А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Как-то серым днем, когда от духоты и влажности уже нечем было дышать, наконец появился Сикандер.– Эмма, – начал он, остановившись на веранде ее бунгало, – возвращайся вместе со мной в дом. Теперь я готов к разговору с тобой. Мне не хотелось его заводить раньше времени. Я должен был завершить кое-какие дела.Эмма невольно задержала на нем взгляд. Трудно было предположить, что этот человек почти неделю находился между жизнью и смертью. Он был так красив, что у нее защемило сердце, а внизу живота зашелестели крылышками тысячи бабочек. Достаточно было одной его улыбки, чтобы она бросилась ему в объятия.Со своей обычной вежливостью он подал ей руку, помогая спуститься со ступенек.– Ты чувствуешь запах дождя? – спросил он, втягивая воздух. Эмма посмотрела на оловянное небо.– По-моему, ты водишь меня за нос: никакого дождя не предвидится. Когда он наконец прольется, будет уже слишком поздно. Все вокруг либо уже умерло, либо находится при смерти.– Ошибаешься, Эмма. Вот увидишь, как возродится жизнь, стоит пройти первому дождю. Появятся гусеницы размером со змею и мотыльки под стать орлам…– Не преувеличивай.– Посмотрим. От одних насекомых не будет отбоя, а твое жалкое бунгало мигом проглотят джунгли.– Жду не дождусь, чтобы это случилось. Меня уже тошнит от жары и засухи.Всю остальную дорогу до розового дома они проехали молча. Не успела она войти, как Сикандер потащил ее в приемную, где стояли письменный стол в британском стиле и кресло, превращавшие комнату в кабинет. Посередине стола лежала стопка бумаг.Сикандер предложил Эмме сесть и как ни в чем не бывало подал ей бумаги, опершись о край стола. Она просмотрела бумаги, удивленно подняла на него глаза, снова прочла написанное, но уже гораздо внимательнее. Указывая на верхний лист, она проговорила:– Это как будто документ на весь Парадайз-Вью, включая Уайлдвуд…Сикандер кивнул:– Совершенно верно. Я составил его специально для тебя.– Но на нем стоит не твое, а мое имя. Твое вообще нигде не упомянуто.– Оно вот тут, в конце второго листа. Если ты внимательно прочтешь все документы, то увидишь, что я переписал на тебя все свои владения, то есть Парадайз-Вью вместе с Уайлдвудом. За собой я оставил кое-какие земли, расположенные далеко отсюда.– Зачем ты это сделал? Мне не нужен Парадайз-Вью. Мне хотелось получить только то, что передала мне моя мать, – Уайлдвуд.– Эмма! – Глаза Сикандера излучали теплое голубое сияние. – Я не смог придумать иного способа, чтобы убедить тебя, как много ты для меня значишь. Я отдаю тебе Парадайз-Вью, то место на земле, которое так много для меня значит. Эти бумаги представляют собой законные документы. Согласно им, ты являешься собственницей не каких-то восьмисот, а целых трех тысяч акров. Кроме того, тебе принадлежит этот дом, поле для поло, конюшни, бунгало – все, что стоит на этой земле.Эмма была поражена и не знала, что сказать. Единственное, что было в ее силах, – это молча сидеть, не сводя с него глаз. – Закрой рот, Эмма, не уподобляйся рыбе! – Подойдя к ней, он опустился перед ее креслом на одно колено. – Дорогая Эмма, поверишь ли ты теперь моему признанию в любви? Согласишься ли, что у меня нет никаких корыстных соображений, когда я говорю, что боготворю землю, по которой ты ступаешь? Теперь владелицей этой земли являешься ты, а не я. И я могу тебе предложить только себя самого. Если хочешь, можешь меня отвергнуть. Ты вправе согнать меня с этой земли, и я буду вынужден подчиниться. Бог свидетель, я этого заслужил. Но я люблю тебя, Эмма. Я хочу на тебе жениться, и дело только в тебе самой, а не в земле, которой ты владеешь. Если мы поженимся, она так и останется твоей. Между прочим, это превращает тебя в одну из богатейших мэм-саиб во всей Индии! Теперь для счастья тебе необязателен я – если, конечно, ты меня не любишь… Если это так, не скрывай от меня правду – я попытаюсь с ней смириться.– Сикандер… – Эмма ощущала опасную близость слез. – Все это… – Она коснулась бумаг. – Все это не обязательно.– Вот как? Что ж, это единственный способ, который я смог придумать, чтобы убедить тебя в своей искренности. Скажи, что ты выйдешь за меня, Эмма! Клянусь, я найду, где поселить женщин из своей зенаны. Уезжая, Сантамани пригласила их к себе. Она сказала, что будет рада их принять. А я выброшу всю свою индийскую одежду и проведу реформы…– Какие еще реформы?– Я отменю кастовую систему. Я прикажу Сакараму с большей уважительностью обращаться с уборщиками. Я всем объясню, что они должны относиться друг к другу, как к равным. Я…Эмма не удержалась от смеха.– Лучше не давай обещаний, которых все равно не сможешь сдержать. Как-никак здесь Индия, и я уже привыкла к мысли, что ни тебе, ни мне не дано в один миг перевернуть здешнюю жизнь. Боюсь, кастовая система продержится еще долго.– Ты выйдешь за меня замуж, Эмма? Выдвигай свои условия: какими бы они ни оказались, я их приму.– Ты должен хранить мне верность, – заявила Эмма без малейших колебаний. – Я тоже обязуюсь быть, тебе верна. И честность! Больше никакой лжи, никаких уверток! Вот и все, чего мне в действительности хочется, Сикандер. Нет, подожди. Есть еще одно пожелание: в споре со мной помни о вежливости. Все разногласия должны разрешаться путем мирных переговоров.– Это все? Как просто!– Это только так кажется. Перед нами будет по-прежнему стоять немало проблем, Сикандер. Очень возможно, что от нас дружно отвернутся представители как индийского, так и английского высшего общества. Не исключено, что нас никогда не простят ни индийцы, ни британцы.– Послушай, Эмма, мне безразлично, что думают обо мне в обществе! За ту неделю, что я пролежал без движения, я успел это понять. Друзья останутся друзьями в любом случае, а враги так и не перестанут быть врагами. Нельзя же всю жизнь бояться чужого мнения!– Ты же был без сознания! Ты никак не мог прийти за ту неделю к столь серьезным выводам. Сначала ты заявляешь, что видел сны, теперь утверждаешь, что размышлял…Сикандер обнял ее за шею и привлек к себе.– Хорошо, сознаюсь: эти мысли пришли ко мне вместе с вернувшимся сознанием. Но за время беспамятства со мной все равно что-то произошло. Это «что-то» зовется тобой, Эмма. Я выжил только благодаря тебе. Был момент, когда мне хотелось уйти из этого мира. Если бы не ты, Эмма, то так бы и произошло. Это ты призвала меня назад. Я понял, что еще не договорил с тобой, не убедил тебя в своей любви… Нам предстоит еще столько пережить, Эмма, столько вынести горя и радости…Эмма сложила бумаги и аккуратно разорвала их.– Что ты делаешь?! – в ужасе вскричал он.– Единственный документ, на который я соглашусь, – это тот, по которому земля становится нашей совместной собственностью, Сикандер. К нему должен быть приложен еще один, согласно которому мы все оставляем детям – Майклу и Виктории, а также нашим другим детям, которым еще предстоит родиться.– Да, – тихо проговорил он. – Так будет лучше всего. Надо сразу же обо всем позаботиться. Заодно я изменю название нашего совместного владения: вместо Парадайз-Вью наша плантация будет отныне называться Уайлдвуд. Это название подходит ей гораздо больше, ты не находишь?По щекам Эммы уже текли слезы.– О да, Сикандер! Конечно, Уайлдвуд!– Папа! Почему мисс Уайтфилд плачет? – раздался из-за двери детский голосок.Эмма оглянулась и увидела две темноволосые головки и две пары наблюдательных черных глаз. Виктория вбежала в комнату первой.– Не плачьте, мисс Уайтфилд! Пожалуйста, не плачьте! Это всего лишь гром. Чего тут бояться?Эмма и Сикандер недоуменно переглянулись.– Гром? – Эмма напрягла слух и услышала протяжный, низкий рокот. Она вскочила, заставив подняться Сикандера. – Действительно гром! Наконец-то начинаются дожди!– Бежим смотреть! – Виктория схватила за руку Эмму, Майкл – отца.Улыбаясь сквозь слезы, Эмма последовала за детьми на лестницу. Со стороны джунглей к дому приближалась стена дождя. Гром становился все громче, он уже заполнял все небо без остатка.– Видишь? – радостно крикнул Сикандер. – Я же говорил, что дожди рано или поздно начнутся.Первым дома достиг прохладный, освежающий ветерок, насыщенный запахом дождя. От этого восхитительного запаха Эмма почувствовала головокружение. Она запрокинула голову и засмеялась; никогда в жизни она не испытывала такого счастья, никогда еще ее не переполняла подобная радость, ощущение полноты бытия, опьянение жизнью и любовью.Дети увлеченно отплясывали вокруг них. Сикандер обнял Эмму.– Я люблю тебя, – сказал он. Она угадала смысл его слов по губам – таким оглушительным был прокатившийся по небу гром.– И я, – ответила она ему одними губами.В ту самую секунду, когда в них ударили первые дождевые струи, он впился в ее губы страстным поцелуем, которому не мог помешать никакой ливень. Эмме казалось, что она не мокнет под дождем, а сгорает в огне. Она прижалась к Сикандеру всем телом. Боже, как она истосковалась по нему! Дождь был благословением, пролившимся свыше, – прохладным, несущим свежесть, смывающим все прежние обиды, всю боль.Сквозь влажный туман страсти, окутавший Эмму, пробилась одна-единственная мысль: чем еще заниматься в дождливый сезон, кроме страстной любви? Лично ей ничего другого не хотелось; судя по пылкости поцелуев, которыми ее осыпал Сикандер, он тоже не имел других желаний, кроме этого.Да здравствует дождь! И пусть он никогда не прекращается! Эпилог Наступил день свадьбы. Эмма отдала предпочтение красному сари: индийские невесты по традиции одеваются в красное. Однако церемония бракосочетания намечалась британская: венчать новобрачных прибыл из самой Калькутты его преподобие Хорас Баррингтон. Вместе, с ним дальний путь проделала Рози с мужем Уильямом.Сезон дождей завершился, и в Индии наступило лучшее время года. Благодаря этому гости без труда добрались до Уайлдвуда. Почти все они собрались в приемной: Рози и Уильям, Сайяджи Сингх, махараджа Гвалияра, набобзада Бхопала, Сантамани и, как ни странно, ее сын Хидерхан, принявший по настоянию матери приглашение Сикандера.Никто из приглашенных не огорчил Эмму отказом. Впрочем, одно исключение все же было: она отправила приглашение Персивалю Гриффину, но ответа не получила. Он не только не прибыл, но и не прислал результатов своего расследования, хотя оно уже должно было быть завершено. Рози не смогла объяснить, чем вызвана задержка: она уже несколько месяцев не видела Гриффина и ничего о нем не слышала.Женщины из зенаны Сикандера, взволнованные свадьбой и своим предстоящим переездом к Сантамани, помогали Эмме должным образом облачиться в сари, когда в комнату внезапно влетела Рози.– Эмма, дорогая, тебе нужна моя помощь? – Разгладив складки на своем кремовом платье с кружевами, она воскликнула: – Ты великолепна! Вид, конечно, индийский, что несколько тревожит, но все равно очаровательный. Этот стиль тебе очень к лицу, хотя в Калькутте такой наряд вызвал бы скандал.– Я не собираюсь носить сари в Калькутте. – Эмма улыбнулась подруге. Она была очень обрадована ее приездом, тем более что решение приехать далось Роэи нелегко. Она по-прежнему не одобряла союзы между индийцами и белыми. Тем не менее ей и ее мужу удалось, выбирая между предрассудками и дружбой, сделать выбор в пользу последней, за что Эмма была им бесконечно благодарна. Она готовила себя к роли отверженной, однако друзья приготовили ей радостный сюрприз.– Я решила так одеться, чтобы сделать приятное Сикандеру, то есть Алексу. Он любит, когда я распускаю волосы и надеваю сари. Индийские одежды и впрямь очень женственны и изящны.– Ты права. Странно, как я сама раньше этого не замечала. – Рози посмотрела на суетящихся вокруг Эммы женщин в восхитительных сари. – А Алекс не скупится на богатые одежды для своих служанок!Эмма не стала объяснять Рози, что эти женщины не служанки, – не все сразу! Рози и так уже проделала длинный путь, но впереди ее ждало еще много неизвестного. Они с мужем были единственными чистокровными европейцами, почтившими своим присутствием бракосочетание.– Алекс очень богат, но горд своим стремлением делиться с менее удачливыми, – дипломатично ответила Эмма. – Ты не знаешь, приехал ли Персиваль? Я так надеялась, что он успеет к началу церемонии! Не хочу, чтобы между ним и мной оставалось нехорошее чувство, но боюсь, этого не избежать. Когда он был здесь в прошлый раз, то снова сделал мне предложение. Я, разумеется, отказалась и не скрыла, что не собираюсь менять своего решения.– В таком случае почему ты удивляешься, что его нет? Вообще же он очень мил. Ума не приложу, почему ты им пренебрегла.– Я пыталась найти с ним общий язык, но ничего из этого не вышло. Я и Алекс – другое дело. Здесь, в Уайлдвуде, я обрела все, чего когда-либо желала, и даже больше. Уайлдвуд оказался реальностью! Мои мечты обернулись явью.– Что ж, я счастлива за тебя, милочка. Можешь мне поверить. – Рози обняла подругу. – Ни за что на свете не пропустила бы твою свадьбу! Полагаю, ты никогда во мне не сомневалась?– Никогда, – неискренне ответила Эмма и тут же поправилась: – Если честно, то сомнения были. Я побаивалась, как бы ты не отвернулась от меня из-за моего брака с Александром Кингстоном.– Если ты имеешь в виду его смешанное происхождение, то советую тебе помалкивать об этом, когда ты соберешься в Калькутту. Делай вид, что он тот, за кого всегда себя выдавал, – смуглый англичанин. Тогда у тебя не будет разочарований. Не устраивай крестовых походов в его защиту, и все пройдет гладко. Только самые отъявленные невежды осмелятся тебя упрекать. Ты знаешь, что всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. Что бы ты ни сказала или ни сделала, я всегда тебя выгорожу.– Я ничего не собираюсь говорить или делать предосудительного. Алекс не обязан оправдываться, что живет на белом свете, а я не обязана защищать свое решение стать его женой. Я люблю его, а остальное не важно.– Именно так, Эмма! Когда я вижу, какие вы с ним счастливые, как довольны жизнью, то понимаю, что вы поступаете правильно. Не сомневаюсь, что вы преодолеете все преграды. Вы даже убедите всех, что его очаровательные детишки – чистокровные англичане.– Теперь его дети стали моими, и я буду бороться за то, чтобы они имели все преимущества своего нового статуса. Но одновременно я постараюсь, чтобы они не забывали, кем являются на самом деле. Я хочу, чтобы они гордились собой, своим индийским происхождением, отцом, Уайлдвудом…– Эмма! – Рози со смехом схватила ее за руку. – Из тебя выйдет потрясающая мамаша! Я заранее это предвижу. Сикандеру необыкновенно повезло!– Это мне повезло: я получила не только мужа, но и целую семью. Кстати, о семье: пора проверить, готовы ли дети к церемонии. Скоро все начнется.– Я буду ждать тебя внизу. – Рози еще раз обняла Эмму. – Будь счастлива, дорогая Эмма. И обязательно приезжай к нам на следующий год. Надеюсь, у меня уже появится к тому времени собственная семейка, которую можно будет с гордостью демонстрировать тебе и Алексу.– Рози! Значит, ты ждешь ребенка? Ты так всегда этого хотела! Почему же ты сразу не сказала мне об этом?– Я хотела остаться с тобой с глазу на глаз. Я еще не говорила даже Уильяму: если бы он знал, что я беременна, то не позволил бы совершить это путешествие. Ты – первая, кому я открыла свою тайну. Конечно, вскоре мне придется поставить в известность и Уильяма, иначе он сам догадается.– Надеюсь, догадка не посетит его слишком скоро, а то он, чего доброго, заставит тебя отправиться домой раньше времени!– Да, этого нельзя допустить! Ладно, я тебя покидаю. Алекс, наверное, уже заждался.Эмма действительно не хотела заставлять Алекса, своего ненаглядного Сикандера, слишком долго ее ждать. Ввиду приезда гостей и приготовлений к свадьбе они уже больше недели не делили ложе. Предвкушая предстоящую ночь, она загадочно улыбнулась, но тут же опомнилась и бросилась к детям.День прошел прекрасно. Церемония венчания получилась прелестной, дети вели себя образцово, Сикандер был так красив и галантен, что от одного взгляда на него у Эммы наворачивались слезы на глаза. Он нарядился, как индийский принц, но вскоре после церемонии переоделся в полуиндийский-полубританский костюм, сочетавший элементы обеих культур.Когда он отправился показывать Хидерхану конюшню и самую свою лучшую лошадку для игры в поло, Эмма облегченно вздохнула: она, как и Сантамани, радовалась, что кузены наконец-то помирились. Как замечательно, если недоверию и вражде будет положен конец! Возвратившись из конюшни, Сикандер сообщил, что Хидерхан изъявил желание покрыть двух своих кобыл его лучшим жеребцом, и они уже обговорили подробности.Обрадовавшись этой новости, Эмма обняла мужа.– Недостает только Персиваля, чтобы считать день полностью удавшимся.– Лично я по нему не тоскую, – возразил Сикандер. – Если наша свадьба его огорчает, черт с ним. Представляю его обиду… Но мне все же хотелось бы узнать – из чистого любопытства, разумеется, – каковы результаты предпринятого им расследования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40