что никогда, ни в какой период времени, многочисленные и конфликтующие данности не могут быть организованы как всеобщее гармоничное живое тело; что таким образом вечная природа духа окажется ужасно и неблагозвучно приведена в транс; что нерушимые красоты всего нашего кусочка пространства и времени должны оставаться несовершенными, а значит, незаслуженно почитаемыми.
Но в расовом разуме этот окончательный благоговейный ужас не имеет места. В тех редких случаях, когда мы обретаем расовое сознание, мы начинаем с уважением относиться к возможности космической катастрофы. Потому что с позиций расового разума, хотя мы таким образом и желаем свершения космического идеала, тем не менее мы порабощены этим желанием не больше, чем индивидуумы порабощены нашими желаниями. Потому что хотя расовый разум желает этого высшего достижения; однако, в то же самое время, он удерживает себя в стороне от него и от всех желаний, и всех эмоций, за исключением тех, которые позволяют восторгаться реальностью, какая она есть, и принимает ее темно-светлую форму с неподдельной радостью.
Таким образом, как индивидуумы мы пытаемся считать все космическое предприятие симфонией движения, которая может – или не может – в один прекрасный день достичь своего заслуженного завершения. Однако, как музыка, протяженная история жизни звезд должна быть оценена не только в момент своего завершения, но и относительно совершенства всей своей формы; а совершенна ли ее форма в целом или нет, мы знать не можем. Истинная музыка есть композиция переплетенных тем, которые развиваются и умирают; и вновь сплетаются другие, из более простых составляющих, которые сами состоят из аккордов и отдельных тонов. Но музыка пространственных сфер – это комплекс почти беспредельно большего и неуловимого, и ее темы выстраиваются выше и ниже друг друга, иерархия за иерархией. Никто, кроме Бога, ничто, кроме разума, столь же трудноуловимого, как сама музыка, не может слышать все целое в его деталях и разом охватить его слитную индивидуальность, если таковая имеет место. Нет человеческого разума, который мог бы авторитетно сказать: «Это всего лишь шум, в котором иногда попадаются обрывки смысла».
Эта музыка сфер не похожа на другую музыку не только по богатству своего звучания, но также по природе своей среды. Это не просто музыка звуков, но музыка душ. Каждая из мельчайших составляющих ее тем, каждый из ее аккордов, каждый отдельный трепет каждого тона на своем уровне гораздо больше, чем просто безвольный составной элемент музыки; это и слушатель, это же и сочинитель. Где бы ни существовала индивидуальность форм, всегда имеется индивидуальный ценитель и создатель. И чем сложнее форма, тем более восприимчив и активен дух. Таким образом, в каждой индивидуальной составляющей музыки исследуется сама музыкальная среда этой составляющей, приблизительно или точно, ошибочно или с большим приближением к истине; и будучи исследована, она принимается с восторгом либо с неприязнью, верно или ложно. И она поддается влиянию. Точно так же, как и в настоящей музыке каждая тема – это, в некотором смысле, влияние ее предшественников, последователей и текущего аккомпанемента, так и в этой безбрежной музыке каждый индивидуальный фактор сам по себе выражает тенденцию его окружения. Он также и определитель как предшествующего так и последующего факторов.
Но являются ли, в конце концов, эти разнообразные характерные особенности случайными или, как и в музыке, управляемыми соответствием с красотой целого, мы не знаем; как не знаем и того, если это все-таки так, является ли это прекрасное целое всех вещей работой некоего разума; и даже того, восхищается ли какой-нибудь разум этим адекватно, как совокупностью красоты.
Но вот что мы знаем: сами мы, когда дух полностью пробудился в нас, восхищаемся Реальностью такой, какой она представляется нам, и принимаем ее ослепительно черный вид с неподдельной радостью.

XVI. Конец Человека
1. Смертный приговор
Наша эпоха по существу была философским веком, фактически эпохой высочайшей философии. Но при этом нас тяготила огромная практическая проблема. Следовало подготовиться к задаче сохранения человечества в течение наиболее тяжелого периода, который, по расчетам, должен начаться через сотню миллионов лет, но может, при определенных обстоятельствах, свалиться на нас почти внезапно. Давным-давно, человеческие обитатели Венеры глубоко верили, что уже в их время Солнце войдет в фазу «белого карлика», и что очень скоро настанет время, когда их мир будет скован морозом. Этот расчет оказался слишком пессимистическим; но теперь мы знаем, что даже несмотря на некоторую задержку, вызванную великим столкновением, упадок Солнечной системы должен начаться в некий срок, астрономически не столь и отдаленный. Мы планировали, что в течение относительно короткого периода активного сжатия звезды будем плавно перемешать нашу планету ближе к Солнцу, пока она наконец не займет наиболее близкую из возможных орбит.
Тогда человек вновь окажется весьма комфортно размещен на очень долгий период. Но с течением времени могут произойти куда более значительные катастрофы. Солнце будет продолжать охлаждаться, и наконец человек больше не сможет жить за счет солнечного излучения. Появится необходимость в аннигиляции материи для создания недостающего тепла. Для этой цели могут быть использованы другие планеты, а возможно – и само Солнце. Или, при наличии жизнеобеспечения на срок длительного путешествия, человек осмелится передвинуть свою планету к какой-нибудь более молодой звезде. После того он сможет действовать в куда в более грандиозных масштабах. Он сможет исследовать и колонизировать все подходящие миры в любой части галактики и преобразовать себя в широчайшее сообщество разумных миров. Даже (так мы мечтали), он мог бы установить связи с другими галактиками. Не казалось уж столь невозможным, что человек сам – зародыш мирового духа, которому, как мы все еще надеемся, предназначено пробудиться незадолго до падения вселенной и увенчать вечный космос своим соответствующим знанием и восторгом – мимолетным, но тем не менее вечным. Мы отваживались думать, что в какую-то отдаленную эпоху человеческий дух, облаченный во всю мудрость, силу и восторг, смог бы бросить взгляд назад, на нашу примитивную эпоху, с некоторым уважением; несомненно с жалостью и сожалением, но не без некоторого, пусть малого, восхищения духом нашим, все еще лишь наполовину пробудившимся, но пытающимся одолеть грандиозный барьер. Вот с таким настроением, наполовину сожалея, наполовину восхищаясь, мы сами смотрим назад, на первобытное человечество.
Наша перспектива теперь внезапно и полностью изменилась, потому что астрономы сделали поразительное открытие, которое указывает человеку на быстрый конец. Его существование всегда было ненадежным. На любом отрезке своего жизненного пути легко он мог быть уничтожен каким-либо небольшим изменением химического состава окружающей среды, каким-то более обычного зловредным микробом, резким изменением климата или разнообразными последствиями собственной глупости. Дважды он едва не был уничтожен астрономическими событиями. Как легко могло бы случиться так, что Солнечная система, несущаяся сейчас через довольно насыщенный всякими объектами район Галактики, заметно изменилась бы или совсем разрушилась при встрече с каким-то значительным астрономическим телом. Но судьба, как оказалось, приготовила для человека более удивительный конец.
Не так давно было обнаружено неожиданное изменение, имевшее место на ближайшей звезде. По неустановленной причине, она начала меняться с белой на фиолетовую и увеличивать свою яркость. Она уже приобрела такую чрезмерную яркость, что, хотя ее диск на самом деле остается простой точкой на нашем небе, ослепительное лиловое излучение освещает наш ландшафт с ужасающей красотой. Наши астрономы установили, что это не обычная «новая звезда», и что она не из тех звезд, что склонны к пароксизмам яркости. Это что-то беспрецедентное, обычная звезда, страдающая уникальным «недугом», фантастическим ускорением собственных жизненных процессов, необузданным выбросом энергии, которая должна была бы тратиться ею целые миллиарды лет. При теперешней скорости она или ослабеет до инертного тлеющего угля, или совершит полное самоуничтожение всего лишь через несколько тысяч лет. Это чрезвычайное событие могло бы оказаться последствием неблагоразумного и легкомысленного эксперимента неких разумных существ в ближайшем окружении звезды. Но, разумеется, поскольку вся материя при сверхвысокой температуре находится в состоянии неустойчивого равновесия, причиной могло быть и простое стечение естественных обстоятельств.
Это событие поначалу было воспринято просто как интригующее зрелище. Но последующее изучение вызвало более серьезную озабоченность. Наша собственная планета, а следовательно, и само Солнце, подвергаются непрерывному и возрастающему воздействию пространственных колебаний, большая часть которых имеет невероятно высокую частоту и неизвестный потенциал. Каково должно быть их воздействие на Солнце? Несколько веков спустя было обнаружено, что и некоторые другие звезды по соседству с ненормальной тоже оказались подвержены ее расстройству. Их яркий свет сделал наше ночное небо еще светлее, подтверждая этим наши страхи. Мы все еще надеялись, что Солнце может оказаться достаточно далеко от них, чтобы всерьез подвергнуться этому влиянию, но тщательный анализ показал теперь, что эту надежду следует отставить. Удаленность Солнца вызовет задержку на несколько тысяч лет, прежде чем кумулятивное воздействие этого облучения запустит процесс самоуничтожения; рано или поздно, должно «заразиться» и само Солнце. Вероятно, примерно через тридцать тысяч лет жизнь будет невозможна в целом обширном районе вокруг нас, столь протяженном, что совершенно невозможно достаточно быстро передвинуть нашу планету достаточно далеко, чтобы «сбежать», прежде чем буря накроет нас.
2. Состояние приговоренного
Открытие неминуемости рокового конца возбудило в нас незнакомые эмоции. До этого казалось, что человечеству предназначено еще очень долгое будущее, и каждый индивидуум приучен смотреть вперед и планировать на многие тысячелетия своей жизни, заканчивающейся добровольным сном. Разумеется, мы очень часто задумывались над возможностью, и даже наслаждались этим в своем воображении, неожиданного крушения нашего мира. Но сейчас мы столкнулись с этим как с фактом. Внешне все ведут себя с абсолютным спокойствием, но внутренне каждый разум пребывает в смятении. Конечно же, мы не впали в панику или отчаяние, потому что в этом кризисе нам хорошо помогает наша врожденная беспристрастность. Но несомненно должно было пройти некоторое время, прежде чем наш разум надлежащим образом адаптировался к этой новой перспективе, прежде чем мы смогли увидеть нашу судьбу очерченной отчетливо и прекрасно на фоне космоса.
Однако мы быстро научились созерцать всю великую сагу человека как законченную работу художника и восхищаться ее неожиданным и трагическим концом не меньше, чем таившимся в ней обещанием, которому не суждено исполниться.
Теперь наша печаль полностью трансформировалась в экстаз. Крушение, сначала сдавившее нас ощущением человеческого бессилия и ничтожности среди звезд, проявило в нас новую симпатию и глубокое уважение ко всем тем мириадам существ прошлого, из чьих невразумительных усилий были рождены мы сами. Мы увидели ярчайший блеск собственной расы и самую жалкую низость наших дочеловеческих предшественников как по сути два духовно равных совершенства, хотя и заброшенных в разные обстоятельства. Когда мы смотрим на небеса и фиолетовый блеск, который должен уничтожить нас, то полны благоговейного трепета и смятения, трепета от непостижимого могущества этого яркого множества звезд, смятения от противоречивых попыток утвердить себя в качестве духа вселенной.
Казалось, что в таком состоянии нам ничего не оставалось, как замкнуться, по возможности самым полнейшим образом, на нашей оставшейся жизни и встретить ее конец достойнейшим образом. Но тут на нас в очередной раз нашло пробуждение расового разума. В течение целого года каждый индивидуум жил в состоянии восхитительного транса, в котором, как часть расового разума, он решал множество древних загадок и обнаруживал множество неожиданных красот. Этот неописуемый эксперимент, ведущийся под пологом смерти, был вершиной расцвета всего человеческого существа. Но я ничего не могу сказать об этом, за исключением того, что когда он закончился, мы оказались наделены, даже как индивидуумы, новообретенным умиротворением, в котором странно, но гармонично были смешаны печаль, экзальтация и богоподобная радость.
В результате этого расового эксперимента мы оказались перед лицом двух задач, над которыми раньше даже не задумывались. Одна относилась к будущему, другая к прошлому.
В отношении будущего мы теперь ставили безнадежную задачу рассеивания среди звезд семян нового человечества. Для этой цели мы собирались использовать давление излучения Солнца и главным образом то чрезвычайно мощное излучение, которое будет освобождаться позже. Мы надеялись создать чрезвычайно малые электромагнитные «волновые системы», миниатюрные корпускулы, которые будут способны к индивидуальному «плаванию» на волнах штормах солнечного излучения со скоростью, сравнимой со скоростью самого света. Это очень трудная задача. Но, кроме того, эти системы должны быть так хитро взаимосвязаны, что при благоприятных условиях будут иметь склонность объединяться, чтобы формировать живые споры, развиваясь при этом, разумеется, не в человеческие существа, но в низшие организмы с определенной эволюционной базой, создающей предпосылки для развития человеческой природы. Эти объекты следует вывести за пределы нашей атмосферы в невероятных количествах в определенных частях нашей орбиты, чтобы солнечное излучение могло нести их к наиболее обещающим районам галактики. Шанс, что какие-то из них уцелеют и достигнут хоть какого-то места назначения, был очень мал, и еще меньше был шанс, что какой-то из них найдет подходящие условия. Ведь нужно иметь подходящую физиологическую основу, чтобы появился склонный к эволюции разум. Разумеется, им потребуется в этом отношении лучшая основа, чем была когда-то на Земле у тех суб-живых формирований атомов, из которых в конечном счете расцвела жизнь.
Раньше мы считали возможным, что при чрезвычайно хороших обстоятельствах человек еще может влиять на будущее этой галактики, не прямо, но через своих созданий. Но в безграничной музыке жизни собственная тема человечества сейчас прекращается навсегда. Закончились долгие взлеты и падения человеческой истории; рухнуло целое гордое предприятие его возмужания. Накопленный опыт многих человеческих формаций должен пасть в забвение, как должна исчезнуть и сегодняшняя мудрость.
Другая задача, которая занимает нас, относится к прошлому и из разряда тех, что могут показаться вам нелепыми.
Мы уже давно были способны проникать в разумы прошлого и разделять их опыт. До сих пор мы были лишь простыми наблюдателями, но недавно достигли способности влияния на «прошлый» разум. Это все еще воспринимается как невозможное, потому что прошлое событие неизменно, и как можно хотя бы представить его измененным в более позднее время, даже в мельчайшем отношении?
Для нас давно стало истиной, что прошлые события как таковые являются безвозвратными; но в определенных случаях некоторые черты прошлых событий могут зависеть от событий в далеком будущем. Прошлое событие никогда не окажется таковым, как оно было (и есть, в вечности), если не собиралось произойти определенное будущее событие, которое, хотя и не одновременное событию прошлому, непосредственно влияет на него в сфере вечного бытия. Поток событий реален, и время есть последовательность проходящих событий; но хотя события имеют однонаправленный поток, они имеют также и вечное бытие. И в отдельных очень редких случаях ментальные события, значительно отделенные во времени, воздействуют друг на друга непосредственно с помощью вечности.
Наши собственные разумы очень часто оказываются под глубоким и серьезным влиянием прямого проникновения в разумы прошлого; и теперь мы обнаруживаем, что некоторые события в отношении отдельных разумов прошлого определяются нынешними событиями в наших собственных современных разумах. Нет сомнений, что есть некие ментальные события, которые оказались тем, что они есть, ввиду прошедших ментальных процессов, которые мы должны будем совершить, но все еще не совершили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48