Я тихонько, чтобы не разбудить Джози, принялась за дело. Убрала со стола, вымыла посуду, уложила в стопки газеты и журналы. На полу у телевизора валялись несколько видеокассет. Я вложила их в коробки и поставила на нижнюю полку книжного шкафа.
Сделав, что могла, не будя Джози, я пошла в свою комнату и принялась подбирать одежду, которую намеревалась взять в Ситонклифф. И тут услышала знакомый голос:
– Мне это снится!
Я поспешила на этот зов. Джози стояла в пижаме, оглядывая прибранную комнату.
– Бетани!
Она столь искренне радовалась мне, что я поняла, как мне будет ее не хватать. Но мы будем поддерживать связь, я была уверена.
Пока Джози принимала душ и одевалась, я вскипятила чай и поджарила гренки.
– Значит, ты там останешься, так?
– Да, наверное.
– И правильно, было бы безумием отказаться от наследства. А теперь рассказывай все подробно.
Я поведала ей все, что могло ее заинтересовать, о городке и доме. О Греге она уже знала, и я описала ей миссис Доран, Мэнди, семейство Хуссейнов и даже необычного Дункана.
Однако добравшись до остальных персонажей, я поняла, что сначала мне придется рассказать ей о своей амнезии. Когда я это сделала, она задумчиво посмотрела на меня.
– Почему ты никогда не говорила, что ничего не помнишь о своих первых семигодах в Ситонклиффе?
– Да как-то ни к чему было. Да слишком я по этому поводу беспокоилась. Мне кажется, я настолько успешно умудрилась все забыть, что мне и в голову не приходило, что там скрывается какая-то тайна.
Много времени мой рассказ не занял. Джози умела слушать, не перебивая. Вскоре она уже знала не только о Поле и моей семье, но и о том, что приключилось со мной в Ситонклиффе. Я рассказала ей о проблесках памяти, о событиях, которые я вроде как снова пережила. Но кое-что я намеренно упустила, включая свои подозрения и страхи. Мне казалось, что прежде нужно самой во всем разобраться.
Однако было достаточно одного взгляда на Джози, чтобы я поняла: у меня действительно были все основания бояться.
– Ради Бога, Бетани, почему ты не позвонила и не попросила меня приехать?
– Не было нужды.
– Не было нужды? Тебя едва не убили…
– Возможно, это просто несчастный случай.
– Кто-то следит за тобой из летнего домика и, вероятно, бродит по дому, когда захочет…
– Я в этом не совсем уверена.
– Разумеется, это твоя кузина Сара. Ведь она с матерью получит все, если с тобой что-то случится, так?
– Да. Наверное, ты права насчет летнего домика и самого дома. Но я думаю, что она все еще тешит себя вздорной идеей, что где-то спрятано другое завещание, в их пользу.
– А если такого завещания нет, ей придется тебя убить.
– Зачем убивать? Скоре, она хочет меня отпугнуть.
– Погоди, Бетани. Ты сказала, что бабушка собиралась тебе написать и позвать домой.
– Верно.
– Разве странно, что она упала с лестницы и как-то очень вовремя – прежде, чем успела это сделать?
– Несчастный случай.
– Да что ты? Я знаю, на бедной старушке были смешные шлепанцы на каблуках, но с чего это она пошла вниз по лестнице среди ночи?
– Разумеется, я тоже об этом думала…
– Еще бы! Ты же сама сказала, что у Сары есть ключ. Было много способов выманить твою бабушку на лестницу и слегка подтолкнуть.
– Но разве она могла быть уверена, что бабушка умрет?
– Было бы чудом, если бы та осталась жива. Так грохнуться старому человеку!
– Но полиция провела расследование. Миссис Брэдфилд говорила, что они допрашивали всех заинтересованных в смерти бабушки людей. У Сары было алиби на эту ночь.
– А как насчет Пола? Ведь из рассказанного тобой следует, что он сделает для Сары все. А твой «несчастный случай» не может быть связан с Сарой?
– Я об этом думала. У нее нет машины…
– Могла у кого-нибудь взять.
– Я даже не знаю, умеет ли она водить.
– Пол умеет.
Мы сидели, уставившись друг на друга. Убедительно возражать Джози я не могла, поскольку те же мысли приходили и мне в голову. Если Сара положила глаз на наследство, ей требуется сообщник. И не только ради алиби.
Мне не хотелось думать, что это Пол. Я верила, что он говорил искренне, когда признался, что в детстве я ему нравилась. Более того, если он и есть тот самый Цыганенок, а я теперь была в этом почти уверена, то и мне он нравился. Но уже тогда Цыганенок во всем шел по поводу у моей кузины…
– Слушай, Бетани, возьму-ка я отпуск и поеду с тобой.
– И пропустишь свадьбу Тома и Элисон?
– Ничего страшного.
– Но ведь ты собиралась быть подружкой невесты?
– Я ей все объясню, она поймет.
– Ты этого не сделаешь, потому что она тебя не поймет и ты потеряешь подругу.
– Почему не поймет? Все предельно ясно…
– Вовсе нет. Элисон решит, что я просто истеричка. У меня до сих пор сильное подозрение, что именно так подумали полицейские, когда я заявила о той чертовой машине.
– Но я не могу отпустить тебя туда одну…
– Я не одна. Мне есть к кому обратиться за помощью, правда.
– Например?
– Ну миссис Брэдфилд и Бетти Доран, потом еще Мэнди О'Коннор…
Джози внезапно ухмыльнулась.
– И тот симпатичный егерь!
– Дункан вовсе не егерь, Джози, он не разводит птиц и животных для богатеньких охотников. Его работа – защищать местную флору и фауну.
– Судя по твоему описанию этого Дункана, Флора и Фауна – везучие девицы.
Я шутливо застонала и принялась убирать со стола.
– Джози, почему бы нам не купить пиццу и бутылку вина, ну там еще шоколадный торт. Я угощаю.
– Ох, прости, Бетани. Надо было сразу сказать… У меня свидание…
– С кем?
– С Мэтью. Ты его не знаешь, я только вчера с ним познакомилась. Он двоюродный брат Тома, инженер. Слушай. Я позвоню и скажу, что не смогу прийти.
– Какой он?
– Да самый обыкновенный. Чуть выше меня, худой и подтянутый, вовсе не такой красавчик, как мужчины из твоего окружения.
– Но?..
– Не знаю, как объяснить…
– И не надо. Вижу по глазам, чувствую по голосу. Так что не вздумай отменять свидание. Я не собираюсь вставать на пути любви.
Она рассмеялась, но с явным облегчением. Пока Джози делала макияж, я плюхнулась перед телевизором и стала забавляться с пультом дистанционного управления.
– Не знаешь, что сегодня? – спросила я Джози.
– Понятия не имею. Но кстати! У меня кое-что есть для тебя. Я принесла эти кассеты от мамы. Ты их не видела.
Джози присела перед шкафом и принялась вытаскивать кассеты, которые я недавно так аккуратно убрала. Наконец она нашла то, что искала.
– Что это?
– Сама увидишь. – Она всунула кассету в видеомагнитофон, уже хотела было нажать на кнопку, но передумала и усмехнулась. – Нет, посмотришь, когда я уйду, чтобы ничто не отвлекало. Есть моменты, когда женщина должна быть одна.
– Джози, не раздражай меня. Признавайся, что это?
Она проигнорировала меня и принялась рыться в стопке периодики на журнальном столике. Скоро многое оказалось на полу, где и было до моего прихода. Но вот ее поиски увенчались успехом, и она сунула мне потрепанный телевизионный журнал.
– Спасибо. А теперь объясни, что в нем интересного.
– Комментарии к телепрограмме. В том числе и к фильму на том видео. Он сделан человеком, о котором ты – вовсе, я считаю, не случайно – не промолвила и слова. Единственным и неповторимым Гретом Рэндаллом.
ГЛАВА 16
– Пилигримы в Средние века старались путешествовать группами, опасаясь нападения разбойников…
Грег стоял на освещенной солнцем горной дороге, говоря прямо в камеру. Шляпа цвета хаки чуть сдвинута набекрень, на нем шорты и футболка, вокруг талии завязана рубашка с длинными рукавами, на ногах тяжелые ботинки, за спиной рюкзак.
Я включила видеомагнитофон сразу же после ухода Джози. На пленке оказался один из документальных фильмов Грега. Автор шел древним путем пилигримов через северную Испанию, рассказывая о ее истории. Вдруг он оставил свою обычную, профессиональную манеру говорить и усмехнулся.
– Но хоть я и надеюсь, что бандиты мне не встретятся, не буду делать вида, что пу тешествую один. Со мной моя команда – оператор и инженер по звукозаписи.
По знаку Грега камера повернулась, показав удивленного инженера с его записывающим устройством и, дальше, пропыленный грузовичок с оборудованием. Когда камера снова вернулась к Грегу, тот смеялся.
– Как выглядит оператор, можете себе представить сами, он у нас парень застенчивый. Кстати, хочу, чтобы вы знали – я каждый шаг прохожу пешком. А эти два парня едут за мной, иногда обгоняют, чтобы узнать, где можно переночевать. Мне даже не удается упросить их забрать мой рюкзак на тяжелых участках пути.
Через час мне уже казалось, что я проделала весь путь по крутым горным дорогам вместе с ним, останавливалась в деревнях со старинными церквями, проходила через города и изучала их древние кварталы. Грег умел сделать так, что вы верили, будто тоже находитесь там, в его экспедиции.
Выключив магнитофон, я отправилась на кухню ставить чайник. Джози сказала, что я могу есть все, что мне приглянется. Я остановилась на сыре и крекерах, куске фруктового торта, скорее всего испеченного матерью Джози, и одиноком, слегка сморщенном яблоке. Я отнесла поднос на журнальный столик. Тут я вспомнила про журнал, который мне дала Джози. Нашла разворот с фотографиями и подробностями о тех местах, где побывал Грег. Из статьи я узнала, что, готовя передачу, он прожил в Испании несколько месяцев, подружился там со многими людьми, особенно с англичанами, которые по каким-то причинам решили обосноваться в Испании. Были там сведения и о биографии Грега, о его образовании, сначала довольно хаотичном, о прекрасных успехах в университете, где он завоевывал все премии, о его успешной телевизионной карьере. Но больше всего меня заинтересовала фотография.
Грег и женщина средних лет в саду. Высокая брюнетка, все еще очень красивая. Под фотографией подпись: «Грег и его мать, бывшая поп-певица Пайпа Рэндалл». Далее следовали два параграфа о Пайпе, которая, впрочем, теперь предпочитает, чтобы ее называли Филиппой. После относительного успеха в качестве певицы она обосновалась в Озерном районе, где открыла центр художественных ремесел и галерею. Об отце Грега не упоминалось.
Я была слишком взвинчена, чтобы сидеть перед экраном телевизора. Эта тесная квартирка по непонятной причине уже не казалась мне домом. Но и Дюн-Хаус тоже еще моим домом не стал. Завещание бабушки как бы приковало меня к нему – до тех пор, пока я не пройду очищения воспоминаниями и не стану ответственной за свои поступки.
Единственным утешением могла служить музыка. Я поставила первый попавшийся диск и включила плейер. Потом я долго отмокала в ванне, а квартиру сотрясали звуки «Четырех времен года» Вивальди и «Реквиема» Моцарта.
Затем я улеглась спать.
Что-то разбудило меня. Я села и откинула одеяло. Было темно, но тем не менее я сознавала, что нахожусь не в лондонской квартире, а в спальне Дюн-Хауса. Снизу раздавались странные, похожие на жалобный стон звуки. Надо пойти посмотреть, в чем дело.
Я не знала, что и думать, поскольку не помнила, как вернулась сюда. Но когда я вышла на лестничную площадку, мое подсознание подсказало, что мне все это снится. Однако заставить себя проснуться, к своему ужасу, не могла. Сначала я должна была сделать то, что от меня требовалось. Звук, разбудивший меня, стал громче. Я попыталась найти выключатель, но не нащупала его.
Стоны становились все слышнее, и я начала на ощупь спускаться по лестнице. Ступенька… вторая… третья… Тут мои ноги запутались в шнуре. Когда я попыталась высвободиться, шнур натянулся и резко дернулся.
Ухватиться за перила я не успела. И начала падать, переворачиваясь, в темноту. Хотела закричать, но не смогла издать ни звука. Скатившись по ступенькам, я остановилась лишь на второй площадке. Причем упала я так, что голова моя свешивалась с первой ступеньки следующего пролета. Шнур все еще обвивался вокруг моих ног.
И все это время слышались стоны. Откуда-то начал струиться красный свет, освещал тело, лежащее внизу. Это была моя бабушка. Я протянула к ней руки, но не могла дотянуться…
На следующее утро Джози была сонной, но довольной. Мы с ней не стали одеваться к завтраку. Сидели в халатах и обсуждали, что будем делать с квартирой.
Я сказала, что некоторое время буду еще платить свою долю, пока все не утрясется, но она уже может начать подыскивать себе компаньонку, если хочет.
– Да не волнуйся ты, – сказала Джози. – С этим проблемы не будет. – Она слегка покраснела.
– Понятно. Но ты ведь только что с ним познакомилась.
– Но ведь бывает, что сразу знаешь: это серьезно.
– Да, конечно. Бывает. – Я подошла к подруге и обняла ее. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, милая.
Она отстранилась и взглянула мне в лицо.
– Я-то знаю, а вот как насчет тебя? Должна сказать, что твой Грег Рэндалл куда более рискованный вариант, чем мой Мэтью.
Ну и что я могла возразить? Она была права. Ведь я не имела ни малейшего понятия о том, как ко мне на самом деле относится Грег. А вот Мэтью, если судить по поведению моей обычно трезво мыслящей приятельницы, не скрывал своих намерений.
– Давай выберемся отсюда. – Джози неожиданно вскочила на ноги. – Посмотри, какой чудесный день! – Она показала на освещенное солнцем окно. – Одевайся, давай найдем паб с садиком и поедим. Я угощаю.
Пришла моя очередь разочаровать ее.
– Извини, Джози, но я приглашена на обед. Мне уже пора собираться.
– С кем обед-то? С Грегом?
– Нет, не с Грегом. Я встречаюсь с дамой по имени Джейн Фрирз. Она была лучшей маминой подругой. Я нашла несколько ее писем, когда просматривала бумаги бабушки.
Накануне я не рассказала Джози о письмах и о подозрениях бедной мамы в последнее лето ее жизни, потому что это казалось слишком личным.
– Но ведь письма написаны так давно…
– Знаю. Я даже подумала, что миссис Фрирз могла куда-то за это время переехать. Но потом нашла записную книжку бабушки, в ней указан тот же адрес, что и на письмах. Бабушка его не вычеркнула и не исправила. Я позвонила и застала Джейн Фрирз на месте.
– Это чудесно, найти подругу твоей мамы! Она, верно, жутко обрадовалась, когда ты позвонила.
Нельзя сказать, чтобы обрадовалась, могла бы заметить я. Когда я сказала миссис Фрирз, кто я, то сразу поняла, что она поразилась. И еще… Испугалась? Похоже, что да. Но она быстро пришла в себя и согласилась со мной встретиться. Что я вполне правдиво и поведала Джози.
Джейн Фрирз была, наверное, ровесницей моей матери, то есть где-то под пятьдесят. Маленькая, полная и, хотя до вольно хорошенькая, уже несколько увядшая. Ее широкую цветастую юбку, похоже, неправильно постирали, и краски полиняли. Блузка и кардиган – разных оттенков розового.
Внезапно я почувствовала себя неловко в своем довольно элегантном льняном костюме, выходных туфлях и шелковой блузке. Волосы я уложила пучком на затылке и не забыла нацепить жемчужные клипсы. В общем, уделила своему туалету особое внимание, направляясь навестить подругу матери. Мне почему-то казалось, что я не должна ее подвести, мою маму. Мне хотелось, чтобы она мною гордилась. Дичь какая-то!
Миссис Фрирз не смогла скрыть удивления при виде меня. Она смотрела на меня несколько мгновений с открытым ртом, затем одной полной рукой схватилась за ворот своей блузки.
Первыми ее словами были:
– Ты так похожа на Элен! Она была пониже, но такая же красивая. Пожалуйста, входи.
Она показалась мне несколько утомленной и озабоченной. Наверное, из-за необходимости воспитывать детей, которых, по ее собственному признанию, она «хоть и любила, но по-настоящему никогда не хотела». Однако никаких признаков детей я, проходя за ней мрачным коридором в гостиную, не обнаружила. Впрочем, они уже, разумеется, выросли и, возможно, разъехались. Не заметно было и признаков мужа. Но поскольку я читала ее письма, меня это не удивило.
Гостиная оказалась солнечной, но несколько выцветшей. Ощущались явные признаки запустения, как и в маленьком палисаднике, который я мельком осмотрела, перед тем как войти в дом.
Миссис Фрирз пригласила меня сесть в одно из кресел у холодного, пустого камина. Рядом стоял электрический обогреватель. Перед креслами – столик на колесиках, на нем – тарелка с бутербродами и печеньем. Она нервным жестом показала на него.
– Думаю, это пригодится, когда потребуется подкрепить силы. Нам ведь о многом надо потолковать, верно?
– Да, вы очень добры, миссис Фрирз.
– Зови меня Джейн.
Некоторое время она потратила на разливание кофе из термоса и возню с бутербродами. Потом наконец заговорила:
– Мне очень жаль, что такое случилось с твоей бабушкой.
– Я… я ее почти не знала.
– Конечно, но все же, семья есть семья. Сожаления об ушедших близких так естественны…
– Да.
Еще бы! – могла я воскликнуть. А еще сожаления о потраченных зря годах. О годах, пропавших из-за того, что произошло нечто ужасное и мой отец счел необходимым увезти меня из дому и заставить все забыть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Сделав, что могла, не будя Джози, я пошла в свою комнату и принялась подбирать одежду, которую намеревалась взять в Ситонклифф. И тут услышала знакомый голос:
– Мне это снится!
Я поспешила на этот зов. Джози стояла в пижаме, оглядывая прибранную комнату.
– Бетани!
Она столь искренне радовалась мне, что я поняла, как мне будет ее не хватать. Но мы будем поддерживать связь, я была уверена.
Пока Джози принимала душ и одевалась, я вскипятила чай и поджарила гренки.
– Значит, ты там останешься, так?
– Да, наверное.
– И правильно, было бы безумием отказаться от наследства. А теперь рассказывай все подробно.
Я поведала ей все, что могло ее заинтересовать, о городке и доме. О Греге она уже знала, и я описала ей миссис Доран, Мэнди, семейство Хуссейнов и даже необычного Дункана.
Однако добравшись до остальных персонажей, я поняла, что сначала мне придется рассказать ей о своей амнезии. Когда я это сделала, она задумчиво посмотрела на меня.
– Почему ты никогда не говорила, что ничего не помнишь о своих первых семигодах в Ситонклиффе?
– Да как-то ни к чему было. Да слишком я по этому поводу беспокоилась. Мне кажется, я настолько успешно умудрилась все забыть, что мне и в голову не приходило, что там скрывается какая-то тайна.
Много времени мой рассказ не занял. Джози умела слушать, не перебивая. Вскоре она уже знала не только о Поле и моей семье, но и о том, что приключилось со мной в Ситонклиффе. Я рассказала ей о проблесках памяти, о событиях, которые я вроде как снова пережила. Но кое-что я намеренно упустила, включая свои подозрения и страхи. Мне казалось, что прежде нужно самой во всем разобраться.
Однако было достаточно одного взгляда на Джози, чтобы я поняла: у меня действительно были все основания бояться.
– Ради Бога, Бетани, почему ты не позвонила и не попросила меня приехать?
– Не было нужды.
– Не было нужды? Тебя едва не убили…
– Возможно, это просто несчастный случай.
– Кто-то следит за тобой из летнего домика и, вероятно, бродит по дому, когда захочет…
– Я в этом не совсем уверена.
– Разумеется, это твоя кузина Сара. Ведь она с матерью получит все, если с тобой что-то случится, так?
– Да. Наверное, ты права насчет летнего домика и самого дома. Но я думаю, что она все еще тешит себя вздорной идеей, что где-то спрятано другое завещание, в их пользу.
– А если такого завещания нет, ей придется тебя убить.
– Зачем убивать? Скоре, она хочет меня отпугнуть.
– Погоди, Бетани. Ты сказала, что бабушка собиралась тебе написать и позвать домой.
– Верно.
– Разве странно, что она упала с лестницы и как-то очень вовремя – прежде, чем успела это сделать?
– Несчастный случай.
– Да что ты? Я знаю, на бедной старушке были смешные шлепанцы на каблуках, но с чего это она пошла вниз по лестнице среди ночи?
– Разумеется, я тоже об этом думала…
– Еще бы! Ты же сама сказала, что у Сары есть ключ. Было много способов выманить твою бабушку на лестницу и слегка подтолкнуть.
– Но разве она могла быть уверена, что бабушка умрет?
– Было бы чудом, если бы та осталась жива. Так грохнуться старому человеку!
– Но полиция провела расследование. Миссис Брэдфилд говорила, что они допрашивали всех заинтересованных в смерти бабушки людей. У Сары было алиби на эту ночь.
– А как насчет Пола? Ведь из рассказанного тобой следует, что он сделает для Сары все. А твой «несчастный случай» не может быть связан с Сарой?
– Я об этом думала. У нее нет машины…
– Могла у кого-нибудь взять.
– Я даже не знаю, умеет ли она водить.
– Пол умеет.
Мы сидели, уставившись друг на друга. Убедительно возражать Джози я не могла, поскольку те же мысли приходили и мне в голову. Если Сара положила глаз на наследство, ей требуется сообщник. И не только ради алиби.
Мне не хотелось думать, что это Пол. Я верила, что он говорил искренне, когда признался, что в детстве я ему нравилась. Более того, если он и есть тот самый Цыганенок, а я теперь была в этом почти уверена, то и мне он нравился. Но уже тогда Цыганенок во всем шел по поводу у моей кузины…
– Слушай, Бетани, возьму-ка я отпуск и поеду с тобой.
– И пропустишь свадьбу Тома и Элисон?
– Ничего страшного.
– Но ведь ты собиралась быть подружкой невесты?
– Я ей все объясню, она поймет.
– Ты этого не сделаешь, потому что она тебя не поймет и ты потеряешь подругу.
– Почему не поймет? Все предельно ясно…
– Вовсе нет. Элисон решит, что я просто истеричка. У меня до сих пор сильное подозрение, что именно так подумали полицейские, когда я заявила о той чертовой машине.
– Но я не могу отпустить тебя туда одну…
– Я не одна. Мне есть к кому обратиться за помощью, правда.
– Например?
– Ну миссис Брэдфилд и Бетти Доран, потом еще Мэнди О'Коннор…
Джози внезапно ухмыльнулась.
– И тот симпатичный егерь!
– Дункан вовсе не егерь, Джози, он не разводит птиц и животных для богатеньких охотников. Его работа – защищать местную флору и фауну.
– Судя по твоему описанию этого Дункана, Флора и Фауна – везучие девицы.
Я шутливо застонала и принялась убирать со стола.
– Джози, почему бы нам не купить пиццу и бутылку вина, ну там еще шоколадный торт. Я угощаю.
– Ох, прости, Бетани. Надо было сразу сказать… У меня свидание…
– С кем?
– С Мэтью. Ты его не знаешь, я только вчера с ним познакомилась. Он двоюродный брат Тома, инженер. Слушай. Я позвоню и скажу, что не смогу прийти.
– Какой он?
– Да самый обыкновенный. Чуть выше меня, худой и подтянутый, вовсе не такой красавчик, как мужчины из твоего окружения.
– Но?..
– Не знаю, как объяснить…
– И не надо. Вижу по глазам, чувствую по голосу. Так что не вздумай отменять свидание. Я не собираюсь вставать на пути любви.
Она рассмеялась, но с явным облегчением. Пока Джози делала макияж, я плюхнулась перед телевизором и стала забавляться с пультом дистанционного управления.
– Не знаешь, что сегодня? – спросила я Джози.
– Понятия не имею. Но кстати! У меня кое-что есть для тебя. Я принесла эти кассеты от мамы. Ты их не видела.
Джози присела перед шкафом и принялась вытаскивать кассеты, которые я недавно так аккуратно убрала. Наконец она нашла то, что искала.
– Что это?
– Сама увидишь. – Она всунула кассету в видеомагнитофон, уже хотела было нажать на кнопку, но передумала и усмехнулась. – Нет, посмотришь, когда я уйду, чтобы ничто не отвлекало. Есть моменты, когда женщина должна быть одна.
– Джози, не раздражай меня. Признавайся, что это?
Она проигнорировала меня и принялась рыться в стопке периодики на журнальном столике. Скоро многое оказалось на полу, где и было до моего прихода. Но вот ее поиски увенчались успехом, и она сунула мне потрепанный телевизионный журнал.
– Спасибо. А теперь объясни, что в нем интересного.
– Комментарии к телепрограмме. В том числе и к фильму на том видео. Он сделан человеком, о котором ты – вовсе, я считаю, не случайно – не промолвила и слова. Единственным и неповторимым Гретом Рэндаллом.
ГЛАВА 16
– Пилигримы в Средние века старались путешествовать группами, опасаясь нападения разбойников…
Грег стоял на освещенной солнцем горной дороге, говоря прямо в камеру. Шляпа цвета хаки чуть сдвинута набекрень, на нем шорты и футболка, вокруг талии завязана рубашка с длинными рукавами, на ногах тяжелые ботинки, за спиной рюкзак.
Я включила видеомагнитофон сразу же после ухода Джози. На пленке оказался один из документальных фильмов Грега. Автор шел древним путем пилигримов через северную Испанию, рассказывая о ее истории. Вдруг он оставил свою обычную, профессиональную манеру говорить и усмехнулся.
– Но хоть я и надеюсь, что бандиты мне не встретятся, не буду делать вида, что пу тешествую один. Со мной моя команда – оператор и инженер по звукозаписи.
По знаку Грега камера повернулась, показав удивленного инженера с его записывающим устройством и, дальше, пропыленный грузовичок с оборудованием. Когда камера снова вернулась к Грегу, тот смеялся.
– Как выглядит оператор, можете себе представить сами, он у нас парень застенчивый. Кстати, хочу, чтобы вы знали – я каждый шаг прохожу пешком. А эти два парня едут за мной, иногда обгоняют, чтобы узнать, где можно переночевать. Мне даже не удается упросить их забрать мой рюкзак на тяжелых участках пути.
Через час мне уже казалось, что я проделала весь путь по крутым горным дорогам вместе с ним, останавливалась в деревнях со старинными церквями, проходила через города и изучала их древние кварталы. Грег умел сделать так, что вы верили, будто тоже находитесь там, в его экспедиции.
Выключив магнитофон, я отправилась на кухню ставить чайник. Джози сказала, что я могу есть все, что мне приглянется. Я остановилась на сыре и крекерах, куске фруктового торта, скорее всего испеченного матерью Джози, и одиноком, слегка сморщенном яблоке. Я отнесла поднос на журнальный столик. Тут я вспомнила про журнал, который мне дала Джози. Нашла разворот с фотографиями и подробностями о тех местах, где побывал Грег. Из статьи я узнала, что, готовя передачу, он прожил в Испании несколько месяцев, подружился там со многими людьми, особенно с англичанами, которые по каким-то причинам решили обосноваться в Испании. Были там сведения и о биографии Грега, о его образовании, сначала довольно хаотичном, о прекрасных успехах в университете, где он завоевывал все премии, о его успешной телевизионной карьере. Но больше всего меня заинтересовала фотография.
Грег и женщина средних лет в саду. Высокая брюнетка, все еще очень красивая. Под фотографией подпись: «Грег и его мать, бывшая поп-певица Пайпа Рэндалл». Далее следовали два параграфа о Пайпе, которая, впрочем, теперь предпочитает, чтобы ее называли Филиппой. После относительного успеха в качестве певицы она обосновалась в Озерном районе, где открыла центр художественных ремесел и галерею. Об отце Грега не упоминалось.
Я была слишком взвинчена, чтобы сидеть перед экраном телевизора. Эта тесная квартирка по непонятной причине уже не казалась мне домом. Но и Дюн-Хаус тоже еще моим домом не стал. Завещание бабушки как бы приковало меня к нему – до тех пор, пока я не пройду очищения воспоминаниями и не стану ответственной за свои поступки.
Единственным утешением могла служить музыка. Я поставила первый попавшийся диск и включила плейер. Потом я долго отмокала в ванне, а квартиру сотрясали звуки «Четырех времен года» Вивальди и «Реквиема» Моцарта.
Затем я улеглась спать.
Что-то разбудило меня. Я села и откинула одеяло. Было темно, но тем не менее я сознавала, что нахожусь не в лондонской квартире, а в спальне Дюн-Хауса. Снизу раздавались странные, похожие на жалобный стон звуки. Надо пойти посмотреть, в чем дело.
Я не знала, что и думать, поскольку не помнила, как вернулась сюда. Но когда я вышла на лестничную площадку, мое подсознание подсказало, что мне все это снится. Однако заставить себя проснуться, к своему ужасу, не могла. Сначала я должна была сделать то, что от меня требовалось. Звук, разбудивший меня, стал громче. Я попыталась найти выключатель, но не нащупала его.
Стоны становились все слышнее, и я начала на ощупь спускаться по лестнице. Ступенька… вторая… третья… Тут мои ноги запутались в шнуре. Когда я попыталась высвободиться, шнур натянулся и резко дернулся.
Ухватиться за перила я не успела. И начала падать, переворачиваясь, в темноту. Хотела закричать, но не смогла издать ни звука. Скатившись по ступенькам, я остановилась лишь на второй площадке. Причем упала я так, что голова моя свешивалась с первой ступеньки следующего пролета. Шнур все еще обвивался вокруг моих ног.
И все это время слышались стоны. Откуда-то начал струиться красный свет, освещал тело, лежащее внизу. Это была моя бабушка. Я протянула к ней руки, но не могла дотянуться…
На следующее утро Джози была сонной, но довольной. Мы с ней не стали одеваться к завтраку. Сидели в халатах и обсуждали, что будем делать с квартирой.
Я сказала, что некоторое время буду еще платить свою долю, пока все не утрясется, но она уже может начать подыскивать себе компаньонку, если хочет.
– Да не волнуйся ты, – сказала Джози. – С этим проблемы не будет. – Она слегка покраснела.
– Понятно. Но ты ведь только что с ним познакомилась.
– Но ведь бывает, что сразу знаешь: это серьезно.
– Да, конечно. Бывает. – Я подошла к подруге и обняла ее. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, милая.
Она отстранилась и взглянула мне в лицо.
– Я-то знаю, а вот как насчет тебя? Должна сказать, что твой Грег Рэндалл куда более рискованный вариант, чем мой Мэтью.
Ну и что я могла возразить? Она была права. Ведь я не имела ни малейшего понятия о том, как ко мне на самом деле относится Грег. А вот Мэтью, если судить по поведению моей обычно трезво мыслящей приятельницы, не скрывал своих намерений.
– Давай выберемся отсюда. – Джози неожиданно вскочила на ноги. – Посмотри, какой чудесный день! – Она показала на освещенное солнцем окно. – Одевайся, давай найдем паб с садиком и поедим. Я угощаю.
Пришла моя очередь разочаровать ее.
– Извини, Джози, но я приглашена на обед. Мне уже пора собираться.
– С кем обед-то? С Грегом?
– Нет, не с Грегом. Я встречаюсь с дамой по имени Джейн Фрирз. Она была лучшей маминой подругой. Я нашла несколько ее писем, когда просматривала бумаги бабушки.
Накануне я не рассказала Джози о письмах и о подозрениях бедной мамы в последнее лето ее жизни, потому что это казалось слишком личным.
– Но ведь письма написаны так давно…
– Знаю. Я даже подумала, что миссис Фрирз могла куда-то за это время переехать. Но потом нашла записную книжку бабушки, в ней указан тот же адрес, что и на письмах. Бабушка его не вычеркнула и не исправила. Я позвонила и застала Джейн Фрирз на месте.
– Это чудесно, найти подругу твоей мамы! Она, верно, жутко обрадовалась, когда ты позвонила.
Нельзя сказать, чтобы обрадовалась, могла бы заметить я. Когда я сказала миссис Фрирз, кто я, то сразу поняла, что она поразилась. И еще… Испугалась? Похоже, что да. Но она быстро пришла в себя и согласилась со мной встретиться. Что я вполне правдиво и поведала Джози.
Джейн Фрирз была, наверное, ровесницей моей матери, то есть где-то под пятьдесят. Маленькая, полная и, хотя до вольно хорошенькая, уже несколько увядшая. Ее широкую цветастую юбку, похоже, неправильно постирали, и краски полиняли. Блузка и кардиган – разных оттенков розового.
Внезапно я почувствовала себя неловко в своем довольно элегантном льняном костюме, выходных туфлях и шелковой блузке. Волосы я уложила пучком на затылке и не забыла нацепить жемчужные клипсы. В общем, уделила своему туалету особое внимание, направляясь навестить подругу матери. Мне почему-то казалось, что я не должна ее подвести, мою маму. Мне хотелось, чтобы она мною гордилась. Дичь какая-то!
Миссис Фрирз не смогла скрыть удивления при виде меня. Она смотрела на меня несколько мгновений с открытым ртом, затем одной полной рукой схватилась за ворот своей блузки.
Первыми ее словами были:
– Ты так похожа на Элен! Она была пониже, но такая же красивая. Пожалуйста, входи.
Она показалась мне несколько утомленной и озабоченной. Наверное, из-за необходимости воспитывать детей, которых, по ее собственному признанию, она «хоть и любила, но по-настоящему никогда не хотела». Однако никаких признаков детей я, проходя за ней мрачным коридором в гостиную, не обнаружила. Впрочем, они уже, разумеется, выросли и, возможно, разъехались. Не заметно было и признаков мужа. Но поскольку я читала ее письма, меня это не удивило.
Гостиная оказалась солнечной, но несколько выцветшей. Ощущались явные признаки запустения, как и в маленьком палисаднике, который я мельком осмотрела, перед тем как войти в дом.
Миссис Фрирз пригласила меня сесть в одно из кресел у холодного, пустого камина. Рядом стоял электрический обогреватель. Перед креслами – столик на колесиках, на нем – тарелка с бутербродами и печеньем. Она нервным жестом показала на него.
– Думаю, это пригодится, когда потребуется подкрепить силы. Нам ведь о многом надо потолковать, верно?
– Да, вы очень добры, миссис Фрирз.
– Зови меня Джейн.
Некоторое время она потратила на разливание кофе из термоса и возню с бутербродами. Потом наконец заговорила:
– Мне очень жаль, что такое случилось с твоей бабушкой.
– Я… я ее почти не знала.
– Конечно, но все же, семья есть семья. Сожаления об ушедших близких так естественны…
– Да.
Еще бы! – могла я воскликнуть. А еще сожаления о потраченных зря годах. О годах, пропавших из-за того, что произошло нечто ужасное и мой отец счел необходимым увезти меня из дому и заставить все забыть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23