А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Он разделся и долго стоял под душем, что-то напевая себе под нос.
Одеваясь, он услышал звук отъезжающей машины. У него сразу прибавилось уверенности. Даже появился аппетит.На ленч их пригласили к большому круглому столу под грибообразным зонтиком. Разнообразные закуски сменила рыба, кусочки филе, поджаренные на спиртовке и пропитанные красным соусом из горчицы, томатов и дюжины специй. Затем подали пиццу по-римски, маленькие пирожные, сыры, фрукты, густой черный кофе с выдержанным французским коньяком.
После ленча женщины, разморенные жарой, удалились к себе, а Эшли и Орнанья остались на террасе. Их шезлонги стояли рядом.Сейчас он перейдет к делу, подумал Эшли.Но герцог не торопился. Вместо слов он сунул руку в карман, вытащил пять стодолларовых банкнот, небрежно бросил их на колени журналиста. И самодовольно улыбнулся.
— Вот ваши деньги, господин Эшли. Таллио — умный человек. Он решил, что с меня можно получить больше. Скажите спасибо, что я сберег вам эти деньги.
— Благодарю,— пробурчал Эшли. Орнанья добродушно хохотнул.
— Для человека с вашим жизненным опытом, Эшли, вы иногда удивительно наивны. Как вы могли подумать, что такой тип, как Таллио Рицциоли, продаст богатого патрона за жалкие пятьсот долларов? Да он без труда получит столько же, проведя уик-энд с какой-нибудь вдовушкой. Но что случится, если уедет вдовушка и уедете вы? Ему придется вернуться ко мне. Он это понимает, можете мне поверить. Он заработал в два, три раза больше, сообщив мне, что вы хотите связаться с Джорджем Арлекином.
Эшли не ответил. От духоты кружилась голова.
— Вы подумали о моем предложении?— спросил Орнанья.
— Ответ прежний. Мы не договоримся.
— Фотокопии у вас, не так ли?
— Да.— Теперь он мог с уверенностью ответить на этот вопрос.
— Это ваш последний шанс, Эшли.
— Идите к черту!— раздраженно ответил журналист. Орнанья пожал плечами и откинулся на шезлонг, его глаза прятались за черными стеклами солнцезащитных очков. У Эшли внезапно схватило живот, онемели руки, на верхней губе и на лбу выступил пот. Мгновение спустя он вскочил и подбежал к балюстраде. Его вырвало.
— Мой бедный друг!— раздался над ухом участливый голос Орнаньи.— Вы заболели. Позвольте мне отвести вас наверх...
— Благодарю... мне... что-то нехорошо.
Орнанья взял его под руку, и они поднялись в комнату журналиста, где тот лег на кровать, весь в поту. Орнанья, спокойный и невозмутимый, помогал Эшли подняться, когда у того начинались спазмы в желудке, и вел в ванную. Как только заканчивался приступ рвоты, герцог вновь укладывал своего гостя в постель. С каждым разом рвота становилась все сильнее, нарастала боль. От пота рубашка промокла насквозь, перед глазами все шло кругом.
— Как вы себя чувствуете, Эшли?
Журналист просто мотнул головой, вращение комнаты прекратилось, он увидел улыбающегося герцога, стоящего у кровати.
— Ужасно. Не понимаю, что со мной случилось.
— Вас отравили, Эшли,— объяснил Орнанья.
— Отравили? Я... я...— Но его вновь скрутило, и он поплелся в ванную. На этот раз герцог не пришел ему на помощь.
Когда Эшли вернулся и без сил упал на кровать, герцог присел рядом.
— Вас отравили. Вам дали яд за едой. Очень простой и весьма эффективный. Спазмы будут учащаться. Через час, максимум через два, вас ждет мучительная смерть. Естественно, у меня есть противоядие. Также весьма простое средство. Я готов излечить вас в обмен на фотокопии, но лишь после того, как получу их в руки. Я подозреваю, что вы оставили их в Сорренто. Ехать туда двадцать минут, столько же обратно. У нас останется время дать вам противоядие, если вы не будете слишком упрямиться.
Эшли лежал в кровати и смотрел на герцога. На лице Орнаньи не отражались ни жалость, ни угрызения совести. Журналист понимал, что Орнанья так и будет сидеть, спокойный и уверенный в себе, наблюдая, как он умирает. Накатил новый спазм, и он вновь поплелся в ванную.
— Я буду смотреть, как вы умираете, Эшли,— сказал Орнанья, когда журналист добрался до постели.— Мы зашли слишком далеко, и пути назад уже нет. Один человек умер, никто не заметит и смерти второго. И мне, будьте уверены, ничто не грозит. Вы чувствуете слабость, не так ли? С каждой минутой она будет усиливаться, а мучения нарастать. Я могу
дать вам противоядие в любой момент, но советую не тянуть, На людей яд действует по-разному.
Эшли молчал. У него не было сил даже на разговоры, Еще четыре раза проделывал он мучительный путь до ванной и возвращался к кровати, И тогда Орнанья нанес послед ний удар:
— Газета заплатит за ваши похороны, Эшли. Друзья поместят некролог в две строчки и, возможно, расскажут о вашем славной жизни в субботнем приложении. А потом будут целовать девушек, которых вы уже никогда не поцелуете, пить вино, которое вам уже не пригубить, и наслаждаться жизнью до глубокой старости Вы болван, Эшли, глупый, упрямый болван. Где фотокопии?
— Под., под сервантом,— прошептал журналист — В дальнем углу.
Орнанья облегченно вздохнул, подошел к серванту, при-юднял угол, достал конверт с фотокопиями, быстро просмотрел их и рассмеялся.
— Противоядие,— взмолился Эшли.— Ради бога..
Все еще смеясь, Орнанья вернулся к кровати Затем смех прекратился, глаза герцога потемнели.
- Знаете что я сейчас сделаю, Эшли?
- Вы. ваше обещание...
- Я его сдержу А затем позвоню капитану Гранфорте и скажу, что вы доставляете мне массу хлопот, я больше не хочу нести за вас ответственность и прошу забрать вас в тюрьму, как того требует закон
- Ради бога, вы получили то, что хотели Почему.. Орнанья дернул за шнур звонка.
Через несколько секунд в комнату влетела служанка и застыла уставившись на скрюченного на кровати Эшли.
— Люсия,— обратился к ней герцог,— принеси синьору три столовых ложки касторового масла. После ленча у него разболелся живот
Затем он по-мальчишечьи улыбнулся и перешел на английский
— Это рыба, Эшли. Вам попался несвежий кусок. Старая шутка, которую припасают для незваного гостя. Пойду поздравлю Карло с успехом.
Смеясь, он вышел из комнаты, а Эшли зарылся лицом в подушку, кляня все на свете и плача от бессильной ярости, унижения и боли в животе.Улыбающаяся служанка напоила его касторкой и оставила наедине с бутылкой минеральной воды и невеселыми мыслями. Сенсация разлетелась вдребезги. Удачным маневром Орнанья обратил поражение в блестящую победу и выставил своего противника на всеобщее осмеяние. Теперь он хотел окончательно растоптать его, отдав капитану Гранфорте, чтобы тот поступил с ним, как с обычным преступником.
Что же делать? Как продолжать борьбу? Пусть статьи не будет, но он должен доказать, что герцог — убийца. Но как? Единственным реальным доказательством вины Орнаньи был телефонный звонок Роберто на виллу и деньги, полученные барменом за слежку за ним и Козимой. Остальное лишь догадки и предположения. Впрочем, он сомневался, что в суде Роберто повторит то, что сказал ему у ворот отеля. А что тогда оставалось? Попытка Карло убить его? Во-первых, этого никто не видел. А если и объявится свидетель, старик скажет, что защищал честь дочери. Охотники за перепелками?. Смешная выдумка, сравнимая со сказочкой о том, как Орнанья подсыпал ему яду, хотя и дураку ясно, что он отравился рыбой. Козима? Она не поможет. Тут надеяться не на что. Елена .Карризи? Ока тоже не станет рисковать. Да, она дала ему фотокопии. Но он их не сохранил. Он не оправдал ее надежд. И теперь ей оставался только один путь — замуж за Таллио.
Джордж Арлекин? Он тоже слуга двух господ. Что ему нравственные принципы? Куда больше его заботит баланс сил на европейском континенте. Для него Орнанья гораздо важнее, чем назойливый корреспондент. Куда бы он ни повернулся, всюду сверкали мечи, направленные ему в сердце.
Касторка подействовала, спазмы постепенно прекратились. Веки сомкнулись, и ослабевший, обессилевший, Эшли заснул.Проснулся он поздно. Солнце ушло, воздух стал прохладнее. Эшли взглянул на часы. Десять минут девятого. Он сел, затем поднялся на ноги. Его тут же качнуло, от слабости
закружилась голова, к горлу подкатила тошнота. С трудом добрался он до ванны, улегся в теплую воду.Ванна немного освежила его, придала сил. Одевался он долго, особенно много хлопот доставил ему галстук, никак не хотевший слушаться ставших неуклюжими пальцев.
Прежде чем выйти из комнаты, Эшли подошел к зеркалу. На него глянуло серое лицо с синими кругами под глазами, с глубокими морщинами у рта и на лбу. "Я старею,— подумал Эпши.— Я уже слишком стар для этой крысиной возни. Пого-ворю-ка я с Хансеном и попрошу спокойную работу за большим столом, где можно посасывать трубку и вещать молодым о сенсациях минувших дней, как напечатанных, так и не попавших на газетные полосы".
Он услышал, как к дому подъехала машина и выглянул в окно, забыв, что его комната выходит на море. Впрочем, какая разница, кто там приехал. В любом случае спешить ему некуда. Пусть они устроятся поудобнее, а уж потом он спустится вниз.
Впереди его ждали унижение и позор, но он слишком устал, чтобы думать о будущем. Эшли спустился в гостиную.Они уже ждали его, Орнанья, Козима, Елена Карризи, капитан Гранфорте, Джордж Арлекин и старый Карло, разносивший коктейли. При его появлении они подняли головы, и Эшли отметил изумление, мелькнувшее в глазах большинства при виде его осунувшегося лица.
— Мы рады вас видеть, Эшли,— холодно приветствовал его герцог.— Как вы себя чувствуете?
— Благодарю. Уже лучше.
— Присядьте, пожалуйста. Карло! Коктейль синьору.
— Спасибо, мне ничего не надо.
Эшли добрался до кресла, осторожно сел, кивнул остальным. Никто не заговорил с ним, Карло раздал бокалы и встал у стены, чтобы не мешать гостям, но в любой момент выполнить указания своего господина.
Все, кроме Эшли, выпили. Орнанья поставил бокал, промокнул губы носовым платком. Взглянул на Эшли, на капитана Гранфорте.
— Я думаю,— заговорил он,— все знают, по какому поводу мы собрались. Так или иначе мы все оказались втянутыми в это дело. Поэтому я решил, что будет лучше, если я приглашу вас сюда. Мне кажется, что сегодня необходимо честно ответить на все возникшие вопросы, чтобы потом мы могли смотреть друг другу в глаза. Капитан Гранфорте согласился со мной. Этим объясняется его присутствие среди нас. Если кому-то что-то неясно, пусть он спросит об этом. Если кто-то хочет обвинить в чем-то кого-то из нас, пусть не откладывает это назавтра. Если кто-то может дать важные показания, пусть выскажется немедленно. Надеюсь, вы меня понимаете?
Он оглядел маленькую компанию, но никто не встретился с ним взглядом.
— Все вы знаете, что привело господина Эшли в Сор ренто,— продолжал Орнанья.— Несколько месяцев он расследовал мою политическую и финансовую деятельность, чтобы найти компрометирующие материалы и использовать их протип меня накануне предстоящих выборов Он приехал сюда, чтобы купить у некоего Энцо Гарофано фотокопии писем из моего личного архива Ожидая Гарофано, он встретил мою жену которую знал в Риме до ее замужества Они вместе уехали в горы На обратном пути их машина сбила Гарофано, и он умер За рулем сидел господин Эшли. Капитан Гранфорте хотел арестовать его, но, идя навстречу моим желаниям, разрешил гос подину Эшли приехать сюда в качестве моего гостя Вы согласны со мной, господин Эшли?
Журналист криво усмехнулся
— Я воздержусь от комментариев
Орнанья взглянул на капитана Гранфорте и многозначи тельно пожал плечами.
— Я думал, что оказываю господину Эшли любезность приглашая его в свой дом, но, приехав на виллу, он повел себя крайне вызывающе. Он пытался подкупить моих гостей, как ранее подкупил Энцо Гарофано Он соблазнил мою секретаршу и обвинил ее отца в покушении на его жизнь. Увидев моих крестьян, охотившихся на птиц, предназначавшихся, кстати для его же обеда, он заявил, что они угрожали застрелить его если он подойдет к стене, окружающей виллу Сегодня он ут верждал, что я отравил его, хотя и ребенку ясно, что он отра вился недоброкачественной пищей, и простая касторка тут же
излечила его. При сложившихся обстоятельствах я считаю, что долготерпению гостеприимного хозяина может прийти конец и прошу капитана Гранфорте освободить меня от... весьма неприятного гостя.
Орнанья сел. Джордж Арлекин закурил. Капитан Гранфорте долго разглядывал свои пухлые ручки, затем повернулся к Эшли.
— Господин Эшли, вы не обязаны отвечать ни на какие вопросы, кроме тех, что я задам вам в своем кабинете в ходе официального следствия. Однако, мне представляется, что для общей пользы вам следует отказаться от этой привилегии и ответить на несколько вопросов прямо сейчас, Вы не возражаете?
— Нет,— подумав, ответил Эшли.— Но я оставляю за собой право отказаться от ответа.
— Логично,— кивнул Гранфорте.— Почему вы занялись делами его сиятельства?
— Я — корреспондент. Моя работа заключается в том, чтобы рассказывать широкой публике о том, что ее интересует.
— Отразились ли на ваших действиях ваши прежние отношения с женой его сиятельства или ваши теперешние чувства к ней?
— Нет.
— Что за документы вы хотели купить у Энцо Гарофано?
— Фотокопии шести писем, касающихся финансовых операций с долларовыми фондами, распределения американского зерна на юге Италии и вкладов в банки Америки.
— Вы взяли их у Гарофано, не заплатив обещанных денег?
— Нет.
— Его сиятельство показали, что во время... э... инцидента в отеле его жена видела, как вы вытащили документы или конверт с документами из кармана пиджака Энцо Гарофано. Это правда?
— Нет.
Гранфорте повернулся к Козиме.
— Вы сказали об этом вашему мужу, синьора?
— Да.
Эшли догадался, что за этим последует, но слишком устал, чтобы вмешиваться. Рано или поздно они доберутся до правды, но правда эта будет такой же грязной, как и ложь, которой они стремятся ее прикрыть.
— Как вы можете объяснить это несоответствие, господин Эшли?! — обратился к нему Гранфорте.
— Очень просто. Козима солгала, чтобы защитить меня.
— Благодарю. Я рад, что вы не прибегли к очередной уловке. Теперь...— Он уже не улыбался. Если эта дама солгала один раз, чтобы защитить вас, вполне возможно, что она солгала и в другом, более важном случае.
— Я вас не понимаю.
— Я думаю, вы поняли. Она солгала так же, как и вы, насчет обстоятельств убийства Энцо Гарофано. Его не сбросили с ограждающей стены, господин Эшли. Он спокойно шел по дороге. Вы увидели его, прибавили скорость и сбили его. Затем взяли документы из портфеля и отдали их на хранение этой даме. Вы привезли их на виллу, чтобы использовать с целью шантажа. А сегодня днем, испугавшись, что вас отравили, вы были вынуждены отдать их его сиятельству, а он передал их мне.
Как фокусник, достающий кролика из черного цилиндра, Гранфорте сунул руку в карман и вытащил конверт, из которого выскользнули шесть фотокопий.
Эшли не сводил с капитана изумленного взгляда. Так вот оно что. Орнанья отделывался не только от него, но и от Козимы. Неплохая мысль — оскорбленный муж мстит за предательство жены. Возможно, этот маневр принесет ему голоса избирательниц. "Журналист и неверная жена пытаются подорвать благополучие Италии!" Это могло сработать. Орнанья точно рассчитал, что риск тут минимален.
Но фотокопии? В сочетаний с рукописью, находящейся у Гранфорте, они доказывали безусловную вину герцога. Если только... Впрочем, судя по всему, в этой стране не было ничего невозможного, а раз так, Орнанья мог с потрохами купить Гранфорте, а Джордж Арлекин — участвовать в этом фарсе.
— Позвольте взглянуть на них,— ровным голосом, стараясь не выдать волнения, попросил Эшли.
К его удивлению, Гранфорте тут же протянул ему фотокопии. Журналист быстро просмотрел их. Они не имели никакого отношения к махинациям Орнаньи. Тот взял из архива шесть ничего не значащих писем и снял с них копии. Эшли
вернул их капитану.
— Ну, господин Эшли?
— Это не те письма.
Гранфорте развел руками и улыбнулся.
— Вы хотите сказать, что Гарофано пытался обмануть вас, продавая ничего не стоящие документы? Разумеется, вы этого не знали. Иначе не вступили бы в сговор с этой женщиной, целью которого стали убийство и крушение политической карьеры ее мужа. Выяснив, что вас обманули, вы решили прибегнуть к шантажу, чтобы разбить семью его сиятельства и все равно не остаться в проигрыше.
Эшли взглянул на Козиму. Та закрыла лицо руками. Орнанья смотрел прямо перед собой, вжившись в образ обманутого, убитого горем мужа. Елена Карризи не сводила с герцога сияющих глаз, ее лежащие на коленях руки то сжимались в кулаки, то разжимались.
— Вы хотите что-нибудь сказать,— шелковым голосом спросил Гранфорте.
— Да хочу!— взвился Эшли.— Вы извращаете факты, потому что сокрытие правды служит вашим интересам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11