Чарли открыл заспанный глаз (утомился, бедняжка) и улыбнулся своей обезьяньей улыбкой. Я потянулся к сюртуку, лежащему на полу, достал портсигар, прикурил две сигареты, прошлепал голышом по дешевому ковру к шезлонгу и осторожно вставил сигарету в его измочаленные поцелуями губы. Чарли втянул дым, так, будто от этого зависела его жизнь, и позволил ему клубиться у его рта, подобно завитым кончикам призрачных усов.
– Спасибо, – мягко сказал он.
– Сколько я тебе должен?
– Должны мне?
– За оказанные услуги.
Мальчик снова затянулся.
– За счет заведения.
Я покачал головой.
– Тогда завтра ты должен, по крайней мере, позволить купить тебе булочку.
Чарли задрал ноги мне на колени. Глядя мне в лицо, он лениво почесал яйца. Я чувствовал, как его горячие ноги прижимаются к моему бедру.
– Думаю, вам интересно, почему я был так настойчив, – сказал он наконец.
– Настойчив?
– Ну вы же понимаете. Сегодня вечером, в доме у старика.
Я выдохнул дым ему в лицо.
– Молодые люди частенько на меня бросаются. Я решил, что это моя планида.
– Я видел вас раньше. – Он ухмыльнулся.
– Правда? В Аскоте? В Виндзоре? Прошлым летом я был в Ментоне, может, мы встречались там?
Он снова нахмурился, достаточно мило, и вытер нос.
– Вы знаете, где находитесь?
– Да. В грязном борделе для доверчивых иностранцев.
Чарли поднялся на ноги и сел на край стола, скрестив ноги.
– Нет-нет. Это место не совсем то, чем кажется.
Я скептически заворчал. Мой опыт показывает, что подобные места очень редко бывают не тем, чем кажутся.
– Здесь иначе, – быстро сказал он. – Даже лучше, чем в том желтом доме в Ислингтоне.
Так вот где он видел меня в первый раз! Маскарад на Хэллоуин, который проводила весьма приятная пара – Флора и Уолтер Мастик. Я пришел в костюме Князя Тьмы (разумеется) и наткнулся на соблазнительного суккуба в весьма обтягивающем трико. То была ночь весьма неблагоразумных поступков. Боже. Не удивительно, что Джекпот был так чертовски нахален у Софисма.
– Предполагается, что вход строго для членов клуба, но я знаю пару фокусов. Одевайтесь.
– Я не привык подчиняться приказам.
– Как скажете. Но это единственный способ выяснить что-либо про К.В.
Я натянул подтяжки.
– Хорошо. Ну что, мы идем?
Чарли быстро оделся с небрежностью человека, который мало заботится о своей внешности. Поборов природное желание провести как минимум час, приводя себя в порядок, я милостиво позволил Чарли помочь мне с запонками и манжетами. Нацепил сюртук и, мгновения спустя, выглядя лишь немногим хуже, чем обычно, проследовал за Чарли в коридор.
Убогие стены перемежались одинаковыми дверьми, в промежутках между которыми свисала штукатурка, похожая на прогнившие тряпки. Воняло сыростью. Нигде не было ни намека на обезьяноподобного привратника.
Чарли пошел вперед, игнорируя эти двери, которые, без сомнения, вели в такие же бесцветные комнаты.
Пока мы шли, я начал понимать, что мы практически незаметно, но неуклонно спускаемся. К тому же оформление коридора изменилось – стали появляться красные пятна, словно бы мы путешествовали по артерии и только что оставили позади какой-то нездоровый ее отрезок.
Я достал из жилетного кармана брегет. Почти два часа ночи. Впереди раздался приглушенный гул. Музыка. Болтовня. То, что можно было охарактеризовать словом кутеж.
Наше путешествие подошло к концу. Перед нами оказались массивные двери из черного дерева. Явно древние, они были обиты железом, а на поверхности вырезаны злобные гротескные лица.
Чарли странно улыбнулся и забарабанил в дверь, как некий неряшливый «черный жезл». Содрогнувшись, створки приоткрылись, и я мельком разглядел огромного привратника, с которым Чарли обменялся не то парой слов, не то поцелуем. Потом меня провели внутрь.
За дверью творилось что-то поистине адское.
Не пугайтесь. В конце концов, ад – вотчина Люцифера.
Помещение, в которое мы вошли, было просто огромным; его освещал тусклый свет газовых ламп. Множество устремляющихся вниз арок уходили в темноту, и у меня возникла смутная догадка, что мы оказались в системе тоннелей, что тянулись под дорогой, идущей наверху. Стены были дорого отделаны великолепным «ар нуво»: черные и золотые завитки тянулись от пола до потолка подобно какому-то гигантскому растению.
Гобелены и огромные отрезы красной материи колыхались над головой, как юбки великанши. На них была нанесена весьма подробная (ну, изысканная – несколько не то слово) классическая порнография, во всем своем разнообразии. Приапические старые распутники страстно гонялись за девственницами вокруг ведьминого шабаша, возглавляемого жутким Дьяволом с козлиной головой. Женоподобные юнцы и рубенсовские дамы окружали сцены калигулианских оргий, где сатиры развлекались с женщинами, снявшими свои тоги, а кентавры уносили пьяных кутил.
Впрочем, вышитые забавы не шли ни в какое сравнение с тем, что творилось под ними.
В темноте расцветали вспышки цвета; лица мужчин и женщин, корчащиеся в оргазмическом удовольствии, блестящие от масла волосы, нависающие над расстегнутыми брюками, шелковые панталоны трепетали, как белые флаги парламентеров. Абсент и табак смердели ошеломляюще.
Я посмотрел на Чарли Джекпота, но не смог разглядеть его лица в темноте. Конечно же меня обуял всепоглощающий ужас. Не из-за тех поединков во имя любви, что происходили вокруг меня, конечно же, а из-за того неоспоримого факта, что такое место существует, а я смог сюда попасть только на четвертый день пребывания в Неаполе! И чего стоят теперь мои драгоценные «Гранатовые комнаты».
Чарли пробивался сквозь миазмы плоти, отодвигая в сторону совокупляющиеся пары, пока не нашел нам нечто вроде дивана. Пара, которую он скинул оттуда ботинком, скатилась на пол, даже не пискнув, – они сцепились, как челюсти хорька.
Я откинулся на бархатную спинку. Чарли на мгновение исчез, затем вернулся с обшарпанным серебряным подносом, уставленным бутылками и стаканами. Налив мне какого-то омерзительного бренди, он осушил одним глотком практически пинту портера и вытер губы тыльной стороной руки.
– Ты работаешь посменно? – поинтересовался я.
– Это как?
– Мне просто интересно, как у тебя находится время прислуживать сэру Иммануилу. Наверное, очень утомительно – мыть тарелки, а потом приходить сюда.
Он захихикал.
– Я люблю свою работу.
Я поскорее проглотил бренди, чтобы он, не дай бог, не задержался во рту.
Чарли наклонился еще ближе; его губы касались моего уха.
– Я расскажу вам все, мистер Бокс. Но вы должны пообещать мне забрать меня отсюда. Помочь устроиться в жизни.
– Я не могу дать тебе никаких гарантий, – сказал я. Мое внимание на мгновение привлек негритянский юноша в костюме стражника, который предлагал себя клиентам слева от нас. – Если только твоя информация не окажется действительно информативной.
– Она очень важная. Понимаете, я много что слышу, – мрачно пробормотал он. – Они не знают, что я работаю, и в доме, и тут.
– Кто – они?
Я услышал шелест юбок, почувствовал запах мимозы, и неожиданно кто-то возник прямо рядом с моим локтем.
– Buonasera , Чарли.
Тихий голос принадлежал девушке среднего роста, невероятно изящной. На ней был только корсет цвета слоновой кости и горчичного цвета чулки. Ее длинные темно-рыжие волосы были убраны в высокую прическу и украшены цветами, обрамляя невероятно миловидное личико; миндалевидные глаза были густо накрашены.
– Венера! – радостно вскричал Чарли. Он усадил девушку к себе на колено и страстно поцеловал ее, поглаживая рукой ногу в чулке.
Она поудобнее устроилась у него в объятьях и хитро посмотрела на меня.
– А это кто? – спросила она все тем же соблазнительным шепотом. Ее акцент был густым, как томатная паста.
Чарли ухмыльнулся:
– Это мистер Бокс. Мистер Бокс, познакомьтесь, это Венера.
Я слегка поклонился. Венера протянула мне раскрашенную руку. Я поцеловал костяшки ее пальцев, позволив кончику языка задержаться на них. Кажется, здесь так было принято.
Ярко накрашенные губы Венеры сжались, и она смущенно глянула вниз. Маленькая шалунья. У меня возникло очень странное ощущение, что мы с ней уже встречались.
– Вам нраавится мое зааведение, синьор Бокс? – спросила она с полуулыбкой.
У меня глаза полезли на лоб.
– Ваше заведение, дорогая? Вы меня поражаете. Да. Это нечто. Как оно называется?
Мне ответил Чарли – бросил на меня многозначительный взгляд и хлебнул портера.
– Это? Это клуб «Везувий».
Ну разумеется, я все понял. Клуб «Везувий». К.В.! Не Коллекция Вердигри. Не «Корсар» Верди, не Крест Виктории и даже не чертова Каракатица Возмездия. Клуб «Везувий»! Н. в К.В. Должно быть, старина Дурэ знал об этом месте!
– Что не таак, синьор Бокс? – проворковала Венера.
Я потряс головой, чтобы привести в порядок мысли.
– Что вы, моя дорогая. Просто нам с мистером Джекпотом надо заключить одно… соглашение…
Венера положила одну руку на бедро и улыбнулась:
– Я никогда не стою на пути у клиентов. Может, вам будет удобнее в моем кабинете?
Я взглянул на Чарли, и тот кивнул.
– Как это мило с вашей стороны, – в свою очередь проворковал я. – Вы покажете нам путь?
Очаровательная девушка прикрыла накрашенные глаза и нырнула в толпу. Чарли допил свою пинту и пошел за ней, я, таким образом, оказался в хвосте процессии. Чтобы не попасть в ловушку (а такое количество меда вызывало подозрения), я шел, сцепив руки за спиной, чтобы чувствовать успокоительное присутствие револьвера с перламутровой рукоятью, прикрепленного к моей пояснице.
Венера провела нас сквозь ревущую толпу и через боковую дверь – в более прохладную темную комнату, где пахло лепестками роз. Она зажгла лампы, и нашим взорам предстал алый будуар впечатляющих размеров, разделенный шелковыми шторами и практически заваленный пухлыми восточными подушками. На задней стене висело огромное зеркало.
– Чувствуйте себя как дома, – сказала Венера, присев на комод и скрестив ноги. Ее чулки поблескивали в неярком свете.
– Очень любезно с вашей стороны, мисс, – сказал я.
Венера снова наклонила голову.
– Чарли и я… мы давно дружим… да? А его друзья…
Чарли улыбнулся ей и, подняв бутылку шампанского, выдернул пробку. Он разлил вино по трем бокалам. Венера осушила свой одним глотком, покрутила его нежными пальчиками и как-то несколько пугающе посмотрела на меня. Что видели эти горящие глаза – ведь она была совсем молода? В ее присутствии я чувствовал себя неискушенным юнцом.
– Я наадеюсь еще увидеть вас, в деталях, – сказала она. После чего проскользнула мимо нас, остановилась, чтобы чмокнуть Чарли в щеку, и исчезла.
– Боже, она – это нечто! – воскликнул Чарли. Он поднес бутылку с шампанским к губам и сделал основательный глоток.
– Это точно. Вы с ней?…
– Если бы! – засмеялся Чарли. – Даже если бы это меня интересовало. Нет. У нее есть любовник, настоящий босс. Она управляет для него этим местом. – Чарли рухнул на подушки. – Но вы хотели знать о человеке по имени Дурэ.
Я выпрямился:
– Продолжай.
– Ну, он пришел сюда не так давно, задавал вопросы. Хотя он был клиентом. Он поставил мне выпивку, но более близкое общение его не интересовало. Он просто дал мне денег, чтобы я смотрел по сторонам. Сказал, что он набрел на какую-то аферу.
Я нахмурился:
– Аферу?
Чарли кивнул:
– Сокровища. Похоже, какой-то полицейский тут все вынюхивал, но потом он исчез. И Дурэ спрашивал, не хочу ли я понаблюдать… – Мальчик вдруг замолчал.
– Что такое? – вскричал я.
– Не знаю. Вы ничего не чувствуете?
Чарли закашлялся. Его руки взлетел к горлу, и он снова начал кашлять, уже резче. Потом пришел мой черед. Воздух неожиданно словно стал слишком душным, как в перегретой бане.
Я повернулся и увидел струю странного лилового дыма, который плыл к нам. Меня неожиданно начало тошнить, у меня стали слезиться глаза, и я тоже начал кашлять.
Я попытался добраться до Чарли, но неожиданно обнаружил, что конечности перевешивают меня вниз, как будто принадлежат какой-то статуе. Не в состоянии двигаться, я сполз на пол. Сквозь пелену катящихся слез я мог разглядеть только широкую спину Чарли. Он тоже рухнул на пол, цепляясь за воздух, словно тот напал на него. Предприняв титаническое усилие, я поднялся на одно колено и затуманенным взором осмотрел комнату. Что за чертовщина? Венерина мухоловка – а мы мухи! Хватаясь за подушки, я поднялся на ноги и попытался пойти к двери.
Каждый шаг, казалось, отнимает у меня вечность. Как будто у меня на ногах свинцовые водолазные ботинки. Постоянно кашляя, я поднес руки к лицу и отвесил себе пощечину, надеясь таким образом прочистить одурманенные мозги. Казалось, что мое сознание кружится, падает и вообще куда-то скользит, точно я выпил кварту абсента.
Покрутившись на месте, я понял, что не могу найти дверь. Как будто меня переправили в другую комнату, таким странным и незнакомым казался мне будуар Венеры. Туалетный столик на длинных ножках вдруг вытянулся передо мной. Боже мой! Мебель, казалось, начала двигаться. Ящики комода клацали, как челюсти кого-то очень голодного, и хватали меня за ноги, пока я корчился на полу.
Масляная лампа выросла до гигантских размеров. И именно тогда, хотя глаза у меня чуть не вывалились из черепной коробки, я увидел, что именно лампа и была источником моего ужаса. Потому что из-под ее абажура, как привидение или джинн, выплывал какой-то ядовитый газ лилового цвета, тяжело оседал на досках пола и заставлял меня корчиться в конвульсиях.
Я потянулся к лампе, но чем ближе она была, тем ужаснее становился эффект. Мои пальцы, казалось, гнутся и вытягиваются, как когти чудовищной птицы, я хватал воздух перед собой, лампа расплывалась и множилась у меня перед глазами. Я поискал Чарли, но в густом дыму не увидел ничего.
Предприняв последнюю попытку мыслить трезво, я схватился за железную ножку лампы и дернул ее. Может, хотел погасить эту проклятую штуковину или закинуть в дальний угол, не знаю. Чувства мне отказали, меня накрыло одеялом лиловой мглы, и я падал, падал и падал в бездну.
XIV. Бледный человек
Где-то вдали часы пробили четыре. Я зашевелился и обнаружил, что лежу ничком на холодном камне. Немного подвинувшись, я с трудом разлепил глаза, посмотрел вокруг расплывающимся взглядом, закашлялся и открыл рот, в который как будто накидали нафталина. Попытался сесть, но тут же рухнул обратно на холодный пол; череп раскалывался, как будто его стянули железным ободом.
Где, черт побери, я нахожусь?
Я снова поднял голову и пошире открыл глаза в безнадежной попытке прийти в себя. Я лежал в какой-то тесной камере без окон. Вокруг меня валялась склизкая солома, надо мной витал едкий запах аммиака.
Несмотря на то что голова разваливалась на части, я как-то умудрился встать на ноги, потом привалился к мокрым кирпичам. Изучив себя, я увидел, что на мне все еще вечернее платье, манишка разорвана, а манжеты сюртука заляпаны грязью.
Я не мог ничего вспомнить. Не важно, где я. Кто я?
Я постучал себя кулаком по лбу и потер глаза. Что-то про бокс. Сороконожка в боксе. Нет. Не то. Может, книжка? Книга в боксе. «Даниэль Лакричник»! Это что, меня так зовут? Нет. Боксер Джек? Джек Бокс? Джекпот? Нет, это точно кто-то другой. Меня зовут Бокс. Ага! Люцифер Бокс. Да. Да. Я приложил ладони к холодной стене и пожелал себе сохранять спокойствие. Люцифер Бокс. Даунинг-стрит. Лондон. Я продолжал трясти головой. Надо сосредоточиться. Где я? В Италии. Конечно, в Италии. Неаполь! Но почему? Почему? Я открыл глаза и попытался сфокусироваться на двери камеры. Она выглядела удручающе прочно.
Опустившись на колени, я посмотрел в ржавую замочную скважину. Можно было предположить, что за дверью – темный коридор.
Я снова прислонился к стене, но тут же наклонился вперед, потому что понял: что-то упирается мне в спину. У меня были смутные воспоминания о чем-то похожем, связанные с желтой виллой в Ислингтоне, но это было не совсем то же самое. Я полез под испорченную рубашку и нащупал теплый надежный револьвер, который по-прежнему висел в ложбинке над ягодицами, которую природа, вероятно, создала для таких экстренных случаев.
Я достал оружие и крутанул барабан.
– Это тебе не поможет, – прошептал голос из темноты. Я вздрогнул и посмотрел по сторонам, размахивая револьвером.
Ничего.
– Кто здесь? – спросил я.
Рядом раздался шипящий смех. Я медленно двинулся к дальней стене и с трудом отыскал маленькое зарешеченное окошко, очевидно ведшее в соседнюю камеру. Я прижался к нему лицом и сумел разглядеть в темноте скрюченную фигуру. Человек повернулся ко мне, но я мало что смог разглядеть за бородой и волосами.
– О… – выдавил я. – Здравствуйте.
– Добрый вечер. Или сейчас утро? Я теперь уже и не знаю.
– Меня зовут Бокс.
– А меня – граф Монте-Кристо! Хи-хи!
Я слегка отодвинулся от окна – мне не понравился безумный смех этого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23