Будущим историкам небезынтересно, очевидно, знать об огромном внимании, которое уделяли основоположники исторического материализма "перелопачиванию" достижений исторической науки. "...История это для нас все, - писал Ф. Энгельс, - и она ценится нами выше, чем каким-либо другим, более ранним философским течением, выше даже, чем Гегелем" [1]. Общинная теория Г.-Д. Маурера, концепция развития семьи и собственности Л. Моргана; взгляды на классы и классовую борьбу Ф. Гизо, О. Тьерри, Ф. Минье; труды Л. Ранке по политической истории Европы XVI-XVII веков; исследования демократии А. Токвилем, работы более чем двух десятков других крупных историков - вот как широк круг исторических интересов Маркса и Энгельса. Не остались вне поля их зрения и труды классика географического детерминизма Ш. Монтескье, теория происхождения видов Ч. Дарвина, заложенная упоминавшимися социал-дарвинистами в основание своей концепции.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 592.
И все же историческому материализму не удалось избежать значительной односторонности. В силу разных причин это отчасти было заложено уже в первоначальный проект: поскольку материалистическое понимание истории возникало и формировалось в противостоянии с социологическим идеализмом, главное внимание его творцами было обращено на обоснование экономической стороны в качестве материальной основы жизни общества и в то же время не всегда хватало времени, сил и поводов для выявления активной роли внеэкономических факторов - духовно-психологических, технико-технологических, географических, биодемографических и т.д. Если основоположники истмата признавали эти конструктивные недостатки и в какой-то степени пытались их компенсировать, то в дальнейшем, по мере утверждения в марксизме догматизма и начетничества, дело дошло до прямой конфронтации с неэкономическими парадигмами общественного развития. 3. Фрейд и техницисты, психологисты и географисты вплоть до последних лет подвергались "зряшной", все отметающей критике, выплескивавшей и то ценное, рациональное, что имманентно присуще этим концепциям.
Материалистическое понимание истории вновь должно стать открытой системой, впитывающей в себя все лучшее из достижений современной социально-философской мысли. Этому способствуют все обстоятельства.
30
Во-первых, и биологизм, и техницизм, и географизм тоже, по сути дела, являются попытками материалистического объяснения истории. Прав был Бертран Рассел, считавший, что из философского материализма в равной степени вытекают и концепция фундаментальности экономических причин по отношению к политическим и духовным изменениям, и концепция Бокля о решающем значении климатических условий, и точка зрения Фрейда о сексуальной детерминированности общественных явлений [1].
1 Russel В. The Practic and Theory of Bolshevism. New York. 1964. P. 75-76.
Во-вторых, сегодня и представители субъективно-идеалистических течений в социальной философии (в том числе психологисты) все больше осознают значимость экономического фактора в жизни социума. Показательна в этом отношении высокая оценка исторического материализма Жаном-Полем Сартром, считавшим, что синтез исторического материализма с его экзистенциалистской концепцией человека позволит создать такую теорию социума, которая выдержит натиск любых оппонентов.
Синтез социально-философского знания, для совершения которого в конце XX века созрели все предпосылки, позволит адекватно отразить сущность нашей непростой исторической эпохи, понять пути выживания человечества.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ
1. Какое место принадлежит социальной философии в системе философского знания?
2. Чем отличаются специфические функции философии от ее неспецифических функций?
3. Каковы взаимоотношения между социальной философией и другими отраслями научного знания?
4. Возможен ли синтез социально-философского знания? Если да, то каковы его условия и предпосылки?
31
2 ГЛАВА
ЧЕЛОВЕК И ЕГО ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
Общепризнано, что история есть деятельность преследующего свои цели человека. Поэтому вполне логично начинать философско-социологический анализ общества с Человека. Правда, есть и другой вариант, апробированный во многих учебниках, когда анализ этот начинается с Общества, поскольку с объективной необходимостью вписан в него человек множеством взаимосвязей и зависимостей. Нам более предпочтительным представляется первый вариант. Во-первых, раз история есть деятельность человека, необходимо прежде всего понять природу человека и характерные черты его деятельности. Во-вторых, как мы уже знаем, философия начиналась с проблемы человека, и логика учебника при данном варианте способна отразить историю социально-философской мысли.
1. ЧЕЛОВЕК И ИСТОРИЯ
Человек в истории существует в двух основных ипостасях - как ее "предпосылка" и одновременно как ее "результат". И понять человека, его прошлое, настоящее, а в какой-то степени и будущее, его эволюцию и мотивы деятельности, равно как и понять историю, можно лишь в единстве этих двух отношений человека к объективному историческому процессу. Когда мы абсолютизируем одну из этих граней (человек как "результат"), человек превращается в марионетку, в пассивное существо, вылепленное волею обстоятельств. Когда же мы рассматриваем его только как предпосылку, он оказывается абсолютно автономным и абсолютно свободным от детерминирующего воздействия объективных законов общественного развития. До научного решения вопроса и в том и в другом случае страшно далеко.
Рассмотрение первой из этих ипостасей ("предпосылка") невозможно без проникновения в сущность исторической причинности, без понимания той цепочки осознания и действий, которая что-то конкретно меняет в истории. Попробуем схематически изобразить эту цепочку, а затем прокомментировать каждое из ее звеньев (схема 1).
Итак, первичное историческое действие принадлежит индивиду, выступающему, разумеется, не в качестве Робинзона, а в качестве
32
человека, включенного своим происхождением, воспитанием, сегодняшней принадлежностью в определенные социальные группы (большие и малые) и в общество в целом.
Что же побуждает индивида к конкретному самоличному действию или к соучастию в действии групповом, вплоть до общеклассового и общенационального? Основополагающим внутренним мотивом к такому действию является потребность, то есть нужда человека в определенных внешних условиях своего бытия, причем нужда, вытекающая из его природы, наиболее значимых свойств. Чем более развит человек, тем шире круг его потребностей и тем многообразнее формы их удовлетворения. Вся эта многоликость потребностей в порядке краткой классификации может быть представлена следующим образом:
1. Потребности материальные и духовные, первые из которых во временном отношении предшествуют вторым и в истории развития вида Homo sapiens в целом и в индивидуальном развитии каждого человека. Собственно говоря, потребность есть свойство всего живого, но для подавляющего большинства этого "всего", вплоть до высших животных, нужды ограничиваются материальными потребностями. На уровне человека эти потребности тоже сохраняются, причем не только в виде потребностей физиологических (в пище, в воде, в удовлетворении полового инстинкта), но и в виде потребностей, благоприобретенных в связи с биологической и социальной эволюцией (потребность в одежде и обуви, средствах передвижения и связи и т.д.). Над всем этим у человека надстраиваются потребности духовные - в эстетическом наслаждении, в нравственном комфорте, в повышении своей общей культуры и т.д.
33
2. Потребности индивидуальные и общественные, не являющиеся простой суммой индивидуальных потребностей, а содержащие в себе нечто большее. В связи с этим на любой стадии развития общества массовидным является противоречие между индивидуальными и общественными потребностями. Вспомним хотя бы о волнующем всех нас сегодня противоречии между общественной потребностью в ускорении научно-технического прогресса и в буквальном смысле проеданием прибыли коллективами отдельных предприятий.
3. Потребности коренные, стратегические, долговременные и сиюминутные, этапные. О том, что такая дихотомия действительно существует, и насколько она важна, свидетельствует печальный опыт так называемой "перестройки". Перестройка провалилась не только потому, что постепенно происходила подмена и перемена первоначально провозглашенного ее архитекторами курса, но и потому, что этот курс не получил мощной поддержки "снизу", не обнаружил под собой сколько-нибудь значительной социальной базы. Наши коренные потребности и интересы требовали кардинальной перестройки общества, ибо мы оказались в болоте, в таком общественном состоянии, при котором постепенному погружению на дно, а следовательно, и гибели может быть противопоставлено одно мужественные и разумные попытки выкарабкаться. И вот здесь-то выяснилось, что у каждого из нас (индивида И отдельного слоя общества) есть и другого рода потребности и интересы - сиюминутные, насущные. Мы как-то притерпелись к тогдашней жизни, научились более или менее, всеми правдами и неправдами удовлетворять свои, разумеется, весьма скромные в сравнении с мировыми стандартами потребности, а ведь перестройка далеко не сразу обнаружила бы свои плоды. Как и всякая революция, она потребовала бы от всех нас существенных издержек (от номенклатуры - потери теплого места и связанных с ним привилегий, от сокращаемого офицерского корпуса - адаптации к гражданским условиям, от высвобождаемых в народном хозяйстве переквалификации, от всех нас - более интенсивного труда). Сиюминутные потребности и интересы взяли верх.
4. Потребности здоровые и нездоровые, не выражающие истинную нужду индивида и общества в нормальных условиях существования и развития. Более того, можно сказать, что сами нездоровые потребности, как правило, порождаются ненормальными условиями существования. Наглядной иллюстрацией этого являются такие социальные болезни, как алкоголизм и наркомания.
Следующим звеном в рассматриваемой нами цепочке исторической причинности выступает интерес как форма проявления потребности, ее более или менее отчетливое осознание. Из такого определения интереса следует, что в отличие от потребности, которая характерна для всего живого, интерес непосредственный продукт общественного развития. И именно как осознанная потребность интерес оказывается более непосредственной причиной человеческих действий - индивидуальных и групповых.
34
Таким образом, уже в этом звене ("интерес") мы обнаруживаем неразрывное единство объективной и субъективной сторон исторической причинности, их перелив друг в друга. Субъективация потребности в интересе имеет как положительную, побуждающую к действию, так и теневую сторону. Заключается она в возможности появления под воздействием определенных идей интересов мнимых, неистинных. Достаточно вспомнить, как бредовые концепции типа "Германия превыше всего" вдалбливали в головы миллионов мысль о том, что их истинный интерес требует "продвижения" на Восток (да и на Запад тоже). Конечно, история все расставляет по своим местам. "Идея", как заметил К. Маркс, неизменно посрамляла себя, как только она отделялась от "интереса". Но нередко при этом она успевала причинять огромный вред индивиду, народу, человечеству в целом.
Как непосредственное ближайшее отражение интереса в сознании людей возникает стимул - определенное побуждение к действию, которое по своей природе может быть либо материальным, либо духовным (в том числе моральным), либо сочетанием того и другого. Правда, в связке со словом "стимул" прилагательное "духовный" звучит несколько иронически, ибо стимулом в Древнем Риме называлась заостренная палка, которой погоняли быков.
Появление отчетливо выраженного стимула есть сигнал к конкретному акту деятельности.
Из множества таких конкретных актов индивидов и складывается общественно-историческая практика.
Практика есть специфически человеческий способ отношения к миру, заключающийся в активном преобразовании объективно существующих в нем предметов и явлений. Оговорим сразу же различие между понятием "практика" и понятием "деятельность", вынесенным в название главы. Второе понятие по своему объему шире первого: оно включает в себя как практическое, так и теоретическое отношение человека к миру. Таким образом, практика является одним из "полигонов" деятельности, самым древним, сохраняющим по сей день основополагающее, базисное значение по отношению к другим видам деятельности.
Отметим конспективно наиболее характерные черты практики:
1. Практика есть первичное, исходное отношение человека к миру. Понимание этого очень важно, ибо абстрагирующее, теоретическое отношение человека к природному и социальному миру появилось гораздо позднее, в результате третьего великого общественного разделения труда - отделения труда умственного от труда физического. Человек приходит в мир как практический деятель и только впоследствии становится и теоретиком. Отсюда следует:
35
2. Практика есть активно-деятельностное отношение человека к миру. Такое понимание практики представляет собой вызов двум диаметрально противоположным концепциям в истории социальной философии. Одна из них (выраженная, например, в антропологическом материализме Л. Фейербаха) исходит из пассивно созерцающего отношения человека к миру, другая же (субъективно-идеалистическая), признавая и подчеркивая активную сущность человека, абсолютизирует духовное начало в ней и отрывает ее от материального мира.
3. Практика человека носит общественный характер. Уже Аристотель обнаружил, что, человек есть "животное общественное". Это значит, что, вступая в ходе практической деятельности в соответствующие субъект-объектные отношения, то есть становясь в качестве субъекта в определенное отношение к объекту своего труда и преобразования, индивид вынужден вписывать это отношение в сложный контекст отношений другого рода - субъект-субъектных, то есть вступать в сотрудничество (а порой и в противоборство) с другими индивидами по поводу овладения предметами материального мира, их преобразования и использования достигнутых результатов.
4. Практика человека есть сознательная, целеполагающая деятельность. Здесь мы вновь возвращаемся к схеме исторической причинности, рассмотрение которой было нами прервано на звене "стимул". Дальнейшим осознанием потребностей, интересов и стимулов выступает цель - предвосхищение в сознании (на уровне мышления] результата деятельности, В соответствии с поставленной целью человек создает и идеал - более или менее полный образ той цели, К которой он стремится. Согласно И. Канту, единственным существом, действующим по "внутренней цели" и вырабатывающим в связи с этим идеальный образ, является человек. Продолжая эту мысль Канта, К. Маркс писал, что самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове.
Итак, цепочка замыкается. Если человек правильно выбрал цель и сотворил идеал, если внутренние и внешние обстоятельства благоприятствовали ему, он достигает конечного результата. Этот результат в свою очередь порождает новую потребность (так, новые массовые потребности были порождены изобретением книгопечатания, кинематографа, телевидения) либо служит новым средством для удовлетворения уже имеющихся потребностей. Но в любом случае достигнутый результат выступает одновременно и как предпосылка для последующей практической деятельности.
36
Эта диалектика перелива предпосылки в результат, их взаимоперехода друг в друга полностью распространяется и на человека. Человек одновременно и предпосылка истории и ее результат. Его деятельность и деятельность множества других людей составляет содержание общественной практики, с другой же стороны, в ходе практики меняется, развивается сам человек. Об этом убедительно свидетельствует историческое развитие общественной практики, обогащение ее старых форм и появление новых.
Исходной формой общественной практики была материальная производственная деятельность. Она и сегодня остается основой всех других видов практики. Но как изменилась эта форма практики, а вместе с нею и сам человек! Каждодневно и терпеливо совершенствуя традиционные орудия труда и создавая принципиально новые (от топора из нешлифованного камня до электронного робота), наращивая арсенал предметов своего труда (от выкорчеванного участка леса до искусственно созданных материалов с заранее заданными свойствами), развивая энергетическую и информационно-транспортную инфраструктуру (от энергии ветра до энергии атома, от почтовых голубей до космических спутников связи), человек развивался и сам как производитель материальных благ - росло его профессиональное мастерство, повышались требования к его образовательному уровню, а вместе со всем этим расширялся и общекультурный кругозор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 592.
И все же историческому материализму не удалось избежать значительной односторонности. В силу разных причин это отчасти было заложено уже в первоначальный проект: поскольку материалистическое понимание истории возникало и формировалось в противостоянии с социологическим идеализмом, главное внимание его творцами было обращено на обоснование экономической стороны в качестве материальной основы жизни общества и в то же время не всегда хватало времени, сил и поводов для выявления активной роли внеэкономических факторов - духовно-психологических, технико-технологических, географических, биодемографических и т.д. Если основоположники истмата признавали эти конструктивные недостатки и в какой-то степени пытались их компенсировать, то в дальнейшем, по мере утверждения в марксизме догматизма и начетничества, дело дошло до прямой конфронтации с неэкономическими парадигмами общественного развития. 3. Фрейд и техницисты, психологисты и географисты вплоть до последних лет подвергались "зряшной", все отметающей критике, выплескивавшей и то ценное, рациональное, что имманентно присуще этим концепциям.
Материалистическое понимание истории вновь должно стать открытой системой, впитывающей в себя все лучшее из достижений современной социально-философской мысли. Этому способствуют все обстоятельства.
30
Во-первых, и биологизм, и техницизм, и географизм тоже, по сути дела, являются попытками материалистического объяснения истории. Прав был Бертран Рассел, считавший, что из философского материализма в равной степени вытекают и концепция фундаментальности экономических причин по отношению к политическим и духовным изменениям, и концепция Бокля о решающем значении климатических условий, и точка зрения Фрейда о сексуальной детерминированности общественных явлений [1].
1 Russel В. The Practic and Theory of Bolshevism. New York. 1964. P. 75-76.
Во-вторых, сегодня и представители субъективно-идеалистических течений в социальной философии (в том числе психологисты) все больше осознают значимость экономического фактора в жизни социума. Показательна в этом отношении высокая оценка исторического материализма Жаном-Полем Сартром, считавшим, что синтез исторического материализма с его экзистенциалистской концепцией человека позволит создать такую теорию социума, которая выдержит натиск любых оппонентов.
Синтез социально-философского знания, для совершения которого в конце XX века созрели все предпосылки, позволит адекватно отразить сущность нашей непростой исторической эпохи, понять пути выживания человечества.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ
1. Какое место принадлежит социальной философии в системе философского знания?
2. Чем отличаются специфические функции философии от ее неспецифических функций?
3. Каковы взаимоотношения между социальной философией и другими отраслями научного знания?
4. Возможен ли синтез социально-философского знания? Если да, то каковы его условия и предпосылки?
31
2 ГЛАВА
ЧЕЛОВЕК И ЕГО ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
Общепризнано, что история есть деятельность преследующего свои цели человека. Поэтому вполне логично начинать философско-социологический анализ общества с Человека. Правда, есть и другой вариант, апробированный во многих учебниках, когда анализ этот начинается с Общества, поскольку с объективной необходимостью вписан в него человек множеством взаимосвязей и зависимостей. Нам более предпочтительным представляется первый вариант. Во-первых, раз история есть деятельность человека, необходимо прежде всего понять природу человека и характерные черты его деятельности. Во-вторых, как мы уже знаем, философия начиналась с проблемы человека, и логика учебника при данном варианте способна отразить историю социально-философской мысли.
1. ЧЕЛОВЕК И ИСТОРИЯ
Человек в истории существует в двух основных ипостасях - как ее "предпосылка" и одновременно как ее "результат". И понять человека, его прошлое, настоящее, а в какой-то степени и будущее, его эволюцию и мотивы деятельности, равно как и понять историю, можно лишь в единстве этих двух отношений человека к объективному историческому процессу. Когда мы абсолютизируем одну из этих граней (человек как "результат"), человек превращается в марионетку, в пассивное существо, вылепленное волею обстоятельств. Когда же мы рассматриваем его только как предпосылку, он оказывается абсолютно автономным и абсолютно свободным от детерминирующего воздействия объективных законов общественного развития. До научного решения вопроса и в том и в другом случае страшно далеко.
Рассмотрение первой из этих ипостасей ("предпосылка") невозможно без проникновения в сущность исторической причинности, без понимания той цепочки осознания и действий, которая что-то конкретно меняет в истории. Попробуем схематически изобразить эту цепочку, а затем прокомментировать каждое из ее звеньев (схема 1).
Итак, первичное историческое действие принадлежит индивиду, выступающему, разумеется, не в качестве Робинзона, а в качестве
32
человека, включенного своим происхождением, воспитанием, сегодняшней принадлежностью в определенные социальные группы (большие и малые) и в общество в целом.
Что же побуждает индивида к конкретному самоличному действию или к соучастию в действии групповом, вплоть до общеклассового и общенационального? Основополагающим внутренним мотивом к такому действию является потребность, то есть нужда человека в определенных внешних условиях своего бытия, причем нужда, вытекающая из его природы, наиболее значимых свойств. Чем более развит человек, тем шире круг его потребностей и тем многообразнее формы их удовлетворения. Вся эта многоликость потребностей в порядке краткой классификации может быть представлена следующим образом:
1. Потребности материальные и духовные, первые из которых во временном отношении предшествуют вторым и в истории развития вида Homo sapiens в целом и в индивидуальном развитии каждого человека. Собственно говоря, потребность есть свойство всего живого, но для подавляющего большинства этого "всего", вплоть до высших животных, нужды ограничиваются материальными потребностями. На уровне человека эти потребности тоже сохраняются, причем не только в виде потребностей физиологических (в пище, в воде, в удовлетворении полового инстинкта), но и в виде потребностей, благоприобретенных в связи с биологической и социальной эволюцией (потребность в одежде и обуви, средствах передвижения и связи и т.д.). Над всем этим у человека надстраиваются потребности духовные - в эстетическом наслаждении, в нравственном комфорте, в повышении своей общей культуры и т.д.
33
2. Потребности индивидуальные и общественные, не являющиеся простой суммой индивидуальных потребностей, а содержащие в себе нечто большее. В связи с этим на любой стадии развития общества массовидным является противоречие между индивидуальными и общественными потребностями. Вспомним хотя бы о волнующем всех нас сегодня противоречии между общественной потребностью в ускорении научно-технического прогресса и в буквальном смысле проеданием прибыли коллективами отдельных предприятий.
3. Потребности коренные, стратегические, долговременные и сиюминутные, этапные. О том, что такая дихотомия действительно существует, и насколько она важна, свидетельствует печальный опыт так называемой "перестройки". Перестройка провалилась не только потому, что постепенно происходила подмена и перемена первоначально провозглашенного ее архитекторами курса, но и потому, что этот курс не получил мощной поддержки "снизу", не обнаружил под собой сколько-нибудь значительной социальной базы. Наши коренные потребности и интересы требовали кардинальной перестройки общества, ибо мы оказались в болоте, в таком общественном состоянии, при котором постепенному погружению на дно, а следовательно, и гибели может быть противопоставлено одно мужественные и разумные попытки выкарабкаться. И вот здесь-то выяснилось, что у каждого из нас (индивида И отдельного слоя общества) есть и другого рода потребности и интересы - сиюминутные, насущные. Мы как-то притерпелись к тогдашней жизни, научились более или менее, всеми правдами и неправдами удовлетворять свои, разумеется, весьма скромные в сравнении с мировыми стандартами потребности, а ведь перестройка далеко не сразу обнаружила бы свои плоды. Как и всякая революция, она потребовала бы от всех нас существенных издержек (от номенклатуры - потери теплого места и связанных с ним привилегий, от сокращаемого офицерского корпуса - адаптации к гражданским условиям, от высвобождаемых в народном хозяйстве переквалификации, от всех нас - более интенсивного труда). Сиюминутные потребности и интересы взяли верх.
4. Потребности здоровые и нездоровые, не выражающие истинную нужду индивида и общества в нормальных условиях существования и развития. Более того, можно сказать, что сами нездоровые потребности, как правило, порождаются ненормальными условиями существования. Наглядной иллюстрацией этого являются такие социальные болезни, как алкоголизм и наркомания.
Следующим звеном в рассматриваемой нами цепочке исторической причинности выступает интерес как форма проявления потребности, ее более или менее отчетливое осознание. Из такого определения интереса следует, что в отличие от потребности, которая характерна для всего живого, интерес непосредственный продукт общественного развития. И именно как осознанная потребность интерес оказывается более непосредственной причиной человеческих действий - индивидуальных и групповых.
34
Таким образом, уже в этом звене ("интерес") мы обнаруживаем неразрывное единство объективной и субъективной сторон исторической причинности, их перелив друг в друга. Субъективация потребности в интересе имеет как положительную, побуждающую к действию, так и теневую сторону. Заключается она в возможности появления под воздействием определенных идей интересов мнимых, неистинных. Достаточно вспомнить, как бредовые концепции типа "Германия превыше всего" вдалбливали в головы миллионов мысль о том, что их истинный интерес требует "продвижения" на Восток (да и на Запад тоже). Конечно, история все расставляет по своим местам. "Идея", как заметил К. Маркс, неизменно посрамляла себя, как только она отделялась от "интереса". Но нередко при этом она успевала причинять огромный вред индивиду, народу, человечеству в целом.
Как непосредственное ближайшее отражение интереса в сознании людей возникает стимул - определенное побуждение к действию, которое по своей природе может быть либо материальным, либо духовным (в том числе моральным), либо сочетанием того и другого. Правда, в связке со словом "стимул" прилагательное "духовный" звучит несколько иронически, ибо стимулом в Древнем Риме называлась заостренная палка, которой погоняли быков.
Появление отчетливо выраженного стимула есть сигнал к конкретному акту деятельности.
Из множества таких конкретных актов индивидов и складывается общественно-историческая практика.
Практика есть специфически человеческий способ отношения к миру, заключающийся в активном преобразовании объективно существующих в нем предметов и явлений. Оговорим сразу же различие между понятием "практика" и понятием "деятельность", вынесенным в название главы. Второе понятие по своему объему шире первого: оно включает в себя как практическое, так и теоретическое отношение человека к миру. Таким образом, практика является одним из "полигонов" деятельности, самым древним, сохраняющим по сей день основополагающее, базисное значение по отношению к другим видам деятельности.
Отметим конспективно наиболее характерные черты практики:
1. Практика есть первичное, исходное отношение человека к миру. Понимание этого очень важно, ибо абстрагирующее, теоретическое отношение человека к природному и социальному миру появилось гораздо позднее, в результате третьего великого общественного разделения труда - отделения труда умственного от труда физического. Человек приходит в мир как практический деятель и только впоследствии становится и теоретиком. Отсюда следует:
35
2. Практика есть активно-деятельностное отношение человека к миру. Такое понимание практики представляет собой вызов двум диаметрально противоположным концепциям в истории социальной философии. Одна из них (выраженная, например, в антропологическом материализме Л. Фейербаха) исходит из пассивно созерцающего отношения человека к миру, другая же (субъективно-идеалистическая), признавая и подчеркивая активную сущность человека, абсолютизирует духовное начало в ней и отрывает ее от материального мира.
3. Практика человека носит общественный характер. Уже Аристотель обнаружил, что, человек есть "животное общественное". Это значит, что, вступая в ходе практической деятельности в соответствующие субъект-объектные отношения, то есть становясь в качестве субъекта в определенное отношение к объекту своего труда и преобразования, индивид вынужден вписывать это отношение в сложный контекст отношений другого рода - субъект-субъектных, то есть вступать в сотрудничество (а порой и в противоборство) с другими индивидами по поводу овладения предметами материального мира, их преобразования и использования достигнутых результатов.
4. Практика человека есть сознательная, целеполагающая деятельность. Здесь мы вновь возвращаемся к схеме исторической причинности, рассмотрение которой было нами прервано на звене "стимул". Дальнейшим осознанием потребностей, интересов и стимулов выступает цель - предвосхищение в сознании (на уровне мышления] результата деятельности, В соответствии с поставленной целью человек создает и идеал - более или менее полный образ той цели, К которой он стремится. Согласно И. Канту, единственным существом, действующим по "внутренней цели" и вырабатывающим в связи с этим идеальный образ, является человек. Продолжая эту мысль Канта, К. Маркс писал, что самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове.
Итак, цепочка замыкается. Если человек правильно выбрал цель и сотворил идеал, если внутренние и внешние обстоятельства благоприятствовали ему, он достигает конечного результата. Этот результат в свою очередь порождает новую потребность (так, новые массовые потребности были порождены изобретением книгопечатания, кинематографа, телевидения) либо служит новым средством для удовлетворения уже имеющихся потребностей. Но в любом случае достигнутый результат выступает одновременно и как предпосылка для последующей практической деятельности.
36
Эта диалектика перелива предпосылки в результат, их взаимоперехода друг в друга полностью распространяется и на человека. Человек одновременно и предпосылка истории и ее результат. Его деятельность и деятельность множества других людей составляет содержание общественной практики, с другой же стороны, в ходе практики меняется, развивается сам человек. Об этом убедительно свидетельствует историческое развитие общественной практики, обогащение ее старых форм и появление новых.
Исходной формой общественной практики была материальная производственная деятельность. Она и сегодня остается основой всех других видов практики. Но как изменилась эта форма практики, а вместе с нею и сам человек! Каждодневно и терпеливо совершенствуя традиционные орудия труда и создавая принципиально новые (от топора из нешлифованного камня до электронного робота), наращивая арсенал предметов своего труда (от выкорчеванного участка леса до искусственно созданных материалов с заранее заданными свойствами), развивая энергетическую и информационно-транспортную инфраструктуру (от энергии ветра до энергии атома, от почтовых голубей до космических спутников связи), человек развивался и сам как производитель материальных благ - росло его профессиональное мастерство, повышались требования к его образовательному уровню, а вместе со всем этим расширялся и общекультурный кругозор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53