Девушка вздрогнула и перехватила его запястье.
— У вас совещание через десять минут.
— За десять минут я успею тебя…
На столе запиликал мобильный телефон.
— Черт, — выругался Мохов. — Забыл отключить. Не обращай внимания.
Но телефон продолжал пиликать.
— А если что-то важное? — сказала Татьяна.
— Плевать!
Девушка вытянула шею и посмотрела, какой из трех мобильных телефонов, уложенных рядочком на столе, звонит.
— Между прочим, красный, — сказала она. — Мне кажется, это ваша жена.
— А, чтоб тебя… — Мохов поморщился. — Вечно она не вовремя. Будь добра, подай мне трубку.
Татьяна наклонилась к столу, зависнув роскошной грудью над лицом Мохова. Он прорычал и шутливо ухватил ее зубами за кофточку. Девушка легонько шлепнула Хозяина ладошкой по темени и протянула ему телефон.
— Как я и говорила — ваша жена.
Виктор Олегович поморщился.
— Алло?… — сказал он в трубку. — Да, милая… Да… Нет, ну что ты… Просто у меня сел аккумулятор… Хорошо, постараюсь…
Мохов посмотрел на Татьяну и скорчил ей гримасу. Она усмехнулась в ответ.
— Да… — продолжил говорить он в трубку. — Конечно, скучал. Как ты можешь сомневаться?
Виктор Олегович запустил свободную руку секретарше под кофточку.
— Конечно… Да… Золотце мое, ты мне снилась две ночи подряд… О, да!.. Обещаешь?
Татьяна наклонилась к Мохову и, шаля, провела губами по мочке его уха. Виктор Олегович с наслаждением поежился.
— Да, золотце, постараюсь прийти пораньше…
Татьяна пощекотала волосатое ухо Хозяина кончиком языка.
— О-о-о… — не выдержал Виктор Олегович. — Что?… Да нет, тебе послышалось… Да, золотце, до вечера. Целую!
Мохов отключил связь и швырнул трубку на стол.
— Ах ты, шалунья! — сипло и возбужденно проговорил он, стискивая секретаршу в объятиях. — Сейчас я тебя съем!
Татьяна вновь уклонилась от его мокрых губ и засмеялась.
— Не сейчас. Слишком мало времени. Лучше расскажите, как съездили?
— Как съездил? Да как съездил… — Мохов пожал могучими плечами и самодовольно усмехнулся: — В целом неплохо. Думаю, высочайшая поддержка мне обеспечена.
— Я же вам говорила — Президент вас поддержит. Особенно после последней акции. Не зря я вам подкинула эту идею.
— Да, малышка. Я ценю то, что ты для меня сделала.
В самом деле, несколько месяцев назад Татьяна… дело было в постели, после бурного секса — в такие моменты подобревший и размякший Мохов был… — так вот, пару месяцев назад Татьяна посоветовала боссу организовать молодежный фонд «Поколение-XXI». Мохову идея понравилась, и он сделал… вложив в это дело силы, душу и, что особенно важно, немалые финансовые средства. Вскоре фонд заработал на полную силу, организуя спортивные секции, кружки по интересам, компьютерные клубы, балетные школы, футбольные первенства, математические олимпиады и т. д. и т. п.
Ход оказался очень удачным. До того удачным, что однажды Виктору Олеговичу позвонили из Кремля. О деталях того достопамятного разговора Мохов не распространялся, однако, судя по тому, каким приятственным блеском начинали светиться его глаза при упоминании о «том звонке», разговор был чрезвычайно приятный.
Однако пришло время описать внешность Виктора Олеговича Мохова. Это был невысокий, широкоплечий мужчина сорока восьми лет, с открытым, широким лицом, крупным носом и небольшими серыми глазами, которым Виктор Олегович умел придавать любое выражение — от холодной мрачности до мягкого дружелюбия. Круглую голову Мохова украшали густые еще, коротко стриженные волосы красивого серебристого цвета. Рот у Виктора Олеговича был небольшим, но полногубым и чрезвычайно подвижным, что придавало его лицу выражение детской непосредственности, которое так нравилось женщинам.
Когда-то Виктор Олегович серьезно занимался греко-римской борьбой и до сих пор, несмотря на (мягко говоря) не слишком праведный и спортивный образ жизни, обладал недюжинной физической силой, что и любил демонстрировать при каждом удобном случае.

* * *

Андрей Долгов сидел за небольшим столиком у окна и пил пиво, держа высокий бокал в длинных и гибких, как у музыканта, пальцах. Отхлебывая пиво маленькими глотками, он поглядывал в окно.
Долгов обожал смотреть на прохожих. Первый раз попав в Париж (было это лет этак пять назад), он сильно удивился манере французов использовать в качестве террас даже самые узкие тротуары. Выставят столы и стулья в рядок, усядутся на них с бокалом вина или «кир-рояля» в руке и глазеют на прохожих. Как в театре. Ну не дураки ли?
Недоумению Долгова пришел конец, когда он сам попробовал почувствовать себя в роли зрителя. Сел за круглый столик возле Пале-Рояля, заказал бокал «кира», развалился на стуле и стал смотреть на спешащих мимо людей.
Поначалу глазел исключительно на девушек, скептически оценивая их сексуальность (ставим плюс) или полное отсутствие оной (ставим жирный минус). Затем вдруг поймал себя на том, что таращится не только на голые щиколотки и туго обтянутые джинсами и юбками попки женщин, но и на вот этого старика с лукавой и гордой физиономией египетского фараона, и на того парня с прической «ирокез», и даже на (стыдно сказать) парочку толстых американок (тщетно пытаясь угадать: которая из них мать, а которая — дочь).
Одним словом, он понял и оценил кайф бульварного «подглядывания» за прохожими. Смотреть на людей гораздо интереснее, чем смотреть на огонь или на льющуюся воду, решил Долгов.
Вот и сейчас, сидя в одном из ресторанчиков Москвы, он занимался тем же, чем на террасе знаменитой «Ротонды», — глазел на прохожих и размышлял. А размышлял он вот о чем.
«Что, если бы я выиграл в лотерею миллионов этак двести? На что бы я их потратил? Ну, скажем, в бизнес я бы вложил процентов шестьдесят от этой суммы. А на остальные… э, закутил бы так, чтобы земной шар дрогнул. Оттянулся бы по полной, а потом хоть в гроб. Гм… Но если так, тогда зачем мне вкладывать деньги в какой-то бизнес? Прокутить все двести миллионов! Так, чтобы в Африке отозвалось! Устроить самый большой сабантуй в истории человечества! Тогда человечество точно запомнит Андрюшу Долгова».
Когда Долгов отдыхал, его мысли часто кружились вокруг подобных пустяков. Он был чрезвычайно тщеславен, но как-то так получалось в жизни, что судьба отказывала ему в шансе проявить себя. Лет восемь назад Долгов попробовал свои силы в бизнесе. Были кое-какие успехи, но вскоре Андрей понял: все, что ему светит, это стать одним из миллиона бизнесменов средней руки, которые гробят свою жизнь в бесконечных схватках с поставщиками, юристами и налоговой инспекцией.
Завязав с бизнесом, Андрей решил попробовать себя на литературном поприще. Он, что называется «на одном запале», написал три детективных романа и развез их по издательствам.
Ответов пришлось ждать целый месяц.
«Возможно, мы опубликуем эти книги, если вы согласитесь кое-что в них исправить», — гласил один ответ.
«Сюжет вял, герои не прописаны, мотивации не определены», — гласил второй вердикт.
«Романы нам понравились, но опубликовать мы их не можем, так как соответствующие серии закрыты по причине неокупаемости проектов», — было написано в письме из третьего издательств.
Так Долгов понял, что в нашей стране лавры Стивена Кинга, который стал состоятельным человеком, получив гонорар от первой же проданной книги, ему снискать не удастся. Стать знаменитым писателем в нашей стране — это целый процесс, кропотливый, трудоемкий, длительный и — увы — практически не берущий в расчет талант автора.
Разочаровавшись в писательстве, Долгов решил стать политиком. Он перетряхнул свои старые знакомства и нашел человека, который помог ему устроиться помощником депутата. Вскоре выяснилось, что никакой политикой Долгову заниматься не нужно. А что нужно? Мотаться по городу с кипой бумаг, получать подзатыльники от недругов шефа, подыскивать шефу девочек на его вкус и подтирать за ним блевотину перед входной дверью, когда он возвращается домой после изматывающего отдыха в сауне.
Итак, с карьерой политика также было покончено.
Чем же еще заняться? В чем себя проявить? На государственной службе? Пятнадцать лет нудной работы в надежде на то, что тебя заметят и поставят на «важный» пост — каким-нибудь третьим заместителем второго помощника? Благодарю покорно, идиотов нет.
Идти к вершине долгим путем Долгова не устраивало. Он верил в то, что есть какие-то другие пути к славе и почету — более короткие и, как следствие, более эффектные.
Пять лет назад на пути Долгова встретился Виктор Олегович Мохов. Вернее — Андрюша Долгов встретился на пути Мохова.
Хозяин (а про себя Долгов называл босса только так) произвел на бывшего помощника депутата сильное впечатление. «Вот человек, который сделал себя сам, — подумал тогда Долгов. — Он, как ледокол, прет вперед, не обращая внимания на льды и морозы. По пути к цели ломает грудью всё, что стоит у него на пути, перемалывает чужие жизни».
В то время Хозяин еще не был Хозяином. Он был всего-навсего бизнесменом — владельцем двух гостиниц, нескольких авторемонтных мастерских да еще кой-какой мелочи.
Познакомились они при весьма интересных обстоятельствах. Мохов, будучи сильно навеселе (ох, любил Хозяин это дело), выходил из ресторана. Выходил-то Виктор Олегович нормально (насколько вообще может быть нормальным человек, приговоривший литровый графин водки), но едва переступил порог ресторана, как в голове у него помутилось, а в глазах замелькало.
«Развозит, — успел тогда сообразить Мохов. — Надо что-то предпри…»
Однако предпринять он ничего не успел. Лишь увидел, как асфальт покачнулся и стал стремительно приближаться к лицу, пока не стукнул Мохова по лбу.
«Развезло», — понял Виктор Олегович и, будучи по природе фаталистом, отдался во власть враждебных стихий, позволив этим стихиям делать с собой все, что им заблагорассудится. Сквозь вату в ушах он услышал чьи-то торопливые шаги, а потом почувствовал, как чьи-то ловкие пальцы шарят у него по карманам.
Мохов сделал над собой усилие и слегка приоткрыл глаза. Реальность продолжала метаться перед глазами, и в центре этой свистопляски Мохов увидел подпрыгивающее и двоящееся желтое пятно.
— Ты кто? — выдавил из себя Виктор Олегович.
— Прохожий, — ответил незнакомец, продолжая обшаривать карманы Мохова.
Виктор Олегович хотел смазать наглецу по морде, но промахнулся и завалился набок.
— До… документы не трогай, — прохрипел он, поняв, что печься о целости бумажника поздновато.
— Не трону, — пообещал незнакомец.
— Спасибо, — выдохнул Мохов, закрыл глаза и окончательно отключился.
Сквозь хмельную дрему он слышал какие-то шумы, ощущал прикосновение чужих рук, но все это было где-то там, далеко-далеко, за пределами огромного тела, которое вдруг стало Виктору Олеговичу чужим, а сам он превратился в крошечный, слабо пульсирующий проблеск сознания, окутанный со всех сторон бесконечной, давящей тьмой.
Первое, что увидел Мохов, придя в себя, было то же желтое пятно. Только теперь оно приобрело черты и превратилось в лицо раскосого, ухмыляющегося парня.
— Ну? — сказал парень. — Очнулись?

3

Виктор Олегович почувствовал, что по лицу его бежит что-то холодное.
— Это… — попытался он выговорить.
— Вода, — договорил за него парень. — Холодная минералка. Я протер ею ваше лицо.
— За…зачем?
— Чтобы вы пришли в себя.
— Зачем? — снова спросил Мохов, пытаясь сосредоточиться на лице парня.
— Вы очень упитанный господин, — весело ответил незнакомец. — Мне тяжело будет вас тащить. Может, попробуете пойти сами?
Мохов поднял ватную руку и провел ладонью по лицу.
— Ух… — проговорил он. Затем пошевелил головой, пытаясь оглядеться, поморщился от боли и промямлил: — А… где я?
— В своей машине, — ответил парень. — Я достал из вашего кармана ключи, подогнал машину к двери ресторана, погрузил вас и привез сюда.
— Погрузил… — повторил Мохов и сощурил тяжелые веки. — Как погрузил?
— Не один, конечно. Вместе с охранником ресторана. Пришлось ему немного заплатить. Кстати, ваш бумажник у вас в кармане. Можете проверить — все деньги на месте. Кроме двадцати баксов, которые я отдал охраннику за помощь в транспортировке. — Незнакомец усмехнулся. — Однако хорошо же вы погуляли, Виктор Олегович.
Мохов попробовал подняться — молодой человек тут же пришел ему на помощь. В висках у Виктора Олеговича стучало. Кряхтя и морщась от боли, он сел, обвел дикими глазами салон машины, остановил взгляд на незнакомце и сказал:
— А ты, брат, откуда меня знаешь?
— Оттуда же, откуда узнал ваш адрес. Из вашего паспорта. Кстати, если я не ошибся, мы сейчас находимся аккурат возле вашего подъезда.
— Да? — рассеянно сказал Мохов, выглянул в окно, облизнул опухшим языком пересохшие губы, снова посмотрел на парня и грубовато спросил: — Это ты меня сюда привез?
— Я, — смиренно ответил тот. — Уж простите за самоуправство.
— Ловко, — сказал Виктор Олегович и через силу усмехнулся. Он уже начал трезветь, а значит, с момента выхода из ресторана прошло не меньше часа.
— Так как? Вы можете идти? — поинтересовался, разглядывая его взлохмаченную голову, незнакомец. — Или мне еще кого-нибудь нанять в помощники.
— Не надо помощников, — сказал, уже вполне овладев своим голосом, Виктор Олегович. — Дай мне минут десять, и я буду как огурчик.
— Ну, это вряд ли, — улыбнулся парень. — Так быстро никто не трезвеет.
— Я трезвею, — ответил Мохов. Он сглотнул слюну и снова поморщился. — Слушай, приятель… возьми деньги и сгоняй в магазин за холодным квасом, а? Сушняк душит, мочи нет.
Желтолицый парень криво ухмыльнулся.
— Я не приказываю, я прошу, — проговорил Мохов. — И я тебе… заплачу.
Незнакомец брезгливо дернул губой.
— Оставьте ваши деньги при себе, — сухо сказал он. — Если бы я хотел, я бы давно уже выпотрошил ваш бумажник.
— Да… Прости…
В голове у Мохова бухнуло, и он застонал. Парень вгляделся в его искаженное болью лицо.
— Я принесу квасу, — тихо сказал он. — Где здесь ближайший магазин?
— Там… — Виктор Олегович слабо махнул рукой. — За углом… дома.
Парень кивнул и выбрался из машины. Спустя десять минут Мохов пил из горлышка пластиковой бутылки ледяной квас — жадно, большими глотками, чувствуя, как постепенно проясняется его голова и отпускает похмелье.
Когда бутылка опустела, Виктор Олегович вытер мокрый рот рукавом пиджака, рыгнул и сказал:
— Ну, вот. Теперь я в норме. Спасибо, приятель, ты здорово меня выручил.
— А ведь вы и правда протрезвели, — удивленно произнес парень. — В первый раз такое вижу. Как вам это удалось?
— Такой организм, — ответил Мохов, с любопытством разглядывая незнакомца.
Тот улыбнулся и отвел взгляд — но вовсе не потому, что смутился, а словно бы из вежливости, будто боялся, что прямой взгляд может показаться собеседнику невежливым. Мохов понял и оценил.
— Как тебя зовут, приятель? — спросил он.
— Андрей. Андрей Долгов.
— Андрей, — повторил Виктор Олегович, кивнул и снова поморщился.
— Похмелье-с? — иронично осведомился парень.
— Угу… Не сразу отпускает. Слушай, — Мохов снова посмотрел на парня, — а ты чем занимаешься?
— В смысле? — вскинул бровь желтолицый парень.
— Чем зарабатываешь себе на жизнь?
Тот пожал плечами:
— В данный момент ничем. С прошлой работы ушел, а на новую еще не устроился.
— Образование есть? — снова спросил Мохов.
— Высшее техническое. Плюс два курса на факультете психологии.
— Хорошо. — Мохов немного помолчал, потом заговорил снова: — Мне нужен толковый помощник… А ты, я вижу, малый ушлый. И честный. Будешь работать хорошо и держаться возле меня — сделаешь себе карьеру.
Парень помолчал, обдумывая предложение, слушал внимательно, чуть склонив голову набок. Если он и был удивлен, то по лицу его никак нельзя было этого заметить.
— Ну, как? — спросил Мохов, наблюдая (и не без скрытого удовлетворения) за реакцией парня. — Согласен со мной работать?
— Два вопроса: сколько будете платить и что мне нужно будет делать?
— Делать будешь то, что я прикажу. А плата… на жизнь хватит. Уж ты мне поверь.
Мохов не обманул. На жизнь Андрею Долгову действительно хватало.
1 2 3 4 5