Я предлагаю, бросьте все, сбегите, развейтесь, оставьте Королевскую Гавань со всеми этими скучными прошениями. Мы могли бы переодеться служанками и провести день среди черни, слушая, что они говорят о Драконьем Камне. Я знаю таверну, где играет Голубой Бард, когда он не развлекает своим пением малютку-королеву, и еще один подвал, в котором волшебник превращает свинец в золото, воду в вино, а девочек в мальчиков. Возможно, он испробует одно из подобных заклинаний на нас. Разве не забавно Вашему Величеству побыть одну ночь мужчиной?«Если б я была мужчиной, то была бы Джейме», – пронеслось в голове у королевы. – «Если б я была мужчиной, я могла бы править от своего имени вместо Томмена».– Только, если ты останешься женщиной, – ответила она, зная, что именно это желала услышать Таэна. – Это безнравственно с твоей стороны так меня искушать, но какой бы я была королевой, если б оставила свое королевство в дрожащих руках Хариса Свифта?Таэна надула губки. – Ваше Величество слишком усердны.– Да, – согласилась Серсея, – и к концу дня я в этом раскаюсь. – Она взяла леди Мерривезер под локоть. – Идем.Прошение Джалабхара Ксо было первым в списке на этот день, что было привилегией его ранга принца в изгнании. Таким роскошным, в ярком плаще из перьев, он являлся только просить. Серсея позволила ему как всегда попросить людей и оружие чтобы помочь отвоевать долину Красных Цветов, затем сказала:– У Его Величества сейчас своя война, принц Джалабхар. Сейчас у него нет людей, которыми он мог бы поделиться. Возможно, в следующем году. – Это был обычный ответ Роберта. В следующем году она скажет ему «никогда», но только не сегодня. Драконий Камень пал, и теперь принадлежит ей.Лорд Каллин из гильдии Алхимиков прибыл лично, просить чтобы его пиромантам позволили высидеть все драконьи яйца, которые могут найти на Драконьем Камне после того, как он благополучно вернулся под управление короны.– Если яйца и остались, то Станнис продал их, чтобы оплатить свой мятеж, – ответила она ему. Она не стала переубеждать его, что их план был безумием. После гибели последнего дракона Таргариенов все подобные попытки заканчивались смертями, бедствиями или позором.Следующими была группа купцов, умолявшая ее от лица короны заступиться за них перед Банком Браавоса. Браавосцы потребовали с них оплаты просроченных долгов и отказались выдавать новые займы. – «Нам нужен собственный банк», – решила королева. – «Золотой Банк Ланниспорта». – Возможно, если она этому поспособствует, трон Томмена будет в безопасности. За неимением ничего лучшего, все что ей оставалось, это сказать купцам заплатить причитающееся браавосским ростовщикам.Делегацию Церкви возглавлял ее давний друг септон Рейнард. По городу его сопровождали шестеро Сынов Воина. Вместе их было семеро – священное и счастливое число. Новый Верховный Септон или Главный Воробей, как прозвал его Лунатик, имел слабость к семеркам. Рыцари носили перевязи, раскрашенные семью священными цветами Церкви. Навершия рукоятей их мечей и шишаки их шлемов были из хрусталя. Они принесли с собой ромбовидные щиты. Такую форму не использовали со времен Завоевания. На них красовался символ, который в Семи Королевствах не видели несколько веков: сверкающий на фоне тьмы радужный меч. Квиберн доложил ей, что уже около сотни рыцарей посвятили свои мечи и жизни служению Сынам Воина. И с каждым днем прибывали все новые. – «Большей частью они одурманены богами. Кто бы подумал, что в королевстве таких полно?»Многие были межевыми и придворными рыцарями, но только несколько из них были знатного происхождения: младшие сыновья, мелкие лорды, старики, мечтающие искупить грехи. И вместе с ними был Лансель. Она считала, что пошутил, сказав, что ее дурачок-кузен отказался от замка, земель, жены и отправился обратно в столицу, чтобы присоединиться к благородному и могущественному ордену Сынов Воина, но вот он стоял здесь среди других набожных глупцов.Серсее это совсем не понравилось. Как и бесконечная вызывающая грубость и неблагодарность Главного Воробья.– Где Верховный Септон? – потребовала она ответа от Рейнарда. – Я звала его.– Его Верховное Святейшество отправил меня вместо себя. – Извиняющимся тоном начал Септон Рейнард. – И просил передать Вашему Величеству, что Семеро направляют его на дальнейшую борьбу с нечестивостью.– Каким образом? Станет проповедовать целомудрие на Шелковой Улице? Он что, считает, что проповедью можно превратить шлюх обратно в девственниц?– Тела наши созданы всевышними Отцом и Матерью, поэтому должны мы воссоединять мужчин и женщин, дабы рождать законных чад. – Ответил Рейнард. – Низко и греховно женщинам продавать свои святые тела за деньги.Данное набожное увещевание было бы куда более убедительным, если б королеве не было известно, что у септона Рейнарда были особенные подружки в каждом борделе Шелковой улицы. Без сомнения, он решил, что чем скрести полы, лучше поддакивать щебету Главного Воробья.– Только не начинайте проповедовать мне, – сказала она ему. – Содержатели борделей жалуются, и справедливо.– Почему добродетель должна прислушиваться к грешникам?– Потому что эти грешники пополняют государственную казну, – резко ответила королева. – А их гроши позволяют нам оплачивать жалование золотых плащей и строить галеры, чтобы защищать наши берега. Кроме того, это помогает торговле. Если б в Королевской Гавани не было борделей, корабли стали бы причаливать в Сумеречном доле или Чаячьем городе. Его Святейшество обещал мне покой на улицах. А шлюхи помогают поддерживать этот покой. Чернь, лишенная шлюх, начнет разбойничать и насиловать. Поэтому пусть Его Святейшество проповедует там, где ему полагается, а именно – в септах.Следующим королева ожидала выслушать лорда Джильса, но вместо него появился грандмейстер Пицелль, жалкий, с посеревшим лицом. Он доложил, что Росби слишком слаб, чтобы подняться из постели.– Как ни печально, боюсь, что лорд Джильс скоро воссоединится со своими благородными предками. Пусть Отец всевышний рассудит его по справедливости.«Если Росби скончается, Мейс Тирелл со своей малюткой-королевой снова попытаются всучить мне Большого Гарта».– Лорд Джильс жил со своим кашлем долгие годы, и раньше это не было смертельно. – Пожаловалась она. – Он прокашлял половину правления Роберта и весь срок правления Джоффри. Если он собрался умереть сейчас, то это только означает, что кто-то желает его смерти.Грандмейстер заморгал, не веря своим ушам.– Ваше Величество? К-кто может желать смерти лорду Джильсу?– Возможно, его наследники. – «Или малютка-королева». – Какая-нибудь обиженная им женщина. – «Маргери, Мейс Тирелл, и Королева Шипов. А почему нет? Джильс встал на их пути». – Старые недруги. Новые. Даже вы.Старик стал белым как полотно.– В-ваше Величество шутит. Я… я ставил его милости клизму, пускал кровь, делал припарки и давал настои… от микстур ему становилось немного легче, а сладкий сон помогал снимать острые приступы кашля, но, боюсь, теперь вместе с кровью он отхаркивает куски своих легких.– Пусть так. Вы вернетесь к лорду Джильсу и передадите ему, что мы не даем ему нашего дозволения умирать.– Как будет угодно Вашему Величеству. – Пицелль напряженно поклонился.Посетители все шли, и шли, и шли, и каждое новое прошение было скучнее предыдущего. Под вечер, когда последний из них наконец-то ушел, и она смогла скромно поужинать со своим сыном, она напутствовала его:– Томмен, когда молишься перед сном, поблагодари всевышних Мать и Отца за то, что ты до сих пор ребенок. Быть королем – тяжкий труд. Обещаю, тебе он не понравится. Они слетаются отовсюду, словно кладбищенские вороны. Каждый клюет, и каждому хочется отведать кусочек твоей плоти.– Да, матушка, – уныло ответил Томмен. Она догадалась, что малютка-королева рассказала ему про Лораса. Сир Осмунд говорил, что мальчик расплакался. – «Он еще молод. Когда он подрастет до возраста Джоффа, он уже и не вспомнит даже как выглядит этот сир Лорас». – Но я не дам себя заклевать. – Продолжил ее сын. – Я должен выходить ко двору каждый день, потому что Маргери говорит…– … слишком много, – рявкнула Серсея. – Из-за ее пустого трепа я готова вырвать ей язык.– Не смей так говорить! – Внезапно закричал Томмен. Его маленькое круглое личико налилось кровью. – Оставь ее язык в покое. Не смей ее трогать. Я король, не ты!Она недоверчиво уставилась на него.– Что ты сказал?– Я король. Я приказываю, кому вырвать язык, а не ты. Я не позволю тебе причинить Маргери боль. Не позволю. Запрещаю.Серсея взяла его за ухо и потащила, визжащего, к двери, возле которой на часах стоял сир Борос Блаунт.– Сир Борос, Его Величество забылся. Прошу, проводите его в опочивальню и приведите Пэта. На этот раз я хочу, чтобы Томмен высек его сам. И он должен продолжать до тех пор, пока обе ягодицы не станут кровоточить. Если же Его Величество откажется, или скажет хоть слово против, вызовите Квиберна и прикажите вырвать Пэту язык, чтобы Его Величество узнал, какова цена оскорблениям.– Как прикажете. – Сир Борос вздохнул, неуверенно глядя на короля. – Что ж, Ваше Величество, пройдемте со мной.Когда на Красный замок опустилась ночь, Джослин разложила в камине огонь, а Доркас засветила у кровати подсвечники. Серсея отворила окно, чтобы вдохнуть свежего воздуха, и обнаружила, что тучи вернулись, заслонив собой звезды.– Какая темная ночь, Ваше Величество, – пробормотала Доркас.«Да», – подумала она. – «Но не такая уж и темная, как в Девичьей Башне, или, скажем, на Драконьем Камне, где валяется обгоревший и истекающий кровью Лорас Тирелл… или в темнице под этим замком». – Королева не знала, почему вдруг это пришло ей в голову. Она решительно не позволила Фалис вновь мешать ее мыслям. – «Надо же – поединок. Фалис нужно было трижды подумать, прежде чем выходить замуж за такого болвана». – Из Стокворта пришли вести, что леди Танда скончалась от воспаления легких, спровоцированного сломанным бедром. Безмозглая Лоллис была объявлена новой леди Стокворт, а сир Бронн новым лордом. – «Танда умерла, и Джильс умирает. Хорошо, что у нас остался Лунатик, иначе при дворе останутся одни дураки». – Улыбаясь, королева опустила голову на подушку. – «Когда я поцеловала ее в щеку, я чувствовала соленый вкус ее слез».Ей снился старый сон про трех девочек в коричневых плащах, про морщинистую старуху и шатер, в котором пахнет смертью.В шатре старухи с острой крышей было темно. Ей снова не хотелось заходить внутрь, как когда-то в десять лет, но на нее смотрели старшие девочки, поэтому она не смела отступить. Во сне их всегда было трое, как в реальной жизни. Толстушка Джейн Фарман как всегда заробела. Удивительно, что она зашла настолько далеко. Мелара Хезерспун была гораздо смелее, старше и симпатичнее, но конопатая. Закутавшись в потрепанные плащи с натянутыми на нос капюшонами, которые они украли у своих служанок, они в поисках колдуньи перебрались через турнирное поле. Мелара слышала как служанки шептались, что ей под силу проклясть мужчину или заставить его влюбиться, вызвать демонов и предсказывать будущее.В реальности девочки едва дышали от страха и возбуждения, перешептываясь на ходу, обмениваясь впечатлениями. Во сне все было по-другому. Во сне все шатры были окутаны тенью, рыцари и слуги, мимо которых они проходили, были сотканы из тумана. Девочкам пришлось идти довольно долго, прежде чем они отыскали шатер старухи. К этому времени все факелы вокруг погасли. Серсея видела, как девочки перешептываясь друг с другом сбились в кучку. – «Уходите», – пыталась сказать она им. – «Поворачивайте обратно. Здесь для вас нет ничего интересного». – Но сколько она ни открывала рот, слова не могли вырваться наружу.Дочь лорда Тайвина первая прошла сквозь дверь, за ней последовала Мелара. Джейн Фарман вошла последней, и тут же, как всегда, попыталась спрятаться за спинами подруг.Изнутри шатер был полон запахов. Корица и мускат, перцы – красный, белый и черный. Миндальное молочко и лук. Гвоздика, лимонник и драгоценный шафран, и еще какие-то очень странные и редкие пряности. Единственный свет исходил от железного светильника, выкованного в виде головы василиска. Он испускал тусклое зеленоватое свечение, от которого стенки шатра выглядели холодными, мертвыми и истлевшими. Так ли было на самом деле? Серсея уже не могла припомнить.Во сне, как и в реальности, колдунья спала. – «Ну и пусть спит», – пыталась крикнуть девочкам королева. – «Вы, маленькие дурочки! Никогда не будите спящую колдунью!» – Но не имея возможности сказать ни слова, ей оставалось только наблюдать, как девочки сняли плащи, пнули постель старой ведьмы со словами:– Вставай, мы хотим услышать предсказание нашего будущего.Когда Магги Лягушка открыла глаза, Джейн Фарман испуганно пискнула и сломя голову стремительно умчалась прочь из шатра в ночь. Пухлая, глупая, робкая малютка Джейн, с одутловатым лицом и страшащаяся каждой тени. – «Но она оказалась самой умной из нас троих». – Джейн все еще спокойно живет на Ярмарочном острове. Она вышла замуж за одного из знаменосцев своего брата и нарожала с дюжину детишек.Глаза старухи были желтого цвета и вокруг покрыты какой-то мерзкого вида коркой. В Ланниспорте рассказывали, что когда-то, когда муж привез ее с востока вместе с грузом пряности, она была юной и красивой, но годы и зло оставили на ней свой отпечаток. Она была низенькой и сгорбленной. У нее было несколько подбородков, с кожей зеленоватого оттенка, покрытой бородавками. Зубов у нее не осталось, а груди отвисли до коленей. Если встать рядом, то можно было почуять запах блевотины, а когда она говорила, у нее изо рта шла сильная, странная и отвратительная вонь.– Убирайтесь. – Сказала она девочкам каркающим шепотом.– Мы пришли за предсказанием, – ответила ей юная Серсея.– Убирайтесь, – второй раз повторила старуха.– Мы слышали, ты можешь видеть будущее, – вставила Мелара. – Мы просто хотели узнать, за кого мы выйдем замуж.– Убирайтесь, – прокаркала Магги в третий раз.«Послушайтесь», – если б у королевы во сне был язык, то она бы кричала, что есть мочи. – «У вас еще есть шанс убежать. Бегите, дурочки, бегите!»Девочка с золотистыми кудряшками положила руки на бедра.– Предсказывай, или я отправлюсь к моему отцу, лорду, и он выпорет тебя за твою наглость.– Пожалуйста, – попросила Мелара. – Просто предскажи нам будущее, и мы уйдем.– У кое-кого из здесь присутствующих нет будущего, – пробормотала Магги низким дребезжащим голосом. Она натянула на плечи платье и махнула девочкам приблизиться.– Идите, если не желаете уходить. Дурочки. Да, идите. Я должна попробовать вашей крови.Мелара побледнела, но только не Серсея. Львицы не боятся лягушек, несмотря на то, насколько они старые и мерзкие на вид. Ей нужно было уйти; прислушаться к совету и сбежать. Вместо этого она взяла протянутый ей кинжал Магги и провела изогнутым лезвием по подушечке большого пальца. Следом за ней это проделала Мелара.В тусклом зеленом свете кровь казалась черной, а не красной. При виде нее беззубый рот Магги задрожал.– Сюда, – шепнула она. – Давайте ее сюда. – Когда Серсея протянула руку, она всосала кровь деснами, мягкими как у новорожденного младенца. Королева до сих пор помнила, насколько мерзким и холодным оказался ее рот.– Вы можете задать по три вопроса. – произнесла старуха, вкусив их крови. – Но вам не понравятся мои ответы. Спрашивайте или убирайтесь.«Уходите», – кричали мысли спящей королевы. – «Держите языки за зубами и убегайте». – Но у девочек не хватило здравого смысла испугаться.– Когда я выйду замуж за принца? – спросила она.– Никогда. Ты станешь женой короля.Личико под золотистыми кудряшками выглядело озадаченным. Несколькими годами спустя она решила, что этот ответ означает, что она не выйдет за Рейегара до того, пока не скончается его отец Эйерис.– Но я стану королевой? – спросила ее юная копия.– Да, – в желтых глазах Магги промелькнул злобный огонек. – Ты будешь королевой… пока не появится другая, моложе и гораздо красивее, чтобы свергнуть тебя и отобрать все, что было тебе дорого.На детском лице вспыхнул гнев.– Если она только попытается, я попрошу своего брата, и он убьет ее. – Даже после этого она не остановилась, потому что была своенравным ребенком. У нее остался последний вопрос, еще один клочок ее будущей жизни. – У нас с королем будут дети?– О, да. Шестнадцать у него, и трое у тебя.Для Серсеи это прозвучало глупо. Ее порезанный палец болел, и из него на ковер капала кровь. – «Как такое возможно?» – хотела она спросить, но все ее вопросы закончились.Но оказалось, что старуха с ней еще не закончила.– Золотыми будут их короны и золотыми их саваны, – продолжила она. – А когда ты утонешь в слезах, на твоей бледной шее сомкнет свои руки валонкар и задушит в тебе жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99