- Он готов принять вас.
Медсестра улыбнулась и жестом предложила друзьям пройти внутрь.
Блисс выдохнула; она лишь сейчас поняла, что все это время стояла, затаив дыхание. Дилан определенно выглядел лучше. Он сидел на кровати. На Щеках его играл румянец; юноша поправился и уже не казался изможденным. Черные волосы были подстрижены и больше не спускались прядями на лицо, ныне гладко выбритое. Дилан выглядел почти что прежним - тем самым парнем, который в церкви изображал, будто играет на гитаре, лишь для того, чтобы позлить преподавателей.
- Дилан! Слава богу! - воскликнула Блисс.
Она была счастлива видеть, что ему стало лучше. Юноша любезно улыбнулся.
- Мы с вами знакомы? - спросил он.
ГЛАВА 24
- Иногда прошлое способно ослепить нас, застить от взгляда то, что происходит сегодня, - произнес глава стражей, начиная свою лекцию. - Именно потому мы так долго отрицали существование Серебряной крови. Наше прошлое говорило нам, что они более не представляют собой угрозы; ослепленные своим прошлым, мы даже не видели их существования. Мы забыли, какова была заря нашей истории. Забыли о Великой войне. О наших врагах. Мы стали самодовольными и уязвимыми. Зажравшимися, жирными, ленивыми и невежественными.
«Очень уместное замечание для того, у кого жилет на пузе так натянут, что пуговицы вот-вот отлетят», - подумала Шайлер.
Тянулось очередное понедельничное собрание Комитета. Скучное заседание - сегодня они не должны были отрабатывать мутацио.
Рядом с Шайлер сидели Блисс и Оливер. Судя по их лицам, им было так же скучно, как и ей самой. Посещение «Переходного периода» лишило их всех душевного равновесия, а на Блисс подействовало сильнее всего. Шайлер сама не знала, чего они ждали, но того, что воспоминания и личность Дилана окажутся полностью стерты, они не ожидали точно.
Ну да, по Дилану не похоже было, что он собирается пришибить их ментальным ударом или сыпать обвинениями, обзывая их приспешниками Сатаны, но он был вообще не похож на себя прежнего. Он был любезным, приятным и до невозможности нудным.
Никого из врачей, чтобы расспросить их, поблизости не оказалось, а медсестра не могла им ничего сказать, кроме того что Дилан, насколько она понимает, «в порядке». Он послушно ходил на все сеансы терапии и «делал успехи».
Шайлер знала, что Блисс винит во всем себя, но от них здесь ничего не зависело. Никто из них понятия не имел, как можно исправить то, что произошло с Диланом. Шайлер пыталась утешить подругу, как могла. Она понимала, как паршиво было бы ей самой, если бы она увидела Джека в таком состоянии. Если бы он и не смотрел в ее сторону, как будто вообще ее не знает. А ведь именно это и произойдет, как только он заключит узы с Мими. Он совершенно и бесповоротно забудет о Шайлер. Забудет обо всем, что они значили друг для друга.
Шайлер попыталась сосредоточиться на том, что говорил страж Эрлих. Это была важная информация, но сейчас у девушки не хватало на нее внимания. Прямо перед ней сидели двойняшки Форс. Шайлер видела, как они вместе вошли в комнату; когда Джек рассмеялся над какой-то репликой сестры, Шайлер сделалось обидно.
Хотя, конечно же, он вынужден был притворяться. От всех этих приготовлений к заключению уз атмосфера в городском особняке сделалась просто ненормальной. Каждый день прибывали все новые и новые пакеты, и все больше народу являлось по вызову. Нанятый Мими организатор празднества, Лизбет Тилтон, прибыла с целой командой фотографов, стилистов, флористов и «художников звукового ландшафта» - так Лизбет назвала диджея, принятого после того, как тем же утром был уволен оркестр. Всех их притащили затем, чтобы Мими их одобрила.
Шайлер уже дурно становилось от непрестанных разговоров о грядущем событии. Не только потому, что оно навеки отнимет у нее Джека, но еще и из-за поведения Мими: Мими вела себя так, словно до нее никто и никогда прежде не заключал уз. Правда, приближающаяся церемония имела и свои хорошие стороны: теперь Мими была слишком занята, у нее не оставалось времени на мелкое воровство, и злобные проделки наконец-то прекратились.
Иногда Шайлер настолько не хватало Джека, что у нее начинало ныть под ложечкой и девушке казалось, что эта сосущая пустота никогда не заполнится. Шайлер хотелось, чтобы Джеку не нужно было скрывать, как он на самом деле к ней относится. Ей приходилось напоминать себе, что это все притворство, но иногда его безразличие казалось таким настоящим, что Шайлер стоило большого труда найти утешение в воспоминаниях об их тайных встречах. Иногда у нее возникало чувство, что она все это нафантазировала - особенно когда она видела Джека в школьном коридоре или когда он едва замечал ее присутствие в доме...
А потом под дверь ее спальни подсовывалась очередная книга, знак, говорящий, что настал безопасный момент и они могут встретиться. Последней книжкой был тоненький томик стихов. Джон Донн. Тем вечером Шайлер, улыбаясь, поддразнивала Джека за его старомодные вкусы. Ему пришлось спросить, какую поэзию предпочитает она, а Шайлер ответила.
Тем временем стоящий на кафедре Эдмунд Эрлих продолжал свою лекцию.
- Один из приемов Кроатана - использование иллюзии для манипулирования своими врагами. Не поддавайтесь обману зрения. Пользуйтесь своим внутренним взором, дабы увидеть, кто на самом деле находится перед вами. Используйте анимадверто и ваши воспоминания прошлых жизней, чтобы принять истинно информированное решение.
Эрлих попросил Мими раздать распечатанное домашнее задание на следующую неделю. Мими заскользила по комнате с пачкой сшитых скрепками листов. Дойдя до стола Шайлер, она нарочно столкнула все ее книги на пол и неискренне ойкнула.
Шайлер хмуро взглянула на нее и подобрала книги. Она была сыта Мими по горло. И как только другие вампиры это выносят? Если ей все оставшиеся жизни придется иметь дело с этой ведьмой, так лучше уж позволить Серебряной крови прикончить себя.
Все еще продолжая злиться, Шайлер бросила взгляд на распечатку. И тут глаза ее расширились. На верхней странице было напечатано: «Вампирские узы: история».
Несколько младших членов Комитета принялись хихикать от возбуждения и смущения, а Шайлер поймала себя на том, что краснеет. Она заметила, что Оливер с задумчивым видом листает свой экземпляр распечатки, а Блисс рассеянно рисует что-то на полях.
Глава стражей, прежде чем снова обратиться к аудитории, откашлялся.
- Сегодня я хочу поговорить о вампирских близнецах. В вашем возрасте интерес к этой теме весьма силен, и мне подумалось, что можно завершить сегодняшнее собрание на более приятной ноте. С понятием уз вы знакомы. У каждого из нас есть душа-двойник, ставшая таковой еще в нашем небесном прошлом. На протяжении столетий мы в каждом цикле ищем своего близнеца, чтобы в новой жизни заново заключить с ним узы.
Лицо Шайлер, слушающей стража, залила мертвенная бледность.
- Иногда трудно бывает узнать нашу душу-двойника в иной физической оболочке. Или - бывают такие горестные случаи - двойники снова и снова призываются в разных циклах и так теряются во мгле веков. Существуют истории о влюбленных, что тщетно искали друг друга на протяжении столетий и так и не находили.
Прямо перед Шайлер Мими принялась массировать Джеку шею.
- Однако же подобные случаи очень редки. Поскольку нас всего четыре сотни, отыскать друг друга не так уж сложно. Счастливое воссоединение обычно приводит к короткому ухаживанию и публичному объявлению на бале Четырех сотен. Узы необходимо возобновлять в каждом цикле. Возобновление уз освежает дух жизни, что течет в наших жилах. Это одна из духовных тайн.
Но возможно, именно узы легли в основу всех легенд этого мира об истинной любви.
У краснокровных даже имеется собственное название для этого - «родная душа». Они переняли многие наши традиции и обычаи. Их церемония венчания совершенно явно происходит от нашего, вампирского причащения.
Когда вы находите своего близнеца, этот период становится одним из самых счастливых и плодотворных в вашей жизни. Я знаю, что некоторые из вас уже отыскали свои половинки, и я вас поздравляю. Узы - неотъемлемая часть нашей жизни. Они питают нас и придают нам сил. Без своего близнеца мы неполны. Мы лишь половинка себя. Только после того, как нам удается отыскать свою душу-двойника и заключить узы, к нам полностью возвращается память и мы обретаем полную силу.
Шайлер услышала достаточно. Она взглянула на Мими с Джеком. Увидела, как играет свет на их волосах, как красивы, спокойны и далеки от всех эти двое, когда сидят вместе. Увидела и осознала по-новому, как они дополняют и уравновешивают друг друга во всех отношениях: красноречие Джека смягчало болтливость Мими, а его самообладание сдерживало ее вызывающее поведение. Они были двумя половинками одной личности. Идеально подходящей друг другу парой.
Шайлер инстинктивно чувствовала, что в душе Джека есть некий уголок, который навсегда останется недоступным для нее. Некая инаковость, которую ей никогда не удастся преодолеть.
Шайлер знала, что души-двойники редко рождаются в одном цикле в одной семье, но такое все же случалось, и в прошлом, когда у фараонов и императоров в обычае было жениться на собственных сестрах, это создавало меньше проблем.
В нынешнее же время применялось заклинание, не позволяющее Красной крови заметить ничего странного. После заключения уз Мими Форс так и останется Мими Форс, только все из Красной крови будут теперь думать, что у них с Джеком общая фамилия потому, что она приходится ему женой, а не сестрой. Воспоминания нетрудно изменить, а правда - вещь податливая.
Шайлер заметила, как Джек повернулся к Мими и ласково взглянул на нее. А Мими и без того сияла. Шайлер сделалось грустно и тяжело на сердце. И как она могла надеяться, что у нее есть хоть малейший шанс на настоящее, долгое счастье с Джеком?
«Ну неужели нельзя ничего сделать?! - с отчаянием подумала девушка. - Должен быть какой-то способ разорвать узы и обрести свободу, чтобы любить того, кого пожелаешь».
«Он есть».
Шайлер вздрогнула. На мгновение ей показалось, что в ее сознании прозвучал голос Джека. Но более она не слышала его. И все же она знала, что это произошло. Это не было плодом ее воображения. И внезапно ей стало легче на душе, и она взглянула в будущее более оптимистично.
Должна же для них существовать какая-то надежда!
ГЛАВА 25
Блисс никогда не понимала страстного увлечения Шайлер Джеком Форсом и от души желала, чтобы подруга отказалась от погони за миражом. Ничего хорошего из этого выйти не могло. Хотя Блисс вошла в состав Комитета недавно и только начала осваиваться с обычаями своего народа, одно она понимала четко: ни в коем случае не балуйся с узами. Узы - штука серьезная. Ничто и никогда не разлучит Джека и Мими. Ничто и никогда не встанет между ними. Иное даже и предположить невозможно. Блисс считала, что Шайлер всегда относилась к этому чересчур беспечно - что вообще-то было странно, если учесть, что мать Шайлер первой из их народа разорвала узы и оказалась вынуждена жить (если это можно было назвать жизнью) с последствиями своего решения. Но, как говорится, любовь слепа.
Однако после лекции Блисс воздержалась от высказываний типа «я же тебе говорила». В ее понимании это было бы не по-дружески. Они покинули зал заседания молча. Оливер быстро извинился и ушел еще до того, как собрание было распушено, а Шайлер всю дорогу до дома пребывала в унынии и помалкивала. Блисс не стала спрашивать, продолжают ли они с Джеком встречаться в той квартире в центре - секрет, о котором Шайлер наивно проболталась несколько месяцев назад: она как-то рассказала Блисс о конверте, подсунутом под дверь ее комнаты. В конверте был ключ и адрес. На следующий день, когда Шайлер явилась в школу раскрасневшаяся и задумчивая, Блисс сложила два и два.
Блисс винила в произошедшем Джека Форса. Он должен был понимать, что делает. Он имел доступ к мудрости своих прошлых жизней - а Шайлер была новым духом, фактически таким же слепым и глупым, как Красная кровь. Джеку следовало оставить Шайлер в покое.
Когда Блисс вернулась домой, родители, к ее удивлению, были там, хотя Боби Энн в это время обычно занималась борьбой с целлюлитом, а Форсайт вроде как уехал на неделю в Вашингтон.
Блисс положила ключи на серебряный поднос на столике и прошла по главному коридору на шум ссоры. Похоже было, будто Форсайт и Боби Энн орут друг на друга. Но вскоре Блисс осознала, что ей так кажется из-за вампирской остроты слуха. На самом же деле они разговаривали шепотом.
- Ты уверен, что обеспечил безопасность?
Это произнесла Боби Энн. Блисс никогда еще не слышала, чтобы мачеха говорила настолько взволнованно.
- Абсолютно уверен.
- Говорила же я тебе, чтобы ты от него избавился!
- А я тебе говорил, что это не будет безопасно! - огрызнулся Форсайт.
- Но кто мог его взять? Кто вообще знал, что он у нас? Он никогда не должен был заметить пропажу...
Послышался неискренний смех.
- Ты права. Он превратился в полную развалину. С ним покончено. Он только тем и занимается, что плачет и смотрит старые альбомы с фотографиями или слушает старые записи. Тринити просто вне себя. Жалкая картина. Он никак не мог узнать.
- Но кто тогда это сделал?
- Ты знаешь, кого я подозреваю.
- Но она всего лишь девчонка!
- Она не просто девчонка. И ты это знаешь.
- Но как мы можем быть уверены?
- Никак не можем.
- Если только...
Голоса стихли, и Блисс прокралась по главной лестнице к себе в комнату. Ей было любопытно, о чем это говорили родители. Такое впечатление, будто они что-то потеряли. Девушке тут же подумалось об ожерелье, которое она носила не снимая. Она так и не вернула его отцу после бала Четырех сотен. Но, с другой стороны, он и не просил его вернуть. Да речь и не могла идти об ожерелье, поскольку Боби Энн видела его на падчерице совсем недавно и еще сказала тогда, что оно идет к глазам Блисс.
Девушка положила вещи и взялась за телефон. После поездки в больницу у нее весь день из головы не шли мысли о Дилане. Блисс не могла поверить, что он вообще ее не помнит. Думая о нем, она не знала, смеяться ей или плакать. Девушка сменила одежду, которую надевала в школу, на удобную домашнюю. Потом тихонько прошла на кухню. Там Блисс обнаружила Джордан, примостившуюся за отдельным столиком и корпевшую над домашним заданием.
- Что-то стряслось? - спросила Джордан, оторвавшись от книги.
Девочка была отличницей по всем предметам - Блисс такие успехи и не снились, пока в ней не заговорила вампирская кровь.
Блисс покачала головой.
- Ничего.
- Это все из-за того парня? Из-за твоего друга? - не унималась Джордан.
Блисс вздохнула и кивнула.
К ее облегчению, сестра не стала на нее давить и расспрашивать дальше. Вместо этого Джордан переломила свою плитку «Тоблероне» напополам. Это были любимые конфеты Джордан, и девочка тайком держала их запас в своей комнате, потому что Боби Энн вечно шпыняла ее по поводу лишнего веса.
- Спасибо, - поблагодарила сестру Блисс и откусила кусочек. Шоколад, тающий на языке, был восхитительным на вкус. Блисс была тронута. Сестренка пыталась подбодрить ее единственным доступным ей способом. - Может, тебе чем-нибудь помочь? - поинтересовалась она, чтоб показать, что ценит заботу Джордан.
- Да нет, не стоит. - Джордан покачала головой. - Ты все равно ни фига не сечешь в математике.
Блисс рассмеялась.
- Тут ты права. - Она принялась щелкать кнопками пульта от небольшого плазменного телевизора, висящего над столом. - Тебе не будет мешать? - спросила Блисс, переходя с канала на канал.
- Не.
Блисс доела шоколад, глядя в телевизор, а Джордан тем временем продолжала корпеть над своей математикой. Когда несколько часов спустя Форсайт и Боби Энн вошли в кухню, чтобы поужинать всей семьей, сестры все так же тихонько сидели бок о бок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20