Без сопливых.
– Я сопливая? – вспыхнула девушка. – К твоему сведению, я… я… – Она резко замолчала.
– Продолжай.
– Мама, выйди из моей комнаты.
– Почему у нас любой разговор заканчивается ссорой?
– Потому что ты не умеешь нормально разговаривать. Это от безделья. Накручиваешься сама, а потом накручиваешь других.
Лена предприняла последнюю попытку выудить у дочери информацию о бойфренде. Но Наина осталась верна себе:
– Когда сочту нужным, обязательно вас познакомлю. Если вообще такой момент когда-нибудь настанет.
– В смысле?
– Сейчас мы в контрах. Возникли некоторые неурядицы. – Наина ухмыльнулась. – Не можем прийти к общему знаменателю.
Минутой позже, вытолкав мать за дверь, девушка включила музыку.
А четверть часа спустя позвонила Наталья. Она сообщила Абрамовой, что намеченное на завтра торжество отменяется.
– Я еле говорю, горло дерет, из глаз и носа течет. Наверное, грипп, – хрипела Натали.
Пожелав Натке скорейшего выздоровления, Лена вновь устроилась на диване в гостиной, погрузившись в думы о дочери.
* * *
Сунув ноги в домашние тапочки, Игнат Колпаков прошел в большую комнату.
– Настена, я приехал, – проговорил он басом.
Изобразив на кукольном личике подобие улыбки, Настя кивнула:
– Вижу.
– Не понял, почему мы опять такие хмурые?
– Нет повода для веселья. – Колпакова апатично смотрела на свои ухоженные руки.
– Ты плакала?
– Было дело.
– Настюх! – Игнат дотронулся до подбородка супруги. – Ну сколько можно хандрить? Мы же договорились, ты выкидываешь из головы весь негатив и снова становишься прежней хохотушкой. Моей хохотушкой.
– Игнат, ты меня удивляешь, создается впечатление, тебя нисколько не тронуло произошедшее.
– Я тебе объяснял, это совпадение.
– Страшное совпадение.
– Скорее нелепое.
– Теперь мне постоянно мерещится, что за мной следят.
– Кто?
– Не знаю.
Игнат нервно закурил.
– Настен, давай рассуждать логически. Вспомни, что сказал Казимир, история от начала до конца выдуманная. Или ты не веришь Казику?
– Верю. По крайней мере, я хочу ему верить, но где гарантия, что он располагает достоверной информацией?
Голос Игната сделался жестким:
– Короче, я тебе приказываю прекратить самоистязание. Хватит! Посмотри, на кого ты похожа. Красные глаза, отечные веки… Настя, у тебя руки трясутся.
– Не моя вина.
– Соберись, иначе завтра у Казика будешь выглядеть словно великомученица. Кстати, нужно звякнуть Денисову, предупредить, что мы немного задержимся. Мне с утра надо смотаться в офис.
– Можешь не торопиться, мы никуда не едем.
– Как не едем?
– Час назад звонила Наталья. Она больна, праздник отменяется.
Игнат вопросительно посмотрел на жену.
– Странно, я разговаривал с Казимиром утром, он не упоминал, что Натка заболела.
Настя отмахнулась:
– Долго ли подхватить простуду? Вспомни, как сам в прошлом году заболел гриппом. Утром проснулся огурцом, а к вечеру еле на ногах держался.
Колпаков поежился:
– Не напоминай. Ненавижу болеть.
Час спустя после позднего ужина Игнат вдруг спросил:
– Не могу отделаться от мысли, что Казик совершает огромную ошибку. Ты помнишь, каким он был в школьные годы?
– Таким же, как и ты: безбашенным парнем, считавшим, что ему море по колено.
– Да, немало дров мы с ним наломали.
– Игнат, я тебя прошу!
– Извини. – Колпаков поцеловал Настю в лоб. – Вырвалось.
– О какой ошибке ты говоришь?
– О Наталье. Давай на чистоту, ведь она совершенно не подходит Казику в качестве второй половины.
– Мне она показалась женщиной довольно-таки милой.
– Из нее так и вырывается простота.
– Разве быть простушкой плохо?
– Не о том речь. Казику нравится совершенно иной, прямо противоположный тип женщин.
– Людям свойственно меняться. Казимир уже обжегся, женившись на Марте. Я думаю, того урока ему хватит на всю оставшуюся жизнь. Уж лучше жить с простушкой, чем сносить ежедневные скандалы от капризной особы, помешанной на деньгах.
– Полагаешь, после свадьбы Наталья не изменится?
– Нет! – уверенно проговорила Анастасия. – И вообще странно слышать от тебя подобные речи. Казик – твой лучший друг.
– Наш друг, – поправил Игнат.
– Ты должен радоваться, что он наконец нашел свою судьбу, а ты твердишь об ошибке.
– Просто меня настораживает его поведение. Он стал замкнутым.
– Наталья здесь ни при чем. Скорей всего Казик переживает из-за…
– Не продолжай! – потребовал Игнат. – У тебя все сводится к одному. Прости, но я начинаю раздражаться.
– Ты хоть отдаешь себе отчет, что ситуация вышла из-под контроля, – взвилась Настя. – Как там говорится: «Не буди лихо, пока оно тихо».
– Вот и не буди его. – Колпаков залпом осушил бокал красного вина.
– Поздно. Его уже разбудили. А самое страшное, что разбудили не мы, а кто-то посторонний.
– Настен, хочешь совет?
– Успокоиться и забыть? Такие советы мне не помогут.
– Я о другом. Тебе надо привести в порядок нервишки. Давай ты отправишься на несколько неделек к морю, а? Понежишься на пляже, на золотом песочке.
– Игнат, ты до конца не осознаешь всей серьезности положения.
– Да я не хочу осознавать! – взревел Колпаков. – Не хочу и не буду!
Он выбежал из кухни, оставив Настю в гордом одиночестве.
А стоило ей зайти в большую комнату, как Игнат выдавил:
– Хорошо, ради твоего спокойствия я лично займусь этим делом.
– С ума сошел? Что ты задумал?
– Ничего особенного. Нанесу визит источнику твоего беспокойства и постараюсь расставить точки над «i».
Настя сняла с пальца обручальное кольцо.
– Будь осторожен.
– Оставь ради бога. И еще – читай поменьше литературу криминального жанра.
Колпакова промолчала. Спокойствие Игната и бесило и пугало одновременно. С одной стороны, его внешнее равнодушие ко всему происходящему внушало надежду на лучшее, с другой – Настя инстинктивно чувствовала, что это временное затишье. Затишье перед бурей.
Стоило Игнату отправиться на боковую, как Анастасия, устроившись за кухонным столом, положила перед собой альбом. Рассматривая черно-белые снимки, женщина погружалась в прошлое. Прошлое есть у каждого человека. Не важно: хорошее оно или плохое, счастливое или несчастное, темное или белое… Главное, что оно есть и от него никуда не спрятаться, не скрыться.
Взяв фотку, с которой улыбались трое девятилетних ребятишек, Настя горько усмехнулась. Она стояла в середине, слева, положив руку ей на плечо, стоял Казик, справа – хмурый Игнат. В ту пору у мальчишек случались ежедневные разборки за право называть Настю своим лучшим другом. Казик доказывал всем и каждому, что, когда они немного подрастут, он в обязательном порядке женится на Анастасии. Игнат не мог спокойно выслушивать подобные высказывания друга. Колпаков утверждал, что Настя выберет именно его.
Уже будучи подростками, пацаны часто затевали драки друг с другом, а Настя, не имевшая ни малейшего понятия, кто же на самом деле ей нравится больше, разнимала разбушевавшихся кавалеров.
Жизнь расставила все на свои места. После окончания школы Казик поступил в техникум, Настя с Игнатом стали студентами МГУ. Учились в одной группе, развлекались в одной компании. Со временем Настя поняла: Игнат – тот самый мужчина, с которым она проживет до конца своих дней.
Казимир воспринял новость, как и подобает настоящему мужчине. Поздравив Игната, он протянул ему руку и отчеканил:
– Предлагаю остаться лучшими друзьями.
– Полностью поддерживаю предложение, – улыбнулся Колпаков.
На свадьбе Казик был свидетелем со стороны жениха.
С момента бракосочетания Колпаковых прошло двадцать девять лет. И за это время Казимир, Игнат и Настя сделались намного больше, чем простые друзья.
Как любила шутить Анастасия – они стали одним целым.
Целым, которое вот-вот грозилось расколоться на маленькие кусочки.
* * *
Ираида Карповна полулежала на кровати и лениво листала журнал. Изредка она бросала быстрые взгляды в зеркало, удовлетворенно кивая головой.
Синяки от перенесенной совсем недавно блефаропластики практически исчезли, и данный факт не мог не радовать Денисову.
В свои шестьдесят девять Ираида выглядела очень моложаво. На вид ей можно было смело дать не больше пятидесяти пяти, а теперь, когда умелые руки пластического хирурга профессионально поработали над верхними и нижними веками, Денисова казалась лет на двадцать моложе своего истинного возраста.
Молодость… Для женщины она имеет первостепенное значение. Ведь известно, что дамы стареют намного быстрее, чем сильная половина человечества. Конечно, когда тебе перевалило за шестьдесят, говорить о молодости по меньшей мере глупо.
Столь пессимистичного мнения придерживаются многие женщины, но Ираида – относясь к категории дам, ведущих вечную борьбу с возрастом, – не собиралась сдаваться. Да, ей скоро стукнет семьдесят. И что? Подумаешь. Эта цифра пугает лишь двадцатилетних девиц, которые только начинают познавать все прелести жизни.
В тридцать Ираида вообще твердила на каждом шагу, что, разменяв шестой десяток, превратится в дряхлую развалину. Но теперь, имея за плечами опыт и приобретенную с годами мудрость, Денисова поняла одну простую истину – женщине всегда будет столько лет, на сколько она сама себя ощущает. Можно и в девяносто пять оставаться молодой – полной огня и задора – женщиной, а для некоторых старость наступает уже в тридцатилетнем возрасте. В этом деле нет четких правил – в первую очередь все зависит от самого человека. От его мироощущения и любви к жизни.
Иван Федорович – низкорослый седеющий шатен плотного телосложения – зашел в спальню, неся на подносе две чашки дымящегося кофе.
– Дорогая, отвлекись на минутку.
– Ваня, – Ираида с нежностью посмотрела на мужа. – Ты меня избалуешь. Не боишься, что я привыкну и тебе придется постоянно потакать всем моим капризам?
Денисов усмехнулся.
– А чего мне бояться, я только за.
– Будь другом, включи кондиционер. У нас в квартире невыносимая духота.
Денисов выполнил поручение.
– Ты позвонил Лане? – спросила Ираида Карповна спустя несколько минут.
Иван Федорович встрепенулся.
– Забыл, Идочка. Из головы вылетело.
– Не беда. Подай мне мобильник.
Вооружившись телефоном, Ираида набрала номер падчерицы. Когда на том конце послышался осипший голос Светы, Денисова пропела:
– Ланочка, дочка, привет. Это мама.
– Я же просила, не называй меня дочкой, – озлобилась Света. – И прекрати представляться моей матерью!
– Ланочка, ну извини, я же не хотела тебя обидеть.
– Зачем я тебе понадобилась?
– Тут такое дело. Пару часов назад папе позвонила Наталья, она просила нас не приезжать завтра за город.
– Хм… почему?
– Захворала. Очень плохо себя чувствует.
Света пробормотала нечленораздельную фразу.
Бросив сотовый на кровать, Ираида повела плечиком.
– Ланка без изменений. Опять наорала на меня за то, что назвала ее дочкой.
Иван Федорович нахмурил густые брови.
– Мы женаты тринадцать лет, а она никак к тебе не привыкнет. Иногда я думаю, что у Светы нет сердца. Она жестокая, и меня это очень беспокоит.
– Ее можно понять. Ланка хлебнула много горя, к тому же ее муженек снова взялся за старое.
– Запил?
– Похоже на то.
– Но как же так, ведь он лечился.
– Не хотела тебе говорить, но раз уж начала… На той неделе я заехала к ним и застала Сергея валяющимся на полу в маленькой комнате. Он был в отключке. Ланка начала его выгораживать, но я-то прекрасно видела, что мужик вусмерть напился, а не пропустил с приятелем пару пивка, как сказала Лана.
– Бедный Лешка, все происходит на его глазах. Отец алкоголик, мать превращается в истеричку. Мой внук не заслуживает такой семьи. Что с ним будет дальше, я даже боюсь подумать.
Ираида Карповна дотронулась до подбородка.
– Ваня, а может, ты переговоришь с Ланкой?
– По поводу?
– Пусть Лешка живет у нас. Я сама смогу возить его в школу и обратно. Согласись, у нас пареньку будет намного лучше.
– Да я-то согласен, но Светка с Сережкой встанут в позу. Как пить дать – встанут.
– Ты хотя бы попытайся. Я, конечно, могла бы сама поднять эту тему, но тебе известно, как мы общаемся с Ланой.
Денисов кивнул.
– В твоих словах есть резон.
– А пока у Лешки каникулы, он мог бы пожить у Казика.
Иван запротестовал:
– Не смеши. На этот шаг Светка точно не пойдет. Казимира она терпит лишь потому, что я попросил чуточку смягчиться к брату. Нет сил наблюдать, как враждуют два самых близких человека. А чего, спрашивается, враждуют? Ну разве Казимир виноват, что сумел выбиться из среднего класса и обосноваться ступенькой выше?
– Она злится по другой причине. Не может простить Казику отказ.
– А я полностью на его стороне, – твердо проговорил Денисов-старший. – Казимир не обязан был селить в своем загородном доме сестру и зятя-выпивоху.
– Ты прав. Плюс ко всему тогда он жил с Мартой. А эта фифа ни за какие коврижки не потерпела бы в особняке присутствие родственничков супруга.
Иван Федорович разглаживал журнал, а затем, чуть понизив голос, спросил:
– Интересно, где сейчас Марта? Куда она подалась после развода и как сложилась ее жизнь?
– Вот уж до кого мне нет абсолютно никакого дела, так это до Марты. Но, зная ее характер, не удивлюсь, если она успела охмурить какого-нибудь толстосума. Может быть, живет припеваючи в роскошных хоромах с кучей слуг.
– Возможно. – Иван Федорович поднялся и направился к выходу. – И все-таки меня беспокоит Лешка. Как он там? Бедный, бедный внучок.
После его ухода Ираида в очередной раз посмотрела в зеркальное отражение на себя, любимую, и вновь погрузилась в чтение журнала.
* * *
Швырнув трубку на рычаг, Светлана затормошила спящего супруга.
– Прекрати храпеть! – кричала она. – Ты меня бесишь.
Открыв глаза, Сергей послал женушку на три веселых.
– Урод! Всю жизнь мне искалечил! Если бы не ты, мы бы с Лешкой купались в достатке.
Приподнявшись, Сергей прогудел:
– Не ори. От твоих визгов у меня башка треснет.
– Она треснет от пьянки. И, положа руку на сердце, скорее бы это произошло.
– Думай, что говоришь.
– А я подумала, хорошо подумала. Ты висишь на мне тяжким грузом, по твоей милости я на ножах с братом.
– Ага. Давай обвиняй меня во всех смертных грехах. Можно подумать, это я закатывал ему истерики, требуя поселить меня в особняке.
– Кретин! Я же не для себя старалась – для Лешки.
– Алексею неплохо и у нас. Ему ни к чему жить среди нуворишей.
– Смотреть на твою непросыхающую рожу порядком надоело нам обоим.
– Тогда уходи, – спокойно молвил Сергей.
– Что?
– Уходи, тебя никто не держит. Переезжай к отцу или… к Казимиру.
Светлана хотела влепить мужу пощечину, но вовремя одумалась.
– Завтра я отвезу Лешку к твоей матери. До сентября он будет жить у нее.
– Завтра мы тащимся к Казику.
– Обломись. Никуда не тащимся. Его краля заболела.
– Откуда знаешь?
– Оттуда. Звонила Ираидка.
Сергей обхватил голову руками.
– Как болит, сейчас бы пивка.
– Перебьешься. Вместо того чтобы жрать ханку, почини кран в ванной комнате. Третью неделю течет. Живем словно погорельцы.
– Я работаю с утра до ночи.
– Не смеши. Рабочий день до шести, а после ты накачиваешься с пьянчугами!
– Не устраивает моя работа – проси денег на пропитание у братца. Он у тебя богатый, небось не откажет.
Светлана саданула Сергея ногой в бок.
– Чокнулась?!
– А ты не выводи меня из себя. Теперь можем забыть о доброте Казика. Если раньше у меня теплилась надежда, то теперь она испарилась. Все. Уходит поезд, и мы на него опаздываем.
– Какой поезд, куда уезжать собралась?
– Идиот! Это образное выражение. После того как Казимир женится на этой поломойке, нам абсолютно ничего не светит. Наталья – вторая Марта. Лживая, расчетливая, двуличная!
– Не загибай.
– Я ее сразу раскусила. Притворяется святой невинностью, а как печать в паспорте появится, запоет по-другому.
– Не разбираешься ты в людях, Светка.
– Ты у нас большой знаток. Иди в ванную, почисть зубы! Перегаром за километр несет.
Поднявшись, Сергей вышел.
Готовая в любую секунду разрыдаться, Светлана обкусывала губы и гадала: что ждет ее лет эдак через десять-пятнадцать?
Лешка вырастет, женится, упорхнет из родительского гнезда. А она? Что будет с ней? Неужели у нее на роду написано всю жизнь прожить в бедности и встретить старость в компании супруга-алкоголика?
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ''
1 2 3 4
– Я сопливая? – вспыхнула девушка. – К твоему сведению, я… я… – Она резко замолчала.
– Продолжай.
– Мама, выйди из моей комнаты.
– Почему у нас любой разговор заканчивается ссорой?
– Потому что ты не умеешь нормально разговаривать. Это от безделья. Накручиваешься сама, а потом накручиваешь других.
Лена предприняла последнюю попытку выудить у дочери информацию о бойфренде. Но Наина осталась верна себе:
– Когда сочту нужным, обязательно вас познакомлю. Если вообще такой момент когда-нибудь настанет.
– В смысле?
– Сейчас мы в контрах. Возникли некоторые неурядицы. – Наина ухмыльнулась. – Не можем прийти к общему знаменателю.
Минутой позже, вытолкав мать за дверь, девушка включила музыку.
А четверть часа спустя позвонила Наталья. Она сообщила Абрамовой, что намеченное на завтра торжество отменяется.
– Я еле говорю, горло дерет, из глаз и носа течет. Наверное, грипп, – хрипела Натали.
Пожелав Натке скорейшего выздоровления, Лена вновь устроилась на диване в гостиной, погрузившись в думы о дочери.
* * *
Сунув ноги в домашние тапочки, Игнат Колпаков прошел в большую комнату.
– Настена, я приехал, – проговорил он басом.
Изобразив на кукольном личике подобие улыбки, Настя кивнула:
– Вижу.
– Не понял, почему мы опять такие хмурые?
– Нет повода для веселья. – Колпакова апатично смотрела на свои ухоженные руки.
– Ты плакала?
– Было дело.
– Настюх! – Игнат дотронулся до подбородка супруги. – Ну сколько можно хандрить? Мы же договорились, ты выкидываешь из головы весь негатив и снова становишься прежней хохотушкой. Моей хохотушкой.
– Игнат, ты меня удивляешь, создается впечатление, тебя нисколько не тронуло произошедшее.
– Я тебе объяснял, это совпадение.
– Страшное совпадение.
– Скорее нелепое.
– Теперь мне постоянно мерещится, что за мной следят.
– Кто?
– Не знаю.
Игнат нервно закурил.
– Настен, давай рассуждать логически. Вспомни, что сказал Казимир, история от начала до конца выдуманная. Или ты не веришь Казику?
– Верю. По крайней мере, я хочу ему верить, но где гарантия, что он располагает достоверной информацией?
Голос Игната сделался жестким:
– Короче, я тебе приказываю прекратить самоистязание. Хватит! Посмотри, на кого ты похожа. Красные глаза, отечные веки… Настя, у тебя руки трясутся.
– Не моя вина.
– Соберись, иначе завтра у Казика будешь выглядеть словно великомученица. Кстати, нужно звякнуть Денисову, предупредить, что мы немного задержимся. Мне с утра надо смотаться в офис.
– Можешь не торопиться, мы никуда не едем.
– Как не едем?
– Час назад звонила Наталья. Она больна, праздник отменяется.
Игнат вопросительно посмотрел на жену.
– Странно, я разговаривал с Казимиром утром, он не упоминал, что Натка заболела.
Настя отмахнулась:
– Долго ли подхватить простуду? Вспомни, как сам в прошлом году заболел гриппом. Утром проснулся огурцом, а к вечеру еле на ногах держался.
Колпаков поежился:
– Не напоминай. Ненавижу болеть.
Час спустя после позднего ужина Игнат вдруг спросил:
– Не могу отделаться от мысли, что Казик совершает огромную ошибку. Ты помнишь, каким он был в школьные годы?
– Таким же, как и ты: безбашенным парнем, считавшим, что ему море по колено.
– Да, немало дров мы с ним наломали.
– Игнат, я тебя прошу!
– Извини. – Колпаков поцеловал Настю в лоб. – Вырвалось.
– О какой ошибке ты говоришь?
– О Наталье. Давай на чистоту, ведь она совершенно не подходит Казику в качестве второй половины.
– Мне она показалась женщиной довольно-таки милой.
– Из нее так и вырывается простота.
– Разве быть простушкой плохо?
– Не о том речь. Казику нравится совершенно иной, прямо противоположный тип женщин.
– Людям свойственно меняться. Казимир уже обжегся, женившись на Марте. Я думаю, того урока ему хватит на всю оставшуюся жизнь. Уж лучше жить с простушкой, чем сносить ежедневные скандалы от капризной особы, помешанной на деньгах.
– Полагаешь, после свадьбы Наталья не изменится?
– Нет! – уверенно проговорила Анастасия. – И вообще странно слышать от тебя подобные речи. Казик – твой лучший друг.
– Наш друг, – поправил Игнат.
– Ты должен радоваться, что он наконец нашел свою судьбу, а ты твердишь об ошибке.
– Просто меня настораживает его поведение. Он стал замкнутым.
– Наталья здесь ни при чем. Скорей всего Казик переживает из-за…
– Не продолжай! – потребовал Игнат. – У тебя все сводится к одному. Прости, но я начинаю раздражаться.
– Ты хоть отдаешь себе отчет, что ситуация вышла из-под контроля, – взвилась Настя. – Как там говорится: «Не буди лихо, пока оно тихо».
– Вот и не буди его. – Колпаков залпом осушил бокал красного вина.
– Поздно. Его уже разбудили. А самое страшное, что разбудили не мы, а кто-то посторонний.
– Настен, хочешь совет?
– Успокоиться и забыть? Такие советы мне не помогут.
– Я о другом. Тебе надо привести в порядок нервишки. Давай ты отправишься на несколько неделек к морю, а? Понежишься на пляже, на золотом песочке.
– Игнат, ты до конца не осознаешь всей серьезности положения.
– Да я не хочу осознавать! – взревел Колпаков. – Не хочу и не буду!
Он выбежал из кухни, оставив Настю в гордом одиночестве.
А стоило ей зайти в большую комнату, как Игнат выдавил:
– Хорошо, ради твоего спокойствия я лично займусь этим делом.
– С ума сошел? Что ты задумал?
– Ничего особенного. Нанесу визит источнику твоего беспокойства и постараюсь расставить точки над «i».
Настя сняла с пальца обручальное кольцо.
– Будь осторожен.
– Оставь ради бога. И еще – читай поменьше литературу криминального жанра.
Колпакова промолчала. Спокойствие Игната и бесило и пугало одновременно. С одной стороны, его внешнее равнодушие ко всему происходящему внушало надежду на лучшее, с другой – Настя инстинктивно чувствовала, что это временное затишье. Затишье перед бурей.
Стоило Игнату отправиться на боковую, как Анастасия, устроившись за кухонным столом, положила перед собой альбом. Рассматривая черно-белые снимки, женщина погружалась в прошлое. Прошлое есть у каждого человека. Не важно: хорошее оно или плохое, счастливое или несчастное, темное или белое… Главное, что оно есть и от него никуда не спрятаться, не скрыться.
Взяв фотку, с которой улыбались трое девятилетних ребятишек, Настя горько усмехнулась. Она стояла в середине, слева, положив руку ей на плечо, стоял Казик, справа – хмурый Игнат. В ту пору у мальчишек случались ежедневные разборки за право называть Настю своим лучшим другом. Казик доказывал всем и каждому, что, когда они немного подрастут, он в обязательном порядке женится на Анастасии. Игнат не мог спокойно выслушивать подобные высказывания друга. Колпаков утверждал, что Настя выберет именно его.
Уже будучи подростками, пацаны часто затевали драки друг с другом, а Настя, не имевшая ни малейшего понятия, кто же на самом деле ей нравится больше, разнимала разбушевавшихся кавалеров.
Жизнь расставила все на свои места. После окончания школы Казик поступил в техникум, Настя с Игнатом стали студентами МГУ. Учились в одной группе, развлекались в одной компании. Со временем Настя поняла: Игнат – тот самый мужчина, с которым она проживет до конца своих дней.
Казимир воспринял новость, как и подобает настоящему мужчине. Поздравив Игната, он протянул ему руку и отчеканил:
– Предлагаю остаться лучшими друзьями.
– Полностью поддерживаю предложение, – улыбнулся Колпаков.
На свадьбе Казик был свидетелем со стороны жениха.
С момента бракосочетания Колпаковых прошло двадцать девять лет. И за это время Казимир, Игнат и Настя сделались намного больше, чем простые друзья.
Как любила шутить Анастасия – они стали одним целым.
Целым, которое вот-вот грозилось расколоться на маленькие кусочки.
* * *
Ираида Карповна полулежала на кровати и лениво листала журнал. Изредка она бросала быстрые взгляды в зеркало, удовлетворенно кивая головой.
Синяки от перенесенной совсем недавно блефаропластики практически исчезли, и данный факт не мог не радовать Денисову.
В свои шестьдесят девять Ираида выглядела очень моложаво. На вид ей можно было смело дать не больше пятидесяти пяти, а теперь, когда умелые руки пластического хирурга профессионально поработали над верхними и нижними веками, Денисова казалась лет на двадцать моложе своего истинного возраста.
Молодость… Для женщины она имеет первостепенное значение. Ведь известно, что дамы стареют намного быстрее, чем сильная половина человечества. Конечно, когда тебе перевалило за шестьдесят, говорить о молодости по меньшей мере глупо.
Столь пессимистичного мнения придерживаются многие женщины, но Ираида – относясь к категории дам, ведущих вечную борьбу с возрастом, – не собиралась сдаваться. Да, ей скоро стукнет семьдесят. И что? Подумаешь. Эта цифра пугает лишь двадцатилетних девиц, которые только начинают познавать все прелести жизни.
В тридцать Ираида вообще твердила на каждом шагу, что, разменяв шестой десяток, превратится в дряхлую развалину. Но теперь, имея за плечами опыт и приобретенную с годами мудрость, Денисова поняла одну простую истину – женщине всегда будет столько лет, на сколько она сама себя ощущает. Можно и в девяносто пять оставаться молодой – полной огня и задора – женщиной, а для некоторых старость наступает уже в тридцатилетнем возрасте. В этом деле нет четких правил – в первую очередь все зависит от самого человека. От его мироощущения и любви к жизни.
Иван Федорович – низкорослый седеющий шатен плотного телосложения – зашел в спальню, неся на подносе две чашки дымящегося кофе.
– Дорогая, отвлекись на минутку.
– Ваня, – Ираида с нежностью посмотрела на мужа. – Ты меня избалуешь. Не боишься, что я привыкну и тебе придется постоянно потакать всем моим капризам?
Денисов усмехнулся.
– А чего мне бояться, я только за.
– Будь другом, включи кондиционер. У нас в квартире невыносимая духота.
Денисов выполнил поручение.
– Ты позвонил Лане? – спросила Ираида Карповна спустя несколько минут.
Иван Федорович встрепенулся.
– Забыл, Идочка. Из головы вылетело.
– Не беда. Подай мне мобильник.
Вооружившись телефоном, Ираида набрала номер падчерицы. Когда на том конце послышался осипший голос Светы, Денисова пропела:
– Ланочка, дочка, привет. Это мама.
– Я же просила, не называй меня дочкой, – озлобилась Света. – И прекрати представляться моей матерью!
– Ланочка, ну извини, я же не хотела тебя обидеть.
– Зачем я тебе понадобилась?
– Тут такое дело. Пару часов назад папе позвонила Наталья, она просила нас не приезжать завтра за город.
– Хм… почему?
– Захворала. Очень плохо себя чувствует.
Света пробормотала нечленораздельную фразу.
Бросив сотовый на кровать, Ираида повела плечиком.
– Ланка без изменений. Опять наорала на меня за то, что назвала ее дочкой.
Иван Федорович нахмурил густые брови.
– Мы женаты тринадцать лет, а она никак к тебе не привыкнет. Иногда я думаю, что у Светы нет сердца. Она жестокая, и меня это очень беспокоит.
– Ее можно понять. Ланка хлебнула много горя, к тому же ее муженек снова взялся за старое.
– Запил?
– Похоже на то.
– Но как же так, ведь он лечился.
– Не хотела тебе говорить, но раз уж начала… На той неделе я заехала к ним и застала Сергея валяющимся на полу в маленькой комнате. Он был в отключке. Ланка начала его выгораживать, но я-то прекрасно видела, что мужик вусмерть напился, а не пропустил с приятелем пару пивка, как сказала Лана.
– Бедный Лешка, все происходит на его глазах. Отец алкоголик, мать превращается в истеричку. Мой внук не заслуживает такой семьи. Что с ним будет дальше, я даже боюсь подумать.
Ираида Карповна дотронулась до подбородка.
– Ваня, а может, ты переговоришь с Ланкой?
– По поводу?
– Пусть Лешка живет у нас. Я сама смогу возить его в школу и обратно. Согласись, у нас пареньку будет намного лучше.
– Да я-то согласен, но Светка с Сережкой встанут в позу. Как пить дать – встанут.
– Ты хотя бы попытайся. Я, конечно, могла бы сама поднять эту тему, но тебе известно, как мы общаемся с Ланой.
Денисов кивнул.
– В твоих словах есть резон.
– А пока у Лешки каникулы, он мог бы пожить у Казика.
Иван запротестовал:
– Не смеши. На этот шаг Светка точно не пойдет. Казимира она терпит лишь потому, что я попросил чуточку смягчиться к брату. Нет сил наблюдать, как враждуют два самых близких человека. А чего, спрашивается, враждуют? Ну разве Казимир виноват, что сумел выбиться из среднего класса и обосноваться ступенькой выше?
– Она злится по другой причине. Не может простить Казику отказ.
– А я полностью на его стороне, – твердо проговорил Денисов-старший. – Казимир не обязан был селить в своем загородном доме сестру и зятя-выпивоху.
– Ты прав. Плюс ко всему тогда он жил с Мартой. А эта фифа ни за какие коврижки не потерпела бы в особняке присутствие родственничков супруга.
Иван Федорович разглаживал журнал, а затем, чуть понизив голос, спросил:
– Интересно, где сейчас Марта? Куда она подалась после развода и как сложилась ее жизнь?
– Вот уж до кого мне нет абсолютно никакого дела, так это до Марты. Но, зная ее характер, не удивлюсь, если она успела охмурить какого-нибудь толстосума. Может быть, живет припеваючи в роскошных хоромах с кучей слуг.
– Возможно. – Иван Федорович поднялся и направился к выходу. – И все-таки меня беспокоит Лешка. Как он там? Бедный, бедный внучок.
После его ухода Ираида в очередной раз посмотрела в зеркальное отражение на себя, любимую, и вновь погрузилась в чтение журнала.
* * *
Швырнув трубку на рычаг, Светлана затормошила спящего супруга.
– Прекрати храпеть! – кричала она. – Ты меня бесишь.
Открыв глаза, Сергей послал женушку на три веселых.
– Урод! Всю жизнь мне искалечил! Если бы не ты, мы бы с Лешкой купались в достатке.
Приподнявшись, Сергей прогудел:
– Не ори. От твоих визгов у меня башка треснет.
– Она треснет от пьянки. И, положа руку на сердце, скорее бы это произошло.
– Думай, что говоришь.
– А я подумала, хорошо подумала. Ты висишь на мне тяжким грузом, по твоей милости я на ножах с братом.
– Ага. Давай обвиняй меня во всех смертных грехах. Можно подумать, это я закатывал ему истерики, требуя поселить меня в особняке.
– Кретин! Я же не для себя старалась – для Лешки.
– Алексею неплохо и у нас. Ему ни к чему жить среди нуворишей.
– Смотреть на твою непросыхающую рожу порядком надоело нам обоим.
– Тогда уходи, – спокойно молвил Сергей.
– Что?
– Уходи, тебя никто не держит. Переезжай к отцу или… к Казимиру.
Светлана хотела влепить мужу пощечину, но вовремя одумалась.
– Завтра я отвезу Лешку к твоей матери. До сентября он будет жить у нее.
– Завтра мы тащимся к Казику.
– Обломись. Никуда не тащимся. Его краля заболела.
– Откуда знаешь?
– Оттуда. Звонила Ираидка.
Сергей обхватил голову руками.
– Как болит, сейчас бы пивка.
– Перебьешься. Вместо того чтобы жрать ханку, почини кран в ванной комнате. Третью неделю течет. Живем словно погорельцы.
– Я работаю с утра до ночи.
– Не смеши. Рабочий день до шести, а после ты накачиваешься с пьянчугами!
– Не устраивает моя работа – проси денег на пропитание у братца. Он у тебя богатый, небось не откажет.
Светлана саданула Сергея ногой в бок.
– Чокнулась?!
– А ты не выводи меня из себя. Теперь можем забыть о доброте Казика. Если раньше у меня теплилась надежда, то теперь она испарилась. Все. Уходит поезд, и мы на него опаздываем.
– Какой поезд, куда уезжать собралась?
– Идиот! Это образное выражение. После того как Казимир женится на этой поломойке, нам абсолютно ничего не светит. Наталья – вторая Марта. Лживая, расчетливая, двуличная!
– Не загибай.
– Я ее сразу раскусила. Притворяется святой невинностью, а как печать в паспорте появится, запоет по-другому.
– Не разбираешься ты в людях, Светка.
– Ты у нас большой знаток. Иди в ванную, почисть зубы! Перегаром за километр несет.
Поднявшись, Сергей вышел.
Готовая в любую секунду разрыдаться, Светлана обкусывала губы и гадала: что ждет ее лет эдак через десять-пятнадцать?
Лешка вырастет, женится, упорхнет из родительского гнезда. А она? Что будет с ней? Неужели у нее на роду написано всю жизнь прожить в бедности и встретить старость в компании супруга-алкоголика?
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ''
1 2 3 4