Этот разговор не ослабил подозрений инспектора в виновности Лилиан Хорн. Была одна улика, о которой он не упомянул ни в разговоре с Лилиан, ни с одним из других свидетелей по делу – пометка, сделанная умершей в день убийства в блокноте каракулями тяжело больного человека, с трудом держащего карандаш: «Л. позвонила мне. Хочет навестить. Удивляюсь, что Л. не на 3. Интересный будет разговор».
Инспектор криминальной полиции Крамер был убежден, что Л. могло обозначать только одно – Лилиан Хорн.
Всю субботу и воскресенье он пытался добраться до свидетелей ее алиби. Но оба они – Рут Фибиг и шеф фирмы господин Керст – уехали на уик-энд.
В воскресенье в шесть часов вечера ему доложили, что господин Керст только что вернулся домой с женой и тремя детьми.
Крамер немедленно выехал.
Дом производил приятное впечатление. Направляясь по гравиевой дорожке через палисадник к дому, инспектор издали услышал визг и крики детей.
У блондинки, открывшей ему дверь, был измученный вид.
– Что вам угодно? – спросила она и отвела тыльной стороной руки прядь волос со лба. – Мы только что вернулись из поездки и поэтому…
– Пожалуйста, не отвлекайтесь от своих занятий. – Инспектор снял шляпу и держал ее в руках. – Мне надо перекинуться парой слов с господином Керстом.
– Но мой муж… он готовит ужин.
Инспектор криминальной полиции предъявил свое удостоверение.
– Боже мой, боже мой! – запричитала фрау Керст. – Полиция! Но мы ничего такого не совершили!
– Конечно, нет. Мне нужны всего лишь свидетельские показания вашего мужа. Нет никаких причин для волнений.
Инспектор протиснулся мимо нее в прихожую и через секунду стоял уже напротив господина Керста в гостиной, обставленной простой современной мебелью.
Инспектор положил шляпу на одно из кресел, тут же перекинул свой плащ через спинку и сел, не дожидаясь приглашения.
– Не объясните ли вы мне, наконец, в чем, собственно, дело? – спросил господин Керст.
Его внешность была столь неприметной, что казалось, будто простая рубашка свободного покроя с короткими рукавами и в ярких кричащих тонах не что иное, как маскарадный костюм. Лицо и руки его покраснели от первого летнего загара.
Инспектор Крамер наблюдал за ним своими маленькими цепкими глазками.
– Ваша фирма, так называемое агентство переводчиц?
– Да, агентство гидов и переводчиков. И ни какое, ни так называемое.
– Ну, во всяком случае, у вас заняты только молодые девушки, подрабатывающие в свободное время, развлекая бизнесменов. Это так?
– Не совсем. От девушек требуется большее. Каждая из них в совершенстве владеет, по меньшей мере, двумя иностранными языками, многие даже тремя. Они выполняют обязанности переводчиц.
Резко очерченное лицо инспектора Крамера не дрогнуло, оставшись безучастным.
– И Лилиан Хорн?
Господин Керст сначала вообще никак не прореагировал на это имя.
– Да, и Лилиан тоже. Ее английский и французский безупречны. В случае надобности она может также поддержать беседу и на испанском. – Вдруг он замолк в удивлении. – Почему вы спрашиваете меня о Лилиан Хорн? Она попала в затруднительную ситуацию? – Он сел.
Инспектор полиции потер свой острый подбородок.
– Пожалуй, можно сказать и так. Когда вы видели Лилиан Хорн в последний раз?
– Боже праведный, ну не убили же ее?
Инспектор Крамер не ответил на этот вопрос.
– Когда вы видели ее в последний раз? – повторил он свой вопрос.
– Позавчера. То есть в пятницу вечером. Я заехал за ней в «башню секретарш», я имею в виду то высокое здание с квартирами-номерами, где она живет…
– Когда это было? – перебил его инспектор Крамер.
Господин Керст задумался.
– Встреча была назначена на девять часов, Рут Фибиг уже сидела в машине. Значит, это могло быть от без двадцати до без десяти девять. На часы я не смотрел.
– Куда вы потом повезли девушек?
– В «Таверну» – ресторан на дамбе на берегу Рейна…
– Я знаю это заведение, – перебил его инспектор. – Значит, вы прибыли туда около девяти?
– Да. Гости уже ждали нас. Я представил всех друг другу, и вечер продолжался своим обычным путем.
– Что значит – «своим обычным путем»? – инспектор Крамер подался вперед.
– Аперитив, потом ужин, разговоры, потом немножко потанцевали. Мы просидели до двух часов ночи, это я могу доказать по документам фирмы. А потом…
– Стоп! – Инспектор криминальной полиции Крамер поднял повелительно руку. – Значит, вы утверждаете, что между девятью вечера и двумя часами ночи вы непрерывно находились вместе с Лилиан Хорн?
– Что означает это «непрерывно»? Конечно, девушки время от времени выходили. Мужчины, между прочим, тоже.
– Но Лилиан Хорн однажды отсутствовала заметно дольше… – Инспектор Крамер, как бы заклиная господина Керста, смотрел ему прямо в глаза. – Вы должны вспомнить это.
Господин Керст ударил себя по лбу.
– Да, точно! В самом начале вечера. Ее не было, когда заказывали ужин, и она вернулась назад, когда уже были поданы закуски.
– Как долго? – спросил инспектор Крамер так осторожно, словно боялся, что любое резкое слово собьет с толку его собеседника. – Примерно, как долго отсутствовала Лилиан Хорн?
– Примерно полчаса, да… не меньше, чем полчаса.
9
Когда Михаэль Штурм и Ева вернулись в воскресенье к вечеру с озера Бальденейзе, они нашли квартиру, где молодой судебно-медицинский эксперт жил со своей матерью, пустой.
«Раньше десяти не вернусь», – сообщала записка, которую пожилая женщина воткнула в прихожей за зеркало, – «еда в холодильнике».
Влюбленные не преминули воспользоваться неожиданной свободой, и отдались страсти. Затем Михаэль Штурм принял холодный душ, а Ева накрыла стол к ужину. После ужина они вместе все вымыли и убрали.
– Восхитительный уик-энд! – Ева по-детски наивными и сияющими глазами смотрела на своего возлюбленного.
Он чмокнул ее в кончик носа.
– Так прекрасно у нас могло бы быть всегда.
– Могло бы? – повторила она. – Это как?
– Если бы ты решилась выйти за меня замуж.
Ева энергично тряхнула темными кудрями.
– Нет, я этого не сделаю, пока у нас не будет собственной квартиры.
Михаэль Штурм вздохнул.
– Опять все та же заезженная тема. – Он убрал тарелки в буфет. – Как ты понимаешь, Ева, я не могу оставить мать.
– Да, да, я знаю, – нетерпеливо сказала Ева, – она все тебе отдала, мыкалась в жизни, оплачивала твою учебу и так далее и тому подобное. Но из-за этого она не может считать тебя своим рабом до конца жизни!
– Она этого и не делает, Ева. Будь справедлива. Она не будет возражать против моей женитьбы. Но не скажешь ли ты, как я буду содержать два дома?
Их разговор прервал звонок в прихожей. Михаэль Штурм открыл дверь и впустил Джо Кулике.
– Ты один? – спросил тот. – Слушай, я должен тебе сказать кое-что важное.
На пороге, снимая фартук, появилась Ева.
– Я как раз собираюсь уходить. Поскольку речь наверняка пойдет об одном из этих ваших ужасных дурацких трупов, меня совершенно не мучает любопытство. Михаэль Штурм не удерживал ее.
– Представь себе, – сказал Джо Кулике, когда они остались вдвоем, – какой-то незнакомец подошел ко мне и сказал, что готов заплатить пятьдесят тысяч марок – наличными и без вычетов, – если нам удастся в деле об убийстве Ирены Кайзер найти снимающие вину доказательства…
Михаэль Штурм вскинул брови.
– Снимающие вину доказательства? С кого?
– С некой Лилиан Хорн.
– Лилиан Хорн? – повторил Михаэль Штурм, задумчиво и нервно подергивая себя за бородку. – Кто это такая?
– Номер один среди подозреваемых Крамера, – пояснил Джо Кулике. – У нас в Институте на экспертизе ее одежда.
– Ну и? Есть что-нибудь?
Джо пожал плечами.
– Ни малейшего представления. Все у химиков.
– Ах, вот оно что. – Голубые глаза Михаэля Штурма потемнели. – Пятьдесят тысяч марок за ложное заключение. Кому-то очень нужно выгородить Лилиан Хорн.
– Посмотри лучше на дело с нашей колокольни! – Джо Кулике уселся на стол в кухне. – Пятьдесят тысяч марок неплохой куш для нас. Я даже не настаиваю на том, чтобы поделить его фифти-фифти… Я согласен и на меньшую долю – это справедливый дележ. – Так как Михаэль молчал, Джо, наседая на него, добавил: – В крайнем случае, я соглашусь и на десять тысяч. Ведь, в конце концов, именно тебе придется таскать каштаны из огня.
Михаэль открыл дверцу холодильника, достал две бутылки пива, сунул одну из них в руки своему коллеге и отпил из своей большой глоток. Он был противен сам себе и, тем не менее, не мог избавиться от мысли, что сорок тысяч марок немедленно разрешили бы все его проблемы. Можно было позволить себе собственную квартиру, которую так хотелось иметь Еве, и если бы мать сдала большую комнату, а Ева продолжала бы работать, ему хватило бы оставшейся суммы на какое-то время, чтобы расстаться с ролью ассистента, другими словами, мальчика на побегушках, и сделать самостоятельную карьеру в качестве шефа одного из Институтов судебной медицины.
Джо Кулике следил за ним краем глаза.
– Это стоящее дельце, а? Я предлагаю его тебе не только по дружбе. Я бы и один его провернул, если бы мог. Но ведь ты же главная рабочая сила в Институте. Через твои руки проходят все бумаги.
Михаэль Штурм поставил бутылку.
– Покорнейше благодарю!
– Но ведь это правда. Ты можешь написать что угодно, старик подмахнет, не глядя.
– До сих пор, – сказал Михаэль Штурм, – все заключения, подготовленные мною, были в полном порядке.
После душа он остался в одном халате. Сейчас его вдруг начало знобить, хотя в помещении было довольно тепло. Он затянул потуже пояс.
– Ты что, на самом деле ни разу не допустил ни одной ошибки? – попробовал поддеть его коллега. – Я что-то в это не верю. Просто никто не заметил. А сейчас тебе надо всего лишь немножко поманипулировать с фактами. Что же тут такого?
– Очень даже много чего. – Михаэль Штурм опустился на табуретку. – Мы давали клятву.
– Ну и что. Ошибиться можно и дав клятву.
Михаэль Штурм затряс головой, как неповоротливый медведь, стряхивающий с себя рой пчел. – Исключено, Джо, я не могу этого сделать.
– Ну, не передвигай сразу стрелки на «тупик». Наш доброжелатель железно убежден, что девушка не виновна.
– Это, – сказал Михаэль Штурм со слабой улыбкой, – он пытался внушить тебе. На самом же деле он не сомневается в ее виновности, иначе зачем ему покупать нас для подтасовки улик, ведь об этом и идет речь.
– Ну, ты опять все толкуешь не так, как надо! – запальчиво воскликнул Джо и спрыгнул со стола.
Его коротко остриженные рыжие волосы, казалось, встали от возмущения торчком.
– Напротив. Я вижу вещи такими, какие они есть на самом деле. Если мы пойдем на это и нас потом выведут на чистую воду, наша репутация будет испорчена навсегда.
Зеленые глаза Джо Кулике засверкали.
– Так вот, значит, что является подлинной причиной твоей так называемой порядочности!!! Ты просто трусишь. Если бы ты знал наверняка, что проскочишь с этим нашим маленьким обманом…
– И опять не так, Джо. Можешь думать обо мне что угодно. Но я на обман не пойду.
Джо Кулике закрыл глаза и притворился побежденным.
– Я – полный идиот! – сказал он, – я был твердо уверен, что дипломатично обработаю тебя. А ведь я знал, до чего ты упрямый. И вот теперь я все испортил.
– Еще не все. Ты можешь, например, назвать мне имя того, кто подходил к тебе.
– За кого ты меня принимаешь? Ты хочешь, чтобы я донес на человека только за то, что он сделал мне щедрое предложение?
– Он может быть сообщником.
– Ах, что за глупости! Это абсолютно уважаемый человек. И даже если он замешан в этом дерьме, что я полностью исключаю, так пусть полиция самостоятельно в этом и разбирается.
Джо Кулике закинул голову, приставил бутылку ко рту и залпом выпил пиво.
– Кто этот человек? – настойчиво спросил Михаэль Штурм.
Джо Кулике поставил пустую бутылку.
– Я скажу тебе, если ты пообещаешь быть по отношению к Лилиан Хорн, ну, скажем так, по меньшей мере, снисходительным. Я беру, конечно, только тот случай, если вообще выяснятся отягчающие ее вину обстоятельства.
– Нет.
– Мне очень жаль, но тогда я лучше промолчу. – Джо Кулике криво ухмыльнулся. – Подумай хорошенько. Утро вечера мудренее. Может, ты еще опомнишься и поймешь, что нельзя позволить себе пинать ногами такой редкий шанс.
10
Арест явился для Лилиан Хорн полной неожиданностью.
Хотя визит инспектора криминальной полиции Крамера и сообщение об убийстве Ирены Кайзер взволновали ее, но она ни на одну секунду не допускала мысли о том, что это событие может так повлиять на ее жизнь.
За ней пришли воскресным вечером, когда она слушала стереоконцерт, так что не сразу расслышала звонок в дверь. Открыв ее, она увидела перед собой женщину в полицейской форме и двоих мужчин в штатском, предъявивших документы полицейских из отдела по расследованию убийств.
Лилиан Хорн – такая красивая и экстравагантная в своем домашнем одеянии из золотистого шелка – отступила шаг назад.
– Я не понимаю, что вы от меня хотите… Я ведь уже все сказала!
Один из двух полицейских предъявил ей ордер на арест.
– Лилиан Хорн, вы – арестованы.
– Вы не можете так поступить со мной! – запротестовала она. – Я ничего не сделала! Вы должны мне верить…
– …поскольку у полиции достаточно доказательств для привлечения вас к уголовной ответственности по подозрению в убийстве фрау Ирены Кайзер вечером тринадцатого июня в ее доме по Рейналле 127! – перебил ее полицейский.
– Как вы можете такое утверждать! – закричала Лилиан Хорн. – Это же абсолютная неправда!
– Пожалуйста, успокойтесь! – Женщина-полицейский подошла к ней. – Если вы действительно невиновны…
– Я невиновна, я клянусь вам!
– …это скоро наверняка выяснится. Но сейчас вы обязаны пойти с нами.
Руки Лилиан Хорн впились в подлокотники белого кресла.
– И не подумаю, вы ничего не сможете доказать. Это такая наглость врываться сюда в воскресенье вечером… Вы не имеете права…
– Имеем, имеем, успокойтесь, – женщина в форме сохраняла полное спокойствие – ее бледное ненакрашенное лицо и бесцветные гладко зачесанные назад волосы резко контрастировали с эффектной внешностью Лилиан Хорн. – Если не образумитесь, мы будем вынуждены заставить вас пойти с нами, в случае необходимости, даже силой.
Лилиан Хорн уставилась на нее с испугом.
– Вы что же, и приемами дзюдо владеете?
– И этим тоже. – Женщина-полицейский подавила улыбку.
– Ну, хорошо, тогда, значит, мне не остается ничего другого, как подчиниться.
Лилиан Хорн взяла свою сумочку и шагнула к двери.
– Вам надо переодеться, – сказала женщина.
– Зачем? – Лилиан Хорн вскинула голову, ее светлые локоны рассыпались по плечам. – Вы опасаетесь, что я могу соблазнить своим видом вашего инспектора?
– Нет. Но вы сами очень скоро почувствуете себя неуютно.
Женщина в форме открыла дверцу встроенного стенного шкафа.
– Вот это лучше всего. – Она положила коричневую юбку и шерстяную бежевую двойку на кровать.
– Значит, я должна одеться серой мышкой?
Теперь женщина откровенно улыбнулась.
– Серой мышкой вы никогда не будете, и вам это прекрасно известно! Давайте, переодевайтесь, мужчины подождут пока в ванной!
– А вы останетесь здесь?
– Я отвечаю за вас.
Лилиан Хорн стала раздеваться, не дожидаясь, пока оба полицейских исчезнут. Она стянула с себя через голову верхнюю часть золотистого домашнего костюма.
– Не воображайте только, что я выпрыгну с балкона. Такого удовольствия я вам не доставлю. Я никакого преступления не совершала.
Она вызывающе демонстрировала свою наготу, выставив маленькие острые груди.
Женщина-полицейский никак не реагировала.
– Может, у вас есть чемоданчик, куда я могла бы сложить необходимые вам вещи. Где у вас ночные рубашки?
– Я сплю голой.
– В камере предварительного заключения это будет не очень-то приятно.
Янтарные глаза Лилиан Хорн сделались круглыми.
– Вы думаете, я останусь там на несколько ночей?
– Не знаю. Я не знакома с вашим делом. Во всяком случае… – Она запнулась.
– Да?
– Иногда расследование растягивается на многие месяцы.
– Но я же невиновна! – выкрикнула Лилиан Хорн.
– Тем лучше для вас.
11
Труп Ирены Кайзер был обнаружен не в самое благоприятное для сенсаций время, поэтому сообщение в прессе об убийстве на Рейналле 127 появилось только в субботних вечерних выпусках газет. Полицейские репортеры, с их точки зрения, уже достаточно компетентно разобрались к тому времени, что к чему, получив довольно много информации, – дело наверняка привлечет внимание публики, поскольку убийство произошло не на дне общества, как обычно, а в «высшем свете». Директор Курт Кайзер играл видную роль в экономической жизни Западной Германии, а неизлечимая болезнь его убитой супруги как нельзя лучше работала на то, чтобы вызвать жалость у обывателей.
В воскресенье вечером инспектор Крамер, наскоро поужинав, вернулся в Управление полиции и не смог пробраться в свой кабинет из-за того, что коридор заполнили журналисты, тут же атаковавшие его вопросами, в надежде узнать последние новости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20