От всей его фигуры исходила сосредоточенность и готовность к любому развитию
ситуации.
- Он нас видит, - неожиданно сказал Ярик и удивился тому, что снова может говорить.
Неизвестный парень промолчал. За него ответил монстр.
- Да, червь! - пророкотало в сознании Ярослава. - И ты скоро умрешь, дабы
приумножить мои силы! Скоро обряд будет завершен, и силы Мертвой скалы, знака Древних, и
крови иномирян сольются в едином потоке, который вольется в мои жилы! Гордитесь,
смертные! Этот обряд поставит меня, Рошаг-хаарг-Лога, в один ряд с сильнейшими из народа
Хаарг-Зоамов.
Сказав это, он запел. Песня переливалась, обволакивала, опутывала незримыми тенетами
Ярика и его соратника по несчастью. Она врывалась ядовитыми щупальцами в самые
потаенные глубины души. Ярик понял, что это существо, этот Рошаг, изменяет его. Эта наглая
бесцеремонность, унижение ненависть снова всколыхнули все чувства Ярослава. Он начал
бороться. Напрягая все силы своей души, он сопротивлялся этому бесцеремонному вторжению.
От чудовищного напряжения Ярику казалось, что он слышит, как трещат барьеры воли,
поставленные на пути незримых щупалец. Весь мир перестал существовать, остались только
воля человека и колдовская песнь чудовища...
Казалось, что прошла вечность. Но вот зазвучали заключительные аккорды песни. Они
заставили черепа на неподвижных телах взорваться кровавой пылью, после чего словно удар
молотом вогнал души людей в их тела.
Разом вернулись все ощущения, и Ярослав понял, что может пошевелиться. Повернув
голову, он увидел, что парень лежит неподвижно и мертвым взглядом смотрит в небо. Тварь,
или Рошаг, как он назвался, застыла мраморным изваянием, только мелко подрагивали
разбухшие мышцы. Сложенные на спине крылья буквально светились изнутри безжизненным
светом. Неожиданно серая пыль и мелкие камни, лежащие вокруг тел парней, рванулись ввысь,
где их разогнал сильный порыв ветра. Обнажилось тело скалы. Она едва ощутимо вибрировала.
Вдруг словно удар тока пронзил Ярика. Он застонал. Нечто, некая сила отделялась от
скалы и пронзала его тело. Рядом скрутило соседа. Эта сила использовала их в качестве
проводников. Ярик чувствовал, как потоки силы не задерживаются в нем, а преобразовываются
и устремляются к сохранившемуся черепу в центре фигуры. Тот сыто заблестел. От сильной
боли Ярослав зажмурился и с закрытыми глазами увидел переплетение разноцветных
пульсирующих линий, которые тянулись от них с парнем к черепу, а уже от него к Рошагу.
Причем характер линий, идущих от черепа, был несколько иным. От них веяло чем-то
недобрым, враждебным человеку. Рошаг наливался силой. Он теперь виделся Ярославу как
сгусток дикой, необузданной энергии, которая пульсировала в такт злобному мерцанию черепа.
Поток энергии превратился в ревущий ураган. Казалось, что это продолжается уже целую
вечность. Высоко над головой, образовался мерцающий вихрь, водоворот, подобный тому, что
исторг бесконечно давно, вечность назад, мерзких тварей на беспомощный город. Золотистые
змеи молний снова оплетали края водоворота, но размеры и сам вид воронки постоянно
менялись. Метаморфозы следовали непрерывным потоком. Наконец это явление природы
зафиксировалось в определенной форме и приняло облик короны, в которой воронка
образовывала обруч, а зубцами служили постоянно извивающиеся языки молний, беспрестанно
порождаемые водоворотом. Размеры короны поражали и ужасали. Она нависала
непосредственно над местом обряда, грозя погрести дерзких под лавиной энергии.
Неожиданно из центра короны начал опускаться хобот яростного вихря. Он спускался в
их сторону, но не прямо, а как-то сбоку. Вихрь кипел первобытной яростью разбушевавшихся
стихий. Вот его хобот приблизился к фигуре на земле, Ярослав, несмотря на чудовищную боль,
мешающую думать, понял, что это убьет их всех. Что это ответ могущественных сил на
попытку забрать часть их мощи. Он ждал этого с нетерпением, надеясь, что смерть избавит его
от этой нечеловеческой пытки. Монстр же сидел, не обращая внимания на грозящую опасность,
только постанывал, словно от наслаждения.
Но ожили знаки, начертанные на земле. Они багрово засветились и в последний момент
перед ударом соткали защитную сферу по границам фигуры, но это ненадолго задержало
разбушевавшуюся стихию. Защита лопнула со страшным треском, хобот вихря на мгновение
замер. Этого мгновения хватило для того, чтобы активизировались знаки на последней фигуре
из крови, которая огораживала внутреннее пространство рисунка на земле, то место, где лежали
люди и Рошаг. Эта защита так и не выдержала, но, лопнув водопадом мутно-красных искр, она
развеяла и чудовищный хобот. Пошла цепная реакция. Вслед за хоботом начали разрушаться те
жуткие стяжки, что связали Силы, образующие вихрь. Раздался громоподобный звук удара, из
черепа прямо в центр вихря ударил луч зеленоватого света, и сильный порыв ветра очистил
небо.
Рошаг открыл глаза и торжествующе взревел. Ярослав каким-то шестым чувством понял
- пришло время умирать. И от этой мрачной безысходности, этой суровой неотвратимости
карающего удара стало почему-то так горько, что он, превозмогая боль, из желания хоть как-то
навредить своему врагу ударил камнем, который все еще продолжал держать в левой руке, по
оставшемуся черепу.
На то, чтобы повернуться на правый бок, ушли все силы и удар получился очень слабый.
Наверное, таким ударом далее муху не убьешь, но все же этого хватило. Череп оказался
неожиданно хрупким. Он был словно соткан из воздуха и от такого слабого удара, почти
касания, просто рассыпался. Рассыпался в пыль.
На мгновение все вокруг замерло. Обряд оказался прерван. Рошаг неверящим,
остановившимся взглядом смотрел на горстку пыли. Исчезли все звуки. Остановился ток
энергии от скалы. Боль, окутывающая Ярослава свинцовым покрывалом, исчезла. Удары
сердца, казалось, разорвут барабанные перепонки. Но так продолжалось лишь мгновение...
Говорят, что в старину мореплаватели возили с собой бочки с жиром. Если корабль попадал в
шторм, то этот жир выливался за борт. Масляная пленка смиряла разбушевавшуюся водную
стихию на какие-то мгновения, но эти мгновения давали кораблю необходимую передышку.
Шансы на выживание существенно повышались. Но не дай бог задержаться в этом окошке
покоя в середине шторма. Задержавшемуся кораблю или следующему за ним была
гарантирована смерть. Что-то подобное происходило и вокруг Ярослава. Затишье было
затишьем перед бурей.
И вот гром грянул. Слабая во время обряда вибрация скалы неожиданно начала нарастать.
Вой, способный поднять даже мертвого, разорвал тишину. Вслед за воем обрушился удар
энергии из скалы. Будучи невольными проводниками, люди начали корчиться на земле.
Конечности, казалось, выворачивались из суставов. Трещали сухожилия. Кожа стала
невесомой, прозрачной, похожей на древний пергамент. Стиснутые челюсти крошили зубы в
песок. Жуткий, нечеловеческий крик огласил окрестности.
Пропускаемая телами энергия ударила в Рошага. Он боролся до конца. Его окутала
мерцающая сетка серебристых молний. Поток, бьющий из распростертых на земле тел,
рассыпался по поверхности сетки. Но вот и эта необычная защита исчезла, сметенная под
напором токов Силы.
Рошаг умирал молча. Энергия вливалась в него потоком. Гордый перелив усваиваемой
Силы в начале обряда сменился хаотичным мельтешением разрозненных сгустков. Казалось,
что этому не будет конца... Самым слабым звеном оказалась скала. Она не выдержала
вибрации и ревущего потока Силы. Раздался страшный треск. Сеть мельчайших трещинок
покрыла девственную чистоту камня. Ток энергии, проходящей сквозь людей, прервался. И
опять затишье. Скрюченные люди и застывший монстр. Но вот шкура Рошага словно
осветилась изнутри. Сначала это был ровный мягкий свет, но с каждым ударом сердца его
интенсивность нарастала. Наконец, став нестерпимо ярким, словно осколок солнца, упавший на
землю, свет исчез. Будто некто неизвестный повернул выключатель.
Лежа с закрытыми глазами, Ярослав видел всю фантасмагорию взбесившихся энергий от
начала и до конца. Даже терзаемый болью, он фиксировал все в памяти. Это происходило без
его участия, он не прилагал для этого никаких усилий. Видения словно возникали в его
воображении.
Когда исчезла пульсация цветных линий и жутковатое свечение на месте Рошага, Ярик
разомкнул окаменевшие веки. Сил удивляться не было. Все тело охватила апатия. Рошаг стоял
на прежнем месте. Стоял не шевелясь. Казалось, он ничуть не изменился, но это только
казалось. Вот влажно заблестела его шкура. С каждым мгновением блеск усиливался. Побежали
первые струйки.
- Да это же кровь?! - вырвался у Ярослава хриплый возглас.
Внешних ран на теле монстра не было, но он истекал кровью. Каждая пора просто
сочилась темно-красной жидкостью. Неожиданно передние лапы монстра подломились, и он
медленно завалился вперед. Слабая попытка Ярика увернуться ни к чему не привела. Его
придавила упавшая туша. Хотя туша - это громко сказано, только верхняя часть туловища
крылатого ящера повалилась на то место, где лежали ноги Ярослава. Их он все же успел
поджать, лишь голова на длинной шее упала прямо на него. От удара, уже в который раз за
сегодняшний безумный день, перехватило дыхание. Но не это оказалось самым страшным.
Тело мертвого, теперь уже понятно, что мертвого, монстра продолжало сочиться кровью.
Красная жидкость вытекала, словно выдавливаемая прессом. Жестко зафиксированный
длинной шеей Ярик оказался буквально залит дымящейся субстанцией. Все его тело было
покрыто неглубокими кровоточащими ранками, оставленными Когтями монстра, и в эти
открытые ранки попала кровь Рошага. У Ярика было такое чувство, что на него плеснули
кислоты Каждая рана начала пульсировать и жечь. Он взвыл, но сразу же пожалел об этом.
Чужая кровь темным потоком хлынула в открытый рот. Кровь, словно живое существо,
вливалась в тело жертвы. Волны боли прокатывались по организму, и захлебывающийся
кашель разрывал легкие. Человеку никак не удавалось отвернуть голову от заливающего его
потока. Сознание мутнело. Окружающий мир завертелся вокруг хвоей оси, все чувства
потеряли свою яркость. Сознание забилось и рвануло прочь испуганной чайкой...

Сознание плыло во тьме. Голодный, алчный мрак, пытающийся растворить в себе саму
основу твоей души, засасывал Ярика. В этой темнице не было времени. Само это понятие
отсутствовало, как отсутствовало тело. Вяло текли тени мыслей. Неожиданно окружающий
мрак прорезал тонкий лучик света. Он становился все более уверенным. Вдруг стены темницы
начали вытягиваться в трубу. И вот сознание человека уже несется по тоннелю, освещенному
ярким светом в его дальнем конце. Скорость нарастает, и конец тоннеля приближается.
Проходят какие-то мгновения, и яркий свет затапливает все вокруг...
Сухой кашель сотрясал грудь. Что-то твердое упиралось в грудину, чьи-то руки ритмично
давили на спину. Подбородок оказался измазан чем-то липким. Во рту невообразимо гадко.
Общее состояние организма характеризовалось одним словом - мерзкое. Глаза застилала
мутная пелена, прерываемая мелкими золотистыми черточками. Слух уловил чужую речь.
- Сильней дави! Резче, резче! Кашляет - значит, жив. Второму не так повезло.
Голос был явно женский. Рядом раздавался истеричный плач и чей-то успокаивающий
бубнеж. Неожиданно давление на спину прекратилось. Чьи-то сильные и, похоже, мужские
руки помогли сесть. Ярослав открыл глаза. Перед ним на коленях стояла симпатичная
черноволосая девушка с красиво вздымающей тонкий свитерок грудью (это Ярик заметил,
находясь даже в столь плачевном состоянии!) и участливо смотрела на него. Повернув голову,
он увидел державшего его парня.
- Оклемался? - Голос был сухой, немного напряженный. - Встать сможешь?
- Да. Наверно. Не знаю...
- Ничего. Попытайся. Мы тебе поможем. - Парень схватил его за одну руку,
черноволосая - за другую. Резкий рывок, и он на ногах. Ощутимо покачивало, но Ярик устоял.
Добровольные помощники осторожно отпустили руки.
- Ничего. Спасибо. Я сам... - Ярослав сделал осторожный шажок. Подташнивало, и
немного кружилась голова, но жить можно. Поискал взглядом источник шума - невдалеке
горько плакала девчонка лет восемнадцати. Лицо закрыто обесцвеченными волосами. Плечи
мелко вздрагивают. Рядом, приобняв ее, стояла другая девушка, именно ее голос успокаивающе
бубнил. Хотя было заметно, что успокоение требовалось и ей самой. Та, что успокаивала, была,
видимо для разнообразия, окрашена в рыжий цвет. Она подняла глаза на Ярослава и тут же их
опустила. Кончики ушей покраснели.
Все это происходило на фоне покореженного автобуса. Рядом с передним колесом лежал
второй невольный участник обряда. Он был весь буквально залит кровью. Глаза закрыты.
Похоже, он не дышал, а совсем близко лежал Рошаг. Только в этой мертвой груде уже нельзя
было узнать гордого и жестокого мучителя. Поджав под себя лапы, он вытянулся стрункой,
словно тянулся к чему-то, только шея была сдвинута в сторону. Ранее казавшаяся
непробиваемой, шкура мешком висела на скелете. Тут и там сквозь прорехи сверкали белизной
кости. Вокруг тела расплывалось темное пятно.
Монстр лежал на очищенной от пыли и камней площадке. Темно-серая скала когда-то
была идеально ровной, но сейчас ее покрывала сетка мелких трещин. Большинство из них было
пропитано кровью. От покрывавших землю линий сохранилось несколько знаков, словно
вплавленных в скалу. Но оставалось стойкое ощущение незавершенности системы. Это будило
в душе смутное беспокойство... Кто-то толкнул его в плечо.
- На, утрись. - Парень протягивал ему тряпку, бывшую когда-то белой рубашкой.
Ярик перевел взгляд на себя. Засохшая кровь, словно броня, покрывала его с ног до
головы. Ощупал лицо. М-да, с лицом то же самое. Неожиданно от всего пережитого задрожали
колени, через мгновение колотило уже все тело. Стараясь взять себя в руки, он молча схватил
протянутую тряпку и принялся оттирать стягивающую лицо грязь.
- Да ты не лицо оттирай-то! - мрачно хмыкнул парень.
Недоумевающий Ярослав снова оглядел себя. Понимание пришло очень быстро. Если бы
не корка грязи, то легко было бы заметить, как он залился краской стыда. Он был абсолютно
гол. Руки рефлекторно прикрыли самое святое... Девчонки нервно захихикали. Даже плакса
прекратила всхлипывать и неуверенно заулыбалась. Ярик готов был провалиться сквозь землю,
но опять выручил парень.
- Отойди за автобус и попробуй хоть немного оттереть кожу. Только осторожно, ты весь
в ранах. Они подсохли, но кровь может пойти снова. Потом сооруди себе из этих тряпок
какой-нибудь наряд. - Он протягивал ворох какого-то тряпья.
Приглядевшись, Ярик узнал в некоторых из обрывков детали своей одежды. Память
подсунула воспоминание о когтях твари, срывающей с него костюм и остальное. Благодарно
кивнув, он зашел за автобус. Работы было непочатый край.

ГЛАВА 3

Ярослав оттер грязь и кровь относительно неплохо и поразительно быстро. Соорудил себе
из обрывков одежды нечто с множеством узелков, но худо-бедно тело прикрывающее. Немного
постоял, пытаясь оглядеться. Оказалось, что все они находились на вершине горы, и сейчас он
смотрел в сторону подножия. Внизу виднелось море колышущейся зелени с серыми
проплешинами. Чуть дальше и левее просматривалось нечто голубое, похожее на реку или
море. Правее море зелени упиралось в горы далеко не хилой высоты. Вдали также виднелись
горы. Повертев головой, Ярик понял, что их гора все же самая высокая. Она просто исполин.
Площадка, на которой проходил обряд, была вовсе не на самой вершине, как показалось
вначале. Истинная вершина подпирала само небо. У нее был запоминающийся вид, вид сжатого
кулака.
"Сжатый кулак, грозящий небу". - Ярослав поежился.
Наконец он вышел к народу. Его уже ждали. Было решено перенести обсуждение за
автобус, туда, где переодевался Ярик. Соседство места массовой гибели общих попутчиков,
останки монстра, начавший чудовищно быстро разлагаться труп парня, не выдержавшего
обряда, - все это тяжким гнетом давило на психику. Товарищи по несчастью, не чинясь,
кружком уселись прямо на землю, Ярик, как самый пострадавший, тяжело привалился к колесу.
Начали со знакомства. Парня звали Олегом. Был он поджарый, энергичный, а кроме того,
белобрысый, голубоглазый, подтянутый - настоящая голубоглазая бестия, истинный ариец,
Рукопожатие у него было короткое, но крепкое, даже очень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11