– А если закрывать компотом… – мечтательно прищурилась Ксения. – Столько рецептов! Вот, послушай…
Нет уж, хватит!
– Где ты научилась водить машину? – перебил я.
– Что? А-а… – Она как-то сразу поскучнела. – Отец научил. Я вообще с десяти лет умею – и на машине, и на мотоцикле.
– А сейчас тебе сколько?
– Тринадцать… В сентябре будет.
– Да, рисковый у тебя родитель.
– Нормальный, – сухо ответила Ксения.
Мы выехали на разбитую асфальтовую дорогу. Через трещины тут и там пробивалась трава. Иногда поперек вставали огромные невысохшие лужи. В лужах отражалось ясное небо.
Хорошо бы расслабиться на сиденье. Дремать под журчащую Ксюшину болтовню. Только мне не по себе. Что там она говорила насчет вертолетов?
Времени уже прошло немало.
– От машины пора избавиться, – сказал я.
– Конечно, – кивнула девочка, – дальше все равно не проедем.
Свернули с дороги. Сухая трава зашуршала по радиатору, захрустела под колесами. Мы объехали овраг. Обогнули непролазный кустарник. И, перевалив через холм, достигли берега небольшого пруда.
– Здесь выгружаемся, – скомандовала Ксения.
Кроме велосипеда и рюкзачка, забрали трофейные канистру с бензином, пятилитровую бутыль с родниковой водой и вещмешок с консервами.
Замасленный бушлат Ксения изучающе повертела в руках и тоже вручила мне:
– Ночи щас холодные, Денис. В футболочке долго не побегаешь.
Ее практичности хватило бы и на взрослую женщину.
Рассовала запасные магазины по карманам бушлата, автомат повесила мне на шею:
– И это для чего-нибудь сгодится!
Я вздохнул. Но спорить не стал.
А Ксения вдруг начала раздеваться.
– Ты чего? – заморгал я.
Она засмеялась, скинула куртку и принялась расшнуровывать ветхие кроссовки. Разулась и строго приказала:
– Эй, ну-ка, отвернись!
Я растерянно кивнул и подчинился.
Спустя минуту взрыкнул мотор джипа.
Я не выдержал и оглянулся.
Ксения опять сидела за рулем.
Задним ходом машина въехала вверх по склону. Девочка ударила по педали газа. И джип на полной скорости влетел в пруд. Скрылся под водой – вместе с Ксенией.
Черт, и не думал, что здесь так глубоко!
Я отшвырнул автомат и бушлат, бросился к воде.
Не успел.
Над поверхностью уже показалась ее отфыркивающаяся голова.
– Ты в порядке?
– Да! – радостно выдохнула она. – Слушай, а водичка-то теплая!
От джипа избавились – огромный плюс.
Но еще какое-то время пришлось понервничать. Я стоял спиной, а девочка обсыхала на солнышке, расчесывалась и делилась ценной информацией:
– Вообще-то здесь карасей полно! На удочку – только вытаскивай! Однажды отец принес целое ведерко!
– Ксюша… – строго сказал я.
– Да-да, сейчас… Волосы еще мокрые. Знаешь, а у меня сетка есть. Крепкая такая, нейлоновая… Только грузила присобачить, и можно с берега закидывать!
– Ксения!
– Эй! Отвернись!
– И не подумаю! – буркнул я.
Помогло. Она выругалась и торопливо стала натягивать одежду.
Сразу за прудом, по ту сторону прибрежного ивняка, начиналось болото.
Не самое лучшее место для марш-бросков.
– Здесь напрямик километра два, – успокоила Ксения. – А если обходить – все девять.
Хорошо, что она так замечательно ориентируется.
Плохо, что тащить вещмешок, велосипед и канистру с бензином пришлось мне. Выгрузить из рюкзака часть яблок девочка отказалась. И героически пыхтела впереди. Бутыль с водой тоже несла она.
Сперва мы шли, едва намочив ноги. Ксения уверенно выбирала маршрут – от одного твердого островка к другому. Потом стали проваливаться по щиколотку. Миновали открытое место, нырнули в густые заросли ивняка. И здесь уже брели по колено.
Не знаю, сколько это продолжалось. Бушлат я давно снял и все равно взмок, как загнанный рысак. Проклятая канистра… Уронить бы ее. Тут, один черт, никто не найдет.
– Ксения, а на фига тебе бензин? – спросил я, облизывая пересохшие губы.
– Как это на фига? – удивилась девочка.
– А-а… – догадался я, – у тебя же «Лексус»? Или «Феррари»?
– Не-а, – качнула она головой, – у меня «Майбах». На педальном ходу.
Остановилась и протянула мне бутыль:
– Пей, Денис. Уже недалеко.
И точно, скоро мы выбрались на заросший ельником пригорок. За пригорком начинался хвойный лес.
– Почти дома, – улыбнулась Ксюша.
С огромным облегчением я сгрузил велосипед с загривка. Не снимая вещмешка, повалился на траву.
Минуты релаксации…
И опять вперед.
Канистру прикрутили к велосипедной раме. Наконец-то велосипед стал транспортным средством. Я катил его и вообще передвигался с относительным комфортом.
Опавшая хвоя удобно пружинила под ногами. Лесные ароматы бодрили, как глоток кофе.
…Не сразу сообразил, что мы на месте. Покосившая деревянная изба среди зарослей черники не выглядела жилой. Но Ксения радостно сбросила рюкзачок и позвала:
– Э-эй! У меня все дома?
Я едва не ответил – были кой-какие соображения.
Не успел. Из-за угла сруба возник еще один абориген – мужчина средних лет в обвислых тренировочных штанах. И с топором в руках.
Я чуть напрягся. Только зря.
– Добрый день! – сказал мужчина, вежливо роняя топор.
– Здравствуйте! – ответил я, роняя велосипед с канистрой.
И пожал его теплую, мозолистую ладонь.
ГЛАВА 6
– Денис, – представила меня Ксения.
– Андрей Инютин, – назвался мужчина.
– Очень приятно, – кивнул я, сгружая вещмешок на землю.
Хозяин не выглядит деревенским жителем. И голый его торс не удивляет мускулатурой. Скорее характерный, чуть сутуловатый интеллигент.
– Бельчонок, а что у тебя с лицом? – встревожился Инютин.
Это он Ксюху так именует? Да, есть сходство… Маленькая, проворная и все тащит к себе в дупло.
– Нормально! – пробурчала она и осторожно пощупала синяк под глазом. – Споткнулась и… упала.
«На чей-то кулак», – едва не добавил я.
– Вечно ты летаешь как угорелая, – вздохнул Инютин и покосился в мою сторону. – Бельчонок, а что ж ты не предупредила? Гостей надо чем-то встречать. А у нас…
– Не переживай, – отмахнулась девочка.
Я глянул на топор. Этого и правда маловато, чтобы встречать «гостей»…
– В любом случае добро пожаловать в нашу резиденцию! – радушно кивнул хозяин.
Кто он ей? Неужели отец? Не слишком похож на свое описание.
Я окинул взглядом «резиденцию».
Приземистый сруб. Бревна и крыша поросли мхом. Но, кажется, еще крепкие. Часть окон затянута полиэтиленовой пленкой. А из крыши торчит печная труба. Особняк в стиле «мечта бомжа».
– Раньше здесь была пасека, – объяснила девочка. – Очень давно. Еще когда был мост через Истринку.
«Местная река», – понял я.
Обошел дом кругом. Хотелось оценить обстановку.
Почти сразу за избой лес расступался. Светлела небольшая прогалина, заросшая кустарником. Думаю, именно там когда-то стояли ульи. И, наверное, проходила дорога к мосту.
Но сейчас не было и намека на тропинку.
– Ты не переживай, – сказала Ксения, – об этой избушке даже не все деревенские знали.
Я прищурился:
– И что, кроме вас, никого не осталось?
– Никого, – кивнула она.
Фиг его знает, что здесь творится. Остается доверять ее недетской рассудительности.
Я брел вдоль края прогалины. Вслушивался в щебетание мелких пичужек. И думал о своем. Мне и правда необходимо где-то отлежаться. Хотя бы пару дней…
Черт!
Я вздрогнул и попятился. Замер, прижимаясь к стволу разлапистой сосны.
Откуда-то издалека нарастал характерный гул.
Ксения дернула меня за рукав. Я сгреб ее и прошипел:
– Тихо!
Вертолет приближался. И я вдруг остро ощутил тяжесть автомата у себя на плече.
Два дня… Размечтался.
– Эй, – шепнула Ксения, – ты чего?
Вот глупая…
– Да они здесь часто летают! Каждую неделю!
Я недоверчиво уставился в ее карие глаза.
– Правда?
Она хихикнула:
– Избушку сверху не видно! Я здесь с весны кантуюсь!
Гул вертолета начал удаляться.
Я спохватился и отпустил Ксюшину куртку:
– Извини.
– Без проблем, – прищурилась она, рассматривая меня из-под длинных ресниц.
Интересно, похож я на психа? Наверное, похож…
Отвернулся.
Вроде все уже прошло. Но так хочется ощутить пальцем холодный крючок спуска…
Я вздохнул полной грудью. И провел ладонью по шершавой поверхности сосны. Это здорово успокаивает. Будто вся твоя тревога через дерево уходит в землю…
– Эй, Денис, хватит гулять! Идем обедать!
– Угу…
Любят женщины командовать – даже в этом возрасте.
– Руки мыть! – строго указала Ксения.
Пластиковый умывальник желтого цвета был прикреплен к сосне. Над ним в консервной банке покоился розоватый обмылочек.
– Мыло экономить! А воду не жалеть. Ручей – вон за тем пригорком.
Действовал я в строгом соответствии с начальственными директивами. И в качестве полотенца был удостоен куска цветастой х/б ткани. Относительно чистого.
Почти все было готово к трапезе.
Мы разместились на воздухе. Ксюша накрыла стол из потемневших досок цветастой клеенкой. Толстые чурбаки были вместо табуретов. Эмалированные миски и ложки из нержавейки смотрелись вполне цивилизованно. А в качестве главного предмета сервировки возникла даже хрустальная ваза с яблоками.
– Там, в деревне, полно всякого барахла, – объяснила девочка.
Я кивнул, не вдаваясь в детали. Вряд ли хозяева оставили это по собственной воле. Но ничего страшного, если мы попользуемся…
Я в самом деле голодный, как волк. Едва усталость и волнение рассеялись, ощутил внутри жадную пустоту.
Готов слопать что угодно! Даже Ксюшину стряпню!
К счастью, я ошибся. Приятно ошибся.
Разогретый на спиртовке суп оказался вполне приличным. Вдобавок наша «повариха» щедро сдобрила его трофейной тушенкой. Получилось даже жирновато. Зато сытно. Именно такой кормежки и требовал мой обессиленный организм.
Вместо хлеба были сухари. Пару булочек, реквизированных у противника вместе с тушенкой, приберегли на десерт. Но, в общем, питание оказалось вполне здоровым и разнообразным. Имелся свежий лук, огурцы и несколько розоватых помидоров.
– Откуда такое изобилие? – спросил я, добавляя лука в тарелку с супом.
– В лесу много чего растет, – хмыкнула Ксюша, – грибы, ягоды…
– Картошка и помидоры, – добавил я.
Она пожала плечами:
– В округе – три деревни. Засадить огороды они успели.
– А по-моему – там один бурьян.
Ксения прищурилась:
– Конечно. Я ж не нанялась все возделывать!
Вымачивая сухарь в тарелке с супом, она объяснила технологию:
– В Новых Полянах у меня растет картошка. В Копанове – лук и огурцы. Липовка – дальше всего. Но туда я только за яблоками.
– А как же вертолеты? И эти… на джипах?
– Я ведь в одном месте больше двух соток не обрабатываю. С воздуха незаметно. А патрули по задворкам особо не шастают.
– Умная девочка, – усмехнулся я. – Что ж ты сегодня так облажалась?
– А эти гады вне расписания притащились!
– Расписание? – удивился я, откусывая огурец.
– Конечно. И вертолеты, и патрули! У них же все по графику. Раньше двух часов они не должны были там ехать!
– Интересно. Значит, тебя таки вычислили…
– Глупости! Они меня не видели. Проехали мимо. Я и вылезла из кустов. А этот урод, оказывается, сидел рядом и справлял нужду…
– Эй! – возмутился Инютин. – Мы, между прочим, здесь обедаем.
– Извиняюсь, – хмыкнула девочка. – Но из песни слова не выкинешь.
Подошло время десерта – приготовленного на спиртовке чая и булочек. Инютин пил без сахара. А мне Ксения выделила целых три куска. Себе положила два.
Инютин осуждающе покачал головой:
– Сахар – белый яд. Противоестественный для организма.
– Ничего, – отмахнулась девочка, – у нас этого «яда» еще килограммов пять. Думаю, организмы выдержат.
Я смолчал. Здоровый образ жизни – как раз то, что нам надо. Только, боюсь, отнюдь не сахар – главная угроза нашему здоровью.
После случая в Липовке обязательно будут прочесывать всю округу. Могут и сюда добраться…
Сделал маленький глоток. Закрыл глаза.
Аромат чая смешивался с ароматами хвои. И какие-то смутные тени ожили на дне памяти. Что-то теплое, родное…
– Эй, Денис, – позвала Ксения.
Я вздрогнул.
– Что, чай не нравится?
– Нравится, – улыбнулся я.
– Натуральный цейлонский! У меня его десять пачек. На полгода хватит!
– А еще можно заваривать листья черники… – вмешался Инютин.
– Угу, – кивнул я, отхлебывая.
Все-таки странный он тип. Дочь рискует жизнью из-за каких-то яблок. А ему хоть бы хны. Сидит и рассказывает про правильные способы заварки.
– …не выше восьмидесяти градусов. Чтоб витамины сохранить.
Я пил вкусный чай и вяло поддакивал.
Не хотелось разрушать идиллию неуместными вопросами.
Так тепло и уютно за грубым столом с дырявой клеенкой… И в гробу я видал всяких уродов с вышитыми «скорпионами». Отдыхать в гостях и беседовать о чем-то хорошем – может, это и правильно, когда мир вокруг сходит с ума?
После сытного обеда и сладкого чая неудержимо потянуло в сон.
– Можно, я расположусь на травке за поленницей?
Инютин почесал затылок. А Ксения хихикнула:
– Вообще-то у нас здесь цивилизация. Имеется кровать – удобная! И даже матрац – мягкий!
От достижений мировой культуры грех было отказываться.
Тем более что я уже успел приобщиться к местному комфорту. Мокрые кроссовки и джинсы развешены на бельевой веревке. А сам я облачен в затрапезные брюки и домашние тапочки.
Мы вошли в избу. Изнутри она была лучше, чем снаружи. Дощатый пол чисто выскоблен. На столе – цветочки в фарфоровой вазе…
Я зевнул.
– Вот, – объявила Ксения, широким жестом указывая на деревянную кровать с ватным матрацем.
– Спасибо, – буркнул я и опустился на сказочное ложе. Думаю, мне бы сейчас и поленница показалась мягкой.
– До ужина будить не стану, – пообещала девочка.
– Здесь и ужин дают! – обрадовался я.
Опять зевнул. Укрылся одеялом. И кровать, словно ладью, понесло куда-то в уютный сумрак. «Интересно, как же они ее сюда дотащили?» – последнее, что отпечаталось в моем сознании…
ГЛАВА 7
Блестят на белой скатерти вилки и ложки. В зеркальном подносе отражается небо. Глаза разбегаются от еды и напитков. Но я ничего не трогаю. Мама велела ждать.
Скоро придут гости.
А пока у меня важное задание: отгонять птичек. Их много в саду – пронырливых воробьев и другой веселой мелюзги.
Вот особо рисковая пичужка уселась рядом с салатом.
Нет, нельзя! Это не для тебя. Мало я там, у тропинки, высыпал хлебных крошек?!
Смахиваю нахалку со скатерти. Отгоняю пару бессовестных воробьев.
Громко хлопаю в ладоши. В радостном азарте бегаю вокруг стола. Я начеку. Мама будет довольна!
Какая-то тень мелькает сверху… Я растерянно запрокидываю голову.
Огромная черная птица снижается медленными кругами. Отрывистый резкий крик разносится над садом.
А я… я стою как вкопанный.
Прости, мама. Я не смогу ее отогнать…
Темные крылья заслоняют солнце.
Хочу позвать на помощь. Но воздух будто застывает в груди.
Гости уже начали собираться. Двое сидят за столом: бледные, неподвижные… Пристально смотрят и молчат. Говорить не могут. У обоих – перерезано горло.
Капли крови на белой скатерти сливаются в цифры: 321423…
Ночь за окном. В комнате – тусклый свет керосинки. Я сел на постели, утирая холодный пот. Кажется, я кричал во сне?
Повернул голову и обнаружил темную фигуру в углу.
Я вздрогнул.
Потом понял – ничего страшного. Всего лишь Инютин.
Он сидел на стуле перед экраном маленького телевизора. Телевизор не работал. Конечно, откуда здесь электричество… И зачем Инютин крутит рукоятку настройки?
– Что вы делаете? – пробормотал я.
Он обернулся и поднял палец:
– Сейчас новости будут…
Я непонимающе заморгал. Какие еще новости?
– Эй, вы чего?
Инютин раздраженно отмахнулся.
Я встал, подошел ближе. И увидел его лицо. Он улыбался, беззвучно шевелил губами и не сводил глаз с телевизора. В пустом экране отражался огонек керосинки.
Я неуверенно кашлянул. Хозяин меня проигнорировал. Все так же смотрел выключенный телевизор. Рядом с керосинкой в мертвом экране отразилась моя искаженная физиономия.
До меня вдруг дошло…
Я резко попятился. С грохотом опрокинул колченогий табурет.
На шум из соседней комнаты возникла заспанная мордашка.
– Какого черта? – зевнула Ксения. – Нельзя ли потише!
– Да, потише, – пробормотал Инютин, – если можно…
Я нервно улыбнулся:
– Извините. – И кивнул в сторону двери. – Ксения, выйдем на пару слов…
Она пробурчала что-то сердитое. Но, кутаясь в одеяло, заковыляла следом.
Между кронами деревьев проглядывали звезды. Ночь была ясная и холодная. Я поежился, плотнее накидывая бушлат:
– Ксения, детка… ты только не обижайся.
– Я не детка, – зевнула она, – Давай без «трэша», ладно?
Занавеска на окне была чуть приоткрыта. И отсвет падал на ее лицо. Особых эмоций оно выражало.
– Твой отец… У него, что… – я неуверенно крутнул пальцем у виска, – проблемы с головой?
– Он мне не отец, – улыбнулась Ксения.
– А кто? – округлил я глаза.
– Никто.
Я вздохнул:
1 2 3 4 5 6