Лиз невольно задалась вопросом, уж не обладает ли этот «хозяин» даром ясновидения. Похоже, он, даже не видя ее, знает, в каком она состоянии.
На площадке второго этажа они повернули налево, дворецкий поставил ее чемоданчик на некий старинный предмет мебели, который Лиз определила как матросский сундучок эпохи королевы Елизаветы, и все так же бесстрастно сообщил:
– Гостиная – на первом этаже, в конце коридора, последняя дверь направо.
Лиз улыбнулась.
– Благодарю вас, мистер…
– Хортон, мисс.
– Спасибо, Хортон.
Дворецкий с полупоклоном удалился. Лиз оглядела комнату. Белые стены, большой камин, полированный дубовый пол, на котором лежали несколько небольших ковриков, старинная мебель. Витражные окна распахнуты настежь. Она подошла к окну, вдохнула свежий воздух, напоенный ароматами лета, и выглянула наружу. За окном расстилалась широкая лужайка, за которой начинался парк. Но прекрасный вид из окна не мог отвлечь Лиз от тревожных мыслей: где Кевин? почему он задержался? когда он появится? и, самое главное, как ей действовать дальше?
После недолгих раздумий Лиз решила, что до приезда Кевина не будет говорить о деле или что-то предпринимать. Именно Кевин как владелец фирмы должен сообщить заказчику об изменении планов и завершить сделку. А пока в его отсутствие она объяснит Колдуэллу, что ее босс задерживается. Но сначала нужно привести себя в порядок.
В комнате имелась еще одна дверь: открыв ее, Лиз обнаружила ванную, оборудованную по последнему слову техники. Заманчиво, конечно, принять душ и переодеться, но Лиз не хотела заставлять хозяина дома ждать слишком долго. Поэтому она решила ограничиться необходимым минимумом: умылась, промыла ссадины на коленях, счистила щеткой пыль с платья и жакета, надела новые колготки и причесалась. Посмотрелась в зеркало, поправила шарфик на шее и вышла из комнаты.
Когда она шла по коридору, словно из ниоткуда появился Хортон. Дворецкий распахнул перед ней двустворчатую дверь, украшенную резьбой, и Лиз оказалась в гостиной. Гостья поблагодарила дворецкого улыбкой, он безмолвно поклонился и ушел.
Лиз оказалась в длинном, с низким потолком помещении, где из-за высоких деревьев, затеняющих окна, было прохладно. На первый взгляд ей показалось, что она в гостиной одна, но затем с террасы, которую Лиз сначала не заметила, в комнату вошел высокий темноволосый мужчина. Свет падал на него из-за спины, поэтому Лиз не сразу разглядела его лицо. Она представляла себе хозяина Колдуэлл-Холла мужчиной лет пятидесяти, чопорным, недружелюбным – человеком, которого интересуют только деньги и власть. Сейчас же он показался ей сравнительно молодым, и, что еще более неожиданно, Лиз ощутила исходящую от него силу и мужественность.
– Мисс Коув? Добро пожаловать в Колдуэлл-Холл.
Пожимая сильную руку с длинными, хорошей формы пальцами, Элизабет посмотрела на гостеприимного хозяина и обмерла. Она видела перед собой худощавое лицо с подвижным чувственным ртом, темно-серые, почти черные глаза, опушенные густыми длинными ресницами, – лицо, красивое какой-то дьявольской красотой, лицо, которое только недавно перестало преследовать ее в беспокойных снах, лицо, которое, как она думала, ей никогда не суждено увидеть.
2
Джефф Эдвардс.
Сердце Лиз забилось с бешеной скоростью. Что он здесь делает?
Видя ее растерянность, он насмешливо произнес:
– Ты, кажется, удивлена.
Лиз с трудом вновь обрела дар речи, слова застревали в пересохшем от волнения горле.
– Я… я думала, что ты живешь в Штатах, – проскрипела она.
– Я там и жил – до недавнего времени.
– Полагаю, ты приглашен на прием по случаю помолвки? – выпалила первое Элизабет, что пришло в голову.
Джефф хмыкнул.
– Можно и так сказать.
Все еще не выпуская ее руку из своей, он окинул Лиз долгим взглядом с головы до ног, потом перевернул ее кисть ладонью вверх и сардонически заметил:
– Похоже, ты побывала в сражениях.
– Когда я садилась в аэропорту в такси, кто–то толкнул меня в спину и украл мою сумочку, – объяснила она и тут же пожалела, что вообще упомянула об этом инциденте.
– А где в это время был Сандерс? – Черные брови Джеффа почти сошлись на переносице. – Ты же вроде должна была с ним встретиться?
Оказывается, он знает гораздо больше, чем можно было ожидать, с досадой подумала Лиз. Как только Джефф немного ослабил хватку, она поспешила вырвать руку.
– Мне передали, что он задерживается.
– Вот как, задерживается? Значит, ты храбро бросилась в бой одна?
Неприкрытая насмешка ошарашила Лиз, и она промолчала.
– И скоро ли объявится Сандерс?
– Боюсь, этого я не знаю. Но я уверена, что он приедет сразу же, как только сможет.
– Твоей уверенности можно только позавидовать.
Опять эта необъяснимая презрительная насмешка! Чувствуя себя рыбой, выброшенной из воды, Лиз решила вернуться к более понятным вещам.
– Дворецкий сказал, что в гостиной меня будет ждать мистер Колдуэлл.
– И он не солгал.
Несколько мгновений Лиз осмысливала его слова. Но вывод, который напрашивался сам собой, казался слишком невероятным. Как может американский бизнесмен Здвардс одновременно быть английским аристократом Колдуэллом?
– Ты хочешь сказать… Нет, невозможно…
Джефф улыбнулся такой улыбкой, от которой и тигра бросило бы в дрожь.
– Уверяю тебя, очень даже возможно.
– Я не понимаю, – слабо пробормотала Лиз.
– Давайте выпьем чаю на террасе, – предложил Джефф, утрируя оксфордский акцент. – А если серьезно, чай действительно подан, пойдем выпьем по чашечке, заодно и поговорим.
Он положил руку ей на талию, чтобы проводить на террасу. От этого легкого, но уверенного прикосновения по спине молодой женщины пробежала дрожь. Рядом с Джеффом Лиз почувствовала себя совсем маленькой, как Дюймовочка. Три года и горькая решимость выкинуть этого мужчину из головы помогли ей забыть, какой магической властью над ее чувствами он обладает. Но сейчас она все вспомнила, и даже слишком хорошо. Терраса, окруженная каменной балюстрадой, выходила на зеленую лужайку, полого спускающуюся от дома. На столике, в тени большого зонтика, стоял поднос с серебряным чайником и двумя чашками тончайшего фарфора. Джефф жестом указал гостье на удобное полукресло, и она тут же воспользовалась приглашением, чтобы оказаться хоть немного дальше от него.
– С молоком или с лимоном?
– С лимоном, пожалуйста.
Лиз всегда считала Джеффа стопроцентным американцем и горожанином до мозга костей. Однако и на фоне английского сельского пейзажа, одетый с небрежной элегантностью, он чувствовал себя как рыба в воде. Если бы не какая-то жесткость в лице, он выглядел бы настоящим английским джентльменом.
Джефф разлил чай, одну чашку передал Лиз, потом с ироничной усмешкой предложил ей сандвич с тунцом. Когда Лиз отказалась, он с все той же усмешкой отправил сандвич в рот, предварительно заметив:
– То, что я предпочитаю сандвичи гамбургерам, доказывает, что я настоящий англичанин.
– А я думала, ты коренной житель Нью-Йорка.
– Нет, я родился здесь, в Колдуэлл-Холле. Мой отец был человеком довольно суровым и недолюбливал городскую суету. А мать – красавица из Нью-Йорка – обожала светские развлечения. Говорят, противоположности сходятся. Они познакомились на скачках в Эскоте и полюбили друг друга с первого взгляда. – Его губы чуть заметно дрогнули. – Наверное, их брак с самого начала был обречен на провал, хотя пресса окрестила их историю «романом десятилетия». Когда мне было восемь лет, мать повезла меня на каникулы в Америку, и мы там остались. Отец захотел вернуть меня в Англию, начался долгий изнурительный судебный процесс. Мать обвиняла его в дурном обращении с ребенком, мой дед по материнской линии нанял ушлых адвокатов, и в конце концов им удалось добиться, чтобы суд оставил меня с матерью. Через полтора года после развода она вышла замуж за Тома Эдвардса, и он меня усыновил. На этот раз мама подошла к выбору мужа более осмотрительно, и брак оказался счастливым. Два года назад мой отец умер – одиноким и озлобленным. Он так и не женился во второй раз, других детей, кроме меня, у него не было. Колдуэлл-Холл и все свое состояние он завещал мне, выразив пожелание, чтобы я снова стал носить его фамилию. Я решил, что в сложившихся обстоятельствах это самое малое, что я могу для него сделать. – Джефф невесело усмехнулся. – А мораль сей истории такова: никогда не женись по любви. Это самое ненадежное из всех человеческих чувств. Кстати о браке… – Он наклонился к Лиз, взял ее левую руку и стал рассматривать скромное колечко. – Кто же этот счастливчик?
– Кевин Сандерс.
– Вот как? От владельца ювелирной фирмы можно было ожидать чего-нибудь более… скажем так, впечатляющего.
Лиз немедленно бросилась на защиту жениха.
– Кевин подарил мне это кольцо только потому, что отправлялся в срочную деловую поездку. Он сказал, что, когда вернется, я смогу выбрать кольцо с камнем покрупнее.
– И ты выберешь?
Она вздернула подбородок.
– Дело не в каратах! Мне не нужно какое-то особенное кольцо.
– Большинство женщин хотят иметь кольцо, которым можно гордиться.
Лиз собиралась ответить резкостью, но, вспомнив рубины на ожерелье, в котором скоро будет красоваться Бренда Скотт, прикусила язык.
– Я горжусь этим кольцом, потому что оно доказательство любви Кевина…
– По-моему, оно доказывает как раз обратное, – ловко ввернул Джефф. – Если бы Сандерс тебя любил, мог бы разориться на что-то посолиднее. – Повертев кольцо на ее пальце, он презрительно добавил: – Оно даже по размеру не подходит. В рождественские хлопушки и то кладут колечки получше.
В зеленых глазах Лиз засверкали гневные огоньки.
– Ты всегда так груб с гостями?
– Нет, не всегда. – Ее негодование, казалось, ничуть не смутило Джеффа. – Но вряд ли я могу обращаться с тобой как с обычной гостьей. – И прежде, чем Лиз успела спросить, что он имеет в виду, Джефф сменил тему: – Итак, когда будет доставлено мое ожерелье? Сандерс меня уверял, что сегодня.
– Да, это так, – подтвердила Элизабет ровным голосом, хотя ее сердце забилось быстрее.
– Интересно, – протянул Джефф, – а в охранном агентстве уверяют, что им ничего об этом не известно.
– Но разве по договору не наша фирма отвечает за безопасность ожерелья? – попыталась блефовать Лиз.
– Не совсем так. Была договоренность, что «Брэдстрит секьюрити» доставляет ожерелье Сандерсу и оно же забирает его обратно. «Джонатан Сандерс и сын» отвечает за своевременное выполнение заказа и передачу его «Брэдстрит секьюрити». Однако, как я понимаю, Сандерс с ними даже не связался. Я хочу знать, почему.
Лиз нервно сглотнула.
– Кевин изменил свои планы.
– Не посоветовавшись со мной?
– Но он был уверен, что никаких проблем не возникнет.
Джефф прищурился.
– И в чем же, позволь полюбопытствовать, состояли его новые планы?
Лиз уже поняла, что Джефф придет в ярость, если узнает правду, поэтому решила потянуть время.
– Думаю, будет лучше, если Кевин сам все объяснит, когда приедет.
– Похоже, ты в него очень веришь. Что ж, будем надеяться, Сандерс не обманет твоих ожиданий.
Вспомнив происшествие в аэропорту, она поежилась, но поспешила ответить как можно тверже:
– Я в этом уверена.
В глазах Джеффа мелькнуло что-то странное, но исчезло так быстро, что Лиз не успела расшифровать, и лицо Джеффа снова приняло насмешливое выражение.
– Скажи, Элизабет, с каких пор ты работаешь на Сандерса?
– С августа прошлого года, – ответила она; радуясь, что Джефф сменил тему.
– Вот уж не думал, что ты подашься в секретарши.
Лиз не понравился его пренебрежительный тон.
– Я не стыжусь своей работы, считаю ее очень нужной…
– Не кипятись, – мягко перебил Джефф, – просто меня удивляет, что ты снова начала с нуля. Помнится, когда мы… скажем так, общались в последний раз, ты была целеустремленной бизнес-леди.
Элизабет сказала ему правду, но не всю. Три года назад ее мир лежал в руинах, чтобы выжить, ей нужно было что-то радикально изменить, измениться самой. Тогда ей было двадцать три года и она работала младшим аналитиком в лондонском офисе компании, входящей в состав крупной финансово-промышленной империи со штаб-квартирой в Нью-Йорке. Чтобы получить эту должность, Лиз пришлось выдержать немалый конкурс, но она победила в честной борьбе с конкурентами-мужчинами и была полна решимости доказать, что и женщина может добиться успеха в деловом мире, созданном мужчинами и для мужчин.
С Джеффом Эдвардсом Лиз познакомилась случайно. В огромной компании, офисы которой разбросаны по всему миру, рядовой сотрудник может проработать несколько лет и не встретиться с владельцем, тем более что он проводил большую часть времени в Штатах. Но судьба распорядилась так, что однажды вечером они оказались с ним вдвоем в кабине застрявшего лифта. Дело было в пятницу вечером, Лиз пришлось поработать сверхурочно, и, когда она вошла в кабину лифта, чтобы спуститься на первый этаж, кроме нее там находился только один человек. Двери лифта закрылись, кабина стала спускаться, но через несколько секунд вдруг дернулась и замерла. К счастью, свет не погас. Оказавшись запертой в тесной кабине между этажами вместе с главой всей огромной империи, Лиз почувствовала себя неуютно, хотя и старалась этого не показать. Ее спутник тут же нажал кнопку «вызов» и, по-видимому почувствовав ее состояние, постарался разрядить обстановку – стал расспрашивать ее о работе, постепенно разговор перешел на более личные темы. Лиз привыкла считать себя застенчивой и сдержанной, но Джефф Эдвардс оказался настолько приятным собеседником, что она постепенно расслабилась, почувствовала себя непринужденно и разговорилась. Более того, рядом с ним она как будто стала умнее и остроумнее. Между ними словно искры проскакивали.
К тому времени, когда их освободили – а из-за того что дело было в пятницу вечером и в здании остались только дежурные механики ждать пришлось больше получаса, – они разговаривали так легко и непринужденно, что впоследствии Лиз вспоминала об этом с удивлением.
Когда они вышли из лифта, Джефф поблагодарил механика, но, вместо того чтобы повернуться и уйти, вдруг взял Лиз за руку и, улыбаясь, сказал:
– Я отвезу вас домой, но, поскольку вы слишком красивы, чтобы умереть с голоду, мы сначала заедем куда-нибудь подкрепиться.
Лиз сама не знала, что поразило ее больше: то, что Джефф Эдвардс собирается отвезти ее домой, или что он считает ее красивой. От неожиданности она даже не стала спорить. Позже, вспоминая тот вечер, Лиз поняла, что ее участь была решена уже тогда. Она была ошеломлена и инстинктивно чувствовала, что ее жизнь уже никогда не будет такой, как раньше. Одного взгляда серых глаз Джеффа, темных и одновременно лучистых, хватило, чтобы от ее прежней недоступности не осталось и следа. Прикосновения его умелых рук, и сильных, и нежных, заставили Лиз забыть все принципы.
Поначалу вся эта история сильно напоминала волшебную сказку. Любить Джеффа казалось таким естественным и правильным, словно Лиз именно для этого родилась на свет. Она забыла об осторожности. Жар его страсти растопил ее скованность, как весеннее солнце растапливает лед. Благодаря Джеффу ее первый опыт интимной близости был чудесным, удивительным. Лежа в его объятиях, Лиз испытывала странное ощущение, будто вернулась домой после долгих скитаний и познала то, о чем, сама того не подозревая, мечтала всю жизнь. Джефф оказался заботливым и нежным любовником. Каждое его прикосновение поднимало ее наслаждение на все более высокую ступень, пока он наконец руками, губами, всем своим телом не доводил Лиз до вершины неземного, немыслимого блаженства – такого, какое ей не виделось даже в самых смелых мечтах. А потом она дремала, положив голову на грудь Джеффа…
Нет! Я не должна об этом вспоминать!
Лиз вздрогнула, вернувшись к реальности, и встретилась взглядом с Джеффом. Его потемневшие глаза стали почти черными, словно он тоже совершил экскурс в прошлое. С трудом отведя взгляд от его глаз, она посмотрела на часы.
– Думаю, Кевин скоро приедет. – Лиз не узнала собственный голос. – Не знаю, что его задержало в Амстердаме, но, надеюсь, он прилетел следующим рейсом.
– Я тоже надеюсь. – Джефф криво усмехнулся. – Однако не могу сказать, что жду его с нетерпением.
Если Лиз и раньше необъяснимо ощущала, что что-то не так, то странная улыбка Джеффа это ощущение только усилила. Спросить бы напрямик, в чем дело… но ей не хватало смелости. Нужно набраться терпения и дождаться Кевина, пусть он сам выясняет отношения с Колдуэллом.
3
Однако пока Кевина нет, Лиз нужно было как-то справляться одной, ничего не поделаешь. Задача не из простых, и душевная травма трехгодичной давности осложняет ее еще больше. Если бы у Лиз возникла хоть тень подозрения, что Джефф Эдвардс и Джеффри Колдуэлл – одно и то же лицо, никакие силы на свете не заставили бы ее приехать в его дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17