С грустной, полной воспоминаний улыбкой я потянулся за, зубной щеткой и увидел, что щетки Пусс исчезли. Ладно. Значит, она собралась пораньше. Продолжая чистить зубы, я свободной рукой открыл другой шкафчик. Он был пуст. Впервые за все эти месяцы она забрала все свои вещи.Я сполоснул рот, сплюнул, завернулся в большое влажное полотенце и пошел на поиски. Разумеется, на борту не осталось никаких ее признаков. Она ушла. Приклеила кусочком скотча к кофейнику записку, написанную размашистым почерком красной шариковой ручкой. «И вот, милый мой грязнуля, пришел конец всему хорошему. Конец цветенью… чего-то там такого. Ты — лучшее, что могло со мной случиться. Я не Киллиан, и не из Сиэтла, так что не трать попусту время и деньги. Не из-за какого-то твоего слова или поступка. Твои слова и дела — идеальное воспоминание. Просто я не слишком постоянна. Всегда хочу уйти, оставаясь на высоте. Думай об этой девушке с нежностью. Потому что она любила тебя, любит, будет любить отныне и навеки. Клянусь. (Попрощайся за меня со всеми добрыми людьми.)»
Вместо подписи нацарапан кружочек с двумя маленькими миндалинами вместо глаз и большим полукругом вместо улыбки. Из каждого глаза капали по три слезинки.Но черт побери, я пока не готов к этому.Эта фраза крутилась у меня в голове. Я повторил ее и вдруг сообразил. Сел, неожиданно полностью разгадав и проклиная самого себя.Разумеется, крошка Пусс. Мы просто не успели дойти до поворотной точки, когда Макги положил бы всему конец на своих условиях. Что не позволило бы тебе уйти, оставаясь на высоте. Ключевое слово — «пока». Стало быть, пострадала всего лишь гордыня, жалкий ты сукин сын.Я вполне мог обойтись и без этого саморазоблачения. Я себя чувствовал очень мелким и скучным животным, вялым, понуро сидящим в своей надоевшей пустой норе, где остались маленькие небрежные отметки зубов и когтей умной и нежной самки, теперь навсегда ушедшей. Кто кем воспользовался, малыш Трев? И дал ли ты когда-нибудь кому-нибудь что-нибудь стоящее?Я стиснул зубы так, что они заскрипели, а в ушах зазвенело. К чему столько шума из-за очередной случайно подвернувшейся девки? В городе их полным-полно. Пойди свистни другой. Будь веселым любвеобильным мальчиком, радуйся исчезновению рыжей до того, как она превратилась бы в бремя, принялась принуждать тебя к чему-то вечному и законному, отягощенному ребятишками.Мне больше нравился прошлогодний Макги. Глава 9 Мейер вернулся на второй день нового года, во вторник, явился в десять утра в нью-йоркском наряде, забросив только чемодан на свое судно, — так ему не терпелось продемонстрировать плоды собственных усилий.Они представляли собой две тонкие пачки бланков брокерской конторы, сколотых скрепками. Он сел напротив меня в кабинке камбуза и объявил:— В этой пачке ежемесячные выписки с маржинальных счетов.Тонкие, не совсем белые бланки были заполнены бледно-синим печатным текстом. Название фирмы казалось лишь смутно знакомым: «Шаттс, Гейлор, Стис и компания». Уолл-стрит 44, Нью-Йорк 10004. Основана в 1902 году.— А в этой подтверждения купли-продажи. Цены верные на момент продажи. Разумеется, ежемесячные выписки со счетов соответствуют сим подтверждениям. Выписки за одиннадцать месяцев, включая прошлый. Я во многие вставил покупку на такую-то и такую-то сумму и продажу, когда они подскочили всего на несколько пунктов. Бумаги еще поднялись, а потом упали камнем. Организовал тебе две небольшие потери, краткосрочные, на той же самой основе. В целом ты за одиннадцать месяцев превратил сотню тысяч почти в двести девяносто, так что в данный момент, согласно итогу, можешь продать на двести тысяч, заплатить двадцатипятипроцентный налог на долгосрочную прибыль и положить в карман сто пятьдесят, по-прежнему владея ценными бумагами почти на сумму первоначальных вложений.— А что, если кто-то проверит?— Номер твоего счета… обожди, где-то тут… ноль три девять семь один один ноль, все в законном порядке. Кто-то открыл его одиннадцать месяцев назад, а потом аннулировал. Небольшая, консервативная, уважаемая контора. Могу тебе сказать, они не стали бы этого делать ни для одного другого человека в мире. Мне пришлось дать немало торжественных клятв, половину которых я уже забыл. Если кто-нибудь спросит клерка по сделкам с маржинальными счетами В данном случае имеются в виду операции, связанные с игрой на разнице в курсе ценных бумаг.
, он ответит, что все законно. Если кто-то попробует копнуть дальше, выйдет либо на Эммета Стиса, либо на Уитсета Гейлора, которые подтвердят.— А как я с ними расплачивался?— Всегда чеками банка «Нова Скотия» в Нассау.Прекрасно. Даже Гэри Санто никоим образом не удастся получить информацию в банке «Нова Скотия». Это система, которую называют Цюрих-Уэст.Я пролистал бланки. Мне удавалось покупать вовремя. Я преуспевал.— Что с тобой стряслось? — спросил Мейер.— У меня все отлично. Просто замечательно.— То-то ты бодрый, как панихида. Где Пусс?— Улетучилась навсегда.— Ах, вот что!— Что?— А то, что, по-моему, ты не выставил бы ее. Значит, это ее собственное решение. А она не из тех, кто говорит «навсегда», а потом вдруг возьмет и вернется. Раз она улетучилась, то улетучилась. Тогда я на твоем месте выглядел бы ничуть не лучше, если не хуже. Будь я на твоем месте и кто-нибудь вроде нее улетучился бы навсегда, я чертовски затосковал бы и призадумался, может, она всегда была бы под рукой, если бы я все устроил немножко иначе.— Ну, хватит об этом. Он вышел из кабинки.— Когда тебе понадобится цивилизованное общество, я обитаю вон там, на судне «Джон Мейнард Кейнс». Тысяча четыреста сорок в год по особой годовой расценке, минус дисконт при оплате за год вперед. Спросить Мейера.— Ладно, ладно. Бумаги идеальные. Ты там дьявольски поработал. Ты умный, ловкий, верный, старательный, обладаешь даром убеждения. Независимо ни от какой Пусс, дело движется. Появлялся Ла Франс. Я прокручу тебе пленку. Это интересно. Он обронил название компании: «Кэлитрон». Говорит тебе что-нибудь?— Знаю только название. Зарегистрирована на Нью-йоркской фондовой бирже. Наращивает эмиссию, доходя до тридцатикратных доходов. Положение неустойчивое. Я проверю. Крути пленку, и я уйду, оставлю тебя сидеть, ломать руки и слегка постанывать.— Рад, что могу рассчитывать на твое сочувствие, Мейер.— Какое сочувствие тебе нужно? Это ведь было мелкое мероприятие, правда? Кочующий по морям пострел завел интрижку. Пострел на крючок не попался, она сделала ему ручкой, что проиграно? Не отвечай! Ты считаешь себя проигравшим. Включай запись, пока я не разрыдался.Я включил. Растянулся на желтом диване. Закрыл глаза. Если б я их достаточно быстро открыл, быстро повернул голову, то увидел бы Пусс, сидящую на полу скрестив ноги, хмуро слушающую Престона Ла Франса.Запись кончилась, и я выключил магнитофон. Мейер вздохнул.— По-моему, — заключил он, — у него найдутся сорок тысяч долларов. Даже зная, что слушаю белиберду, я способен тебе слегка верить. Лучше получить сорок тысяч, чем палкой в глаз.— Ты кое-что упустил. Выяснил, в какую компанию Гэри Санто должен вкладывать деньги?Первые пять фраз полностью сбили меня с толку. Я его остановил, велел начать сначала и объяснять, как младенцу. Он вздохнул, призадумался.— Попробую. Компания выпускает на рынок столько-то акций. Некто, купив десять тысяч акций «Дженерал моторе», может поднять их на одну восьмую пункта — на двенадцать с половиной центов за акцию, — просто благодаря влиянию спроса на акции, активно обращающиеся на рынке. Но если он отдаст приказ на десять тысяч акций «Коротыш инкорпорейтед», такой спрос может взвинтить их выше крыши. Они могут вырасти на четыре-пять долларов за акцию. Следишь за мыслью?— Пока да.— Каждая газета каждый день сообщает тебе, опуская в конце два нуля, сколько каждых котирующихся на рынке акций было куплено и сколько продано. Люди следят за этим зорче сов. Они делятся на два сорта. Один хочет получить доход от прироста капитала в результате роста рыночной стоимости активов — покупает акции по двадцать долларов за штуку, держит их полгода и один день, продает по сорок, платит Дяде Сэму двадцать пять процентов налога на прибыль, то есть пять долларов, и кладет в карман пятнадцать сверх потраченных. Другой сорт — спекулянты — сидят в брокерских конторах и следят за бегущей строкой. Покупают пакет по двадцать за акцию, через неделю продают по двадцать пять, до которых они упали с двадцати шести, опять покупают по двадцать семь, продают по тридцать, опять покупают по двадцать восемь, продают по тридцать пять и так далее. Они платят прямой подоходный налог с чистой прибыли. Гэри Санто принадлежит к первому типу, ему нужен доход от прироста капитала, ибо все его доходы уже облагаются налогом по максимальной ставке.— Я еще понимаю, профессор.— Великолепно! Теперь, когда маленькую компанию ожидает нечто приятное, число проданных и купленных акций с каждым днем растет. Обращение активизируется. Стоимость повышается. Поэтому акции привлекают внимание. Поэтому все больше людей хотят вступить в игру и сорвать куш. Спрос растет еще больше и взвинчивает цену еще выше. В любом виде торговли, Тревис, никто не сможет купить, если кто-нибудь не захочет продать. Чем больше народу хочет зацепиться, тем меньше акций в свободном обращении, тем выше они поднимаются, потому что цена должна дойти до той точки, когда кто-нибудь скажет: ладно, хватит мне этих акций, дай-ка я их продам. Отдам брокеру приказ о продаже на два доллара за акцию выше нынешней котировки. Это и есть большой снежный ком, который начинает катиться с горы. Ясно?— Еще одно. Что помешает Санто тоже сделать большие деньги?— Ничего, если он вовремя выйдет из игры. Но посмотри на бумаги, которыми я тебя снабдил. Все отлично ценилось во время покупки. Цены акций росли, потому что компания делала деньги, причем вроде бы сделала больше денег, чем раньше, судя по следующему отчету о доходах. Так вот, у найденных мною акций Санто увидит столь же блестящее будущее, как у тех, на которых ты сколотил капитал. Все они до сих пор высоко держатся. Так с чего ему дергаться? Ну, скажу тебе, он задергался бы, если б знал, что за жуткие, вшивые акции я отыскал.— Чьи они?— Одного дерьма собачьего под названием «Флетчер индастрис». Я, наверно, прочитал двести балансовых отчетов и отчетов о результатах деятельности. Начал с двухсот, просеивал и просеивал, охотясь за тем, что снаружи выглядит прекрасно, а внутри одна гниль. Эти акции могут выиграть конкурс на звание наихудших. Выпуск малый. Демонстрируется ежегодный рост продаж и прибыли. Симпатичная валовая прибыль, симпатичный чистый капитал, громкие заявления в годовых финансовых отчетах насчет блестящего будущего и так далее.— Так что ж в них плохого?— Этого я даже не возьмусь объяснить. Слушай, у каждого аналитика есть приблизительно восемь абсолютно этичных и законных вариантов расчета прибыли на акцию. Соответственно, с каждым вариантом прибыль становится выше или ниже. Найдутся старые консервативные компании, которые используют эти восемь вариантов, чтобы показать наименьшую прибыль на акцию. Большинство компаний используют один способ так, другой этак, так что в целом они друг друга уравновешивают. А эта маленькая шарашка «Флетчер» хватается за каждый шанс, чтобы прибыль казалась больше. Я пересчитал их цифры. В данный момент акции продаются по пятнадцать за штуку. В сообщении о доходах за последние двенадцать месяцев сказано, мол, на каждой акции они сделали девяносто шесть центов, это сильно побольше, чем семьдесят семь центов в прошлом году. Воспользуйся самым консервативным методом, и знаешь что будет? В прошлом году — гнусные одиннадцать центов, а в этом на четыре меньше. Весь бумажный капитал разлетается в пух и прах. Чистая прибыль — нонсенс. Даже движение денежной наличности сократилось.— Бумажный капитал? Движение денежной наличности?— Забудь. Тебе это знать не обязательно. Тебе надо знать лишь одно — каким бы осторожным ни был Санто, опубликованные сведения показывают рост объема продаж, рост стоимости акций, масса опрометчивых прыгает в вагон и толкает его еще дальше. По их мнению, большой рост доходов продолжится. Возможно слияние, возможен выпуск нового продукта. Как с теми акциями, которые ты предположительно покупал. Но у этих нету солидной основы. Взлетят, как копеечные шутихи, а когда начнут падать, могут докатиться и до настоящей цены в два доллара за весь пакет.— Стало быть, мы уговорим его на покупку, Мейер, акции будут лезть вверх и вверх, он заработает на бумажках кучу прибыли, а когда они пойдут вниз, продаст и останется при доходах.— Когда все начнут продавать, стараясь остаться хоть с какой-то прибылью, кто их купит? Покупателей не найдется, торги приостановят, начнут расследование крупной спекуляции, и торги вновь откроются только в тюремной камере. Санто потеряет почти весь, если не весь куш.— А как Джанин получит деньги, о которых ты говорил?— Мы введем ее в игру с сорока тысячами от Ла Франса, прикупив три тысячи акций. Пока дело движется, я воспользуюсь растущей рыночной стоимостью и куплю для нее еще. Буду следить орлиным взором, а потом осторожненько начну от них избавляться, уложив ее в симпатичную прочную колыбельку, которую случайно нашел, подыскивая эту мразь «Флетчера». Там она будет иметь стопроцентную прибыль в год вместе с хорошими дивидендами.— Сколько ты можешь ей обеспечить, если все пойдет как надо?— Если? Я не ослышался, ты сказал «если»? Твое дело — заставить Санто вцепиться в этот кусок зубами, а я сделаю остальное. К концу года… ну, скажем, первоначальная ставка плюс четверть миллиона.— Да ладно тебе, Мейер!— О, это лишь до уплаты налогов по краткосрочной прибыли с «Флетчера». Видишь ли, именно это привяжет к нему Санто. Он понадеется получить прибыль за полгода. Скажем, налогов она заплатит от пятидесяти до шестидесяти тысяч.— Мейер, ты меня убиваешь.— Постарайся, чтобы никто другой тебя не убил, иначе тут будет сплошная тоска.Впервые с того момента, как я понял, что Пусс никогда не вернется, меня охватила слабая нерешительная дрожь волнения и предвкушения.Мейер нахмурился и сказал:— Ты собирался послезавтра встречаться с Ла Франсом? У нас хватит времени на необходимую подготовку?— Я просто заставлю его попотеть, Мейер. В четверг вечером позвоню и скажу, что нам придется изменить планы. Не звони нам. Мы сами тебе позвоним. И я получу вполне надежное свидетельство, приготовил ли он сорок тысяч.— Знаешь, теперь ты больше похож на самого себя, Тревис.— Сочувствие всегда помогает.— Это долг дружбы. Что ты сделаешь первым делом?— Разыщу ту маленькую нефтепроводную трубу. * * * После долгого совещания с Мейером в среду утром насчет стратегии, тактики и документов, которые ему надо иметь при себе, я отправился в Майами. Офисы «Санто энтерпрайзис» располагались в невыразительном шестиэтажном конторском здании на 26-й Норт-Ист-Террас за полквартала к востоку от Бискейна. Приемная находилась на шестом этаже. Широкий коридор со стеклянной дверью в конце, за ней обшитое панелями помещение с толстым синим ковром, на возвышении изящный светлый конторский стол, за которым с любезным, восторженно-вопросительным видом сидела стройная принцесса с обесцвеченными добела волосами, сияющими в эффектно направленном на нее с потолка свете плафона, принцесса, которая осведомилась на первоклассном, красивом и четком английском, чем она может помочь.Услышав, что я хочу встретиться с мистером Санто, она изобразила легкое удивление:— Весьма с'жалею, сэр, но его нет в гоуде. В'зможно, кто-то еще п'может уешить ваш вопуос?— Сомневаюсь.— Вы могли бы изуожить суть деуа мне, сэр?— Пожалуй, нет.— В таком с'учае, собственно, ничего нельзя сдеуать, сэр. Мистеу Санто встуечается исключительно по пуедвауительной договоуенности и опуеделенно не одобуит, если его сек'етарь назначит вст'ечу… фактически, вслепую. Вам понятна пуобле-ма, не пуавда ли?— Почему бы тогда мне не поговорить с его секретарем?— Но видите ли, сэр, я доужна знать суть вашего деуа, чтобы уешить, с каким именно сек'етаем вам следует говоить.— Есть какой-нибудь суперличный, частный, доверенный?— О да, конечно. Но, сэр, с ней можно увидеться только по пуедвауительной договоуенности. А чтобы назначить встуечу, я должна…— Знать суть моего дела.— Совеушенно веуно.— Мисс, у нас обоих проблемы.— Собственно, я не сказауа бы «у обоих», сэр.— Если вы мне немножечко не поможете, то при встрече — а я обязательно встречусь с Санто, — он наверняка удивится, почему мое появление так задержалось, и я непременно ему расскажу, что просто не мог прорваться мимо английской девчушки с белыми в свете ламп волосами.— Но, сэр! У меня…— Приказ.— Вот именно!— Разве я похож на мошенника?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Вместо подписи нацарапан кружочек с двумя маленькими миндалинами вместо глаз и большим полукругом вместо улыбки. Из каждого глаза капали по три слезинки.Но черт побери, я пока не готов к этому.Эта фраза крутилась у меня в голове. Я повторил ее и вдруг сообразил. Сел, неожиданно полностью разгадав и проклиная самого себя.Разумеется, крошка Пусс. Мы просто не успели дойти до поворотной точки, когда Макги положил бы всему конец на своих условиях. Что не позволило бы тебе уйти, оставаясь на высоте. Ключевое слово — «пока». Стало быть, пострадала всего лишь гордыня, жалкий ты сукин сын.Я вполне мог обойтись и без этого саморазоблачения. Я себя чувствовал очень мелким и скучным животным, вялым, понуро сидящим в своей надоевшей пустой норе, где остались маленькие небрежные отметки зубов и когтей умной и нежной самки, теперь навсегда ушедшей. Кто кем воспользовался, малыш Трев? И дал ли ты когда-нибудь кому-нибудь что-нибудь стоящее?Я стиснул зубы так, что они заскрипели, а в ушах зазвенело. К чему столько шума из-за очередной случайно подвернувшейся девки? В городе их полным-полно. Пойди свистни другой. Будь веселым любвеобильным мальчиком, радуйся исчезновению рыжей до того, как она превратилась бы в бремя, принялась принуждать тебя к чему-то вечному и законному, отягощенному ребятишками.Мне больше нравился прошлогодний Макги. Глава 9 Мейер вернулся на второй день нового года, во вторник, явился в десять утра в нью-йоркском наряде, забросив только чемодан на свое судно, — так ему не терпелось продемонстрировать плоды собственных усилий.Они представляли собой две тонкие пачки бланков брокерской конторы, сколотых скрепками. Он сел напротив меня в кабинке камбуза и объявил:— В этой пачке ежемесячные выписки с маржинальных счетов.Тонкие, не совсем белые бланки были заполнены бледно-синим печатным текстом. Название фирмы казалось лишь смутно знакомым: «Шаттс, Гейлор, Стис и компания». Уолл-стрит 44, Нью-Йорк 10004. Основана в 1902 году.— А в этой подтверждения купли-продажи. Цены верные на момент продажи. Разумеется, ежемесячные выписки со счетов соответствуют сим подтверждениям. Выписки за одиннадцать месяцев, включая прошлый. Я во многие вставил покупку на такую-то и такую-то сумму и продажу, когда они подскочили всего на несколько пунктов. Бумаги еще поднялись, а потом упали камнем. Организовал тебе две небольшие потери, краткосрочные, на той же самой основе. В целом ты за одиннадцать месяцев превратил сотню тысяч почти в двести девяносто, так что в данный момент, согласно итогу, можешь продать на двести тысяч, заплатить двадцатипятипроцентный налог на долгосрочную прибыль и положить в карман сто пятьдесят, по-прежнему владея ценными бумагами почти на сумму первоначальных вложений.— А что, если кто-то проверит?— Номер твоего счета… обожди, где-то тут… ноль три девять семь один один ноль, все в законном порядке. Кто-то открыл его одиннадцать месяцев назад, а потом аннулировал. Небольшая, консервативная, уважаемая контора. Могу тебе сказать, они не стали бы этого делать ни для одного другого человека в мире. Мне пришлось дать немало торжественных клятв, половину которых я уже забыл. Если кто-нибудь спросит клерка по сделкам с маржинальными счетами В данном случае имеются в виду операции, связанные с игрой на разнице в курсе ценных бумаг.
, он ответит, что все законно. Если кто-то попробует копнуть дальше, выйдет либо на Эммета Стиса, либо на Уитсета Гейлора, которые подтвердят.— А как я с ними расплачивался?— Всегда чеками банка «Нова Скотия» в Нассау.Прекрасно. Даже Гэри Санто никоим образом не удастся получить информацию в банке «Нова Скотия». Это система, которую называют Цюрих-Уэст.Я пролистал бланки. Мне удавалось покупать вовремя. Я преуспевал.— Что с тобой стряслось? — спросил Мейер.— У меня все отлично. Просто замечательно.— То-то ты бодрый, как панихида. Где Пусс?— Улетучилась навсегда.— Ах, вот что!— Что?— А то, что, по-моему, ты не выставил бы ее. Значит, это ее собственное решение. А она не из тех, кто говорит «навсегда», а потом вдруг возьмет и вернется. Раз она улетучилась, то улетучилась. Тогда я на твоем месте выглядел бы ничуть не лучше, если не хуже. Будь я на твоем месте и кто-нибудь вроде нее улетучился бы навсегда, я чертовски затосковал бы и призадумался, может, она всегда была бы под рукой, если бы я все устроил немножко иначе.— Ну, хватит об этом. Он вышел из кабинки.— Когда тебе понадобится цивилизованное общество, я обитаю вон там, на судне «Джон Мейнард Кейнс». Тысяча четыреста сорок в год по особой годовой расценке, минус дисконт при оплате за год вперед. Спросить Мейера.— Ладно, ладно. Бумаги идеальные. Ты там дьявольски поработал. Ты умный, ловкий, верный, старательный, обладаешь даром убеждения. Независимо ни от какой Пусс, дело движется. Появлялся Ла Франс. Я прокручу тебе пленку. Это интересно. Он обронил название компании: «Кэлитрон». Говорит тебе что-нибудь?— Знаю только название. Зарегистрирована на Нью-йоркской фондовой бирже. Наращивает эмиссию, доходя до тридцатикратных доходов. Положение неустойчивое. Я проверю. Крути пленку, и я уйду, оставлю тебя сидеть, ломать руки и слегка постанывать.— Рад, что могу рассчитывать на твое сочувствие, Мейер.— Какое сочувствие тебе нужно? Это ведь было мелкое мероприятие, правда? Кочующий по морям пострел завел интрижку. Пострел на крючок не попался, она сделала ему ручкой, что проиграно? Не отвечай! Ты считаешь себя проигравшим. Включай запись, пока я не разрыдался.Я включил. Растянулся на желтом диване. Закрыл глаза. Если б я их достаточно быстро открыл, быстро повернул голову, то увидел бы Пусс, сидящую на полу скрестив ноги, хмуро слушающую Престона Ла Франса.Запись кончилась, и я выключил магнитофон. Мейер вздохнул.— По-моему, — заключил он, — у него найдутся сорок тысяч долларов. Даже зная, что слушаю белиберду, я способен тебе слегка верить. Лучше получить сорок тысяч, чем палкой в глаз.— Ты кое-что упустил. Выяснил, в какую компанию Гэри Санто должен вкладывать деньги?Первые пять фраз полностью сбили меня с толку. Я его остановил, велел начать сначала и объяснять, как младенцу. Он вздохнул, призадумался.— Попробую. Компания выпускает на рынок столько-то акций. Некто, купив десять тысяч акций «Дженерал моторе», может поднять их на одну восьмую пункта — на двенадцать с половиной центов за акцию, — просто благодаря влиянию спроса на акции, активно обращающиеся на рынке. Но если он отдаст приказ на десять тысяч акций «Коротыш инкорпорейтед», такой спрос может взвинтить их выше крыши. Они могут вырасти на четыре-пять долларов за акцию. Следишь за мыслью?— Пока да.— Каждая газета каждый день сообщает тебе, опуская в конце два нуля, сколько каждых котирующихся на рынке акций было куплено и сколько продано. Люди следят за этим зорче сов. Они делятся на два сорта. Один хочет получить доход от прироста капитала в результате роста рыночной стоимости активов — покупает акции по двадцать долларов за штуку, держит их полгода и один день, продает по сорок, платит Дяде Сэму двадцать пять процентов налога на прибыль, то есть пять долларов, и кладет в карман пятнадцать сверх потраченных. Другой сорт — спекулянты — сидят в брокерских конторах и следят за бегущей строкой. Покупают пакет по двадцать за акцию, через неделю продают по двадцать пять, до которых они упали с двадцати шести, опять покупают по двадцать семь, продают по тридцать, опять покупают по двадцать восемь, продают по тридцать пять и так далее. Они платят прямой подоходный налог с чистой прибыли. Гэри Санто принадлежит к первому типу, ему нужен доход от прироста капитала, ибо все его доходы уже облагаются налогом по максимальной ставке.— Я еще понимаю, профессор.— Великолепно! Теперь, когда маленькую компанию ожидает нечто приятное, число проданных и купленных акций с каждым днем растет. Обращение активизируется. Стоимость повышается. Поэтому акции привлекают внимание. Поэтому все больше людей хотят вступить в игру и сорвать куш. Спрос растет еще больше и взвинчивает цену еще выше. В любом виде торговли, Тревис, никто не сможет купить, если кто-нибудь не захочет продать. Чем больше народу хочет зацепиться, тем меньше акций в свободном обращении, тем выше они поднимаются, потому что цена должна дойти до той точки, когда кто-нибудь скажет: ладно, хватит мне этих акций, дай-ка я их продам. Отдам брокеру приказ о продаже на два доллара за акцию выше нынешней котировки. Это и есть большой снежный ком, который начинает катиться с горы. Ясно?— Еще одно. Что помешает Санто тоже сделать большие деньги?— Ничего, если он вовремя выйдет из игры. Но посмотри на бумаги, которыми я тебя снабдил. Все отлично ценилось во время покупки. Цены акций росли, потому что компания делала деньги, причем вроде бы сделала больше денег, чем раньше, судя по следующему отчету о доходах. Так вот, у найденных мною акций Санто увидит столь же блестящее будущее, как у тех, на которых ты сколотил капитал. Все они до сих пор высоко держатся. Так с чего ему дергаться? Ну, скажу тебе, он задергался бы, если б знал, что за жуткие, вшивые акции я отыскал.— Чьи они?— Одного дерьма собачьего под названием «Флетчер индастрис». Я, наверно, прочитал двести балансовых отчетов и отчетов о результатах деятельности. Начал с двухсот, просеивал и просеивал, охотясь за тем, что снаружи выглядит прекрасно, а внутри одна гниль. Эти акции могут выиграть конкурс на звание наихудших. Выпуск малый. Демонстрируется ежегодный рост продаж и прибыли. Симпатичная валовая прибыль, симпатичный чистый капитал, громкие заявления в годовых финансовых отчетах насчет блестящего будущего и так далее.— Так что ж в них плохого?— Этого я даже не возьмусь объяснить. Слушай, у каждого аналитика есть приблизительно восемь абсолютно этичных и законных вариантов расчета прибыли на акцию. Соответственно, с каждым вариантом прибыль становится выше или ниже. Найдутся старые консервативные компании, которые используют эти восемь вариантов, чтобы показать наименьшую прибыль на акцию. Большинство компаний используют один способ так, другой этак, так что в целом они друг друга уравновешивают. А эта маленькая шарашка «Флетчер» хватается за каждый шанс, чтобы прибыль казалась больше. Я пересчитал их цифры. В данный момент акции продаются по пятнадцать за штуку. В сообщении о доходах за последние двенадцать месяцев сказано, мол, на каждой акции они сделали девяносто шесть центов, это сильно побольше, чем семьдесят семь центов в прошлом году. Воспользуйся самым консервативным методом, и знаешь что будет? В прошлом году — гнусные одиннадцать центов, а в этом на четыре меньше. Весь бумажный капитал разлетается в пух и прах. Чистая прибыль — нонсенс. Даже движение денежной наличности сократилось.— Бумажный капитал? Движение денежной наличности?— Забудь. Тебе это знать не обязательно. Тебе надо знать лишь одно — каким бы осторожным ни был Санто, опубликованные сведения показывают рост объема продаж, рост стоимости акций, масса опрометчивых прыгает в вагон и толкает его еще дальше. По их мнению, большой рост доходов продолжится. Возможно слияние, возможен выпуск нового продукта. Как с теми акциями, которые ты предположительно покупал. Но у этих нету солидной основы. Взлетят, как копеечные шутихи, а когда начнут падать, могут докатиться и до настоящей цены в два доллара за весь пакет.— Стало быть, мы уговорим его на покупку, Мейер, акции будут лезть вверх и вверх, он заработает на бумажках кучу прибыли, а когда они пойдут вниз, продаст и останется при доходах.— Когда все начнут продавать, стараясь остаться хоть с какой-то прибылью, кто их купит? Покупателей не найдется, торги приостановят, начнут расследование крупной спекуляции, и торги вновь откроются только в тюремной камере. Санто потеряет почти весь, если не весь куш.— А как Джанин получит деньги, о которых ты говорил?— Мы введем ее в игру с сорока тысячами от Ла Франса, прикупив три тысячи акций. Пока дело движется, я воспользуюсь растущей рыночной стоимостью и куплю для нее еще. Буду следить орлиным взором, а потом осторожненько начну от них избавляться, уложив ее в симпатичную прочную колыбельку, которую случайно нашел, подыскивая эту мразь «Флетчера». Там она будет иметь стопроцентную прибыль в год вместе с хорошими дивидендами.— Сколько ты можешь ей обеспечить, если все пойдет как надо?— Если? Я не ослышался, ты сказал «если»? Твое дело — заставить Санто вцепиться в этот кусок зубами, а я сделаю остальное. К концу года… ну, скажем, первоначальная ставка плюс четверть миллиона.— Да ладно тебе, Мейер!— О, это лишь до уплаты налогов по краткосрочной прибыли с «Флетчера». Видишь ли, именно это привяжет к нему Санто. Он понадеется получить прибыль за полгода. Скажем, налогов она заплатит от пятидесяти до шестидесяти тысяч.— Мейер, ты меня убиваешь.— Постарайся, чтобы никто другой тебя не убил, иначе тут будет сплошная тоска.Впервые с того момента, как я понял, что Пусс никогда не вернется, меня охватила слабая нерешительная дрожь волнения и предвкушения.Мейер нахмурился и сказал:— Ты собирался послезавтра встречаться с Ла Франсом? У нас хватит времени на необходимую подготовку?— Я просто заставлю его попотеть, Мейер. В четверг вечером позвоню и скажу, что нам придется изменить планы. Не звони нам. Мы сами тебе позвоним. И я получу вполне надежное свидетельство, приготовил ли он сорок тысяч.— Знаешь, теперь ты больше похож на самого себя, Тревис.— Сочувствие всегда помогает.— Это долг дружбы. Что ты сделаешь первым делом?— Разыщу ту маленькую нефтепроводную трубу. * * * После долгого совещания с Мейером в среду утром насчет стратегии, тактики и документов, которые ему надо иметь при себе, я отправился в Майами. Офисы «Санто энтерпрайзис» располагались в невыразительном шестиэтажном конторском здании на 26-й Норт-Ист-Террас за полквартала к востоку от Бискейна. Приемная находилась на шестом этаже. Широкий коридор со стеклянной дверью в конце, за ней обшитое панелями помещение с толстым синим ковром, на возвышении изящный светлый конторский стол, за которым с любезным, восторженно-вопросительным видом сидела стройная принцесса с обесцвеченными добела волосами, сияющими в эффектно направленном на нее с потолка свете плафона, принцесса, которая осведомилась на первоклассном, красивом и четком английском, чем она может помочь.Услышав, что я хочу встретиться с мистером Санто, она изобразила легкое удивление:— Весьма с'жалею, сэр, но его нет в гоуде. В'зможно, кто-то еще п'может уешить ваш вопуос?— Сомневаюсь.— Вы могли бы изуожить суть деуа мне, сэр?— Пожалуй, нет.— В таком с'учае, собственно, ничего нельзя сдеуать, сэр. Мистеу Санто встуечается исключительно по пуедвауительной договоуенности и опуеделенно не одобуит, если его сек'етарь назначит вст'ечу… фактически, вслепую. Вам понятна пуобле-ма, не пуавда ли?— Почему бы тогда мне не поговорить с его секретарем?— Но видите ли, сэр, я доужна знать суть вашего деуа, чтобы уешить, с каким именно сек'етаем вам следует говоить.— Есть какой-нибудь суперличный, частный, доверенный?— О да, конечно. Но, сэр, с ней можно увидеться только по пуедвауительной договоуенности. А чтобы назначить встуечу, я должна…— Знать суть моего дела.— Совеушенно веуно.— Мисс, у нас обоих проблемы.— Собственно, я не сказауа бы «у обоих», сэр.— Если вы мне немножечко не поможете, то при встрече — а я обязательно встречусь с Санто, — он наверняка удивится, почему мое появление так задержалось, и я непременно ему расскажу, что просто не мог прорваться мимо английской девчушки с белыми в свете ламп волосами.— Но, сэр! У меня…— Приказ.— Вот именно!— Разве я похож на мошенника?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27