— Дедушка! Тебе плохо? Ты звал нас?
Из репродукторов неслась веселая музыка. Двое мальчиков и их маленькая сестренка в ярких курточках и вязаных шапочках с помпонами изумленно взирали на него темными расширенными глазами. Увидев озабоченные лица детишек, к нему подкатили и взрослые; упитанная женщина в синем лыжном костюме спросила:
— Что с вами, товарищ?
— Ничего, все в порядке. — Петр сквозь силу улыбнулся. — Задремал, понимаете, и чуть с лавки не свалился. Старость не радость.
Посторонние вернулись на каток, а внуки придвинулись еще ближе. Петр уловил быстрый обмен телепатическими репликами. Лица у мальчишек сделались отрешенными, пугающе взрослыми. Маленькая Анна потянулась к деду ручонками в варежках; ее румяные щеки были похожи на яблоки апорт, какими славится Алма-Ата.
— Дедушка, твоей голове лучше?
— Гораздо лучше, ангел мой. И мне кажется, я сделал удивительное открытие.
В голосе Ильи зазвучали обвиняющие нотки.
— А зачем тогда ты нам кричал? Да еще передал какой-то странный образ.
— Вы не почувствовали, как дрожит земля? — спросил Петр. — Было землетрясение, я его ощутил не столько телом, сколько умом.
— Я ничего не почувствовал, — сказал Валерий.
— Может, тебе показалось? — добавил Илья.
— Зато я видела! — пискнула Анна. — Такое яркое, глубоко-глубоко, да?
— Да, точно! — Петр подхватил девочку на руки и звонко чмокнул. Потом опустил и очень серьезно обратился ко всем троим: — Сначала как предвестник землетрясения появилась головная боль, потом дрожь, выброс сейсмической энергии, и, наконец, он перешел в световое явление. Ровно двадцать лет назад абхазский старожил Селиак говорил мне: «У тебя тоже есть душа, ты один из нас». И вот все подтвердилось.
Дети в недоумении глядели на него. Их умственные комментарии казались ему столь же нечленораздельными, как писк летучих мышей.
— Неужели вы не поняли?! — в отчаянии воскликнул старик. — Моя головная боль происходит именно отсюда, и я видел над горами цветную ауру. Главное — это уже не впервые, и всякий раз случалось перед землетрясением, только я не осознавал своих чувств. Но теперь убедился. Я обладаю какой-то новой разновидностью психической энергии, не телепатией, не психокинезом, не отстраненностью, которые ваши родители изучают в Институте биоэнергетики. Надо пойти домой и сейчас же рассказать им! Может, я тоже сумею принести пользу и перестану быть обузой…
— Ты не обуза, дедушка, — возразил Валерий, но улыбка у него была какая-то отчужденная.
— Домо-ой? — разочарованно протянул Илья. — Но ты же обещал, что мы будем здесь до шести. Мне совсем не хочется уходить, тем более что я никакого землетрясения не чувствую.
Валерий ткнул его локтем в бок.
Анна обхватила колени деда и закинула кверху головку.
— У тебя есть душа, дедушка, я знаю! Пускай они думают что хотят!
Петр похолодел. С наступлением сумерек живописная толпа на катке померкла, а музыка зазвучала резче, отрывистей. Внезапно с двух сторон вспыхнули прожектора, едва не ослепив его.
Что, если он все выдумал? Семидесятилетний маразматик выдает желаемое за действительное! Или — того хуже — у него микроинсульт. Для психиатра, не приемлющего новомодных теорий, симптомы слишком очевидны.
— Нет, дети, — проговорил он, собираясь с духом, — это было маленькое, но вполне реальное землетрясение. Мой ум открыт для вас, вы можете все в нем прочесть, только не отвергайте меня…
Их глазки затуманились; даже славная крошка Анна, казалось, глядела на него оценивающе. Он попытался сбросить напряжение. Не бойся, полюби всем сердцем новое поколение, за которое столько выстрадал, чью свободу завоевал ценой собственной свободы и карьеры! Это было легко, когда не родились еще действительно чуждые ему умы, когда на свете существовали только Тамара, Юрий (в те времена его звали Ежи) да горстка других перепуганных гениев, а на них, как на добычу, охотились военные и контрразведчики вроде Колинского. Петр во весь голос потребовал, чтобы их уважали, как всех советских граждан, а не третировали, точно подопытных кроликов. При содействии друзей за рубежом он опубликовал данные о весьма сомнительном направлении, какое приобрела психологическая наука в его стране. Осмелился пойти наперекор, и ему быстро заткнули рот. Но теперь не шестидесятые и не семидесятые: все изменилось.
Внуки по-прежнему смотрели на него. Анна улыбнулась первой, за ней Валерий и, наконец, Илья. Он и сказал:
— Ладно, дедушка, пойдем, расскажем маме с папой.
— Замечательно! — прошептал Петр, опустив голову, чтобы они не увидели его слез.
И детишки поспешили в раздевалку.
Тамара и Юрий жили теперь в большой квартире, совсем близко от университета. Валерий, Илья и Анна, опередив Петра, ворвались на кухню, где их родители вместе готовили обед (если не очень уставал после работы, Юрий с удовольствием помогал жене). Дивный запах домашней колбасы витал во всех комнатах, а Тамара вынимала из духовки ароматные хачапури — грузинские лепешки с сыром. Прыгая и надрывая глотки, дети рассказали о том, что дедушка, по его словам, открыл в себе метапсихические способности. Анна твердила, что она тоже чувствовала сотрясение и земную ауру — «совсем как дедушка».
— Да нет, я не думаю, — усомнился старик. — Возможно, все это мои фантазии. — Он попятился перед громогласными детскими протестами и беспомощно поднял руки. — Теперь я уже и сам не знаю, что было, чего не было.
Юрий развязал передник и накрыл кастрюлю с дымящейся солянкой.
— Пойдем, папа. Пусть Тамара управляется с этими краснокожими, а мы подберем тебе что-нибудь для успокоения нервов.
Они прошли в небольшой уютный кабинет молодого биофизика и закрыли за собой дверь. Петр опустился в мягкое кресло, а зять налил ему в стакан из большой оплетенной бутыли.
— Хватит, хватит, Юрий! Нечего коньяк переводить на выжившего из ума старика.
— Выпей. А потом выясним, что же с тобой было.
Гаврыс уселся за письменный стол, отодвинул в сторону стопку журналов и корреспонденции. Потом сцепил пальцы и посмотрел на свои синеватые ногти; бледное лицо было безмятежно спокойным, волосы небрежно падали на высокий лоб. Себе он коньяку не налил.
— Что действительно нужно сделать, — пробормотал Петр, уткнувшись в стакан, — это проверить в вашей сейсмической лаборатории, действительно ли сегодня около половины пятого было небольшое землетрясение, или мне оно пригрезилось.
— Тамара проверит.
— А как она… Ах, ну да, конечно. — Петр жил здесь уже больше двух недель, но никак не мог привыкнуть к тому, что телепатией зять и дочь пользуются даже в быту. Он отхлебнул из стакана терпкого коньяку: сразу видно, грузинский, а не казахский, и вздохнул. — И все же это было, клянусь тебе!
— Собственно, в реакции психики на сейсмическую активность ничего неординарного нет, — заметил Юрий. — Нам уже многое рассказывали о подобных ощущениях.
— Значит, я экстрасенс? — От волнения старик даже привстал с кресла.
Юрий Гаврыс поднял на тестя глаза, синие, как те лазуриты, вставленные в серебряную рукоятку кинжала, что висел на поясе у Селиака Ешбы, патриарха Верхней Бзыби.
— И ты говоришь, это у тебя уже не первый раз?
— Да, третий. Первый был в шестьдесят шестом, еще до того, как я пытался отогнать от вас с Тамарой тех шакалов… В апреле шестьдесят шестого в Ташкенте проходила конференция по психиатрии.
— Да… ты как раз угодил в землетрясение.
— Самолет приземлился в аэропорту, меня тут же начала мучить дикая головная боль, и я увидел призрачное свечение на поверхности земли. А с первым толчком симптомы исчезли. Но поднялась паника, нашу гостиницу здорово тряхнуло, поэтому я как-то не связал одно с другим. Затем в прошлом году случилось то же самое. В Улан-Удэ был зарегистрирован слабый подземный толчок. Я очень удивился, когда на следующий день прочел о нем в газете, но мысли были заняты другим: в декабре у тебя случился второй приступ, и я…
— Да-да, папа, я помню, — отмахнулся Юрий. — Тебе повезло родиться крепким грузином, а не болезненным поляком. Сердечная недостаточность сейчас весьма некстати, когда впереди столько дел… Мы приступаем к совершенно иному этапу работы.
— А КГБ? — удивился Петр. — Разве он уже не финансирует программу создания биоэнергетического оружия! Что-то не верится, чтобы хищники вас выпустили из своих лап…
— Андропов при смерти — месяца не протянет. А вместе с ним умрет и власть КГБ над нами. Только он на пару с адмиралом Горшковым видели в психике человека агрессивный потенциал. Пока Андропов возглавлял КГБ, он лично интересовался направлением парапсихологических исследований. Ты, наверно, слышал, что сам Брежнев лечился у экстрасенса и полностью разделял планы Андропова относительно психологической войны.
Петр кивнул.
— Андропов занял место Генерального секретаря, будучи уже неизлечимо болен, и потому немного ослабил вожжи. То страшное лето семьдесят девятого, когда Симонов и ему подобные извращенцы порылись в мозгу американского президента во время подписания в Вене ОСВ-два, уже не вернется, во всяком случае, в близком будущем. — В улыбке Юрия мелькнуло что-то зловещее. — Мы взрастили умственный оазис в Казахском государственном университете. Дело долгое, трудное, но наконец оно завершено. Мы вырвали с корнем последние сорняки лишь в декабре прошлого года. Лично я вырвал…
— Боже Милостивый! Так, значит, приступ…
— За все надо платить, Петр Сергеевич. В особенности за душу. Вы заплатили свою цену, я — свою.
— Ну, и что будет, когда умрет Андропов?
— Старая гвардия попытается удержать позиции, посадят у власти временно исполняющего обязанности, пока молодой Горбачев и Романов не закончили свой поединок. Но кто бы ни победил, нам это ничем не грозит. Оба довольно образованные технократы, которые не терпят ничего… «выходящего за рамки». Они отправят в отставку Горшкова и, вероятно, урежут нам дотации. Теперь деньги пойдут на исследование лазерных лучей и пучков частиц.
— И как… — Петр прервался на полуслове.
— Хочешь, чтоб я прочел твои мысли? — улыбнулся Юрий, на сей раз добродушно. — Думаю, сокращение ассигнований обернется только на пользу. Основная работа уже проделана: мы собрали под крышей института многих одаренных метапсихологов. Может, несколько жестоко отрывать их от семей, как некогда оторвали нас с Тамарой, но по большому счету все это во благо. Нашу умственную связь разорвать уже невозможно. Оазис будет расти, понимаешь?
Не находя слов, старый врач смущенно потягивал коньяк. Вдруг в комнату влетела Тамара: пряди ярко-рыжих волос выбилась из гладкого пучка, глаза сияют.
— Я позвонила Ахмету Исмаилову из геофизической обсерватории… Ровно в шестнадцать двадцать девять зафиксирован несильный подземный толчок — два и четыре десятых балла по шкале Рихтера. Эпицентр в тридцати километрах к югу от Медео, в Заилийском Алатау.
— Ну, что я говорил! — вскричал Петр. — Я такой же, как вы!
Тамара поцеловала его в макушку, едва прикрытую поредевшей соломенной порослью.
— Конечно! И это здорово, даже если б голова моего отца была набита опилками. Но у него вдобавок имеются старые мудрые мозги, и они сгодятся нам в работе.
— Ты вправду считаешь, доченька, что я смогу вам помочь?.. Смеешься небось?
Тамара и впрямь засмеялась, потом объяснила:
— Алма-Ата находится в зоне сейсмической нестабильности. У нас часто бывают землетрясения — и мелкие, и крупные. Все дома в городе спроектированы с этим расчетом. Здесь твоя экстасенсорика заработает лучше, чем ты сам того хочешь. Еще жаловаться станешь, что тебя вытащили из Улан-Удэ, оторвали от чокнутых монголов… Давайте-ка обедать, живо!
Петр отправился мыть руки, а Тамара ненадолго задержалась в кабинете мужа.
— Думаю, теперь папе будет легче приспособиться к нам… Знаешь, ведь он боится.
Юрий поднялся со стула.
— Я ему сказал про наши «заморозки»… Не прямо, но он понял.
— Может, не надо было?
— Он должен знать, что на нас можно положиться и что мы далеко не беззащитны. Разумеется, я упомянул только о своей собственной роли.
— Я не хочу, чтобы это повторялось! Надо найти другие способы!
— Тс-с. — Он взял ее руки, прижал к своим холодным губам. — Мы найдем, родная, найдем. Но прежде всего нам надо выжить. Иначе все труды окажутся напрасны.
— Душа! — прошептала она. — Бедная больная душа нашего народа. Отчего у нее такая страшная, темная изнанка? Не могу понять… но так было всегда. Наш двигатель — не разум и не любовь, а только насилие.
— Нормальные соотечественники должны научиться любить нас. Наука нелегкая, прямо скажем. Если бы можно было разом ввести наш план в действие… Но на это уйдут годы. У меня их нет. Значит, тебе придется быть сильной, чтоб защитить всех детей от эксплуататоров, от извращенцев. Алма-атинская Группа должна выжить и объединиться с такими же группами в других странах, а после примкнуть к Мировой Душе. До той поры детям суждено жить в пустыне под защитой матери.
Он с сочувствием посмотрел на жену: ведь ей всего двадцать шесть.
— Я постараюсь найти мирные способы, — сказала Тамара. — А уж если не выйдет — стану поступать, как ты меня учил.
6
Выдержки из обращения премьер-министра Японии Ясухиро Накасоне к Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций, ООН, Нью-Йорк, Земля
23 октября 1985 года
В то время как 26 июня 1945 года в Сан-Франциско принимался Устав Организации Объединенных Наций, Япония вела в одиночестве ожесточенную войну против союза сорока с лишним государств. Однако впоследствии она глубоко раскаялась в своем милитаризме и шовинизме, которые принесли столько страданий народам всей Земли, в том числе и японскому народу.
Как единственная нация в мире, пережившая ужасы атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, японцы решительно призывают к ликвидации ядерного оружия. Атомная энергия должна использоваться исключительно в мирных целях, а не как средство разрушения.
Мы убеждены, что все живые существа — люди, животные, растения — по сути своей являются братьями и сестрами… note 42 нынешнее поколение людей беспощадно разрушает окружающую среду, созданную в течение миллионов лет. С момента возникновения нашей планеты ее земля, вода, воздух, флора и фауна подвергаются самому варварскому изничтожению. Подобное безумие нельзя воспринимать иначе как самоубийство.
Человек рожден милостью Вселенной.
В темной вышине пролегает Млечный Путь
К дому моему.
7
Хановер, Нью-Гемпшир, Земля
19 сентября 1987 года
Стоял классический субботний вечер ранней новоанглийской осени. Небо еще голубело по-летнему, а широколистые деревья уже загорались осенним огнем. Люсиль Картье радовалась тому, что она снова в Дартмуте, что доктор Билл согласился ее принять, что кошмары больше не мучают, возможно, Группа Ремиларда совсем оставила свои диверсионные вылазки против нее. Она энергично крутила педали велосипеда, направляясь на очередной сеанс. Обогнула пруд и по Мейнард-стрит подъехала к Центру душевного здоровья. До начала оставалось еще десять минут; Люсиль спрыгнула возле главного входа и медленно перевела дух.
Терапия поможет мне, надо только не сопротивляться, а, наоборот, идти ей навстречу…
Она окинула противоположную сторону улицы, стоянку машин перед больницей Хичкока, что выходит на оживленную Колледж-стрит. Вот оно, всего в пятистах футах, ветхое серое здание, двухэтажное с фасада и одноэтажное с тыла в окружении тонких березок и вечнозеленых деревьев. Настоящий дом с привидениями из романа Стивена Кинга, зияющий темными глазницами окон.
Не запугаешь. Пошел ты к черту со своей Группой! Я плюю на тебя!
Люсиль вдруг снова вскочила на велосипед и понеслась прямо через дорогу, к дому номер 45 по Колледж-стрит. Перед зданием стояли всего две машины — старый «мустанг» Гленна Даламбера и шикарный новенький «линкольн» с массачусетским номером — явно какого-нибудь визитера.
Что, съел? Я вернулась, не испугалась тебя! Ты думал, я дам себя захомутать, думал, покорюсь, как Донна Чан и Дейн Гвелтни? Не выйдет, я буду жить своей жизнью и сумею навести порядок в своих немощных мозгах наперекор тебе и твоей своре!
Дом окутан тишиной, никакого отклика. Люсиль поняла, что обратилась к нему на личной волне, которую он и его мозговые черви называют «ментальным почерком». А Ремиларда и нет здесь нынче. Ее красивый вызов пропал впустую.
Так ли уж впустую? Она сразу почувствовала себя лучше. И, чтоб закрепить преимущество, показала фигу зданию, где творит доктор Дени Ремилард. Затем развернулась, снова пересекла Мейнард, оставила велосипед у крыльца и вошла в Центр душевного здоровья.
Д-р Сампсон. Я рад, Люсиль, что вы решили возобновить сеансы. Означает ли это, что вы окончательно отказались от перевода в Ривьер-колледж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71