда казалась им совершенно излишней, а я, например, по одному только сохранившемуся лишь в альвийских хрониках рассказу о странном вторжении Заморских Южан в Восточный Хьёрвард отыскал магическую Дверь в Нижние Миры, доступную не только для Магов, разгадал опутывавшее ее заклятье, наложенное еще кем-то из Древних, и оставил свое собственное. Когда Хагену понадобятся храбрые и преданные воины для решительного натиска, он сможет воспользоваться этой Дверью...
Но пока мы были гостями Альвланда, и Хаген жадно впитывал новую для себя премудрость. Альвы – великие искусники; они уступают лишь гномам в умении работать по металлу и строить подземные чертоги; а вот дворцы у альвов получаются не в пример лучше. Хагена учили свойствам составляющих Землю элементов, учили, как из одного их сочетания можно получить другое с совершенно иными свойствами и тому подобному. В Альвланде мы провели целый год.
А потом настал черед расставаться и с этой страной. За эти месяцы мой Ученик сделал большие успехи. Меч в его руке казался продолжением тела; перед ним отступали лучшие альвы-фехтовалыцики. Он старательно постигал и магические науки, и ему уже стали доступны кое-какие несложные заклятья.
Покинув гористую страну, мы вышли на древний, хорошо наезженный тракт, что шел от степей Рогхейма в Хедебю, столицу Торговой Республики, Кампанию за возврат Хединсея я хотел начать оттуда.
Наступила зима – не столь суровая здесь, на крайней южной оконечности Восточного Хьёрварда, но тоже с морозами и даже с метелями. Все странствующие и путешествующие стремились укрыться в тепле; народу в Хедебю зимой прибавлялось почти вдвое против летнего времени.
Но вот впереди поднялись толстенные, широкие и приземистые башни городских стен Хедебю, и Хаген только скорчил презрительную гримасу – куда было этим уродливым раскорякам до точеных башен альвийских городков! Я понимал своего Ученика, но не мешало ему знать и другое...
– Крепость выдержала за последние сто лет шесть или даже семь страшных осад, – сказал я. – Хедебю штурмовали и с суши, и с моря, но ни разу не смогли взять. Эти стены не поддались никаким таранам!
– Почему? – сразу же спросил Хаген.
– Клавшие их гномы думали о прочности, а не о красоте.
Узкие и кривые улочки разросшегося торгового города явно прокладывались, как придется; зато почти, в каждом доме – лавка, харчевня или гостиница. На площадях кипели богатые рынки, где продавалось и покупалось все со всего света. Отдельную площадь занимал Оружейный Рынок, отдельную – Суконный, Крупяной, Лесной, Рабский, Скобяной... Сосчитать торговые ряды никто не мог. Здесь, в бурлящем котле большого города, моему Ученику предстояло отыскать тех людей, что пойдут с ним на первый приступ крепости Хранимого Королевства, крепости на острове Хединсей.
Я не забывал о последней встрече с Сигрлинн и о ее странных словах. Давно следовало наведаться если не в Джибулистан, то, по крайней мере, в Замок Всех Древних. Формально я был чист перед Советом, и ничто не мешало, мне задать прямой вопрос Главе Поколения – но всякий раз меня что-то удерживало. Замок Всех Древних – вотчина Мерлина; сильнее, чем там, он только на своем Авалоне. Этому увлечению – сооружать себе где-то в Реальности или же в Меж-Реальности зримые символы собственного могущества – отдали дань все из нашего Поколения, кроме меня одного. Я предпочитал сохранять силу при себе, а не вкладывать ее в мертвый камень или же колдовской огонь. Несколько раз за эти годы я пытался вызвать Сигрлинн, поговорить с ней при помощи Эритового Обруча, но безуспешно. Скорее всего, она просто не бывала в покоях ослепительного дворца, воздвигнутого под ласковым небом Джибулистана, рукотворной страны Магов, созданной совместными трудами всего нашего Поколения в пору минувшей молодости; там, в Джибулистане, остался и Голубой Город, любовно сооруженный мной и Сигрлинн... Молчание Сигрлинн удивило меня – раньше она проводила в своем дворце немало времени.
Совет же совсем не напоминал о себе. Тоже странно. Раньше обязательны были достаточно редкие, но все же регулярные встречи-пиры всего Поколения в Замке Всех Древних; я слышал о таких пирах все время своего изгнания.
И тогда я решил, что меня попросту решили держать в отдалении от всех дел, общих для остальных Магов. За всем этим явно проглядывали козни Макрана и Эстери, но на них я махнул рукой. Куда больше занимало меня загадочное молчание Мерлина. Чем он занят, великий затворщик? Бродя по Земле десять веков своего наказания, я не раз ощущал на самом пределе оставленных мне чувств проносящиеся где-то в глубинах эфира отзвуки невероятных по мощи и изощренности заклятий Главы Совета Поколений. А сейчас, когда ко мне вернулась вся острота восприятия, я окреп и обрел новые силы, – все словно бы вымерло. И я махнул рукой – ничего иного мне не оставалось. Пока План не пройдет определенные стадии, я все равно не смогу противостоять объединенной мощи всего Совета. Я решил ждать. В этом, собственно, и состояла моя первая цель – заставить тех, кто против меня, действовать, проявлять себя.
Мы переходили из одной таверны Хедебю в другую, подсаживались к длинным столам, слушая разноголосую речь. Похвалялись своими подвигами и добычей на богатом Западе воины ярлов, большей частью зимующих в Хедебю, где тебя ни о чем не спрашивают – лишь бы ты исправно платил по счету. Встречались бежавшие от танов арендаторы, младшие сыновья богатых бондов, пришедших в Торговую Республику за счастьем... Время от времени попадался и торговый гость из Хранимого Королевства – эти держались гордо и отстранение.
Перед нами проходили чередой десятки лиц; сами мы носили личины богатого купца и его молодого подручного, ищущих надежную охрану для далекого и рискованного похода. Мы видели молодых и уже достигших расцвета; бывалых рубак и только-только выучившихся держать эфес;
побывавших в набегах во всех четырех частях Хьёрварда и только вчера покинувших родной дом.
Мало-помалу складывалась дружина – у Хагена от рождения оказалось удивительное чутье на нужных людей. Среди прочих прибились к нам и мрачноватый великан Фроди, и стремительный, порывистый Гудмунд, и иные – Лодин, Канут, Исунг; все отчаянные сорвиголовы, такие, кто разочарованно морщил лоб, услыхав, что речь идет всего-навсего о какой-то торговой экспедиции, и у кого вспыхивали глаза, едва они узнавали, что на самом деле мы идем пощупать мечом, огнем и стрелой мягкое подбрюшье Хранимого Королевства. За каждым оставался памятный след: убийство в случайной трактирной ссоре; игорный долг, многократно превышающий стоимость всего жалкого имущества проигравшегося; лихой ночной грабеж...
Мастера-корабелы строили по моему заказу два быстроходных воинских "дракона", оружейники без устали ковали доспехи и прочую справу. Зима проходила в беспрерывных трудах. Хаген, упорный, стремительный, непобедимый в схватках, несмотря на молодость, успел стать настоящим вожаком – мои уроки не пропали зря. Ему охотно повиновались, и до многого в повелевании людьми он дошел сам, без всякой моей помощи. В Хедебю сбивание подобных дружин и ватажек зимой – обычное дело; на нас никто из людей не обратил внимания, однако вот нелюди... Как-то под вечер явился сумрачный гоблин. Как он пробрался в город – осталось загадкой. Здесь его на каждом перекрестке подстерегала жестокая смерть, открой городская стража, кто он; однако же гоблин прошел и теперь просил взять его.
– Имя великого Хедина, Познавшего Тьму, в почете среди Ночного Народа, – тихо и хрипло говорил он, стоя передо мной на коленях, – имя друга Того, чье прозванье мы вечно будем произносить с великим благоговением. Нас осталось мало, мы прячемся по темным недоступным местам, наша жизнь лишена смысла... Мы хотим вновь обрести его.
– Где это ты выучился так складно говорить? – удивился я.
– Говорят, мой далекий предок командовал гоблинскими ратями нашего Отца, Ракота Благословенного. От Него самого тот гоблин получил знания. Большая часть утрачена, но кое-что удалось сохранить...
Мне стоило немало усилий мягко убедить этого гоблина не присоединяться пока к отряду Хагена, а исподволь собирать силы, чтобы, когда возникнет нужда, я смог бы призвать их.
Гоблин растворился в вечерних сумерках, а я еще долго после этого сидел в раздумьях. Конечно же, Ночной Народ ничего не знал ни о моем Ученике, ни о составленном мной Плане, но, наделенные от рождения удивительным чутьем на подвижки Равновесия, эти создания забеспокоились, хотя сами не могли объяснить причин своей тревоги. Слишком низко опустилась светлая чаша весов – объяснили бы мне в молодости; теперь-то я знал, что это совсем не так. Мне припомнились слова Сигрлинн: "Началось какое-то шевеление у самой Черты Мира... и это как-то связано с Ракотом". Быть может, связанный пытается освободиться или, по крайней мере, ощутить самое себя после очень, очень долгого развоплощения? Так или иначе, появление этого гоблина – косвенное свидетельство того, что Ракот действительно шевельнулся, что и почувствовали его прежние верные слуги.
К весне дружина Хагена уже насчитывала двести восемьдесят мечей. Неудивительно – для большинства ярлов год оказался неудачен. На Западе окрепли несколько прибрежных королевств, опытные предводители возглавили по-новому вооруженные и получившие кое-какое обучение отряды богатых городов, служивших главной целью походов эльдрингов Восточного Хьёрварда. На Юге свирепствовала засуха, многие береговые поселения обезлюдели; добыча существенно уменьшилась – и первыми стали искать лучшей доли наиболее отчаянные. Доселе никому из морских волков даже не приходило в голову попытать счастья в Хранимом Королевстве.
Мастера закончили работы на наших "драконах". Хаген закупил необходимый провиант, и вот настал яркий весенний день, когда воду гавани Хедебю вспенили мощные удары длинных весел. Мы шли на Хединсей.
Это был первый морской переход Хагена, но держался он так, словно провел на узкой палубе "дракона" всю жизнь – мой Ученик прочно усваивал уроки. День сменялся ночью, мы плыли на запад вдоль пологих, уже начинающих зеленеть берегов; встречные купеческие суда спешили отвернуть, едва завидев наши черные паруса.
– Учитель, но после захвата острова воины захотят добычи, – вполголоса сказал мне Хаген как-то вечером. – Я еще не знаю, что скажу им после штурма! Напасть на материковые города Хранимого Королевства? Но хватит ли сил? Ведь у нас всего три неполных сотни!
– И это говорит мой Ученик! – Я в шутливом ужасе воздел руки. – Мечей у тебя действительно не много. Значит, найди цель по силам. Это же так просто понять!
Хаген задумался, его глаза сузились.
– Малый Храм Солнца в Эриваге! Мысленно я возликовал. Хаген принял единственно верное решение.
– Ты надеешься так просто управиться со жрецами? – тем не менее, сказал я вслух.
– Ударим ночью; там четверо ворот, будем прорываться только через одни и бесшумно, – горячо ответил Хаген.
– Верно, а как найти дорогу к сокровищнице?
– Найдем, у кого спросить так, чтобы правдиво ответил. – Хаген мрачно ухмыльнулся.
"Драконы" миновали изгиб берега и теперь плыли на север. Сменился ветер, пришлось взяться за весла. Здесь, в близких к Хранимому Королевству водах, с ветрами вечно творилось что-то непонятное. Для судов Королевства они всегда были попутными, а вот другим приходилось, что есть сил бороться с упругой стихией. Я намеренно не вмешивался. Незачем давать знать о себе жрецам Главного Храма Ямерта в Столице Видрира.
После недели тяжелых трудов из воды поднялись отвесные кручи прибрежных скал Хединсея.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Ник Перумов'
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12