Наконец офицер безопасности не выдержала и попыталась положить конец этой трагикомедии:– Мистер Спок, я направляюсь в лазарет. Вы не можете составить мне компанию?– Лейтенант Аристидес, – с неожиданной теплотой ответил Спок. – Я настолько гордый, сколько упрямый, и буду благодарен вам за помощь. * * * Леонард Маккой расхаживал взад-вперед по своему кабинету и мучительно раздумывал об истоках привязавшейся к нему бессонницы. Беспричинная потеря сознания в транспортном отсеке могла быть вызвана усталостью, но это не объясняло его теперешнего состояния. А он чувствовал себя так, словно только что проснулся после хмельной студенческой пирушки, на которой отстаивал свою репутацию горького пьяницы – приверженца добрых старых традиций юга.Но Маккой со студенческих лет не пил ничего крепче кофе, да и кофе употреблял редко с той поры, как у него появились проблемы со сном. Было, правда, кофе с бренди на торжественной встрече офицеров экипажа с новым командиром команды безопасности Мандэлой Флин. Да вряд ли событие двухмесячной давности может сказываться до сих пор.– Доктор Маккой, – Снанагфаштали грациозно встала на Задние лапы. – Мистер Спок заболел. У него высокая температура. По крайней мере, повышена на целых три градуса по Цельсию.– У него всегда такая температура.– Я говорю не о земных мерках, – я сравниваю его температуру со своей.Маккой знал, что она не любила шутить и серьезно спросил:– Где он?– Он в сознании. Лейтенант Аристидес сопровождает его к вам.– Хорошо. Спасибо, – Маккой почувствовал внезапное облегчение, а Снарл навострила свои уши.Дженифер Аристидес вошла в лазарет, неся Спока на вытянутых перед собою руках. Вулканец был в обмороке, его длинные руки и ноги безвольно свисали вниз, голова беспомощно откинулась назад, зеленые капли крови отмечали каждый шаг Дженифер.– Минуту назад он потерял сознание, – офицер безопасности говорила нерешительно, как можно ниже опустив голову и плечи, чтобы не очень возвышаться над доктором. – И я подумала, что будет лучше, если я донесу его на руках, не дожидаясь носилок.– Вы правильно поступили, – ответил Маккой. – Жаль, что я не поверил своим опасениям и позволил ему дойти до такого состояния. ЭПИЛОГ Джеймс Кирк сидел у кровати спящего Спока и вертел перед глазами странной формы частицу то ли механизма, то ли приспособления, то ли… Гадать было бесполезно – Кирк никогда не видел ничего, хотя бы отдаленно схожего с этим притягательным янтарным осколком. Других, более мелких осколков, собранных на полу обсерватории набралась целая груда… Но что может сказать бесформенная груда о форме и назначении того, чем она недавно была?Вошел Маккой и сел рядом, устало потирая глаза.– Старина, – сказал Кирк, – я позову тебя, как только он проснется. А до того почему бы и тебе не поспать вместе с ним?– Да пытался уже, – мрачно отозвался Маккой. – И начинаю думать, что Спок и меня заразил своим настроем на двухмесячную бессонницу.Джим бессознательно провел указательным пальцем по янтарной изящно изогнутой поверхности осколка, ногтем коснулся острого, излома.– Все последние дни я чувствовал тревогу, – признался доктор. – Как будто знал, что должно произойти что-то ужасное, чего я не мог понять и предотвратить. Кирк ухмыльнулся.– Ты почувствовал тревогу только в последние дни, а на меня она навалилась сразу же после того, как мы вошли в пределы сенсорной досягаемости этой проклятой аномалии, – он посмотрел на спящего Спока, который ни разу не пошевелился на его глазах. – С ним все будет в норме?– Думаю, что да.– Ты в этом уверен или нет? – добивался Кирк определенного ответа.– Для уверенности есть все основания. Но я не возьму в толк, как он дошел до такого состояния. Мне было бы понятно, если бы кто-нибудь привел его истощенного…– Ты знал о том, что он совсем не спал?– Да.– И ничего не сказал мне?– А что бы ты сделал? Запретил? – теперь уже ухмыльнулся Маккой. – Я неказал тебе по соображениям медицинской этики. Как тебе известно, существует конфиденциальность между врачом и пациентом. Да и не хотел я подставлять свою седую голову под карающий меч моего капитана.– Ну хорошо, хорошо. Но что с ним, если это не истощение?– Это истощение, но такой высокой степени, словно он прошел через многократную физическую перегрузку. Марафонцы с Вулкана говорят о такой перегрузке: «Сто километров по пустыне». А рана черепа вообще необъяснима. Она получена не при падении, а гораздо раньше, потому что была закрыта синтетической кожей и начинала заживать. Спок знал, что я применяю ее и для вулканского генотипа, и мог воспользоваться ею. Но он этого не сделал: пакет в хранилище лежал нетронутым, – доктор приостановился. – Продолжать дальше?– Не надо. Я сам продолжу: он был в штатском. На корабле я никогда не видел его, одетым не по форме. И…– В руке он держал таинственный кусок таинственного… чего?– Понятия не имею. Скотти тоже не может сказать ничего определенного. Вероятнее всего, это биоэлектроника, но такая новая, что о ней мало кто знает. Я не подписывал заявку на оборудование такого рода, и нет никаких упоминаний о том, что мы доставляли его на борт нашего корабля.Медленно пробуждаясь от глубокого сна, Спок мало-помалу стал различать чьи-то голоса. Кажется, кто-то обсуждал его, но он не смог понять смысла даже отдельных слов. И внутренне напрягся.– Происходит что-то очень странное, – сказал Джим Кирк. – Я не могу понять, что. И это мне совсем не нравится.– Джим! – Спок сел так неожиданно, так быстро, что слышно было, как захрустели его мускулы и сухожилия. Порывистое движение и громкое восклицание вулканца произвели должное впечатление – Кирк и Маккой были удивлены, а сам Спок остался доволен: об истинной причине его порыва никто ничего не знает.Он схватил Джима за руку – она была живой, весомой. Радостное облегчение охватило Спока. Погладив руку Джима, он дотянулся до его щеки, приложил к ней ладонь, почувствовал выбитую из привычной колеи энергию неповрежденного разума друга. Удовлетворенно откинулся назад, смущенный своим поведением, отвернулся к стене, пытаясь взять под контроль разгулявшиеся чувства.– Спок, что случилось? Дружище…– Все нормально. Ты же хотел, чтобы он проснулся, – ответил за Спока Маккой.– Все нормально, капитан, – эхом отозвался Спок. Он уселся на кровати, попытался взять себя в руки, чтобы не выдать того, что он готов и рассмеяться, и разрыдаться, как самый обычный землянин. – Я просто… очень рад, что вижу вас.– Я тоже рад вас видеть, – голос Кирка звучал насмешливо. – Вы как будто отсутствовали длительное время.– Как долго, капитан? – настойчиво спросил Спок.– Несколько часов. И почему?Спок расслабился:– Потому, сэр, что аномалия находится в процессе превращения в очень маленькую черную дыру, как вы сказали бы, следуя земным традициям, в «ястребиную» черную дыру. Когда превращение закончится, образование взорвется. Кирк вскочил на ноги и устремился к двери.– Капитан! – окликнул его Спок.Кирк оглянулся назад.– «Энтерпрайзу» не грозит опасность – процесс будет продолжаться еще целых шесть дней.– О! – с облегчением выдохнул Кирк и вернулся назад. – Вы меня успокоили, мистер Спок. Но что же все-таки произошло?Спок поднял руку, коснулся раны на виске – она была едва заметна. Маккой наложил на нее новый слой синтетической кожи, закрепил ее прозрачной жидкостью…На столе, выдвинутом на середину палаты, лежала скомканная коричневая с золотой отделкой туника Спока…Джим вертел в руке осколок преобразователя времени…– Итак, вы были в обсерватории, – напомнил Джим. – Снарл услышала, как вы упали. Вы помните это?Спок легко воскресил в памяти то, что отчетливо помнил. Взглянув на Кирка, потом на Маккоя, он сразу же сообразил, что если они сейчас находятся здесь, то их не было в переменном потоке времени. Но где был он сам?Офицер по науке ясно помнил поток времени, в котором гладко проходили его наблюдения: аномальное образование действительно появилось и, хоть нельзя было с достаточной точностью установить причину его возникновения, с самого начала было ясно, что оно саморазрушится и не представляет какой-либо опасности. «Энтерпрайз» никогда не отзывался на Алеф Прайм, доктор Мордро никогда не появлялся на его борту, Спок не обнаружил никакого ускорения в росте энтропии.Но он появился в обсерватории, вытесненный на «Энтерпрайз» чуждыми ему пространством и временем в место, которому он принадлежал. Это не вызывало сомнения. Бесспорным было и то, что Спок ошибся в подсчете запасов своих жизненных сил. Значит, путешествие во времени или истощение, а может быть, то и другое вместе стали причиной потери сознания.– Спок? – осторожно спросил Кирк. – Вы все помните?– Нет, капитан, – вполне правдиво ответил Спок. – Воспоминания разобщены и непонятны.Кирк поверил ему. Нельзя было ожидать, что вулканец будет все помнить после того, как он проделал петлю времени, а вернувшись в свое время, отключился от настоящего. Но кое-что Спок помнил, кое-что знал.Ну, прежде всего он узнал, каким хрупким является космос. Ему не удалось восстановить его в его первозданном виде. Удалось лишь залатать самое продырявленное место, наложить заплаты на самые большие дыры. Спок надеялся, что неплохо справился со своей задачей, хоть швы были не очень ровными, а нити не очень гладкими. Видимые несообразности выглядели обычным астрономическим феноменом, которому нет объяснения, но он тем не менее существует, чтобы напоминать разуму о вечной тайне настоящего и вечной противоречивости воспоминаний. Офицер по науке с приятным чувством благодарности принимает это напоминание.– Прошу прощения, капитан, – но я не могу объяснить, что произошло.– Вы получили небольшое сотрясение мозга, – сообщил Маккой. – Придете в себя, тогда все вспомните и все объясните.Спок надеялся, что этого не произойдет, но умолчал о своей надежде. Кирк поднес к его глазам преобразователь времени:– Ну а это… вы можете мне объяснить, что это такое?– Конечно, капитан. Это Конструкция, которая помогла мне справиться с моей задачей, – Спок почувствовал стыд за себя, потому что чисто технически он сказал почти правду, а фактически – солгал.– Где вы взяли его?– Сам сделал, капитан.– На нашем корабле нет биоэлектронных компонентов.– Джим, – вмешался Маккой, – отложи на потом это дело.– Отложу. Но не раньше, чем мистер Спок ответит на мой вопрос.– Вы не задавали вопроса, капитан, – произнес Спок. – Вы высказали утверждение, с которым я вынужден согласиться: на «Энтерпрайзе» действительно нет биоэлектроники. Но считаю нужным обратить ваше внимание на одно из интереснейших свойств биоэлектронных кристаллов: их можно вырастить, – вулканец протянул руку к преобразователю времени.Кирк бросил на него свирепый взгляд, потом усмехнулся и укоризненно сказал:– Да-а, мистер Спок, никогда не думал, что вы нечисты на руку.Маккой сокрушенно вздохнул:– Вон до чего дело дошло! Может, хватит?Спок не совсем понял слова капитана и уставился на свои руки – они были слегка зеленоватыми от не совсем отмытой крови. Но какая из них грязная?– Спок, – перешел на серьезный тон Кирк. – Вы не все рассказали, и мне это не нравится.– Капитан, находясь поблизости от аномалии, можно предсказать только то, что ничего нельзя предсказать.– Иными словами вы и не хотели разбираться в природе недавних событий?– Я и сейчас предпочел бы не делать этого, капитан.Кирк нахмурился, и Спок подумал, что придется ему забыть об осколке преобразователя времени. Но неожиданно капитан снова улыбнулся и протянул Споку его вожделенное достояние.Вулканец молча принял его.– Хорошо, Спок. Я доверяю вам и доверяю вашему мнению о том, что, хотя вы и не можете объяснить природу аномального образования, оно не представляет опасности для корабля и для всех, находящихся на его борту.– Я не стану злоупотреблять вашим доверием, – ответил Спок. Маккой скрестил руки на груди.– А сейчас, джентльмены, когда вы обменялись выражением доверия друг к другу, – он строго взглянул на Кирка, – не хотите ли вы пока оставить больного в покое и выйти вон. А вы, – он перевел раздраженный взгляд на Спока, – отправляйтесь спать. Прямо сейчас. Это – приказ!Джим рассмеялся.– О'кей, старина! Мистер Спок, так мы можем убираться отсюда?– Да, капитан. Мои наблюдения закончены.– Хорошо, – Кирк встал и пошел на выход.– Капитан… Джим…Кирк оглянулся.– Спасибо вам, – сказал Спок. * * * Когда Кирк завернул за угол, он увидел Зулу, направлявшегося к лифту.– Мистер Зулу! – окликнул капитан. Рулевой не оглянулся. Кирк окликнул его еще раз. Зулу тут же остановился, виновато произнес:– Простите, капитан. Я… я задумался, – и подождал капитана.– Вы держите курс на капитанский мостик?– Да, сэр. Через десять минут моя вахта.– Я рад этому. Работа мистера Спока завершена, и мы можем уходить отсюда. И во время маневра вблизи аномалии я хотел бы видеть вас на месте рулевого.– Да?.. Спасибо, капитан, – растерянно произнес Зулу, удивленный неожиданным комплиментом.«В последнее время Зулу выглядит озабоченным, – подумал Кирк. – И срочно нуждается в стрижке. Он стал отращивать усы. О чем это говорит? Рулевой линейного корабля похож на разгильдяя-таможенника из пограничного патруля. Впрочем, ему столько пришлось работать, что мог и забыть о своем внешнем виде».Кирк на ходу придумал шутку по поводу прически Зулу – шутку, которая будет понята как предложение привести себя в порядок.«А почему ты хочешь, чтобы Зулу остриг себе волосы? – спросил сам себя Кирк. – И как это может отразиться на его работе?» Шутка была забыта.– Вы счастливы на «Энтерпрайзе», мистер Зулу?Зулу не колебался и ответил так уверенно, словно давно уже готовился к ответу:– Да, капитан. Я нашел здесь то, на что не мог и надеяться. И думаю, что ничего лучшего я никогда не буду иметь.Кирк засомневался, хоть и уловил явный комплимент в свой адрес, лишь слегка прикрытый вычурностью речи. Он услышал в словах Зулу горький подтекст, потому что хорошо знал его послужной список и знал, как может прочитать его конторский бюрократ.«Не очень разнообразный опыт», – вот как будет звучать вывод из послужного списка Зулу, словно кто-то может иметь опыт, достаточный для службы на «Энтерпрайзе». К большому сожалению, все решала бумага, а не человек, на которого заводилась эта бумага. И Зулу знал это так же хорошо, как и все остальные офицеры. Кирк вдруг осознал, что если рулевой захочет продвинуться вверх по служебной лестнице, ему волей-неволей придется покинуть «Энтерпрайз».«Ты потеряешь самого лучшего рулевого, какого еще не имел этот корабль, если ничего не сделаешь для него, причем достаточно быстро», – убедил себя Кирк.– Я думал, – сказал он, – я думаю, что ваш послужной список должен отражать все ваши достоинства, а не быть при вас пустым придатком. Будет чертовски обидно, если вы захотите получить повышение, а ваш пост перейдет в руки полузнайки только потому, что у него все в порядке с придатком, а у вас нет.Лицо Зулу приняло такое выражение, что Кирк уже поздравлял себя с успехом.– Я полагаю, что мы с вами должны обговорить детали выдвижения вас на звание полевого лейтенанта-командира. Правда, через несколько лет вы так или иначе получите повышение, но звание полевого командира…– Капитан!.. – голос Зулу зазвенел от волнения.– Конечно, это звание означает большую ответственность.– Я готов к ней, капитан.– Хорошо. Давайте встретимся и все обговорим. Вы даете уроки фехтования, после обеда, не так ли?– Через день. А в другие дни я беру уроки дзюдо у командира Флин.– В какое время вы заканчиваете?– Около 16.00 часов.– Тогда что вы скажете о 17.00 завтра в кают компании?– Я буду там, капитан! Спасибо, сэр.Кирк кивнул. Они подошли к лифту, зашли в него, направились на капитанский мостик.– Между прочим, мистер Зулу, у вас будут замечательные усы, когда подрастут еще немного. Щеки Зулу вспыхнули румянцем…– Да, я не шучу.– Я не надеялся, что вы одобрите их.– Почему? Я тоже когда-то отращивал себе усы.– Вы? А почему вы сбрили их?– Могу сказать, но с условием, что вы никому не передадите наш разговор.– Капитан, обещаю.– Они были рыжими. Красно-рыжими. Пожалуй, я никогда в своей жизни ни над чем так не смеялся, как над своими усами.И Кирк весело расхохотался, за ним засмеялся и Зулу.– Я не думай, что мне это грозит, капитан, – сквозь смех проговорил рулевой.Двери лифта распахнулись, они вышли на мостик. Кирк ответил Зулу:– Да, я думаю, вам это не грозит.Кирк занял свое пустующее место, Зулу сменил у пульта управления младшего рулевого офицера, проверил работу пульта.– Мистер Зулу, – приказал Кирк, – проложите курс нашего ухода отсюда.– Есть, сэр.Работа заняла всего лишь несколько секунд, и Зулу готов был увести корабль прочь от этой аномалии в любой момент.– Курс проложен, капитан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28