Каждое предприятие было связано с грандиозной мечтой — эффектное открытие, в последний раз стерты пылинки, последние приготовления, можно распахивать двери. «Мы сделаем крупное дело, милая. По-настоящему крупное». Потом мало-помалу приходят сомнения, недоумение, смертельная безнадежность. «Так мы собирались сделать по-настоящему крупное дело? Ха!"Кругом стояла тишина. Река несла едкие воды. Шуршали под бризом сухие листья. Поскрипывала вывеска.Исчезли даже два бензонасоса. Я пошел к складу. Инструментов не оказалось. Мы задавали друг другу вопросы тихими похоронными голосами. На здании пристани красовался новенький сверкающий засов и висячий замок вместе с отпечатанным уведомлением департамента окружного шерифа. Еще одно висело на столе офиса мотеля. Никаких записок, сообщающих, как связаться с Бэнноном, я нигде не нашел.— Что теперь? — спросила Пусс.— Соседей тут нет, спросить не у кого. Думаю, можно пойти вверх по реке, пока на что-нибудь не наткнемся. Она огляделась вокруг и поежилась.— Прямо мурашки по коже бегают.Только мы подошли к причалу, послышался шум приближавшегося автомобиля. Повернули назад и увидели прыгавший по перекопанной дороге фургон телефонной компании. Я замахал руками, указывая путь вниз, машина свернула, остановилась, телефонист вылез, разглядывая нас, пока мы подходили. Приземистый крепкий мужчина в очках в серебряной оправе, на вид лет пятидесяти.— Мне бы хотелось найти мистера Бэннона, — сказал я.— Зачем?Был в этом очень прямом, очень резком вопросе некий настороживший меня оттенок. Порывшись в старом мешке с избитыми трюками, я выбрал один с этикеткой «искренняя сердечность».— Да понимаете ли, в чем дело. Как-то, не помню уж, сколько недель назад, пришлось мне чинить трюмный насос. Я заехал сюда, Бэннон снял его и на время поставил свой, рассчитывая починить мой, если сможет, или продать собственный, если не сможет, но я вернулся не так скоро, как думал. А теперь он, похоже, закрыл дело или куда-нибудь перебрался.— Можно и так сказать. Да. Вполне. Дайте-ка я сперва отключу телефон, все проверю, а потом, может быть, расскажу, что стряслось.Он ловко надел сумку с инструментами, нацепил кошки и пошел к телефонному столбу. Отсоединил входные контакты, подсоединил к проводу отводную трубку, набрал номер. Мы слышали его голос, но не разбирали слов. Он быстро спустился с несколько отчужденным видом, снял свои причиндалы и бросил в фургон.— Да, сэр, — начал телефонист, — приехали бы вы сюда вчера утром, наверняка здорово бы разволновались. Увидали бы тут Бэннона. Я сам себе обещал посмотреть, где они его нашли. Может, хотите пойти взглянуть, мистер? Может, леди нас где-нибудь обождет?Но Пусс увязалась за нами. Он прошел назад, огляделся, буркнул что-то и направился к массивному ржавому треножнику из тяжелых труб высотой футов пятнадцать. Там стояла такая же ржавая, как и трубы, ручная лебедка с рукояткой и с проволочным тросом, тянувшимся от барабана через блок на верхушке треноги. Футах в пяти над землей на туго натянутом тросе висел большой тяжелый старый морской дизель, превратившийся просто в массивный кусок железа.Телефонист присел на корточки, покачал головой и сказал:— Просто жуть, что человек над собой сотворил. Вы только посмотрите! Тут внизу на моторе еще остались волосы и такая вот каша.Я принял пятно на плотной жирной грязи просто за масляное. Пусс поспешно засеменила в сторону шагов на пятнадцать, остановилась, согнулась, и ее вырвало. Потом она выпрямилась, отвернулась и села спиной к нам на козлы для распиливания дров.— Фредди рассказывает, что этот Бэннон сделал… Фредди — один из уполномоченных шерифа Банни Баргуна… Фредди как раз и нашел его в воскресенье утром. Должно быть, этот Бэннон вздернул груз как можно выше, потом прицепил кусок проволоки к храповику вон с той стороны барабана, лег на спину прямо под эту штуковину и дернул за проволоку. Она так и была у него на руке намотана. Говорят, его в жуткую кашу размазало. — Он поднялся, отряхнул руки. — Ну, одно можно сказать: быстро и наверняка. По-моему, бедному парню было не на что жить.— Разорился?— Может, я чего не так понял. Знаете, люди болтают, и у каждого все выходит по-разному. Я слыхал, он уехал, чтобы побыстрей раздобыть денег, спасти свой бизнес. Поэтому, когда сюда явились в пятницу со всеми судебными бумагами о лишении имущества, о банкротстве и прочее, тут была только его хозяйка с самым маленьким. Она просила обождать, пока Бэннон вернется, да они заранее позаботились обо всех надлежащих законных шагах, так что выбора попросту не было. Обождали часок, дали ей собрать вещи, помогли погрузиться в машину. Говорят, она плакала, но держалась. Плакала вообще без единого звука. Захватила из школы двух других парнишек, оставила Бэннону у шерифа чемодан и записку и просто уехала. Видно, у нее были накоплены на дорогу какие-то деньги, потому что, рассказывают, вчера, после доставки тела Бэннона в похоронное бюро Инглдайна, шериф Баргун, желая узнать, как с ней можно связаться, чтобы сообщить ей про мужа, распечатал записку, а там только сказано, мол, она поживет пока у какой-то подружки, и указано одно имя, а фамилию знал, наверно, один только Бэннон, никто больше не знает. Он снова отряхнул руки и пошел к своему фургону.— Он казался сообразительным и симпатичным парнем, — сказал я, медленно двигаясь следом. — Вроде бы не из тех, кто легко ломается. Хотя никогда не угадаешь. То выпивка, то наркотики, то женщины…Он пристально посмотрел на меня из фургона:— Не тот случай. Этого парня загнали. Встал у них на дороге, его и загнали. Только вы этого от меня не слыхали, мистер.— Не слыхал, дружище.Он поехал назад к ухабистой дороге, я пошел к сидевшей на козлах Пусс. Она подняла на меня глаза, слегка нахмурилась и сказала:— У меня сердце кровью обливается, когда я гляжу, как ты тут шатаешься в шоке, Макги. Для тебя это по-настоящему сильный удар. Твой любимый старый друг отправился в просторную гавань на небесах. Тяжким путем. А ты явился забрать свой трюмный насос! Господи помилуй, Тревис!Я присел на корточки, взглянул на нее снизу вверх.— Кто ничего не выигрывает, тому терять нечего, детка, — сказал я.— Кто ты такой? — спросила она.Я поднялся, взял ее за плечи, поднял с козел, обнял. Может быть, улыбался. Не знаю. Казалось, мои слова звучат откуда-то со стороны, словно я стоял в нескольких футах позади самого себя. Нес какую-то чепуху насчет необходимости разнюхивать подобные вещи, насчет умения как можно быстрее вызывать людей на откровенность, раскалывать, потому что иначе упустишь одну крошечную деталь, которую обязательно надо знать, чтобы из-за своей беспечности не присоединиться к длинной-длинной череде мертвецов.— Да, — слышал я собственный голос, — Таш покончил с собой, но не с помощью этого чертова дизеля. Он убил себя, сам того не зная, каким-то оброненным словом, каким-то поступком. Может быть, плохо слушал или поздно понял. Я очень внимательно слушал. Я понял. А когда приписал этот счет и подвел итог, хочу высмотреть симпатичную серую шкуру, детка. Блекло-серую, маслянистую, адски виновную, из которой выглядывают и шныряют по сторонам чьи-то глазки в поисках выхода. Но все двери, черт побери, будут наглухо заколочены.Я закончил и понял, что она смотрит вниз, в сторону, увидел мокрые щеки, услышал короткие, похожие на икоту, рыдания, бесконечно звучащие слова:— Прошу тебя, прошу тебя…Я отпустил ее, повернулся на каблуках и ушел. Прошагал чуть-чуть вверх по дороге, прислонился к стволу австралийской сосны, несколько раз полностью выдохнул из легких воздух. На меня налетела сойка. Где-то поблизости в болоте сидели три птенца. По дороге медленно поднималась Пусс, подошла, с быстрой виноватой улыбкой ткнулась мне в грудь лицом и прошептала:— Прости.— За что?— Не знаю, — вздохнула она. — Я спрашивала, кто ты такой. Пожалуй, я это вроде как выяснила.— Что бы это ни было, я не стану показывать, Пусс. Еще десять минут, и я опять надолго стану очаровательным Тревом. Она немного отодвинулась, взглянула на меня:— Просто улыбнись глазами, милый, как очаровательный старый Макги, чтобы исчез… тот, другой, взгляд.— Неужели такой нехороший?— Можно залить в бутылку и травить ядовитых змей.— Сейчас лучше?— Конечно, — кивнула она. Глаза у нее были вишнево-коричневые, при хорошем свете под деревом я видел зеленый ореол вокруг зрачка. — Он был особенный?— Был.— Но разве не может… сдаться даже особенный парень?— Может, только если бы Таш когда-нибудь сдался, то не таким образом.Возвращаясь к мертвой пристани, обняв ее за талию, я объяснял:— Назовем это вражеской территорией. Он мертв. Для некоторых людей это решает некоторые проблемы. Им хочется как можно быстрей обо всем позабыть и не хочется ничего ни о чем знать.Я принес с катера старый помятый фотоаппарат «Ретина С-3» и кассету с пленкой «Плюс-Х». Взялся за рукоятку лебедки, поднял груз как можно выше к верхушке треноги. Вытащил из имевшегося на борту ящика с инструментами проволоку и клещи, прикрутил проволоку к стопору храповика. Работая, делал снимки. Дернул за проволоку, и огромный груз полетел вниз, грохнувшись в засохшую грязь с такой силой, что я ощутил удар пятками, барабан затрещал, трос заскрежетал в заржавевшем шкиве. Я поднял дизель, оставив на прежней высоте.Пусс следила, милосердно не задавая вопросов.Споласкивать руки в реке я не стал, обождал, когда выйдем подальше в залив.Потом перевел катер на самый медленный ход, семьсот оборотов в минуту, направил его вниз по каналу, взобрался на обшивку носа, прислонился спиной к ветровому щиту.Один способ: бурей ворваться в Саннидейл, грозя скандалом, расследованием и общей встряской.Или: придумать какую-нибудь легенду, способную кое-кому развязать языки. Посмотреть, кого можно провести. Посмотреть, кто на кого ополчится.Или: быстро, тихо прихватить одного Престона Ла Франса, привести в симпатичное тихое место и выпотрошить.Или: представим, что некий таинственный покупатель приобрел собственность Бэннона. Тогда ребятам не удастся соединить два участка. И возможно, поэтому они выйдут из леса.Последнее выглядело неплохо, если удастся обстряпать.Но сначала и первым делом — бедная, несчастная Джанин. Если не удастся добраться к ней с дурными вестями раньше шерифа, в крайнем случае доберусь чуть позже.Я спрыгнул, встал к штурвалу, пошел на большой скорости в Броуард-Бич, пришвартовался у городской пристани, оставил Пусс у стойки в аптеке, влетел в телефонную будку и сделал по кредитной карточке личный звонок в Саннидейл Банни Баргуну. Огорошил его взбудораженным тоном репортера рекламной коммерческой телекомпании, сообщил, будто им интересуется программа новостей Си-би-эс, признавая поистине превосходным служителем закона, а кстати, удалось ли установить местонахождение миссис Бэннон с тремя детьми, необычайно волнующая история, может быть, мы дадим небольшой сюжет.— Ну, конечно, — сказал он. — Прямо перед Рождеством, и все такое. Угу. Местонахождение? Ну, пока не точно, но мы делаем все возможное и необходимое, истинная правда. Связались с ее родней в Милуоки, они все расстроены до того, что представить себе невозможно, но не слышали от нее ни единого слова, не знают никого из ее подружек по имени Конни. Ну, по-моему, если это пойдет по национальному телевидению, она сразу объявится. Меня зовут шериф Хедли Баргун, Баргун. Трижды избирался шерифом округа Шавана…— Вы не могли бы прочесть мне записку, которую она оставила мужу?— Мою фамилию правильно записали?— Записал, шериф.— Записка вроде бы личная, но не вижу ничего плохого, если вы ее услышите. Любой скажет, это сделано ради розыска бедной женщины. Сейчас посмотрю… Вот она. Значит, так: «Дорогой Таш, прости. Последнее событие — просто горький конец. Почему-то мне очень стыдно. Мальчики очень расстроены и растеряны. Мне пришлось выдержать все в одиночку, ведь тебя нет. Я потратила последнюю каплю сил и храбрости. Не сердись на меня. Я смертельно устала. Немного поживу у Конни. Оставляю у шерифа эту записку и чемодан с вещами, которые тебе могут понадобиться. Когда узнаешь подробности и все выяснится, позвони мне, пожалуйста. Сюда не приезжай, может быть, я еще не буду готова к встрече с тобой. Мне надо подумать, а потом мы как следует поговорим о том, что будет с тобой и со мной. Не беспокойся обо мне и о мальчиках. С нами все в порядке. Все было просто безобразно. Эти люди, наверно, старались держаться вежливо и ни в чем не виноваты, но это было ужасно. Джан».— Высоко ценю вашу помощь, шериф. Будем поддерживать с вами контакт. Да, сэр, мы пристально следим за развитием событий.Я вернулся к стойке бара в аптеке. Пусс сидела на табурете, попивая колу, чуть прищурив глаза, с опасной улыбочкой на устах. Через два табурета от нее расположился плотный усатый мужчина в вульгарной рубашке, он отчаянно краснел, пытался удержать дрожащей рукой чашку кофе и проливал его в блюдце.— Милый! — обернувшись ко мне, воскликнула Пусс звонким голосом, проникающим во все поры, восполняя нехватку железа в крови. — Этот милый толстячок предложил показать мне пейзажи. Как вас зовут, милый толстячок?Он швырнул две монетки на стойку, пробормотал:— Господи! — и вылетел из прохладного бара на полуденное солнце.Она мрачно взглянула на дверь:— Должно быть, забыл перевернуть цыпленка. Ты обратил внимание на прогрессирующую никчемность американских мужчин, Тревис? Присутствующие, разумеется, исключаются.Допила сладкий напиток, шумно втянула колотый лед, щеки раздулись; встала в льняных небесно-голубых шортах и баскской рубашке, тряхнула головой, откидывая волосы назад, благосклонно мне улыбнулась и тихо добавила:— А я считаюсь.— То есть?— С тех пор как мы вышли из реки, я себя чувствую громоздким грузом, который ты пытаешься таскать с собой, оглядываясь в поисках автоматической камеры хранения. Я никогда не знала Таша. Никогда не встречала Джанин. Но у меня очень острый нюх, милый, я не боюсь и хочу участвовать.— Я подумаю.— Хорошенько подумай. Глава 4 В тот момент мне следовало хорошенько подумать, как побыстрей выйти на Конни. Родители Джанин ее не знали. Мог знать кто-нибудь близкий Бэннонам. Надо было покопаться в обрывках старых воспоминаний и сложить кое-что воедино. Я пытался думать на ходу. Пусс спокойно и терпеливо трусила за мной.Подвернулся маленький темный зал для коктейлей, темный столик в углу. Коктейли подавала единственная официантка. Незначительный необнаженный процент ее тела был немилосердно затянут и зашнурован, образуя обязательную для «зайчишки» «Зайчишки» — девушки в шапочках с заячьими ушками и в купальниках с заячьим хвостиком, которые обслуживали посетителей «Плейбой-клубов», созданных издателем и основателем журнала «Плейбой» Хью Марстоном Хефнером.

тонкую талию, груди торчали немыслимо высоко, каждая в отдельности, явственно вырисовывались все ложбинки сзади и спереди. Хорошенькая утомленная кислая мордашка, апатичные движения. Когда она уходила от столика, приняв заказ, Пусс схватила меня за руку и, глядя ей вслед, объявила:— В город пришел Санта-Клаус.Все приукрашивались к Рождеству. В тот самом месте, где у достигших брачного возраста легионов империи Хефнера торчали пушистые белые заячьи хвостики, была прицеплена сверкающая пластмассовая ветка омелы. Пусс зашлась от восторга перед этим идеальным комментарием к коммерциализации Рождества, потом начала икать, но быстро исцелилась с помощью нескольких больших глотков темного пива.Я рылся в памяти, восстанавливая двухмесячной давности выпивку в баре у Таша, когда мы проигрывали, что с кем стало. И в конце концов вспомнил Кипа Шредера, куотербэка, который семь лет провел в университетской команде Нью-Джерси, пять в команде колледжа, удостоился пары упоминаний по общенациональному телевидению, а теперь живет скрепленный проволокой, пластырями и штифтами. Его погубили грандиозные достижения в сфере питания. Он обладал сложением пожарного гидранта, и с каждым годом линия Линия — в американском футболе ряд игроков с мячом или находящихся на расстоянии фута от мяча перед началом игры.

, за которую ему приходилось заглядывать, становилась все выше и шире. Где же он, черт возьми? На свадьбе Таша и Джан он со своей женой, имя которой я не мог вспомнить, были почетными шаферами. Мне требовался футбольный фанат, из тех чокнутых, что знают всю статистику и судьбу каждого.Я попытал счастья с лысым барменом, прервав его тихую беседу с украшенной омелой девчушкой. Он нахмурился, сморщив чуть ли не весь череп до самой макушки.— Думаю, может быть, Берни Кон. Он делает спортивные репортажи на телевидении. Наверно, сейчас самое время поймать его на студии. Джейни, найди джентльмену номер и подключи сюда телефон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27