В Москве нашлась группа энтузиастов, которые решили повторить путь,
пройденный покойным ученым. Разыскали первым делом тех его друзей и
родственников, на которых Лебедев проверял свое изобретение. Они расска-
зали, что он использовал два из пяти официально производимых бальзамов и
добавлял к ним еще что-то, еще какой-то препарат. Какие именно два из
пяти, они не помнят, внимания не обращали, но бутылочки были заводские,
с этикетками, на которых крупными красными буквами было написано
"Бальзам Лебедева". Группа энтузиастов с рвением взялась за дело, раздо-
быв все пять разновидностей бальзама Лебедева и начав экспериментировать
с ними. Первые результаты был обнадеживающими. Найдены те два бальзама,
которые лежат в основе, и полным ходом идет поиск третьей составляющей,
которую в тиши своей квартиры изобрел Василий Васильевич. И здесь уже
достигнуты определенные успехи, создан препарат, который назвали лакре-
ол, но... Необходимый эффект получен, а пациенты умирают. Вот ведь неп-
риятность какая. И чтобы с этой неприятностью покончить, нужно раздобыть
у вдовы Лебедева архивы. Вдову нашли, уговорили ее отдать архивы, но она
просит за них очень большие деньги. Вот, собственно, и вся проблема. А
то, что новый препарат принесет огромные доходы, сомневаться не прихо-
дится. Он будет дешев в производстве, потому что в основе его лежат
бальзамы, изготовление которых уже давно налажено и никаких новых вложе-
ний, кроме как на закупку сырья, не потребует. Более того, в ходе кон-
версии завод, производивший бальзамы Лебедева, был рассекречен и акцио-
нирован, а в настоящий момент его полновластным хозяином является не кто
иной, как сам Михаил Владимирович Шоринов, лицензии на производство
бальзамов Лебедева больше ни у кого нет, так что конкуренции опасаться
не следует. Цену новому бальзаму установят сверхвысокую, но покупать его
все равно будут, куда денутся. Его будут литрами закупать мамы мальчи-
ков-абитуриентов, которые не допустят, чтобы их чадо провалилось на
вступительных экзаменах в институт и загремело в армию. Научные работни-
ки, люди творческих профессий, студенты перед сессией - да все будут по-
купать. Даже дворники. Каждый будет лелеять надежду на то, что в нем
проснется Пикассо или Эйнштейн.
- Сколько? - коротко спросил родственник Шорина.
- Она требует миллион долларов. Но наличными и там, за кордоном. От-
сюда мне столько не вывезти.
- В какой стране?
Михаил Владимирович был слишком осторожен, чтобы назвать родственнику
страну, где проживала вдова Лебедева Вероника. Родственник был богат и
могуществен, и с него станется Шоринову отказать и сделать дело самому.
Если архив Лебедева попадет в его руки, то он и сам найдет возможность
изготавливать препарат. Поэтому Шоринов сказал неправду. Более того, он
скрыл от дорогого дядюшки и то обстоятельство, что Вероника Лебедева уже
вовсе и не Лебедева, поскольку вышла замуж за гражданина Австрии Вернера
Штайнека. Незачем ему знать, ни где живет вдова, ни как ее теперь зовут.
- В Нидерландах.
- Значит, наличные нужны в Нидерландах?
- Не обязательно. Меня устроила бы любая страна Евросоюза, я легко
могу найти людей, которые без проблем перевезут наличные через границы.
- Как скоро нужны деньги?
- Как можно скорее, пока вдова не передумала.
- Что ты предлагаешь мне?
- Двадцать процентов. Я беру у вас в долг миллион долларов под двад-
цать процентов в месяц.
- Тридцать пять, - жестко сказал родственник.
- Да помилуйте, дядюшка! - всплеснул руками Шоринов. - Какие тридцать
пять! Это ж через три месяца долг вырастет в два раза. Мы только-только
развернуться успеем за это время.
- А ты поворачивайся быстрее, - усмехнулся его богатый родственник. -
Хорошо, договоримся так. Я даю тебе деньги на четыре месяца под двадцать
пять процентов. Через четыре месяца ты должен будешь вернуть мне два
миллиона. Если ты не успеваешь, я получаю долю в прибылях. Тридцать про-
центов в течение первого года, а там посмотрим. Так что в твоих интере-
сах шевелиться быстро, а то обдеру тебя как липку. Позвони мне завтра
вечером, скажу, где и когда получишь деньги. Все, Миша, свободен.
Из дома своего дядюшки Михаил Владимирович вышел с мокрыми подмышками
и колотящимся сердцем. Бог мой, в какую кабалу он влезает! Если Ольга
ошиблась и в архиве Лебедева нет того, что им нужно? Если они не успеют
развернуться за четыре месяца? Если... Если... Черт бы его побрал, живо-
дера! Но деньги пообещал, и на том спасибо.
На следующий день вечером Михаил Владимирович получил информацию о
том, с кем нужно связаться, чтобы получить деньги за границей. Дядюшка
дает ему "лимон" на месте, чтобы не рисковать и не тащить доллары через
таможню.
К этому времени Михаил Владимирович принял решение. Если все пройдет
успешно, он сможет вернуть родственнику долг уже через неделю, тогда и
проценты нарастут мизерные. С ними Шоринов уж как-нибудь справится.
Вероника Штайнек, в недавнем прошлом носившая фамилию Лебедева, прок-
линала тот день и час, когда решила, что в России ей живется плохо, а за
границей будет гораздо лучше. И с чего это она так решила? Теперь она
уже не могла вспомнить, то ли в книжках прочитала, то ли подруги расска-
зывали, но убеждение такое у нее было с самого детства. При этом никто
почему-то не объяснил ей, что за границей хорошо только тем, у кого есть
деньги, а тем, у кого есть деньги, и в России очень даже неплохо живет-
ся.
С симпатягой Вернером Штайнеком она познакомилась, когда Василий Ва-
сильевич еще был жив. Штайнек частенько наведывался в Москву, он работал
в фирме, имевшей в России несколько представительств, и в каждый свой
приезд неизменно приглашал Веронику к себе в гостиницу, угощал ужином,
ублажал в постели и задавал ставший дежурным вопрос: "Ты станешь моей
женой?" Вероника смотрела на себя в зеркало и пребывала в полнейшей
убежденности, что Вернер покорен ее неземной красотой и феерической сек-
суальностью. Ведь именно об этом постоянно твердил ее старый муж Лебе-
дев, весь из себя заслуженный, лауреат всяких разных премий, профессор,
почетный член и так далее. Уж он-то должен понимать толк в женщинах, ес-
ли выбрал среди множества желающих ее, медсестру физкультурного диспан-
сера Веронику. Коль выбрал ее, значит, она и в самом деле лучше их всех,
разнаряженных в кожу и меха интеллектуалок, рвущихся замуж за недавно
овдовевшего представительного седовласого Лебедева.
Когда они познакомились, Веронике было двадцать три года, а Лебедеву
шестьдесят два, но он многим молодым мог нос утереть. Стройный, муску-
листый, с сухими поджарыми ногами, без устали отмахивающими километры
быстрой ходьбы, с гривой белоснежных волос над высоким лбом, с орлиным
носом и сверкающими глазами, он рассыпал комплименты дамам, целовал руч-
ки и был предметом вожделения для тех, кто хотел выйти замуж не только
удачно, но и красиво. Понятно ведь, что можно найти богатого преуспеваю-
щего мужика и женить его на себе, но частенько оказывается, что жизнь
рядом с ним превращается в тошнотворную муку, унижение, отчаяние и вооб-
ще гадость. Такие иногда попадаются, что с ними на люди-то выйти стыдно.
А брак с Лебедевым обещал стать во всех отношениях приятным, а главное -
недолгим, учитывая разницу в возрасте.
Василий Васильевич оказался в диспансере, где работала Вероника, пос-
ле того, как получил травму ноги, играя в волейбол. Через год они поже-
нились, и молоденькая медсестра была своим супружеством вполне удовлет-
ворена, ибо получила все, чего и ожидала от брака с шестидесятитрехлет-
ним Лебедевым. Единственное, чего он не мог дать ей, это жизни за грани-
цей. Уезжать Василий Васильевич отказывался категорически, утверждая,
что ему и здесь очень неплохо. Поэтому, побыв какое-то время женой зас-
луженного и известного ученого. Вероника стала подумывать о новом заму-
жестве, на сей раз с иностранцем, а молодой резвый Штайнек подходил для
этой цели как нельзя лучше. Вероника уже принялась составлять план, как
она поведет дело к разводу со старым профессором, чтобы оттяпать у него
изрядную долю имущества, нажитого задолго до их знакомства, но все раз-
решилось само собой. Василий Васильевич скоропостижно скончался, оставив
молодую вдову на произвол судьбы и на съедение двум взрослым дочерям от
первого брака и их семьям, которые, естественно, претендовали на нас-
ледство и терпеть не могли папочкину новую жену. Вероника оказалась не
настолько крепкой и зубастой, чтобы достойно встретить вызов и вступить
в борьбу с людьми, которые были и старше ее, и опытнее, и жестче. Она
сдалась без боя, утешая себя тем, что все равно выйдет замуж за Штайнека
и уедет отсюда к чертовой матери. Так и случилось - Узнав о том, что Ве-
роника овдовела, австрийский бизнесмен чрезвычайно воодушевился, немед-
ленно зарегистрировал брак с ней в Москве и через полгода, покончив со
всеми формальностями, увез к себе в небольшой городок Гмунден, располо-
женный в живописнейшем месте, на берегу озера Траун, в предгорьях Альп.
Разочарования начались сразу же. Во-первых, не блистательная Вена и
даже не Зальцбург (других австрийских городов малообразованная Вероника
просто и не знала), а какой-то заштатный Гмунден. По жизни в России она
твердо знала, что есть Москва и Питер, а все остальное - периферия, про-
винция, откуда в эти города ломятся лимитчики. Ей и в голову не приходи-
ло, что может быть и по-другому, что на Западе большие города отличаются
от маленьких только размерами, а также шрифтом, которым их названия на-
носятся на географические карты. Уровень жизни и комфорта там всюду оди-
наков, плати деньги и получай, чего душа желает. Но к этой мысли нужно
было еще привыкнуть, и первое время Веронику ужасно угнетало, что она
покинула столицу, а оказалась чуть ли не в деревне.
Во-вторых, Штайнек оказался вовсе не крупным бизнесменом, а мелким
служащим, мальчиком на побегушках, которого посылали в Москву отнюдь не
для ведения переговоров, а для выполнения разных поручений, не требующих
высокой квалификации. Тут бы Веронике-то и задуматься, откуда же у ее
новоиспеченного мужа столько денег, если он никакой не крупный воротила
финансового мира. Но она не задумалась, ибо о жизни за границей знала
мало и в основном хорошее: там все богатые и у всех все есть, денежные
купюры растут на деревьях, а о благосостоянии каждого члена общества за-
ботится государство, выплачивая пенсии и пособия по безработице, на ко-
торые вполне можно существовать, не бедствуя.
В-третьих, очень скоро выяснилось, что мода на русских жен, на волне
которой Веронике и удалось подцепить своего Штайнека, имеет под собой
весьма прочное основание. С одной стороны, русскую жену можно запереть
дома, приставив к кухне и детской и ничего не давая взамен. Языка, как
правило, они не знают, поэтому подружек не заводят, никуда не шляются,
никого в дом не зовут и вообще всего боятся. Права не качают, потому что
в России у них никаких особенных прав и не было, а про то, какие у них
права здесь, они и знать не знают. Голову им заморочить - раз плюнуть.
Можно и домой не приходить, и ночевать где вздумается, и напиваться, и
денег не давать, они все стерпят. Потому как что толку скандалить, когда
деваться им некуда. Ну хлопнут дверью, ну уйдут, а дальше что? Папы-мамы
нету, к подругам уходить здесь не принято, это вам не Россия, где оби-
женных жалеют да привечают, нет, здесь каждый кусок хлеба, каждая порция
мяса, каждая таблетка аспирина на счету. Жить-то на что? Работать? Кем?
Кому ихние российские дипломы нужны на Западе? Остается неквалифициро-
ванный труд, так и на такую работу очередь - студенты да школьники всег-
да рады подработать в свободное от учебы время. Помоет строптивая жена
посуду в ночную смену, постирает чужое грязное белье в какой-нибудь за-
холустной гостинице, да и прибежит назад к мужу. Что ни говори, а Россия
- страна отсталая, нецивилизованная, редко какой женщине удается спра-
виться с западными порядками, освоиться с ними и наладить свою жизнь
так, как нужно.
Но, с другой стороны, Россия хоть и нецивилизованная страна, а
все-таки европейская. И женщины в России красивые, с европейской внеш-
ностью. В постели с ними интересно, а на кухне - безопасно, что тоже не-
маловажно. Ведь много на свете отсталых стран, можно жену и из Кореи
привезти, из Вьетнама, из Монголии, из Зимбабве какого-нибудь. Но поди
знай, чем она тебя накормит, у них кулинарные традиции совсем другие,
такое приготовит, что неделю будешь животом маяться и с горшка не сле-
зать. Покорных и беспомощных жен-домработниц можно сейчас найти только в
Азии и Африке, но уж больно они отличаются от европейцев и по культуре,
и по традициям, и по быту. Нарвешься еще... Так что жена из России - ва-
риант оптимальный. Будет сидеть тихо и не чирикать, денег на нее нужно
мало, внимания особого тоже можно не уделять, все равно никуда не денет-
ся. А деток нарожает опять-таки с европейской внешностью, а не молоч-
но-шоколадных и не с раскосыми глазками.
Совместная жизнь с мужем-австрийцем радовала Веронику ровно две неде-
ли, потом она оказалась одна в небольшом коттеджике наедине с весьма ог-
раниченной суммой денег, на которую ей предстояло вести хозяйство всю
ближайшую неделю. Вернер сказал, что будет давать ей деньги каждый поне-
дельник и требовать письменного отчета за каждый истраченный шиллинг,
так что пусть не забывает складывать чеки и записывать расходы. Кроме
того, оказалось, что командировки у Штайнека бывают не только в Москву,
поэтому отсутствовать он будет весьма часто и подолгу.
Первый скандал не заставил себя ждать. Вероника была дома одна, когда
в дверь постучали. На пороге стоял приятный молодой человек с блокнотом
в руках. Немецкого языка Вероника не знала, в школе учила с грехом попо-
лам английский, с Вернером объяснялась на чудовищной смеси плохого анг-
лийского и вполне приличного русского, которым владел муж, а из речи мо-
лодого человека она поняла, что речь идет об участии в уборке улицы. Она
подумала, что это что-то вроде субботника, и с милой улыбкой отказалась.
Молодой человек лучезарно улыбнулся, что-то черкнул в своем блокнотике,
отпустил комплимент по поводу ее красоты и удалился. А в конце недели
Вернер ворвался на кухню с белым от ярости лицом, размахивая какой-то
бумажкой.
- Тебе что, трудно было жопу оторвать и улицу подмести?! - орал он. -
Из-за твоей лени я вынужден оплачивать еще и эти счета! Чтобы больше та-
кого не было! Каждое утро метлу в руки - и на улицу.
Оказалось, что за чистоту тротуара владельцы домов, расположенных на
улице, несут коллективную ответственность, и каждый домовладелец ежед-
невно должен убирать строго определенный участок перед своим домом. Если
же домовладельцы по каким-то причинам не могут или не хотят этого де-
лать, муниципальные власти организуют уборку улицы или ее части, но за
работу государственных дворников выставляют счет тому хозяину, вокруг
чьего дома было не убрано. Не хочешь улицу мести - не мети, никто тебя
не заставляет. Но, поскольку улица должна быть чистой и опрятной, отчис-
ляй в муниципальный бюджет денежки на оплату работы дворников. Не хочешь
платить - мети. Все справедливо.
На следующий день, взяв в руки метлу и совок и собирая с тротуара чу-
жие окурки и обертки от жевательной резинки, Вероника с недоумением по-
думала о том, что еще полгода назад она была профессорской женой. Это
недоумение стало первым, пока еще небольшим шагом на пути к открытию
неприятной истины, состоящей в том, что решение уехать со Штайнеком было
ошибочным.
Но, как говорится, лиха беда начало. Первый-то шажок был маленьким и
робким, а потом процесс постижения истины пошел просто-таки семимильными
шагами. Финишный рывок на этом тернистом пути был совершен спустя еще
полгода, когда Вернера арестовали за участие в контрабанде оружия из
стран Латинской Америки в Россию и посадили, всерьез и надолго. Причем
настолько всерьез, что конфисковали практически все, что лежало на его
счетах. И Вероника Штайнек осталась одна. Ну, не совсем одна, конечно, с
коттеджем, мебелью и машиной.
Поразмышляв над сложившейся ситуацией, она поняла, что выхода у нее
только два. Или возвращаться в Россию, или приноравливаться к здешней
жизни. От Гмундена до Вены больше двухсот километров, не наездишься в
посольство-то, на одном бензине разоришься.
1 2 3 4 5 6 7 8