Кроме поляков, русских и литовцев в состав союзного войска входили так же армяне, волохи и наемники из чехов, моравов, венгров и татар — итого до 10 народностей. Отрядом чехов командовал Ян Жижка, выдающийся полководец и национальный герой Чехии.
Таким образом, союзное войско имело меньшую по сравнения тевтонским разнородность национального состава. При этом полян; насчитывали не менее 15 600 всадников, а литовцы и русские не менее 8 тысяч регулярных всадников, не считая татар (до 3 тысячи человек). Как можно заметить, союзники превосходили тевтонцев численностью; наиболее надежной частью литовского войска были русские полки. Но литовцы имели слабое вооружение, а татарская конница в составе войска была малонадежной. Преимущества же тевтонцев заключались в дисциплине, боевой подготовке и в снабжении.
Поле боя находилось к югу от деревни Танненберг. Это была довольно ровная местность, которая имела несколько гряд невысоких холмов, пересекаемых незначительными оврагами. Противников разделила небольшая лощина.
Боевой порядок союзников, имея двухкилометровую протяженности фронта, состоял из передней, средней и тыльной линий. На правом фланге стояли русские, литовцы и татары под командованием Витовта, на левом — поляки под командованием Зындрама. Смоленские полки находились в центре.
Крестоносцы сначала построились в три линии, а затем, чтобы удлинить свой фронт до 2,5 км, перестроились в две линии. Впереди тевтонского войска, под прикрытием арбалетчиков, были установлены бомбарды. На правом фланге находилось 20 «знамен» под командованием Лихтенштейна, на левом — 15 «знамен» под командованием Валенрода; во второй линии и в резерве — 16 «знамен» под командованием магистра Ульриха Юнгингена. Таким образом, с самого начала сражение грозило вылиться в грандиозный кавалерийский бой.
Магистр находился на левом фланге, около деревни Танненберг Ягайло стоял на холме, позади своего правого фланга.
В 12 часов 15 июля от крестоносцев прибыли гарольды и передали королю два меча. Посылку мечей Ягайло расценил как дерзкое оскорбление. Он объявил пароль и приказал своему войску навязать соломенные повязки для различия в бою. Затем король съехал вниз на равнину, где до 1 тысячи шляхтичей ждали посвящения в рыцари. Рыцари поклялись ему победить или умереть.
Тем временем дождь перестал, небо прояснилось. Забили в литавры, заиграли трубы, поляки запели старинную боевую песню. В это время крестоносцы дали залп из бомбард, но ядра, пролетев через головы союзников, упали в тылу их боевого порядка, не причинив вреда. Начался бой.
По приказу Витовта татарская конница атаковала правый фланг неприятеля. Однако строй крестоносцев не дрогнул, стрелы отскакивали от рыцарских доспехов. В свою очередь, магистр приказал Валенроду перейти в контратаку. Татары, не выдержав стремительного удара, бросились бежать.
Затем в бой включились вторая и третья линии литовско-русского войска, устремившегося на помощь отступавшим татарам. Однако их основные силы также были смяты и отброшены крестоносцами. Дольше всех сопротивлялись Виленская и Трокская хоругви, но и они начали отходить. Девять «знамен» Валенрода преследовали отступавших литовцев. Только три смоленских полка под командой Юрия Мстиславского остались на поле боя, продолжая упорно сопротивляться. Они были окружены шестью «знаменами» Валенрода. В этой схватке один смоленский полк был полностью истреблен, два других пробились к правому флангу поляков и прикрыли его.
Теперь началось наступление первой линии поляков Зындрама в составе 17 хоругвей. Ульрих Юнгинген направил против них 20 «знамен» Лихтенштейна. Завязался упорный бой, в результате которого полякам удалось прорвать линию крестоносцев. Но возвратились тевтонские «знамена», преследовавшие литовцев. Они ударили в правый фланг и отчасти в тыл полякам. Смоленские полки, которые прикрывали атакуемый фланг поляков, выдержали и этот удар и таким образом спасли поляков от разгрома. Затем они подкрепили первую линию поляков и помогли им перейти в контратаку.
В это время пало большое королевское знамя. Для союзников наступил кризисный момент боя. Ягайло двинул вперед вторую линию поляков, которая под прикрытием русских полков только что отбила нападение хоругвей Валенрода. Вторая линия вместе с русскими полками поспешила на помощь первой, выручила знамя, окружила Лихтенштейна и стала его теснить. Крестоносцы заколебались и начали медленно отступать.
Намереваясь сломить сопротивление поляков, магистр выдвинул против них свой резерв — 16 «знамен», которые попытались охватить поляков справа и зайти им с тыла. Тогда третья польская линия устремилась навстречу немцам «наискосок».
Вместо атаки Ульрих неожиданно приостановил движение своих «знамен». Этим воспользовались поляки и перешли в контратаку. Одновременно Витовту удалось собрать литовских беглецов и вне лощины повести их на крестоносцев. Удар возвратившихся литовско-русских полков решил исход боя. Войско крестоносцев было разгромлено. Приближенные Ульриха предлагали ему бежать, но он гордо ответ «Не дай Бог, чтобы я оставил это поле, на котором погибло столь мужей, — не дай Бог». Вскоре магистр был убит литовским воином.
Все чаще стали раздаваться возгласы неприятеля о пощаде. Шесть тевтонских «знамен» в панике бежало с поля боя. Часть крестоностоносцев укрылась в вагенбурге, который союзное войско взяло штурмом, противник понес большие потери, но и союзникам победа досталась недешево. Вместе немцы и славяне потеряли 1/5 — 1/3 состава своих армий, причем войска Ордена больше потеряли пленными, чем; убитыми.
Союзники преследовали противника на расстояние 25–30 км. За тем, в знак победы, их войско три дня находилось на поле боя. Однако славяне смогли реализовать победу лишь в тактическом масштаб на поле боя. Стратегического преследования организовано не было. Именно это спасло Тевтонский орден от полного разгрома. Союзники подошли к Мариенбургу только 25 июля, когда крестоносцы сумели подготовиться к обороне, собрав рассеянные войска и сосредоточив в крепости сильный гарнизон. Поэтому союзникам не удалось взять Мариенбург. К тому же, под влиянием интриг, Витовт отказался продолжения войны.
Тем не менее, политическое значение победы славян при Грюнвальде трудно переоценить. Рыцари-крестоносцы не только получили очередной отпор. Их военная мощь была подорвана, и тевтонцы фактически вынуждены были перейти к пассивной обороне. Через 56 лет (в 1466 году): Орден прекратил свое существование.
Список рекомендуемой литературы и источников
1. Барбашев А. И. Танненбергская битва // Журнал министерства народного просвещения. — 1887. — № 12. — С. 151–193.
2. Военная энциклопедия: В 8-и т. / Гл. ред. комис. П. С. Грачев (пред.). М., 1994. — Т.2. — С. 527–528.
3. Военная энциклопедия. — СПб., Изд. И. Д. Сытина, 1912. — Т.8. С. 518–520.
4. Гейсман П. А. Польско-литовско-русский поход в Восточную Пруссии и сражение при Грюнвальде Танненберге // Военный сборник. — 1910. № 7. — С. 37–70.
5. Грюнфельде-Танненберг. 15 июля 1410 г. (Грюнвальденский бой). - [Киев], 1910.
6. Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории. — Т. З. Средневековье. — СПб., 1996. С. 327–331.
7. Длугош Я. Грюнвальдская битва. — М.-Л., 1962.
8. История Литовской ССР / А. Таутавичюс, Ю. Юргинис, М. Ючас и др. — Вильнюс, 1978. С. 58–60.
9. Морской атлас. Описания к картам. — М., 1959. — Т.З. -С. 77–78.
10. Морской атлас / Отв. ред. Г. И. Левченко. — М., 1958. — Т.З, ч.1. — Л.4.
11. Наркевич Н. Ф. Грюнфельде-Танненберг. 1410 г. Рига 1710 // Военно-исторический вестник. — 1910. — № 7/8. — С. 5–35.
12. Разин Е. А. История военного искусства. — СПб.-, 1994. — Т.2. — С. 483–489.
13. Флоря Б. Н. Грюнвальдская битва. — М.-Л., 1962.
Взятие Константинополя (1453 год)
К середине XV века Византийская империя представляла собой небольшое государство, которое окружали владения Османской империи. Фактически ее дальнейшее существование зависело от поддержки со стороны европейских католических монархий. Готовность же последних помогать одряхлевшей империи была весьма условной: греки должны были признать римского папу главою церкви. В связи с этим в 1439 году на соборе православного и католического духовенства во Флоренции была заключена уния обеих церквей. Император и патриарх константинопольские признали все католические догматы и главенство пап, сохранив за собой лишь обряды и богослужение. Однако греки не захотели подчиниться папе. Когда в Царьград приехал римский кардинал и начал служить обедню в Софийском соборе, то народ, услыхав имя папы, разбежался по городу с криком, что святая София поругана. «Лучше достаться туркам, чем латинцам!» — кричали на улицах.
В феврале 1450 года турецким султаном стал Магомет II, рожденный от рабыни-христианки. Он был сведущ в науках, особенно в астрономии, любил читать жизнеописания греческих и римских полководцев, превосходно говорил на пяти иностранных языках: греческом, латинском, арабском, персидском и еврейском. Магомет ласково принял послов от греков, поклялся соблюдать с ними вечную дружбу и даже уплачивать ежегодную дань. Затем он отправился в Азию воевать с Караманом, предводителем сильной монгольской орды. Во время отсутствия Магомета новый император Константин XI, подпав под влияние католиков, сознательно стал обострять отношения с султаном. Увидев это и понимая, кто заправляет в Царьграде, Магомет решился на войну с Константином. «Коли не грекам владеть городом, — говорил он, — так лучше я возьму его сам».
Таким же порядком расположились и войска, огибая эту стену. Кроме сухопутных сил, у турок стояло на море против Царьграда до 400 судов, хотя собственно военных галер было только 18.
Когда император увидел свое беспомощное положение, он приказал задержать торговые корабли, находившиеся в столице; всех мастеров зачислили на службу. Тогда же пришел на двух кораблях генуэзец Иоанн Джустиниани. Он привез с собой множество машин и других военных снарядов. Император так ему обрадовался, что поручил начальство над особым отрядом, с титулом губернатора, а в случае успеха обещал подарить храброму рыцарю остров. Всех наемников набралось 2 тысячи.
Сколь трудно было Магомету поместить свою многочисленную армию на тесном пространстве между Золотым Рогом и морем, столь же непросто было и Константину растянуть свои малые силы по городским стенам, достигавшим в длину 60 верст и имевшим 28 ворот. Вся эта линия была разделена на части, от одних ворот до других, и начальство над каждой было вверено самым опытным военным. Так, против; Романовских ворот стал Джустиниани с тремя сотнями итальянских стрелков; справа от него стену защищали храбрые братья Троилли, Павел и Антон, а слева — до замка Семи Башен — генуэзец Мануэц с 200 лучниками; адмирал Лука Нотарес начальствовал по стене против Золотого Рога, где стояли 15 греческих кораблей, защищенных перекинутой с одного берега на другой железною цепью. Внутри города, у церкви святых Апостолов, поставили резерв из 700 человек, который должен был поспевать всюду, где потребуется помощь. В самом начале осады на военном совете было решено беречь свои малые силы как можно больше, вылазок не делать, поражая неприятеля из-за стен.
Первые две недели осады шла безостановочная стрельба по городским стенам; она не прекращалась ни днем, ни ночью. Магомет даже рассчитывал, что до приступа дело не дойдет. Однако городские стены не поддавались; пушку Урбана, на которую так надеялся султан, при первом же выстреле разорвало на куски. Пальба продолжалась до конца апреля, пока туркам не удалось обвалить башню у Романовских ворот. В стене образовался пролом. Положение защитников становилось безнадежным, и Константин отправил к султану послов просить мира. На это он получил такой ответ: «Мне нельзя отступить: я овладею городом, или вы меня возьмете живого или мертвого. Уступи мне столицу, а я дам тебе особое владение в Пелопоннесе, твоим братьям назначу другие области, и будем мы друзьями. Если же меня не впустите добровольно, я пойду силой; предам смерти тебя и твоих вельмож, а все прочее отдам на разграбление».
Император не мог согласиться на такие условия, и турки ринулись к пролому. Однако их задержал глубокий ров, наполненный водой. Султан приказал засыпать ров в разных местах. Целый день прошел в этой работе; к вечеру все было готово; но работа пропала даром: к утру ров был очищен. Тогда султан приказал делать подкоп, но и тут его ждала неудача; когда же ему донесли, что царьградские стены сложены на гранитном грунте, он и вовсе отказался от этой затеи. Под прикрытием высокой деревянной башни, обитой с трех сторон железом, ров против Романовских ворот был засыпан вторично, однако ночью защитники города вновь его вычистили, а башню подожгли. На море туркам также не везло. Их флот не в силах был воспрепятствовать поставкам продовольствия в византийскую столицу.
Осада затягивалась. Видя это, раздраженный султан принял решение переправить свой флот в Золотой Рог, чтобы вести осаду города с двух сторон. Так как бухта была заграждена цепями, то возникла идея перетащить суда мимо городских предместий. С этой целью был сделан деревянный настил, а сверху положены рельсы, вымазанные жиром. Все это было сделано ночью, а утром Целый флот — 80 судов — был переправлен в Золотой Рог. После этого турецкая плавучая батарея могла подходить к самой стене.
Положение византийской столицы сделалось действительно безнадежным. Оно усугублялось тем, что казна была пуста, а между защитниками отсутствовало единодушие. Чтобы достать денег, император приказал забрать церковную утварь и все драгоценности: все это пошло на монету. Гораздо труднее было мирить греков и католиков: они завидовали друг другу, часто ссорились, оставляли в виду неприятеля свои места. Император умолял их забыть свои обиды, но его просьбы не всегда помогали, и часто дело доходило до измены. Защитникам наскучило вечно стоять на стенах и чинить проломы. Они стали жаловаться, что им нечего есть, самовольно оставляли свои позиции, многие расходились по домам.
Как только турки заметили, что стены опустели, они тотчас же пошли на приступ. Император призвал всех к оружию, обещал раздать припасы, и приступ был отбит. Султан пришел в отчаяние, перестав уже надеяться, что возьмет город. Он снова предложил императору, чтобы тот добровольно сдал столицу, а сам забрал бы все свои богатства и поселился, где ему угодно. Константин оставался непреклонен. «Сдать тебе город и не в моей власти, и не во власти моих подданных. Нам дозволено только одно: умирать по-прежнему, не щадя своей жизни!»
24 мая Магомет отдал приказ готовиться к последнему штурму. К вечеру 27 мая армия султана вышла на боевые позиции. В правой колонне было 100 тысяч, в левой — 50 тысяч. В центре, против Романовских ворот, стояли 10 тысяч янычар, под личным начальством Магомета; 100-тысячная конница находилась в резерве; флот расположился двумя эскадрами: одна в Золотом Роге, другая — в проливе. После ужина султан объезжал свое войско. «Конечно, — говорил он, — многие из вас падут в битве, но помните слова пророка: кто умрет на войне, тот будет вместе с ним принимать яства и пития. Тем же, которые останутся живыми, я обещаю двойное жалованье до конца жизни и на три дня отдаю в их власть столицу: пусть берут золото, серебро, одежды и женщин — все это ваше!»
В Царьграде епископы, монахи и священники ходили вокруг стены с крестным ходом и со слезами пели: «Господи, помилуй!» При встречах все целовались, просили друг друга храбро сражаться за веру; отечество. Император расставлял войска: три тысячи поставил у Романовских ворот, где начальствовал Джустиниани, 500 воинов — между стеной и Золотым Рогом, во Влахерне, 500 стрелков рассы, пал на береговой линии и поместил небольшие караулы в башнях. Других сил у него не было. Но и в этой малой горсти защитников не было согласия; особенно ненавидели друг друга два главных вождя: Джустиниани и адмирал Лука Нотарес. Они умудрились поссориться накануне приступа.
Когда все было готово, Константин собрал защитников и сказал: «Военачальники, правители, товарищи и вы, верные сограждане! Четыре священные имени да будут вам дороже всего, дороже самой жизни, а главное: вера, отечество, император — помазанник Божий и, наконец, ваши дома, ваши друзья и родные…» Обратившись к венецианцам, император сказал: «Этот город был и вашим городом. Оставайтесь же и в это трудное время верными союзниками и братьями». То же сказал Константин и генуэзцам. Потом он обратился ко всем вместе с такими словами: «В ваши руки передаю мой скипетр, — вот он! Сохраняйте его! На небе вас ждет лучезарная корона, а здесь, на земле, останется о вас славная и вечная память!» Когда император сказал это, раздался единодушный крик:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Таким образом, союзное войско имело меньшую по сравнения тевтонским разнородность национального состава. При этом полян; насчитывали не менее 15 600 всадников, а литовцы и русские не менее 8 тысяч регулярных всадников, не считая татар (до 3 тысячи человек). Как можно заметить, союзники превосходили тевтонцев численностью; наиболее надежной частью литовского войска были русские полки. Но литовцы имели слабое вооружение, а татарская конница в составе войска была малонадежной. Преимущества же тевтонцев заключались в дисциплине, боевой подготовке и в снабжении.
Поле боя находилось к югу от деревни Танненберг. Это была довольно ровная местность, которая имела несколько гряд невысоких холмов, пересекаемых незначительными оврагами. Противников разделила небольшая лощина.
Боевой порядок союзников, имея двухкилометровую протяженности фронта, состоял из передней, средней и тыльной линий. На правом фланге стояли русские, литовцы и татары под командованием Витовта, на левом — поляки под командованием Зындрама. Смоленские полки находились в центре.
Крестоносцы сначала построились в три линии, а затем, чтобы удлинить свой фронт до 2,5 км, перестроились в две линии. Впереди тевтонского войска, под прикрытием арбалетчиков, были установлены бомбарды. На правом фланге находилось 20 «знамен» под командованием Лихтенштейна, на левом — 15 «знамен» под командованием Валенрода; во второй линии и в резерве — 16 «знамен» под командованием магистра Ульриха Юнгингена. Таким образом, с самого начала сражение грозило вылиться в грандиозный кавалерийский бой.
Магистр находился на левом фланге, около деревни Танненберг Ягайло стоял на холме, позади своего правого фланга.
В 12 часов 15 июля от крестоносцев прибыли гарольды и передали королю два меча. Посылку мечей Ягайло расценил как дерзкое оскорбление. Он объявил пароль и приказал своему войску навязать соломенные повязки для различия в бою. Затем король съехал вниз на равнину, где до 1 тысячи шляхтичей ждали посвящения в рыцари. Рыцари поклялись ему победить или умереть.
Тем временем дождь перестал, небо прояснилось. Забили в литавры, заиграли трубы, поляки запели старинную боевую песню. В это время крестоносцы дали залп из бомбард, но ядра, пролетев через головы союзников, упали в тылу их боевого порядка, не причинив вреда. Начался бой.
По приказу Витовта татарская конница атаковала правый фланг неприятеля. Однако строй крестоносцев не дрогнул, стрелы отскакивали от рыцарских доспехов. В свою очередь, магистр приказал Валенроду перейти в контратаку. Татары, не выдержав стремительного удара, бросились бежать.
Затем в бой включились вторая и третья линии литовско-русского войска, устремившегося на помощь отступавшим татарам. Однако их основные силы также были смяты и отброшены крестоносцами. Дольше всех сопротивлялись Виленская и Трокская хоругви, но и они начали отходить. Девять «знамен» Валенрода преследовали отступавших литовцев. Только три смоленских полка под командой Юрия Мстиславского остались на поле боя, продолжая упорно сопротивляться. Они были окружены шестью «знаменами» Валенрода. В этой схватке один смоленский полк был полностью истреблен, два других пробились к правому флангу поляков и прикрыли его.
Теперь началось наступление первой линии поляков Зындрама в составе 17 хоругвей. Ульрих Юнгинген направил против них 20 «знамен» Лихтенштейна. Завязался упорный бой, в результате которого полякам удалось прорвать линию крестоносцев. Но возвратились тевтонские «знамена», преследовавшие литовцев. Они ударили в правый фланг и отчасти в тыл полякам. Смоленские полки, которые прикрывали атакуемый фланг поляков, выдержали и этот удар и таким образом спасли поляков от разгрома. Затем они подкрепили первую линию поляков и помогли им перейти в контратаку.
В это время пало большое королевское знамя. Для союзников наступил кризисный момент боя. Ягайло двинул вперед вторую линию поляков, которая под прикрытием русских полков только что отбила нападение хоругвей Валенрода. Вторая линия вместе с русскими полками поспешила на помощь первой, выручила знамя, окружила Лихтенштейна и стала его теснить. Крестоносцы заколебались и начали медленно отступать.
Намереваясь сломить сопротивление поляков, магистр выдвинул против них свой резерв — 16 «знамен», которые попытались охватить поляков справа и зайти им с тыла. Тогда третья польская линия устремилась навстречу немцам «наискосок».
Вместо атаки Ульрих неожиданно приостановил движение своих «знамен». Этим воспользовались поляки и перешли в контратаку. Одновременно Витовту удалось собрать литовских беглецов и вне лощины повести их на крестоносцев. Удар возвратившихся литовско-русских полков решил исход боя. Войско крестоносцев было разгромлено. Приближенные Ульриха предлагали ему бежать, но он гордо ответ «Не дай Бог, чтобы я оставил это поле, на котором погибло столь мужей, — не дай Бог». Вскоре магистр был убит литовским воином.
Все чаще стали раздаваться возгласы неприятеля о пощаде. Шесть тевтонских «знамен» в панике бежало с поля боя. Часть крестоностоносцев укрылась в вагенбурге, который союзное войско взяло штурмом, противник понес большие потери, но и союзникам победа досталась недешево. Вместе немцы и славяне потеряли 1/5 — 1/3 состава своих армий, причем войска Ордена больше потеряли пленными, чем; убитыми.
Союзники преследовали противника на расстояние 25–30 км. За тем, в знак победы, их войско три дня находилось на поле боя. Однако славяне смогли реализовать победу лишь в тактическом масштаб на поле боя. Стратегического преследования организовано не было. Именно это спасло Тевтонский орден от полного разгрома. Союзники подошли к Мариенбургу только 25 июля, когда крестоносцы сумели подготовиться к обороне, собрав рассеянные войска и сосредоточив в крепости сильный гарнизон. Поэтому союзникам не удалось взять Мариенбург. К тому же, под влиянием интриг, Витовт отказался продолжения войны.
Тем не менее, политическое значение победы славян при Грюнвальде трудно переоценить. Рыцари-крестоносцы не только получили очередной отпор. Их военная мощь была подорвана, и тевтонцы фактически вынуждены были перейти к пассивной обороне. Через 56 лет (в 1466 году): Орден прекратил свое существование.
Список рекомендуемой литературы и источников
1. Барбашев А. И. Танненбергская битва // Журнал министерства народного просвещения. — 1887. — № 12. — С. 151–193.
2. Военная энциклопедия: В 8-и т. / Гл. ред. комис. П. С. Грачев (пред.). М., 1994. — Т.2. — С. 527–528.
3. Военная энциклопедия. — СПб., Изд. И. Д. Сытина, 1912. — Т.8. С. 518–520.
4. Гейсман П. А. Польско-литовско-русский поход в Восточную Пруссии и сражение при Грюнвальде Танненберге // Военный сборник. — 1910. № 7. — С. 37–70.
5. Грюнфельде-Танненберг. 15 июля 1410 г. (Грюнвальденский бой). - [Киев], 1910.
6. Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории. — Т. З. Средневековье. — СПб., 1996. С. 327–331.
7. Длугош Я. Грюнвальдская битва. — М.-Л., 1962.
8. История Литовской ССР / А. Таутавичюс, Ю. Юргинис, М. Ючас и др. — Вильнюс, 1978. С. 58–60.
9. Морской атлас. Описания к картам. — М., 1959. — Т.З. -С. 77–78.
10. Морской атлас / Отв. ред. Г. И. Левченко. — М., 1958. — Т.З, ч.1. — Л.4.
11. Наркевич Н. Ф. Грюнфельде-Танненберг. 1410 г. Рига 1710 // Военно-исторический вестник. — 1910. — № 7/8. — С. 5–35.
12. Разин Е. А. История военного искусства. — СПб.-, 1994. — Т.2. — С. 483–489.
13. Флоря Б. Н. Грюнвальдская битва. — М.-Л., 1962.
Взятие Константинополя (1453 год)
К середине XV века Византийская империя представляла собой небольшое государство, которое окружали владения Османской империи. Фактически ее дальнейшее существование зависело от поддержки со стороны европейских католических монархий. Готовность же последних помогать одряхлевшей империи была весьма условной: греки должны были признать римского папу главою церкви. В связи с этим в 1439 году на соборе православного и католического духовенства во Флоренции была заключена уния обеих церквей. Император и патриарх константинопольские признали все католические догматы и главенство пап, сохранив за собой лишь обряды и богослужение. Однако греки не захотели подчиниться папе. Когда в Царьград приехал римский кардинал и начал служить обедню в Софийском соборе, то народ, услыхав имя папы, разбежался по городу с криком, что святая София поругана. «Лучше достаться туркам, чем латинцам!» — кричали на улицах.
В феврале 1450 года турецким султаном стал Магомет II, рожденный от рабыни-христианки. Он был сведущ в науках, особенно в астрономии, любил читать жизнеописания греческих и римских полководцев, превосходно говорил на пяти иностранных языках: греческом, латинском, арабском, персидском и еврейском. Магомет ласково принял послов от греков, поклялся соблюдать с ними вечную дружбу и даже уплачивать ежегодную дань. Затем он отправился в Азию воевать с Караманом, предводителем сильной монгольской орды. Во время отсутствия Магомета новый император Константин XI, подпав под влияние католиков, сознательно стал обострять отношения с султаном. Увидев это и понимая, кто заправляет в Царьграде, Магомет решился на войну с Константином. «Коли не грекам владеть городом, — говорил он, — так лучше я возьму его сам».
Таким же порядком расположились и войска, огибая эту стену. Кроме сухопутных сил, у турок стояло на море против Царьграда до 400 судов, хотя собственно военных галер было только 18.
Когда император увидел свое беспомощное положение, он приказал задержать торговые корабли, находившиеся в столице; всех мастеров зачислили на службу. Тогда же пришел на двух кораблях генуэзец Иоанн Джустиниани. Он привез с собой множество машин и других военных снарядов. Император так ему обрадовался, что поручил начальство над особым отрядом, с титулом губернатора, а в случае успеха обещал подарить храброму рыцарю остров. Всех наемников набралось 2 тысячи.
Сколь трудно было Магомету поместить свою многочисленную армию на тесном пространстве между Золотым Рогом и морем, столь же непросто было и Константину растянуть свои малые силы по городским стенам, достигавшим в длину 60 верст и имевшим 28 ворот. Вся эта линия была разделена на части, от одних ворот до других, и начальство над каждой было вверено самым опытным военным. Так, против; Романовских ворот стал Джустиниани с тремя сотнями итальянских стрелков; справа от него стену защищали храбрые братья Троилли, Павел и Антон, а слева — до замка Семи Башен — генуэзец Мануэц с 200 лучниками; адмирал Лука Нотарес начальствовал по стене против Золотого Рога, где стояли 15 греческих кораблей, защищенных перекинутой с одного берега на другой железною цепью. Внутри города, у церкви святых Апостолов, поставили резерв из 700 человек, который должен был поспевать всюду, где потребуется помощь. В самом начале осады на военном совете было решено беречь свои малые силы как можно больше, вылазок не делать, поражая неприятеля из-за стен.
Первые две недели осады шла безостановочная стрельба по городским стенам; она не прекращалась ни днем, ни ночью. Магомет даже рассчитывал, что до приступа дело не дойдет. Однако городские стены не поддавались; пушку Урбана, на которую так надеялся султан, при первом же выстреле разорвало на куски. Пальба продолжалась до конца апреля, пока туркам не удалось обвалить башню у Романовских ворот. В стене образовался пролом. Положение защитников становилось безнадежным, и Константин отправил к султану послов просить мира. На это он получил такой ответ: «Мне нельзя отступить: я овладею городом, или вы меня возьмете живого или мертвого. Уступи мне столицу, а я дам тебе особое владение в Пелопоннесе, твоим братьям назначу другие области, и будем мы друзьями. Если же меня не впустите добровольно, я пойду силой; предам смерти тебя и твоих вельмож, а все прочее отдам на разграбление».
Император не мог согласиться на такие условия, и турки ринулись к пролому. Однако их задержал глубокий ров, наполненный водой. Султан приказал засыпать ров в разных местах. Целый день прошел в этой работе; к вечеру все было готово; но работа пропала даром: к утру ров был очищен. Тогда султан приказал делать подкоп, но и тут его ждала неудача; когда же ему донесли, что царьградские стены сложены на гранитном грунте, он и вовсе отказался от этой затеи. Под прикрытием высокой деревянной башни, обитой с трех сторон железом, ров против Романовских ворот был засыпан вторично, однако ночью защитники города вновь его вычистили, а башню подожгли. На море туркам также не везло. Их флот не в силах был воспрепятствовать поставкам продовольствия в византийскую столицу.
Осада затягивалась. Видя это, раздраженный султан принял решение переправить свой флот в Золотой Рог, чтобы вести осаду города с двух сторон. Так как бухта была заграждена цепями, то возникла идея перетащить суда мимо городских предместий. С этой целью был сделан деревянный настил, а сверху положены рельсы, вымазанные жиром. Все это было сделано ночью, а утром Целый флот — 80 судов — был переправлен в Золотой Рог. После этого турецкая плавучая батарея могла подходить к самой стене.
Положение византийской столицы сделалось действительно безнадежным. Оно усугублялось тем, что казна была пуста, а между защитниками отсутствовало единодушие. Чтобы достать денег, император приказал забрать церковную утварь и все драгоценности: все это пошло на монету. Гораздо труднее было мирить греков и католиков: они завидовали друг другу, часто ссорились, оставляли в виду неприятеля свои места. Император умолял их забыть свои обиды, но его просьбы не всегда помогали, и часто дело доходило до измены. Защитникам наскучило вечно стоять на стенах и чинить проломы. Они стали жаловаться, что им нечего есть, самовольно оставляли свои позиции, многие расходились по домам.
Как только турки заметили, что стены опустели, они тотчас же пошли на приступ. Император призвал всех к оружию, обещал раздать припасы, и приступ был отбит. Султан пришел в отчаяние, перестав уже надеяться, что возьмет город. Он снова предложил императору, чтобы тот добровольно сдал столицу, а сам забрал бы все свои богатства и поселился, где ему угодно. Константин оставался непреклонен. «Сдать тебе город и не в моей власти, и не во власти моих подданных. Нам дозволено только одно: умирать по-прежнему, не щадя своей жизни!»
24 мая Магомет отдал приказ готовиться к последнему штурму. К вечеру 27 мая армия султана вышла на боевые позиции. В правой колонне было 100 тысяч, в левой — 50 тысяч. В центре, против Романовских ворот, стояли 10 тысяч янычар, под личным начальством Магомета; 100-тысячная конница находилась в резерве; флот расположился двумя эскадрами: одна в Золотом Роге, другая — в проливе. После ужина султан объезжал свое войско. «Конечно, — говорил он, — многие из вас падут в битве, но помните слова пророка: кто умрет на войне, тот будет вместе с ним принимать яства и пития. Тем же, которые останутся живыми, я обещаю двойное жалованье до конца жизни и на три дня отдаю в их власть столицу: пусть берут золото, серебро, одежды и женщин — все это ваше!»
В Царьграде епископы, монахи и священники ходили вокруг стены с крестным ходом и со слезами пели: «Господи, помилуй!» При встречах все целовались, просили друг друга храбро сражаться за веру; отечество. Император расставлял войска: три тысячи поставил у Романовских ворот, где начальствовал Джустиниани, 500 воинов — между стеной и Золотым Рогом, во Влахерне, 500 стрелков рассы, пал на береговой линии и поместил небольшие караулы в башнях. Других сил у него не было. Но и в этой малой горсти защитников не было согласия; особенно ненавидели друг друга два главных вождя: Джустиниани и адмирал Лука Нотарес. Они умудрились поссориться накануне приступа.
Когда все было готово, Константин собрал защитников и сказал: «Военачальники, правители, товарищи и вы, верные сограждане! Четыре священные имени да будут вам дороже всего, дороже самой жизни, а главное: вера, отечество, император — помазанник Божий и, наконец, ваши дома, ваши друзья и родные…» Обратившись к венецианцам, император сказал: «Этот город был и вашим городом. Оставайтесь же и в это трудное время верными союзниками и братьями». То же сказал Константин и генуэзцам. Потом он обратился ко всем вместе с такими словами: «В ваши руки передаю мой скипетр, — вот он! Сохраняйте его! На небе вас ждет лучезарная корона, а здесь, на земле, останется о вас славная и вечная память!» Когда император сказал это, раздался единодушный крик:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47