— Тебе это нравится?Об этом он мог и не спрашивать.— Так приятно, — пробормотала она. Напряжение ушло из ее мышц, она совершенно расслабилась.— Лори, — сказал он, массируя кожу ее головы.Она что-то промычала, не открывая глаза.— Лори, я собираюсь сказать что-то очень важное.Она мурлыкала от счастья, наслаждаясь его ласками.— Говори, — прошептала она.Некоторое время он рассматривал ее необычное, суживающееся к подбородку лицо, длинные изогнутые ресницы.— Я знаю, это звучит глупо. Никогда бы не подумал, что это случится со мной. Ты же знаешь, я занимаюсь политикой. Это многих превращает в циников. Но я поставлен перед фактом, я знаю, что это правда, и поэтому собираюсь признаться тебе…Она негромко напевала, откинув голову.— Лори, — сказал он тихо, — я люблю тебя.Последовала пауза. Она медленно открыла глаза.Гин смотрел на нее так искренне и серьезно, как только мог, он хотел, чтобы она почувствовала его состояние и поверила ему.— Ты… любишь меня?— Да, — прошептал он.Лори моргнула, не глядя на него. Легкая морщина пересекла се лоб.— Гин, — сказала она. — ты не должен!— Что значит «не должен»?! Дело не в том, должен я или не должен. У меня нет выбора. Я влюбился в тебя, нравится это тебе или нет!— Гин…— Нет! — сказал он резко. — Сейчас я не хочу слышать никаких извинений. Я уже выслушал весь этот мистический вздор. Почему я не должен просить тебя выйти за меня замуж? Почему я не должен любить тебя? Все это утомительно. Если ты чего-то боишься, почему ты не расскажешь мне об этом? Я взрослый мужчина, Лори, я знаю, что мне нужно, я знаю, что мне нужна ты. Мне все равно, сидела ты в тюрьме, или была изнасилована, или страдала от душевного недуга, или что-нибудь еще в этом роде.Она широко раскрыла глаза:— Ты подумал, что я сидел в тюрьме? Или была изнасилована? Гин, я ничего не понимаю.— Лори, — сказал он, — я не знаю, что и думать. Я знаю только то, что полюбил тебя как безумный, и мне казалось, что и ты неравнодушна ко мне. Но когда двое нормальных взрослых людей нравятся друг другу, они встречаются, целуются, ужинают вместе. Тогда ты бы узнала меня лучше и перестала бояться близких отношений.Он взял ее руки в свои.— Я знаю, что ты вела уединенную жизнь. Я знаю, что тебе нелегко переломить свои привычки. Но тебе скоро двадцать лет, ты красива, и ты не можешь навсегда заточить себя в башню из слоновой кости. Когда-нибудь, рано или поздно, тебе захочется связать с кем-то свою жизнь, неважно, выйдешь ты замуж или нет. Нельзя же все время прятаться за свои подростковые фантазии!Она выглядела смущенной.— Фантазии? Я не понимаю, о чем ты говоришь.Он вздохнул:— Послушай, Лори, это происходит с каждой девушкой. Когда девушка впервые встречается с мужчиной, она переживает, что неопытна и недостаточно привлекательна. Часто девушка сочиняет свою биографию, чтобы заинтриговать возлюбленного. Когда мне было пятнадцать, мне нравилась одна тринадцатилетняя девочка, которая заявила, что ее отец — известный пианист. Она выдумала, что он обжег руки, когда спасал ее из пожара. Как оказалось, бедняга работал в пекарне и его музыкального таланта хватало только на то, чтобы просвистеть «Когда закончен бал».Лори выслушала его и долго молчала.— Гин, — сказала она, — тебе не кажется, что будет лучше, если это свидание будет первым и последним?— Ты решила, что я тебе не нравлюсь, да? Это так?— Нет, это не так.— Так я нравлюсь тебе?— Да. И это меня огорчает.Гин протянул руку и погладил ее по щеке. Лори выглядела необыкновенно печальной, и он молил Бога, чтобы узнать наконец, в чем дело.Она взяла его руку в свои, поднесла к губам и мягко поцеловала.— Это правда, Гин, я тоже люблю тебя.Он не верил своим ушам.— Это правда? Ради Бога, Лори, я надеюсь, ты не обманываешь меня?— Это правда, — произнесла она хрипло, — я думаю, это любовь с первого взгляда.Гин криво улыбнулся:— Вернее, любовь с первого укуса.Лори подняла голову, ее глаза наполнились слезами. Она старалась не расплакаться.— Я полюбила тебя, как только увидела, — сказал она. — Я никогда раньше не встречалась с мужчинами, у меня нет опыта. Может, я веду себя по-детски. Но я такая, и ты должен принять это. Я люблю тебя больше всех.Гин придвинулся и поцеловал ее.— Лори, — прошептал он, — Лори, какого же черта ты молчала?Она больше не сдерживала слез.— Я не могу сказать почему, но это не может продолжаться. Это не должно случиться. Я не могу допустить, чтобы это произошло. Если мы будем вместе, все может начаться сначала и я не смогу это остановить.Он достал из кармана носовой платок и промокнул ее слезы.— Ты все еще говоришь загадками, — сказал он. — Что ты не допустишь? Что может начаться сначала?Она вытерла платком нос.— Я не могу рассказать тебе об этом ни сейчас, ни потом.Гин снова взял сигарету и закурил. Он сделал длинную глубокую затяжку, пытаясь успокоиться.— Никогда? Даже если мы поженимся?Лори не отрываясь смотрела на него, ее лицо побледнело, в глазах стояли слезы.— Пожалуйста, Гин, — сказала она. — Ты пообещал, что никогда не будешь говорить об этом. Ты дал клятву.Гин попытался улыбнуться. Улыбка получилась кривой.— Не забывай, я политик. А у политиков есть данное свыше право нарушать обещания. *** Гин снова и снова звонил ей в понедельник. Никто не поднимал трубку. Бестолковый секретарь в приемной Франко-африканского банка сообщил, что Лори Сэмпл еще не пришла на работу, но не мог сказать, в чем дело и как ее найти.Генри Нессу понадобилось краткое описание политической структуры трех Карибских островов, и Гин целое утро собирал материалы и статистические данные о выращивании бананов и экспорте сахара. *** В субботу вечером он отвез Лори домой и поцеловал ее на прощание. Свидание окончилось безрезультатно, он даже не был уверен, увидит ли ее снова.Она отказывалась говорить о замужестве, отказывалась говорить о любви и не могла сказать, когда у нее появится свободный вечер. Домой он возвращался в ужасном настроении и немного успокоился, только когда приехал и допил оставшуюся в графине водку. *** — Тебя разыскивает Уолтер, — сказала Мэгги, — он не очень доволен твоим докладом.Гин даже не взглянул на нее, закуривая пятнадцатую за день сигарету.— Если Уолтер недоволен докладом, пусть Уолтер сам придет сюда и скажет мне об этом.— Что такое? — удивилась Мэгги. — Революция трудящихся?— Нет, — ответил он, — просто сегодня первый день рабочей недели, надо сидеть и не высовывать носа.Мэгги посмотрела на кучу разбросанных на его столе папок.— Лори оказалась не такой сладкой, как мед? — спросила она с усмешкой.Гин что-то чертил на полях блокнота.— Что-то в этом роде. Но это тайна первостепенной важности, если хочешь знать.Он откинулся на спинку вращающегося стула и вытянул ноги. Сквозь бледно-зеленые жалюзи было видно, как где-то на западе вспыхивают молнии. Пахло грозой. Было только полвторого, но они ухе включили в офисе все лампы. Воздух был влажный и наэлектризованный, и от этого Гин чувствовал себя еще хуже.— Знаешь, я совершенно сбит с толку, — терпеливо объяснил он. — Она говорит, что любит меня, но не хочет, чтобы ее обнимали, сопротивляется, когда ее целуешь, она даже не назначила следующее свидание. Когда спрашиваешь ее «почему?», она начинает разыгрывать спектакль и говорит, что существует какая-то таинственная причина, по которой она не может мне ничего объяснить.— Ты очень ее любишь? — спросила Мэгги.— Что ты имеешь в виду?— Достаточно ли сильно ты ее любишь, чтобы принять такого рода странности?Он покачал головой:— Я не знаю. Она мне очень нравится. Думаю, я люблю ее.— Ох!Он видел, как это сообщение разочаровало Мэгги.— Да, Мэгги, — сказал он, — рано или поздно это должно было произойти. Ты сама говорила об этом.— Но я не хочу, чтобы ты страдал.— Мэгги, мне же тридцать два года.— Можешь не продолжать. Через восемь лет тебе исполнится сорок. Ты слишком молод, чтобы жениться, но слишком стар, чтобы страдать.Гин не мог не засмеяться.— Уходи отсюда, пока я не женился на тебе, — пошутил он.Мэгги выходила из комнаты, когда зазвонил телефон. Гин поднял трубку.— Мистер Кейлер? Вас спрашивают, — сказала девушка на коммутаторе. — Кто-то по фамилии Сампл.Гин догадался, что это «Сэмпл», произнесенное с сильным французским акцентом. Вероятно, ему звонит мать Лори.— Хорошо, — сказал Гин после короткого раздумья, — соедините нас.Да, это была миссис Сэмпл. Ее низкий вибрирующий голос звучал удивительно отчетливо, будто она стояла рядом и шептала ему на ухо.— Гин, как ваше плечо?— Здравствуйте, миссис Сэмпл. Все в порядке, спасибо. Вы поработали на славу. Удивляюсь, как вы не стали профессиональным хирургом.— Ничего особенного. Я научилась этому в Загазиге у одного старого доктора-турка. Возможно, у вас навсегда останется шрам.— Думаю, я смирюсь с этим. Как Лори?— У нее все прекрасно.— Но ее нет на работе.— О, вы звонили в банк? Да, она немного устала, но в остальном — все хорошо. Я вот почему вам звоню. Это касается Лори.Ожидая услышать худшее, Гин мял окурок в сувенирной пепельнице. Может, Лори попросила свою мать позвонить, чтобы отделаться от него? Ладно, он был готов к этому. Он уже подумывал о том, что его странному знакомству с Лори Сэмпл не суждено перерасти в нечто большее. Дразнящий, обманчивый образ, который исчезает, стоит только взглянуть на него.— Гин, я хочу задать вам один вопрос, — продолжала миссис Сэмпл.— Спрашивайте.— Я хочу узнать, вы предлагали Лори выйти за вас замуж?Гин сделал глубокий вдох:— Давайте оставим все как есть, миссис Сэмпл. У нас был разговор об этом. Это было очень преждевременно и, вероятно, глупо, но мы говорили об этом.— И Лори сказала вам «нет»?— Судя по всему, да.— Мне нравится, как вы, политики, разговариваете.— Нас специально обучают искусству политического диалога. Это все?— Что все?— Это все, что вы хотели узнать?— Нет, нет, не все. Я звоню, чтобы сказать, что Лори согласна.Гин протер глаза.— Простите, я не совсем вас понимаю.— Лори согласна, — повторила миссис Сэмпл, — у нас с ней был долгий разговор, и она сказала «да».— Вы имеете в виду…— Конечно, я имею в виду, что она принимает ваше предложение.Гин отнял трубку от уха и уставился на нее.— Что такое? Что случилось? — спрашивала Мэгги, стоя в дверях.Гин не обратил на нее внимания. Он снова поднес трубку к уху.— Миссис Сэмпл, я не могу этого понять.— Тут нечего понимать, — воскликнула миссис Сэмпл, — Лори любит вас и хочет выйти за вас замуж.— Но она казалась такой озабоченной, все говорила, что боится чего-то, что все может снова повториться. Я не мог ничего понять.— Всего лишь игра ее воображения, — ответила миссис Сэмпл неодобрительно. — Самое главное, что она обожает вас и хочет прожить с вами всю жизнь.— Миссис Сэмпл, все это так неожиданно.— Ах, — проворковала миссис Сэмпл, — в этом нет ничего необычного. Мы неожиданно влюбляемся, неожиданно рождаемся и неожиданно умираем.— Да, — сказал Гин, — полагаю, вы правы.Он все еще выглядел совершенно обескураженным, когда положил трубку на место. *** Они поженились три недели спустя, в Мерриаме, в не по-осеннему теплый день. Свадьба была тихой. Все гости, кроме немого Матье и элегантной миссис Сэмпл, были друзьями Гина.Они венчались в церкви недалеко от дома Сэмплов. Гости бросали им под ноги конфетти, фотограф сделал снимки для «Вашингтон пост». Мэгги одиноко стояла среди опавших листьев и плакала.Торжественный обед устроили в баре колониального стиля с видом на Потомак. Молодые мужчины, коллега Гина, подходили и шептали ему на ухо, какой же он счастливчик, и в немом восхищении толпились вокруг миссис Сэмпл.Уолтер Фарлоу, выпив слишком много шампанского, сказал: «Ты женился не из-за денег, ты женился из-за титек».На Лори было белое шелковое свадебное платье и кружевная фата. Она была очень красивая и сияла от счастья. Целый день она не отходила от Гина ни на шаг. Все происходящее казалось ему немного необычным и удивительным. Он снова и снова целовал свою невесту. Когда все гости разошлись, они сели рядом у окна. Прижимая ее к себе, Гин смотрел в окно на медленно бегущую реку.— Я хочу тебе сказать, — начал он, — что это самый счастливый день в моей жизни.Лори положила голову ему на плечо.— Я знаю, — тихо сказала она.Гин отпил шампанского из бокала.— Может быть, когда-нибудь мы приведем сюда своих детей, покажем им эту реку и скажем, что…Лори отдернула руку. Гин взглянул на нее, она была чем-то обеспокоена и расстроена.— Что с тобой, что случилось? — спросил Гин.— Ничего, — ответила она, пытаясь улыбнуться.— Ну хватит, Лори. Теперь нет места тайнам. Мы поженились. Ты — моя жена. Я должен знать, что тебя огорчает.Она наклонилась и поцеловала его. Ее щеки зарумянились от возбуждения и выпитого шампанского.— Нет, нет, действительно ничего, — сказала она. — Думаю, я просто устала. Я хочу переодеться и отдохнуть. Все прошло замечательно, это был сказочный день, но я чувствую себя совершенно обессиленной— Хорошо, давай вернемся домой. Матье отвезет нас?Они вышли на улицу. На гравиевой подъездной дорожке перед баром стоял автомобиль — черный «флитвуд». Матье тихо и невозмутимо сидел за рулем. Увидев их, он вышел и открыл заднюю дверцу. Лори села в машину, Гин задержался на минуту.— Матье, — сказал он, — надеюсь, мы станем друзьями?Гин увидел свое искаженное отражение в зеркальных солнечных очках Матье; тот ни знаком, ни жестом не дал понять, что услышал его слова. Он флегмагично стоял, ожидая, когда Гин сядет в машину. Затем закрыл дверцу, сел за руль, включил мотор, и они плавно поехали.Поскольку Гин был сильно загружен на работе, они решили провести первые пару недель их медового месяца в особняке Сэмплов. Как только он немного освободится, они отправятся на две недели на горнолыжный курорт, а по возвращении подыщут себе дом недалеко от Вашингтона.— Вы можете жить здесь сколько хотите, — сказала миссис Сэмпл. — Места достаточно и для вас, и для меня, и даже для моей будущей маленькой внучки.— Я надеюсь, первым будет сын, — сказал Гин, но миссис Сэмпл только засмеялась. Казалось, она абсолютно уверена, что первой родится девочка.Машина проехала по дубовой аллее и, скрипнув шинами по гравию, затормозила перед домом. Матье открыл дверцу, они вышли из машины. Дом по-прежнему казался Гину мрачным и неприветливым, но он надеялся, что скоро привыкнет к нему. Минуя портик с колоннами, они вошли в просторную темную прихожую, стены в которой были увешаны африканскими копьями и щитами и рисунками на бычьей коже. Черная дубовая лестница вела на второй этаж. Свет проникал в прихожую через витражное окно и разноцветным узором ложился на пол и стены.— Я должен перенести тебя через порог, — торжественно сказал Гин. Он присел и попытался поднять Лори.Напрягаясь изо всех сил, он приподнял ее всего на пять-шесть дюймов и понял, что не может удержать ее. Да, она высокая девушка, но он и не предполагал, что она такая тяжелая. Ему показалось, что он пытается поднять огромное неуклюжее животное. С трудом переводя дыхание, он осторожно поставил ее на пол.— Миссис Кейлер, — сказал он, — боюсь, вам придется самой переступить через этот порог. Я должен позаниматься спортом и накачать мышцы перед тем, как мы купим новый дом.Лори засмеялась.— Я думала, что выхожу за первоклассного политика, а оказалось, что мой муж — 126-фунтовый слабак.— Я вешу 192 фунта — и это не считая двух кусков свадебного торта.Матье шел впереди, неся чемоданы Гина. Они остановились у темной дубовой двери в конце коридора. Слева от нее была дверь в маленькую спальню, где Гин приходил в себя после нападения сторожевой собаки. Матье открыл дверь и пропустил их в комнату.— Какая славная комната, — сказал Гин. — Взгляни на кровать. Она просто потрясающая!В центре комнаты стояла высокая кровать с пологом, поддерживаемым резными колонками из красного дерева, спинка была украшена изображениями диких животных среди листьев и цветов.Стены их спальни были бледно-желтого цвета, на полу лежал золотистый ковер, мебель была старинная, французской работы. Миссис Сэмпл украсила комнату свежими цветами, доставленными из Флориды, и все вокруг благоухало.Матье поставил чемоданы и раздвинул шторы на окнах. Комната находилась в юго-восточной части дома, по утрам сюда должны были проникать лучи восходящего солнца. Из окна открывался чарующий вид на верхушки деревьев и поля усадьбы.Матье все не уходил, он стоял как восковая фигура, как будто чего-то ожидая.— А, извини, — сказал Гин, нащупывая в кармане десятидолларовую купюру. — Вот, возьми, большое спасибо.Матье не шелохнулся. Он не протянул руку за деньгами и даже не дал понять, что не хочет их взять.Неожиданно он прохрипел что-то вымученным, неестественным голосом, изо всех сил напрягая гортань. Но так как у него не было языка, разобрать, что он хочет сказать, было трудно.Гину показалось, что Матье прохрипел: «Газель Смита».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17