Музыканты были не новички в подобного рода соревнованиях. То тут, то там среди толпы мелькали девушки в бальных платьях, напоминающие чудесные цветы. Огромные хрустальные люстры под высоким потолком походили на созвездия. В воздухе витало ощущение всеобщего оживления и возбуждения.
Незадолго до этого соревнования они приняли участие еще в нескольких конкурсах, и Альма поняла, что танцуют они очень хорошо, гораздо лучше, чем раньше. Постоянная практика и состояние нервного возбуждения сыграли свою положительную роль во время их выступления.
Фестиваль начался с открытого тура по фокстроту. Майкл не сделал заявку на их участие в этом виде танцев, но они с интересом наблюдали за выступлением других пар и затем танцевали вместе с публикой в перерыве и следующих турах. Потом были вальс, квикстеп и танго. Это называлось предварительным чемпионатом по четырем видам танцев, и получить призы из рук самого Пата Патриксона – значило попасть на первые полосы многих газет.
Альма и Майкл прекрасно понимали, что им придется бороться с такими же сильными противниками, как и они. И надо приложить много усилий, чтобы выйти в полуфинал. Пары, участвующие в финале и полуфинале, должны были выступать после перерыва на ужин. Закончились танцы для публики, и начался полуфинал. На танцевальной площадке появились судьи. Альма и Майкл завершили вальс элегантным поклоном и уже собирались начать фокстрот, когда вдруг девушка, подняв голову, увидела знакомое лицо.
Дитер Мувендал сидел за столом во втором ряду зрителей. Он здесь, в Лондоне! В этом самом зале!
Взглянув на него, Альма сразу отвлеклась от того, что ей следовало делать. Она даже не заметила, что Майкл предупреждающе надавил пальцами ей на спину. Это должно было ей напомнить, что пора вернуться в исходную позицию и приготовиться к фокстроту.
Мгновение спустя до Альмы дошло его послание. Она ошиблась, сбилась с такта и только на второй фигуре смогла восстановить ритм.
– Спокойно! Спокойно! – уговаривал Майкл, и им удалось исправить ошибку.
Но это было очень неприятно. Нельзя допускать подобные вещи, когда вокруг столько хороших танцоров. Альма не смела глянуть на судей, боясь, что они заметили ее оплошность. Оставшуюся часть конкурса они танцевали очень хорошо, хотя от волнения движения девушки стали несколько угловатыми, что явно контрастировало со спокойной и плавной манерой Майкла.
Но все же ей казалось, что они смогли справиться с неудачей. Поэтому Альма испытала настоящее потрясение, когда их имена не были названы среди восьми финалистов.
Ничего не видя перед собой, она опустилась в кресло, предназначенное для участников соревнований. Откуда-то издалека до нее долетели слова Майкла:
– О боже, не попали! Не попали финал! Бесполезно даже пытаться!
Альма постаралась взять себя в руки.
– Это не имеет большого значения, Майк. Это никак не повлияет на чемпионский статус…
– Но половина репортеров подвергнут критике это соревнование. Как это будет выглядеть? Майкл Джефферсон и Альма Крейги не попали в финал…
– Прости, Майк. Это моя вина.
– Ты абсолютно права. Это действительно твоя вина. О чем ты думала, когда начался фокстрот? Я не понимаю, что с тобой происходит!
– Я не знаю… Мне показалось, что я увидела кое-кого…
– Увидела кое-кого? Где?
– Там, среди зрителей.
– О боже милостивый! Альма, разве можно разглядывать зрителей в такой ответственный момент! Почему ты занималась этим?
– Потому… Мне показалось, я увидела там одного знакомого.
– Но даже если и так, почему ты сбилась с такта? Послушай, это уже чересчур! Ты просто несерьезно относишься к танцам. Могу только сказать, что мне не нужна несерьезная партнерша.
– Давай не будем ссориться, Майк…
– Я вовсе не ссорюсь с тобой. Я просто говорю тебе это. А теперь, так как мне нечего добавить к сказанному, я иду домой.
– Ты не собираешься дождаться конца?
– Нет. Можешь оставаться, если хочешь. Пусть твой знакомый, которого ты видела среди зрителей, проводит тебя. Спокойной ночи!
Майкл повернулся и зашагал к выходу. Его темные глаза сверкали гневом.
Альма сидела не шевелясь. Она неожиданно почувствовала себя очень уставшей. Может, Джанет права? Вероятно, ей действительно нужно оставить Майкла. Пусть найдет себе более подходящую партнершу. Она только злила его и мешала ему продвигаться вперед к лиге профессионалов.
Девушка продолжала неподвижно сидеть в углу, не в состоянии принять какое-либо решение и не зная, что же ей теперь делать. Вдруг она услышала:
– Моя бедная маленькая Лорелей… Ты выглядишь такой несчастной! – Дитер озабоченно смотрел на нее.
– Дитер! Значит, именно тебя я видела среди зрителей?
– Видела меня? Я не заметил этого. Как приятно, что ты меня еще помнишь. – Он улыбнулся и присел рядом. – Как ты, Альма?
Она попыталась улыбнуться.
– У меня все в порядке. Спасибо. А что ты здесь делаешь?
– Я приехал, чтобы вернуть вот это. – Он достал из кармана маленькую коробочку и передал девушке. Внутри, завернутые в замшу, лежали ее часы, те самые, что она испортила, пытаясь переплыть залив.
– О, Дитер! Ты ведь мог послать их по почте!
– Но я не хотел посылать их по почте. Я хотел отдать их тебе сам. Потому что очень хотел увидеть тебя.
Альма посмотрела на него и быстро заморгала, надеясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы.
– Но как ты узнал, что я буду сегодня здесь?
– Прочел в одном из журналов. Я слежу за твоей карьерой с тех пор, как мы встретились в Уэстерхейвене. Я искал в газетах и журналах любое упоминание о тебе и Майкле. У тебя все хорошо.
– Было. До сегодняшнего вечера… – Несмотря на все усилия, ее голос задрожал.
Дитер внимательно посмотрел на девушку:
– Ты очень расстроена этой неудачей?
– У меня есть причины. Именно из-за моей ошибки нас не отобрали в финал. Майк очень сердит на меня, и я его не виню.
Дитер вновь глянул на Альму, словно не соглашаясь с ее словами.
– Где он теперь?
– Он… он ушел домой.
– Без тебя?
– Да… но это не имеет значения. Я живу совсем близко.
Дитер на мгновение задумался, затем поднялся и протянул девушке руку:
– Пойдем. Сейчас тебе просто необходим бокал шампанского и что-нибудь поесть. Ты почувствуешь себя лучше. Комната для ужина, наверное, еще не открыта, но мы можем купить что-нибудь в буфете.
Альма позволила увести себя в тихий и уютный буфет, где официант принес им вино и канапе. Дитер заговорил, пытаясь как-то приободрить свою спутницу:
– Видишь, как замечательно мой дядюшка Маркос починил твои часы? Позволь, я надену их тебе на руку. Они не очень подходят к твоему бальному платью, но ничего страшного. Ты была в нем в Уэстерхейвене. Но теперь у тебя другая прическа.
Альма вдруг почувствовала, что ее настроение несколько улучшилось.
– Неужели ты и в самом деле приехал в Лондон только лишь для того, чтобы увидеть меня? – наконец решилась она.
– Не могу сказать неправду, – засмеялся Дитер, – как говорил Джордж Вашингтон. У моего отца здесь кое-какие дела. Но он не хотел ехать, и, таким образом, вызвался я. Но правдой будет и то, что вызвался я только потому, что очень хотел увидеть тебя. Хотя бы издалека.
Она дотронулась пальцами до края бокала с шампанским.
– Я не совсем понимаю. Почему, Дитер? Почему для тебя так важно увидеть меня?
Дитер задумчиво смотрел на девушку.
– Об этом сказал ваш великий поэт Шекспир. Я не слишком силен в английской поэзии, но это звучит примерно так:
Словно зимней стужей сердце сковано
Без тебя, как скоротечны радости земные…
– Но ведь это не объясняет «почему»?
– Возможно, что нет. Но я не могу этого объяснить. По крайней мере, пока. Прошло слишком мало времени, чтобы знать наверняка. Я знаю лишь то, что хотел видеть тебя опять, моя Альма. – Он взял ее за руку. – Ты уже лучше себя чувствуешь?
– Да, – признала она удивленно.
– В таком случае давай вернемся в танцевальный зал. Я так хочу снова с тобой потанцевать.
– Но соревнование…
– Оно должно было закончиться в половине двенадцатого. Думаю, к этому времени все награды уже вручены.
Дитер оказался прав. Оркестр играл для публики босанову, когда они пришли в зал, и, словно повинуясь инстинкту, Альма и Дитер взяли друг друга за руки и вышли на танцевальную площадку.
И вечер превратился для Альмы в сказочную мечту. Играл оркестр, вокруг танцевали пары, но девушке казалось, что они одни в какой-то заколдованной волшебной стране. Похоже, они были созданы друг для друга. Как партнеры по танцам. Заканчивалась одна мелодия, начиналась другая, и Дитер вел ее в танце, словно они давно уже знали, какое движение каждый из них выберет.
Время от времени церемониймейстер делал объявления, но ни Альма, ни Дитер ничего не слышали. Их уши воспринимали только мелодии оркестра.
Вскоре, когда часы уже показывали половину первого, Альма и Дитер внезапно обнаружили себя в центре круга. Им аплодировали.
– Что это? В чем дело? – словно очнувшись, с удивлением спросила Альма.
– Ich weiss nicht… – Дитер тоже оглядывался вокруг, не понимая, что же случилось. – Они аплодируют нам, Альма?
– Разумеется, молодой человек. – Церемониймейстер проталкивался сквозь толпу с сияющей улыбкой. – Пат Патриксон выбрал вас как самую лучшую пару из публики. Вы стали победителями в нашей программе «Давайте соберемся вместе». Поздравляем вас, друзья! Вы очаровательная пара!
Дитер рассмеялся, Альма покраснела. Затем ее новый партнер притянул девушку к себе, обнял и поблагодарил церемониймейстера по-немецки. Потом, увидев, что на него смотрят с удивлением, понял, что говорит на родном языке, и повторил это еще раз по-английски.
– Большое спасибо, мы благодарим вас за оказанную нам честь, – сказал он, а потом, обратившись к Альме, добавил: – Что подумает мой отец? Предполагается, что я приехал сюда по делу.
Дитер был так удивлен и озадачен происходящим, что девушка не удержалась и засмеялась. Молодого человека и его спутницу представили Пату Патриксону, который сказал несколько теплых слов и передал победителям диплом, свидетельствующий об их победе. Альма и Дитер благодарно приняли его. Затем им вручили конверт, молодой человек поклонился, и фотограф запечатлел на пленке дуэт победителей с Патом Патриксоном.
Отойдя в сторону, Дитер открыл конверт и обнаружил внутри полоску бумаги.
– О, нам не нужно это, – сказал он и положил конверт вместе с его содержимым в ящик на столе Пата Патриксона.
Альма и Дитер вновь вернулись на танцевальную площадку и уже были готовы отдаться нежному и страстному ритму румбы, когда девушка вдруг почувствовала, что до ее плеча кто-то дотронулся. Оглянувшись, она увидела Джанет Бриджес.
– О, Джанет… Привет, – рассеянно поприветствовала ее Альма, находясь все еще во власти музыки.
– Можно тебя на минутку, Альма?
– Что, прямо сейчас?
– Да, сейчас.
– Но я собираюсь танцевать…
– Это очень важно, Альма.
Девушка извинилась перед Дитером и неохотно последовала за Джанет в фойе, где посетители уже надевали свои пальто, собираясь идти домой.
– Альма, почему ты ведешь себя так легкомысленно?
Испугавшись тона Джанет, Альма сразу пришла себя. Голубые глаза Джанет со злостью смотрели на девушку.
– В чем дело? Почему ты такая сердитая?
– Сердитая? Я не сердитая, я просто в ярости! – Джанет топнула ногой, и высокий каблучок ее бальной туфельки звонко стукнул по паркетному полу. – Когда мы разговаривали с тобой, Альма, несколько недель назад, ты уверяла, что хочешь танцевать с Майком. А теперь ты подвела его на таком серьезном соревновании, как сегодня, и флиртуешь с этим блондином, немецким Ромео! Мне хочется просто ударить тебя.
– О… – Всего минуту назад Альма чувствовала себя счастливой, но вдруг холодные и злые слова Джанет заставили ее вернуться к реальности. – Но я никогда не думала…
– Это твоя проблема. Ты никогда не думаешь. Тебе кажется важным то, что происходит с тобой сейчас. Тебя совершенно не волнует, что будет с тобой и Майком в дальнейшем. Вы только посмотрите! Уже танцует с другим мужчиной практически щека к щеке. Что скажет Майк?
– Меня не волнует, что скажет Майк, – вспыхнула Альма. – Он ушел домой и бросил меня здесь одну.
– Неужели? Ты это заслужила! О чем, интересно, ты так задумалась, что сбилась с ритма в фокстроте и закачалась?
– Я вовсе не закачалась.
– Но это все равно испортило танец. Я совсем не осуждаю Майка за то, что он оставил тебя. Я бы сделала то же самое, если бы Кеннет выкинул подобное на соревнованиях.
– Ты это хотела мне сказать? – холодно поинтересовалась Альма. – Потому что, если это все, я вернусь к Дитеру.
– Теперь, значит, Дитер? – Джанет криво усмехнулась. – Иди, иди. Но если бы я была на твоем месте и хотела удержать Майка как партнера, то со всех ног бросилась бы к нему домой и попыталась объяснить, как появилась твоя фотография с Дитером и Патом Патриксоном прежде, чем ее напечатают в газетах.
– Фотография? Какая фотография?
Джанет с раздражением уставилась на Альму.
– Что с тобой? Ты что, в полубессознательном состоянии? Фотограф сделал снимок, когда Пат Патриксон вручал Дитеру диплом. Разве ты не заметила этого?
– Н… нет. Я помню вспышку камеры…
– И это все появится в колонке сплетен завтра или в понедельник. Что, ты думаешь, Майк может сказать по этому поводу?
– О, Джанет! – испугалась Альма. – Я не подумала об этом!
– Даже не знаю, почему я так беспокоюсь, – уныло вздохнула Джанет. – Гораздо выгоднее для меня было бы оставить тебя одну барахтаться в этом. Тогда бы Майк сразу бросил тебя. Навсегда.
– Я немедленно должна бежать. – Альма была охвачена паникой. – Сколько сейчас времени?
– Без двадцати пяти час.
– Я только пойду и попрощаюсь с Дитером…
– Ради бога, не трать время. Майк и его родственники будут уже в постели, когда ты появишься. Представляю их лица, если ты перебудишь всех в доме.
– Да… разумеется… ты, конечно, права. Но Дитер…
– Я объяснюсь с ним вместо тебя. Иди, быстрей бери свое пальто и лови такси.
Альма мгновенно исчезла в гардеробе, надела пальто, туфли и уже через несколько секунд была на улице. К зданию муниципалитета то и дело подъезжали такси для стремящихся домой зрителей. Уже через несколько минут Альма мчалась на окраину города, где жил Майкл с семьей брата.
Только позвонив в дверь, Альма вдруг засомневалась в правильности своего решения. Был почти час ночи. В окнах свет не горел. Майкл конечно же дома – его машина стояла у края тротуара. Но все говорило о том, что он сразу лег спать. Девушка, подняв руку, чтобы позвонить еще раз, застыла в нерешительности. Она повернулась и спустилась с покрытых красной плиткой ступенек. Дверь открылась.
На пороге стояла женщина в халате и чепчике. Она, по всей видимости, не слишком удивилась, увидев Альму, но в то же время ее взгляд не отличался особенной приветливостью. Это была жена брата Майкла, Розмари Джефферсон.
– Так это ты. Я сказала Арнольду, что это может быть только Альма.
Девушка не знала, с чего начать разговор.
– Можно мне войти?
– Это не поможет. Майкла нет дома.
– Нет дома? Но его машина?..
– Он ушел пешком. Давненько я его таким не видела. Он сказал мне, что должен прогуляться и немного остыть.
– О! Понятно. Вы не знаете, он скоро вернется?
– Понятия не имею. – Было очевидно, что Розмари хотела, чтобы Альма поскорее ушла. Но вдруг из коридора раздался раздраженный голос: – Ради бога, Розмари, не стой в дверях. Пригласи девушку зайти.
Женщина неохотно сделала шаг назад и жестом пригласила Альму внутрь. Девушка вошла в маленький аккуратный домик. Арнольд в халате спустился с лестницы и включил свет.
– Заходи, заходи, – пригласил он, проявляя гораздо большее радушие, чем его жена. – Бедняжка, ты выглядишь совершенно измученной. Заходи, садись. Розмари, сделай нам чай и еще что-нибудь.
– Я не знаю, что…
– Пожалуйста, иди и поставь чайник. – Арнольд говорил тоном, не оставлявшим сомнений, кто в доме хозяин. Розмари с раздражением сверкнула черными глазами из-под розового чепчика с рюшами. Но сделала то, о чем просил ее муж.
– Итак. – Арнольд слегка подтолкнул Альму к креслу. – Прямо к делу. Я пригласил тебя зайти к нам и не собираюсь обращаться с тобой, словно тебя следует немедленно отправить в Тауэр. Но в то же время я на стороне Майка. Он потратил на тебя массу времени. А ты так его подводишь. От испуга Альма вдруг расплакалась.
– Я не хотела подводить его. – Она продолжала рыдать. – Я так старалась быть идеальной партнершей. А сегодня все вдруг пошло совсем плохо…
Арнольд попытался успокоить девушку. Он сел на стул в противоположном конце комнаты. Он выглядел немного смешным. Еще несколько минут назад он лежал в кровати, и сейчас его волосы на затылке стояли дыбом. Это делало Арнольда похожим на какаду. Но Альма этого не замечала. Когда она немного успокоилась, Арнольд дал ей коробку с бумажными салфетками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Незадолго до этого соревнования они приняли участие еще в нескольких конкурсах, и Альма поняла, что танцуют они очень хорошо, гораздо лучше, чем раньше. Постоянная практика и состояние нервного возбуждения сыграли свою положительную роль во время их выступления.
Фестиваль начался с открытого тура по фокстроту. Майкл не сделал заявку на их участие в этом виде танцев, но они с интересом наблюдали за выступлением других пар и затем танцевали вместе с публикой в перерыве и следующих турах. Потом были вальс, квикстеп и танго. Это называлось предварительным чемпионатом по четырем видам танцев, и получить призы из рук самого Пата Патриксона – значило попасть на первые полосы многих газет.
Альма и Майкл прекрасно понимали, что им придется бороться с такими же сильными противниками, как и они. И надо приложить много усилий, чтобы выйти в полуфинал. Пары, участвующие в финале и полуфинале, должны были выступать после перерыва на ужин. Закончились танцы для публики, и начался полуфинал. На танцевальной площадке появились судьи. Альма и Майкл завершили вальс элегантным поклоном и уже собирались начать фокстрот, когда вдруг девушка, подняв голову, увидела знакомое лицо.
Дитер Мувендал сидел за столом во втором ряду зрителей. Он здесь, в Лондоне! В этом самом зале!
Взглянув на него, Альма сразу отвлеклась от того, что ей следовало делать. Она даже не заметила, что Майкл предупреждающе надавил пальцами ей на спину. Это должно было ей напомнить, что пора вернуться в исходную позицию и приготовиться к фокстроту.
Мгновение спустя до Альмы дошло его послание. Она ошиблась, сбилась с такта и только на второй фигуре смогла восстановить ритм.
– Спокойно! Спокойно! – уговаривал Майкл, и им удалось исправить ошибку.
Но это было очень неприятно. Нельзя допускать подобные вещи, когда вокруг столько хороших танцоров. Альма не смела глянуть на судей, боясь, что они заметили ее оплошность. Оставшуюся часть конкурса они танцевали очень хорошо, хотя от волнения движения девушки стали несколько угловатыми, что явно контрастировало со спокойной и плавной манерой Майкла.
Но все же ей казалось, что они смогли справиться с неудачей. Поэтому Альма испытала настоящее потрясение, когда их имена не были названы среди восьми финалистов.
Ничего не видя перед собой, она опустилась в кресло, предназначенное для участников соревнований. Откуда-то издалека до нее долетели слова Майкла:
– О боже, не попали! Не попали финал! Бесполезно даже пытаться!
Альма постаралась взять себя в руки.
– Это не имеет большого значения, Майк. Это никак не повлияет на чемпионский статус…
– Но половина репортеров подвергнут критике это соревнование. Как это будет выглядеть? Майкл Джефферсон и Альма Крейги не попали в финал…
– Прости, Майк. Это моя вина.
– Ты абсолютно права. Это действительно твоя вина. О чем ты думала, когда начался фокстрот? Я не понимаю, что с тобой происходит!
– Я не знаю… Мне показалось, что я увидела кое-кого…
– Увидела кое-кого? Где?
– Там, среди зрителей.
– О боже милостивый! Альма, разве можно разглядывать зрителей в такой ответственный момент! Почему ты занималась этим?
– Потому… Мне показалось, я увидела там одного знакомого.
– Но даже если и так, почему ты сбилась с такта? Послушай, это уже чересчур! Ты просто несерьезно относишься к танцам. Могу только сказать, что мне не нужна несерьезная партнерша.
– Давай не будем ссориться, Майк…
– Я вовсе не ссорюсь с тобой. Я просто говорю тебе это. А теперь, так как мне нечего добавить к сказанному, я иду домой.
– Ты не собираешься дождаться конца?
– Нет. Можешь оставаться, если хочешь. Пусть твой знакомый, которого ты видела среди зрителей, проводит тебя. Спокойной ночи!
Майкл повернулся и зашагал к выходу. Его темные глаза сверкали гневом.
Альма сидела не шевелясь. Она неожиданно почувствовала себя очень уставшей. Может, Джанет права? Вероятно, ей действительно нужно оставить Майкла. Пусть найдет себе более подходящую партнершу. Она только злила его и мешала ему продвигаться вперед к лиге профессионалов.
Девушка продолжала неподвижно сидеть в углу, не в состоянии принять какое-либо решение и не зная, что же ей теперь делать. Вдруг она услышала:
– Моя бедная маленькая Лорелей… Ты выглядишь такой несчастной! – Дитер озабоченно смотрел на нее.
– Дитер! Значит, именно тебя я видела среди зрителей?
– Видела меня? Я не заметил этого. Как приятно, что ты меня еще помнишь. – Он улыбнулся и присел рядом. – Как ты, Альма?
Она попыталась улыбнуться.
– У меня все в порядке. Спасибо. А что ты здесь делаешь?
– Я приехал, чтобы вернуть вот это. – Он достал из кармана маленькую коробочку и передал девушке. Внутри, завернутые в замшу, лежали ее часы, те самые, что она испортила, пытаясь переплыть залив.
– О, Дитер! Ты ведь мог послать их по почте!
– Но я не хотел посылать их по почте. Я хотел отдать их тебе сам. Потому что очень хотел увидеть тебя.
Альма посмотрела на него и быстро заморгала, надеясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы.
– Но как ты узнал, что я буду сегодня здесь?
– Прочел в одном из журналов. Я слежу за твоей карьерой с тех пор, как мы встретились в Уэстерхейвене. Я искал в газетах и журналах любое упоминание о тебе и Майкле. У тебя все хорошо.
– Было. До сегодняшнего вечера… – Несмотря на все усилия, ее голос задрожал.
Дитер внимательно посмотрел на девушку:
– Ты очень расстроена этой неудачей?
– У меня есть причины. Именно из-за моей ошибки нас не отобрали в финал. Майк очень сердит на меня, и я его не виню.
Дитер вновь глянул на Альму, словно не соглашаясь с ее словами.
– Где он теперь?
– Он… он ушел домой.
– Без тебя?
– Да… но это не имеет значения. Я живу совсем близко.
Дитер на мгновение задумался, затем поднялся и протянул девушке руку:
– Пойдем. Сейчас тебе просто необходим бокал шампанского и что-нибудь поесть. Ты почувствуешь себя лучше. Комната для ужина, наверное, еще не открыта, но мы можем купить что-нибудь в буфете.
Альма позволила увести себя в тихий и уютный буфет, где официант принес им вино и канапе. Дитер заговорил, пытаясь как-то приободрить свою спутницу:
– Видишь, как замечательно мой дядюшка Маркос починил твои часы? Позволь, я надену их тебе на руку. Они не очень подходят к твоему бальному платью, но ничего страшного. Ты была в нем в Уэстерхейвене. Но теперь у тебя другая прическа.
Альма вдруг почувствовала, что ее настроение несколько улучшилось.
– Неужели ты и в самом деле приехал в Лондон только лишь для того, чтобы увидеть меня? – наконец решилась она.
– Не могу сказать неправду, – засмеялся Дитер, – как говорил Джордж Вашингтон. У моего отца здесь кое-какие дела. Но он не хотел ехать, и, таким образом, вызвался я. Но правдой будет и то, что вызвался я только потому, что очень хотел увидеть тебя. Хотя бы издалека.
Она дотронулась пальцами до края бокала с шампанским.
– Я не совсем понимаю. Почему, Дитер? Почему для тебя так важно увидеть меня?
Дитер задумчиво смотрел на девушку.
– Об этом сказал ваш великий поэт Шекспир. Я не слишком силен в английской поэзии, но это звучит примерно так:
Словно зимней стужей сердце сковано
Без тебя, как скоротечны радости земные…
– Но ведь это не объясняет «почему»?
– Возможно, что нет. Но я не могу этого объяснить. По крайней мере, пока. Прошло слишком мало времени, чтобы знать наверняка. Я знаю лишь то, что хотел видеть тебя опять, моя Альма. – Он взял ее за руку. – Ты уже лучше себя чувствуешь?
– Да, – признала она удивленно.
– В таком случае давай вернемся в танцевальный зал. Я так хочу снова с тобой потанцевать.
– Но соревнование…
– Оно должно было закончиться в половине двенадцатого. Думаю, к этому времени все награды уже вручены.
Дитер оказался прав. Оркестр играл для публики босанову, когда они пришли в зал, и, словно повинуясь инстинкту, Альма и Дитер взяли друг друга за руки и вышли на танцевальную площадку.
И вечер превратился для Альмы в сказочную мечту. Играл оркестр, вокруг танцевали пары, но девушке казалось, что они одни в какой-то заколдованной волшебной стране. Похоже, они были созданы друг для друга. Как партнеры по танцам. Заканчивалась одна мелодия, начиналась другая, и Дитер вел ее в танце, словно они давно уже знали, какое движение каждый из них выберет.
Время от времени церемониймейстер делал объявления, но ни Альма, ни Дитер ничего не слышали. Их уши воспринимали только мелодии оркестра.
Вскоре, когда часы уже показывали половину первого, Альма и Дитер внезапно обнаружили себя в центре круга. Им аплодировали.
– Что это? В чем дело? – словно очнувшись, с удивлением спросила Альма.
– Ich weiss nicht… – Дитер тоже оглядывался вокруг, не понимая, что же случилось. – Они аплодируют нам, Альма?
– Разумеется, молодой человек. – Церемониймейстер проталкивался сквозь толпу с сияющей улыбкой. – Пат Патриксон выбрал вас как самую лучшую пару из публики. Вы стали победителями в нашей программе «Давайте соберемся вместе». Поздравляем вас, друзья! Вы очаровательная пара!
Дитер рассмеялся, Альма покраснела. Затем ее новый партнер притянул девушку к себе, обнял и поблагодарил церемониймейстера по-немецки. Потом, увидев, что на него смотрят с удивлением, понял, что говорит на родном языке, и повторил это еще раз по-английски.
– Большое спасибо, мы благодарим вас за оказанную нам честь, – сказал он, а потом, обратившись к Альме, добавил: – Что подумает мой отец? Предполагается, что я приехал сюда по делу.
Дитер был так удивлен и озадачен происходящим, что девушка не удержалась и засмеялась. Молодого человека и его спутницу представили Пату Патриксону, который сказал несколько теплых слов и передал победителям диплом, свидетельствующий об их победе. Альма и Дитер благодарно приняли его. Затем им вручили конверт, молодой человек поклонился, и фотограф запечатлел на пленке дуэт победителей с Патом Патриксоном.
Отойдя в сторону, Дитер открыл конверт и обнаружил внутри полоску бумаги.
– О, нам не нужно это, – сказал он и положил конверт вместе с его содержимым в ящик на столе Пата Патриксона.
Альма и Дитер вновь вернулись на танцевальную площадку и уже были готовы отдаться нежному и страстному ритму румбы, когда девушка вдруг почувствовала, что до ее плеча кто-то дотронулся. Оглянувшись, она увидела Джанет Бриджес.
– О, Джанет… Привет, – рассеянно поприветствовала ее Альма, находясь все еще во власти музыки.
– Можно тебя на минутку, Альма?
– Что, прямо сейчас?
– Да, сейчас.
– Но я собираюсь танцевать…
– Это очень важно, Альма.
Девушка извинилась перед Дитером и неохотно последовала за Джанет в фойе, где посетители уже надевали свои пальто, собираясь идти домой.
– Альма, почему ты ведешь себя так легкомысленно?
Испугавшись тона Джанет, Альма сразу пришла себя. Голубые глаза Джанет со злостью смотрели на девушку.
– В чем дело? Почему ты такая сердитая?
– Сердитая? Я не сердитая, я просто в ярости! – Джанет топнула ногой, и высокий каблучок ее бальной туфельки звонко стукнул по паркетному полу. – Когда мы разговаривали с тобой, Альма, несколько недель назад, ты уверяла, что хочешь танцевать с Майком. А теперь ты подвела его на таком серьезном соревновании, как сегодня, и флиртуешь с этим блондином, немецким Ромео! Мне хочется просто ударить тебя.
– О… – Всего минуту назад Альма чувствовала себя счастливой, но вдруг холодные и злые слова Джанет заставили ее вернуться к реальности. – Но я никогда не думала…
– Это твоя проблема. Ты никогда не думаешь. Тебе кажется важным то, что происходит с тобой сейчас. Тебя совершенно не волнует, что будет с тобой и Майком в дальнейшем. Вы только посмотрите! Уже танцует с другим мужчиной практически щека к щеке. Что скажет Майк?
– Меня не волнует, что скажет Майк, – вспыхнула Альма. – Он ушел домой и бросил меня здесь одну.
– Неужели? Ты это заслужила! О чем, интересно, ты так задумалась, что сбилась с ритма в фокстроте и закачалась?
– Я вовсе не закачалась.
– Но это все равно испортило танец. Я совсем не осуждаю Майка за то, что он оставил тебя. Я бы сделала то же самое, если бы Кеннет выкинул подобное на соревнованиях.
– Ты это хотела мне сказать? – холодно поинтересовалась Альма. – Потому что, если это все, я вернусь к Дитеру.
– Теперь, значит, Дитер? – Джанет криво усмехнулась. – Иди, иди. Но если бы я была на твоем месте и хотела удержать Майка как партнера, то со всех ног бросилась бы к нему домой и попыталась объяснить, как появилась твоя фотография с Дитером и Патом Патриксоном прежде, чем ее напечатают в газетах.
– Фотография? Какая фотография?
Джанет с раздражением уставилась на Альму.
– Что с тобой? Ты что, в полубессознательном состоянии? Фотограф сделал снимок, когда Пат Патриксон вручал Дитеру диплом. Разве ты не заметила этого?
– Н… нет. Я помню вспышку камеры…
– И это все появится в колонке сплетен завтра или в понедельник. Что, ты думаешь, Майк может сказать по этому поводу?
– О, Джанет! – испугалась Альма. – Я не подумала об этом!
– Даже не знаю, почему я так беспокоюсь, – уныло вздохнула Джанет. – Гораздо выгоднее для меня было бы оставить тебя одну барахтаться в этом. Тогда бы Майк сразу бросил тебя. Навсегда.
– Я немедленно должна бежать. – Альма была охвачена паникой. – Сколько сейчас времени?
– Без двадцати пяти час.
– Я только пойду и попрощаюсь с Дитером…
– Ради бога, не трать время. Майк и его родственники будут уже в постели, когда ты появишься. Представляю их лица, если ты перебудишь всех в доме.
– Да… разумеется… ты, конечно, права. Но Дитер…
– Я объяснюсь с ним вместо тебя. Иди, быстрей бери свое пальто и лови такси.
Альма мгновенно исчезла в гардеробе, надела пальто, туфли и уже через несколько секунд была на улице. К зданию муниципалитета то и дело подъезжали такси для стремящихся домой зрителей. Уже через несколько минут Альма мчалась на окраину города, где жил Майкл с семьей брата.
Только позвонив в дверь, Альма вдруг засомневалась в правильности своего решения. Был почти час ночи. В окнах свет не горел. Майкл конечно же дома – его машина стояла у края тротуара. Но все говорило о том, что он сразу лег спать. Девушка, подняв руку, чтобы позвонить еще раз, застыла в нерешительности. Она повернулась и спустилась с покрытых красной плиткой ступенек. Дверь открылась.
На пороге стояла женщина в халате и чепчике. Она, по всей видимости, не слишком удивилась, увидев Альму, но в то же время ее взгляд не отличался особенной приветливостью. Это была жена брата Майкла, Розмари Джефферсон.
– Так это ты. Я сказала Арнольду, что это может быть только Альма.
Девушка не знала, с чего начать разговор.
– Можно мне войти?
– Это не поможет. Майкла нет дома.
– Нет дома? Но его машина?..
– Он ушел пешком. Давненько я его таким не видела. Он сказал мне, что должен прогуляться и немного остыть.
– О! Понятно. Вы не знаете, он скоро вернется?
– Понятия не имею. – Было очевидно, что Розмари хотела, чтобы Альма поскорее ушла. Но вдруг из коридора раздался раздраженный голос: – Ради бога, Розмари, не стой в дверях. Пригласи девушку зайти.
Женщина неохотно сделала шаг назад и жестом пригласила Альму внутрь. Девушка вошла в маленький аккуратный домик. Арнольд в халате спустился с лестницы и включил свет.
– Заходи, заходи, – пригласил он, проявляя гораздо большее радушие, чем его жена. – Бедняжка, ты выглядишь совершенно измученной. Заходи, садись. Розмари, сделай нам чай и еще что-нибудь.
– Я не знаю, что…
– Пожалуйста, иди и поставь чайник. – Арнольд говорил тоном, не оставлявшим сомнений, кто в доме хозяин. Розмари с раздражением сверкнула черными глазами из-под розового чепчика с рюшами. Но сделала то, о чем просил ее муж.
– Итак. – Арнольд слегка подтолкнул Альму к креслу. – Прямо к делу. Я пригласил тебя зайти к нам и не собираюсь обращаться с тобой, словно тебя следует немедленно отправить в Тауэр. Но в то же время я на стороне Майка. Он потратил на тебя массу времени. А ты так его подводишь. От испуга Альма вдруг расплакалась.
– Я не хотела подводить его. – Она продолжала рыдать. – Я так старалась быть идеальной партнершей. А сегодня все вдруг пошло совсем плохо…
Арнольд попытался успокоить девушку. Он сел на стул в противоположном конце комнаты. Он выглядел немного смешным. Еще несколько минут назад он лежал в кровати, и сейчас его волосы на затылке стояли дыбом. Это делало Арнольда похожим на какаду. Но Альма этого не замечала. Когда она немного успокоилась, Арнольд дал ей коробку с бумажными салфетками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16