– Боже правый, это и в самом деле Макс Уорнер! – раскрасневшись от волнения, засмеялась она. – Я слышала, что ты возвратился, но никак не ожидала увидеть тебя так скоро. Ты, похоже, совсем не изменился.
– По сравнению с тем, каким ужасным мальчишкой я рос, надеюсь, что я все же изменился, очаровательная Роуз, – улыбнулся Макс, галантно поднося ее руку к губам.
Несмотря на владевшее Эмбер паническое волнение, эта грубая лесть в устах Макса не могла не возмутить ее. Но уж разумная, спокойная и малопривлекательная Роуз наверняка не сваляет дурочку и не клюнет на такую примитивную приманку, подумала Эмбер. Ничуть не бывало! Весело болтая с Максом, ее подруга буквально расцвела в лучах непреодолимого мужского обаяния этого человека и из дурнушки прямо на глазах превратилась в прелестную женщину.
Следует отдать должное Максу – кто-кто, а уж он любую женщину с ума сведет, мрачно признала Эмбер, когда Роуз, очень неохотно, начала прощаться.
– Ну-у-у… – протянула она, когда Эмбер провожала ее с Эмили через холл к входной двери. – Подъезжая к вашему дому, я обратила внимание на роскошную машину, но мне и в голову не могло прийти, что она принадлежит Максу Уорнеру. Вот это сюрприз так сюрприз!
– Да, конечно, – вяло поддакнула Эмбер.
– Одного не понимаю, – Роуз нахмурилась, – если ты его не ожидала, что он здесь делает?
– Не спрашивай! – простонала Эмбер. – Это связано с продажей дома. Но все так осложнилось… – Она прервала себя на полуслове и нервно оглянулась через плечо. – Я… я завтра позвоню тебе и все объясню. – Она поспешно наклонилась, поцеловала на прощание Эмили и кинулась обратно в гостиную.
Увы, войдя в комнату, Эмбер с первого взгляда поняла, что те несколько минут, которые она отсутствовала, оказались роковыми.
– …Люси, разумеется, очень умная девочка, – продолжала развивать свою мысль ее мать. – Мы надеемся, что она поступит в нашу среднюю классическую школу. Но до этого еще далеко, ей ведь всего семь лет, – добавила Вайолет, гладя сидевшую у нее на коленях девочку по блестящим кудрявым черным волосам.
– В июне мне исполнится целых восемь! – вмешалась в разговор Люси и, вскочив на ноги, быстро подбежала к высокому мужчине, стоявшему в изящной позе возле камина. – А вам сколько лет?
– Столько, сколько моему лицу, и чуть больше, чем моим зубам, – равнодушно улыбнулся ребенку Макс, жестом руки успокаивая бабушку, призывавшую Люси не приставать к гостю.
– Очень умный ответ! – с улыбкой похвалила Люси возвышавшегося над ее маленькой фигуркой незнакомца. – Вы у нас поживете немного?
– Боюсь, что нет, – пробормотал Макс. Он наклонился, внимательно вглядываясь в личико девочки, и брови его удивленно поползли вверх.
– Жаль, потому что я очень люблю разные загадки. Моя подружка Эмили рассказала мне сегодня несколько новых, а бабушка – давайте поспорим – ни одной не отгадает, – сообщила она и побежала по ковру к креслу, где сидела Вайолет. – Что делал слон, когда пришел на-по-ле-он?
Вайолет улыбнулась и покачала головой.
– Щипал травку! – торжествующе завопила Люси и, расхохотавшись, в изнеможении упала на ковер.
Застывшая в дверном проеме Эмбер чувствовала себя так, словно присутствует при поднятии занавеса перед последним актом греческой трагедии. Вот Макс, видела Эмбер, повернул голову и посмотрел в большое зеркало, висящее над каминной доской. Он весь напружинился, лицо посуровело, потемневшие глаза сощурились. Он вглядывался в зеркало, сравнивая свое отражение в нем с отражением девочки, находившейся в противоположном конце комнаты. Сейчас, сейчас опустится карающий меч Немезиды!
Макс, мрачнея все больше, не отрывал невидящих глаз от зеркала, и оцепеневшая от страха, с бешено колотившимся сердцем Эмбер понимала – рушится весь созданный ею мир. Вдруг Макс, видимо принявший какое-то решение, резко повернулся и пересек комнату. Задержавшись у кресла Вайолет, он пробормотал на прощание несколько вежливых слов, еще раз внимательно посмотрел на Люси и твердым шагом направился к дверному проему, где стояла Эмбер. Схватив ее за плечо, он чуть замедлил шаг и вытащил Эмбер в холл, а потом с силой захлопнул за собой дверь гостиной.
– Боже мой! – взорвался он, и его сердитый голос далеко разнесся под сводчатым потолком огромного холла. – Почему ты мне ничего не сказала?
– Не сказала? Чего… не сказала? – запинаясь, промямлила Эмбер и с огорчением подумала, что лгать она никогда не умела. Она почувствовала, что заливается краской стыда. – Я… я не понимаю, о чем ты.
– Черт возьми, ты прекрасно понимаешь! – возразил Макс, и его пальцы еще крепче сжали ее руку. – Эта маленькая девочка моя дочь, Господь Бог тому свидетель.
– Нет, нет! Ты ошибаешься! Это вовсе не так! – шептала Эмбер, стараясь избежать его разъяренного взгляда.
– Я не намерен выслушивать твои выдумки, Эмбер, – заявил он угрожающим голосом и выругался, взглянув на изящные золотые часы у себя на руке. – К сожалению, я опаздываю на деловое свидание. Но, если ты думаешь, что видишь меня в последний раз, то ты жестоко ошибаешься! – От его ледяного тона по спине перепуганной Эмбер пробежали мурашки. – Потому что я вернусь, вернусь при первой же возможности. Это не угроза, это – обещание!
Какие могут быть сомнения – конечно, он вернется, говорила себе Эмбер, дрожа от холода и нервного возбуждения. Макс совершенно недвусмысленно заявил, что намерен увидеть ее еще раз. И она ничего не может сделать, ей остается только со все возрастающим отчаянием ожидать его появления.
В течение тех двух недель, что прошли после их разговора, Эмбер существовала будто в каком-то ожившем кошмарном сне, не уверенная, что в следующий миг перед ней не вырастет Макс, а тогда… тогда зловещая тень накроет всю ее жизнь. Как всегда в это время года, у Эмбер было много дел, но она с трудом заставляла себя сосредоточиться даже на самых обыденных занятиях. После неожиданного появления Макса она не могла обратиться мыслями к настоящему – ее голова была полна только воспоминаниями о прошлом.
– Мамочка! Где ты?
– Здесь я! – отозвалась Эмбер на зов дочурки, стоявшей в другом конце обнесенного стеной старого огорода.
– Скорее, скорее! – закричала Люси, бежавшая к ней по посыпанной гравием дорожке. – Нам уже надо выходить, а то я опоздаю на урок верховой езды.
Эмбер взглянула на часы и огорченно вздохнула.
– Извини, девочка, я совершенно забыла о времени.
– Но ведь ты переоденешься, ты же не поедешь в этом старье? – Люси критическим оком оглядела стройную фигуру матери в потрепанных джинсах и ветровке, также знавшей лучшие дни. – А еще у тебя в волосах торчит несколько листьев.
– Боже мой! Сегодня суббота, вспомни, а в уик-энд никто не наряжается, – рассмеялась Эмбер и наклонила голову, чтобы дочурка смогла вытащить листики, застрявшие в ее густых золотисто-каштановых волосах.
– Я думала, ты поедешь за рождественскими покупками.
– Да-да, ты права. Совсем забыла. Ну хорошо, твоя взяла. – Сквозь упавшие на лицо волосы Эмбер улыбнулась девочке. – Надену что-нибудь получше.
Самозваный судия гардероба своей матери, Люси со всей строгостью определяла, какой туалет подходит для тех или иных случаев, а какой – нет. Тем не менее, не располагая лишними деньгами для приобретения платьев, Эмбер давно перестала подчиняться требованиям моды и нисколько от этого не страдала.
– Так что же ты собираешься надеть? – поинтересовалась Люси, вынув из материнских волос последний стебелек.
– Ну, что-нибудь придумаю.
– Все мои подруги говорят, что ты очень красивая. Когда я вырасту, я накуплю тебе много-много замечательных платьев, – торжественно обещала Люси.
– Спасибо, родная, – улыбнулась дочери Эмбер.
Хотя ей было всего лишь двадцать шесть лет и она еще оставалась – если верить Филипу Джексону – привлекательной женщиной, никогда она, по ее убеждению, не была даже наполовину такой красоткой, как ее Люси. Волна черных вьющихся волос и большие ясные синие глаза придавали девочке поразительное сходство с отцом. Но именно это и порождало трудности для Эмбер. Потому что если обещание Макса вернуться, причинявшее Эмбер столько беспокойства и огорчений, не было пустой угрозой и он действительно вернется, то как, думала Эмбер, объяснить это сходство друзьям и знакомым? А ведь рано или поздно такая необходимость возникнет. Роуз, взволнованная внезапным появлением Макса, правда, не заметила, что они с Люси похожи друг на друга как две капли воды, но не может же, в самом деле, Эмбер надеяться, что все окружающие проявят такую же слепоту. А главное – что подумает сама Люси? Как объяснить такой маленькой девочке столь непростые события прошлого ее матери?
– О, мамочка, перестань мечтать! Прошу тебя, поторопись, а то мы опоздаем! – взмолилась Люси, приплясывая на месте от нетерпения.
– Пять минут на переодевание, и я буду готова! – пообещала Эмбер.
Тяжело вздохнув, она подняла с земли корзину с собранными на огороде овощами и вслед за Люси поспешила к дому.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
– Не паникуй – до Рождества еще целых десять дней, успеешь обежать все магазины!
Напуганная громким нашептыванием прямо в ухо, Эмбер от неожиданности вздрогнула, да так, что едва не выронила из рук многочисленные пакеты с покупками, и резко обернулась. На нее в упор смотрели смеющиеся карие глаза Филипа Джексона.
– Да ты что! – накинулась она на молодого доктора, выхватившего у нее из рук тяжелую ношу. – Я едва жива в этой сутолоке, а ты вздумал пугать меня!
– Пугать тебя я вовсе не хотел, – улыбнулся он. – Но объясни мне, ради Бога, почему в это время года всех охватывает закупочная лихорадка?
– Не знаю. А ведь глупо, – согласилась Эмбер, неторопливо шагая рядом с ним по тротуару. – Но вот интересно, ты-то что делаешь сейчас в самом центре города? Рано утром в пятницу преуспевающему врачу следует быть у себя в кабинете и помогать больным и немощным, – поддразнила Филипа Эмбер.
– Я урвал сегодняшнее утро, чтобы сделать последние необходимые покупки, – сознался он со смущенной улыбкой и тут же пригласил Эмбер зайти в кафе при супермаркете выпить их любимый горячий шоколад с каплей бренди. – Это взбодрит тебя и ничуть не помешает вести машину, – сказал он в ответ на ее возражение, разумно ли пить в середине дня. – С другой стороны, почему бы нам не зайти в ресторан и не пообедать вместе?
– Очень жаль, Филип, но сегодня я не могу, – покачала головой Эмбер. – Мать прикована к постели, у нее жесточайшая простуда, мне надо быть возле матери.
– Ты меня огорчила. Впрочем, скажу тебе по правде, ты и сама выглядишь не лучшим образом, – добавил доктор, профессиональным взглядом окидывая тонкие черты ее побледневшего лица и темные круги под глазами.
– Я в порядке, – пожала плечами Эмбер, хотя, взглянув утром на себя в зеркало, она решила, что краше в гроб кладут. Нынешнее ее далеко не лучшее состояние объяснялось не только тревогой из-за возможного возвращения Макса. Ее глубоко волновало самочувствие матери.
Настал такой момент, когда Эмбер уже не могла скрывать от нее необходимость продажи дома. Вайолет восприняла эту новость именно так, как и предполагала Эмбер. Она до сих пор с ужасом вспоминала дикие истерические крики матери, обвинявшей ее во всех смертных грехах. Затем мать впала в самый настоящий коллапс. И вот уже вторую неделю не вставала с постели, уверяя, что у нее жестокая простуда, и даже отказывалась выходить из своей комнаты. Это вызывало у Эмбер величайшее беспокойство.
К сожалению, все происходившее с Вайолет очень напоминало ее поведение восемь лет назад после крушения торговой империи ее мужа и разразившегося в результате скандала. И, хотя Эмбер старалась убедить себя, что не стоит преувеличивать опасность положения, она понимала, что, если мать так и будет вести затворническую жизнь в своей комнате, придется обратиться за помощью к медикам.
– Хочешь, я приеду и посмотрю твою мать? – спросил Филип.
– Ммм… Пока, пожалуй, нет. Но, если ей станет хуже, я дам тебе знать, – пообещала Эмбер и быстро переменила тему разговора: – А как ты собираешься провести Рождество? Поедешь к родителям в Камберленд?
– Да, конечно, – кивнул Филип, – но я бы хотел, чтобы ты и Люси присоединились ко мне. В прошлый мой приезд родные были огорчены, что я приехал один.
– Вряд ли я смогу – в Рождество у меня всегда дел по горло, – уклончиво ответила Эмбер.
Она очень хорошо относилась к Филипу, его отец с матерью, приезжавшие навестить сына, тоже понравились ей. Но она не хотела сближаться с его семьей, прежде чем окончательно не решит, принять ли его неоднократно повторявшееся предложение выйти за него замуж.
Сейчас она меньше всего помышляла о каком бы то ни было замужестве. Да и потом, зачем втягивать молодого доктора в грязный скандал, который неизбежно разразится в том случае, если Макс Уорнер осуществит свою угрозу и возвратится в их город?
С тех пор как Эмбер видела Макса, миновало уже три недели, а она все не могла прийти в себя. Живу словно в ожидании взрыва заложенной бомбы, мрачно говорила себе Эмбер, понимая, что попала в западню, из которой нет выхода. Ведь, если даже Макс будет лишь изредка навещать Элмбридж, скрыть истину в таком маленьком городке никак не удастся. Любой встречный и поперечный сможет убедиться, что Люси, с ее блестящими черными локонами и огромными синими глазами, точная копия своего отца.
Эмбер понимала, что откладывать больше нельзя. Она должна открыть свою тайну Роуз и другим ближайшим подругам, пока молва не разнеслась по городу. Но именно сейчас у нее не хватало на это смелости. Даже при мысли о том, что она расскажет правду о своих юных годах Филипу, наравне со всеми считавшему Люси дочерью покойного Клайва Станопа, Эмбер покрывалась холодным потом.
– …я заеду за тобой в семь вечера. Хорошо?
– В семь вечера? – Эмбер тупо уставилась на своего кавалера, и тут только до нее дошло, что она настолько глубоко погрузилась в мрачную пучину мыслей, что не слышала ни слова из того, что говорил ей Филип.
Тот посмотрел на нее с выражением обиды в добрых карих глазах.
– Мне казалось, мы еще три недели назад договорились пойти сегодня вечером на прием а-ля фуршет в зале заседаний мэрии. Ты забыла, наверное? Я слышал, что устроители вечера хотят организовать горожан и собрать средства для протеста против разрушения старой водяной мельницы.
– О, прости, пожалуйста, я действительно забыла про прием, – призналась Эмбер с усталой виноватой улыбкой. – Старалась выполнить все последние заказы на рождественские пироги. Люси до завтра отсутствует, вот я и не вылезаю из кухни. – И Эмбер объяснила, что Роуз Томас пригласила ее дочку поехать с их семьей в Лондон. – Переночуют они у сестры Дэвида Томаса. Люси была в полном восторге от того, что посмотрит рождественское представление и в большом универсальном магазине встретится с Санта-Клаусом.
– Да, Люси получит удовольствие, – с теплой улыбкой согласился Филип. – Жаль только, что Роуз не будет на приеме. Никто не знает, кому принадлежит строительная фирма «Суффолк Констракшн», но, кто бы ни были ее хозяева, их план превратить пруд со старой мельницей в бассейн со специальными причалами возмутил, мне кажется, всех горожан. Сейчас негодование достигло точки кипения, и я думаю, что мы таки сумеем отстоять мельницу. – При этих словах лицо Филипа приняло серьезное, озабоченное выражение.
– Я того же мнения, – сказала Эмбер: ей хорошо было известно, что большинство людей в городе полны решимости остановить строителей.
Бездействующая вот уже в течение сорока лет, заброшенная водяная мельница была подлинным памятником старины. К несчастью, в маленьком Элмбридже бурно расцвел туризм, да и местные любители водного спорта стали все громче требовать новых, современных причалов, в результате возникла опасность разрушения этой достопримечательности.
Мельница была чуть ли не единственной в своем роде: она целиком зависела от реки, уровень которой повышался в часы прилива в Северном море. Речную воду, заполнявшую мельничный пруд, при отливе спускали на мельничные колеса, заставляя их тем самым вращаться.
В округе была известна еще лишь одна мельница такого типа – выше по течению реки, в городе Вудбридже. Лет двадцать назад, когда вудбриджская мельница едва ли не полностью разрушилась, ее удалось спасти. «Если жители Вудбриджа сумели собрать деньги на реставрацию своей мельницы, то и мы сможем», – гордо заявила Роуз Томас, не теряя времени созвавшая на помощь всех своих друзей, знакомых и организовавшая оппозицию тем, кто вынашивал планы уничтожения мельницы.
Когда речь заходила о водяной мельнице, Эмбер испытывала некоторую неловкость. Дело в том, что эта достопримечательность вместе с прилегающей территорией и мельничным прудом некогда принадлежала семейству Станоп, которое сдавало их в аренду мельникам начиная с XVI века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
– По сравнению с тем, каким ужасным мальчишкой я рос, надеюсь, что я все же изменился, очаровательная Роуз, – улыбнулся Макс, галантно поднося ее руку к губам.
Несмотря на владевшее Эмбер паническое волнение, эта грубая лесть в устах Макса не могла не возмутить ее. Но уж разумная, спокойная и малопривлекательная Роуз наверняка не сваляет дурочку и не клюнет на такую примитивную приманку, подумала Эмбер. Ничуть не бывало! Весело болтая с Максом, ее подруга буквально расцвела в лучах непреодолимого мужского обаяния этого человека и из дурнушки прямо на глазах превратилась в прелестную женщину.
Следует отдать должное Максу – кто-кто, а уж он любую женщину с ума сведет, мрачно признала Эмбер, когда Роуз, очень неохотно, начала прощаться.
– Ну-у-у… – протянула она, когда Эмбер провожала ее с Эмили через холл к входной двери. – Подъезжая к вашему дому, я обратила внимание на роскошную машину, но мне и в голову не могло прийти, что она принадлежит Максу Уорнеру. Вот это сюрприз так сюрприз!
– Да, конечно, – вяло поддакнула Эмбер.
– Одного не понимаю, – Роуз нахмурилась, – если ты его не ожидала, что он здесь делает?
– Не спрашивай! – простонала Эмбер. – Это связано с продажей дома. Но все так осложнилось… – Она прервала себя на полуслове и нервно оглянулась через плечо. – Я… я завтра позвоню тебе и все объясню. – Она поспешно наклонилась, поцеловала на прощание Эмили и кинулась обратно в гостиную.
Увы, войдя в комнату, Эмбер с первого взгляда поняла, что те несколько минут, которые она отсутствовала, оказались роковыми.
– …Люси, разумеется, очень умная девочка, – продолжала развивать свою мысль ее мать. – Мы надеемся, что она поступит в нашу среднюю классическую школу. Но до этого еще далеко, ей ведь всего семь лет, – добавила Вайолет, гладя сидевшую у нее на коленях девочку по блестящим кудрявым черным волосам.
– В июне мне исполнится целых восемь! – вмешалась в разговор Люси и, вскочив на ноги, быстро подбежала к высокому мужчине, стоявшему в изящной позе возле камина. – А вам сколько лет?
– Столько, сколько моему лицу, и чуть больше, чем моим зубам, – равнодушно улыбнулся ребенку Макс, жестом руки успокаивая бабушку, призывавшую Люси не приставать к гостю.
– Очень умный ответ! – с улыбкой похвалила Люси возвышавшегося над ее маленькой фигуркой незнакомца. – Вы у нас поживете немного?
– Боюсь, что нет, – пробормотал Макс. Он наклонился, внимательно вглядываясь в личико девочки, и брови его удивленно поползли вверх.
– Жаль, потому что я очень люблю разные загадки. Моя подружка Эмили рассказала мне сегодня несколько новых, а бабушка – давайте поспорим – ни одной не отгадает, – сообщила она и побежала по ковру к креслу, где сидела Вайолет. – Что делал слон, когда пришел на-по-ле-он?
Вайолет улыбнулась и покачала головой.
– Щипал травку! – торжествующе завопила Люси и, расхохотавшись, в изнеможении упала на ковер.
Застывшая в дверном проеме Эмбер чувствовала себя так, словно присутствует при поднятии занавеса перед последним актом греческой трагедии. Вот Макс, видела Эмбер, повернул голову и посмотрел в большое зеркало, висящее над каминной доской. Он весь напружинился, лицо посуровело, потемневшие глаза сощурились. Он вглядывался в зеркало, сравнивая свое отражение в нем с отражением девочки, находившейся в противоположном конце комнаты. Сейчас, сейчас опустится карающий меч Немезиды!
Макс, мрачнея все больше, не отрывал невидящих глаз от зеркала, и оцепеневшая от страха, с бешено колотившимся сердцем Эмбер понимала – рушится весь созданный ею мир. Вдруг Макс, видимо принявший какое-то решение, резко повернулся и пересек комнату. Задержавшись у кресла Вайолет, он пробормотал на прощание несколько вежливых слов, еще раз внимательно посмотрел на Люси и твердым шагом направился к дверному проему, где стояла Эмбер. Схватив ее за плечо, он чуть замедлил шаг и вытащил Эмбер в холл, а потом с силой захлопнул за собой дверь гостиной.
– Боже мой! – взорвался он, и его сердитый голос далеко разнесся под сводчатым потолком огромного холла. – Почему ты мне ничего не сказала?
– Не сказала? Чего… не сказала? – запинаясь, промямлила Эмбер и с огорчением подумала, что лгать она никогда не умела. Она почувствовала, что заливается краской стыда. – Я… я не понимаю, о чем ты.
– Черт возьми, ты прекрасно понимаешь! – возразил Макс, и его пальцы еще крепче сжали ее руку. – Эта маленькая девочка моя дочь, Господь Бог тому свидетель.
– Нет, нет! Ты ошибаешься! Это вовсе не так! – шептала Эмбер, стараясь избежать его разъяренного взгляда.
– Я не намерен выслушивать твои выдумки, Эмбер, – заявил он угрожающим голосом и выругался, взглянув на изящные золотые часы у себя на руке. – К сожалению, я опаздываю на деловое свидание. Но, если ты думаешь, что видишь меня в последний раз, то ты жестоко ошибаешься! – От его ледяного тона по спине перепуганной Эмбер пробежали мурашки. – Потому что я вернусь, вернусь при первой же возможности. Это не угроза, это – обещание!
Какие могут быть сомнения – конечно, он вернется, говорила себе Эмбер, дрожа от холода и нервного возбуждения. Макс совершенно недвусмысленно заявил, что намерен увидеть ее еще раз. И она ничего не может сделать, ей остается только со все возрастающим отчаянием ожидать его появления.
В течение тех двух недель, что прошли после их разговора, Эмбер существовала будто в каком-то ожившем кошмарном сне, не уверенная, что в следующий миг перед ней не вырастет Макс, а тогда… тогда зловещая тень накроет всю ее жизнь. Как всегда в это время года, у Эмбер было много дел, но она с трудом заставляла себя сосредоточиться даже на самых обыденных занятиях. После неожиданного появления Макса она не могла обратиться мыслями к настоящему – ее голова была полна только воспоминаниями о прошлом.
– Мамочка! Где ты?
– Здесь я! – отозвалась Эмбер на зов дочурки, стоявшей в другом конце обнесенного стеной старого огорода.
– Скорее, скорее! – закричала Люси, бежавшая к ней по посыпанной гравием дорожке. – Нам уже надо выходить, а то я опоздаю на урок верховой езды.
Эмбер взглянула на часы и огорченно вздохнула.
– Извини, девочка, я совершенно забыла о времени.
– Но ведь ты переоденешься, ты же не поедешь в этом старье? – Люси критическим оком оглядела стройную фигуру матери в потрепанных джинсах и ветровке, также знавшей лучшие дни. – А еще у тебя в волосах торчит несколько листьев.
– Боже мой! Сегодня суббота, вспомни, а в уик-энд никто не наряжается, – рассмеялась Эмбер и наклонила голову, чтобы дочурка смогла вытащить листики, застрявшие в ее густых золотисто-каштановых волосах.
– Я думала, ты поедешь за рождественскими покупками.
– Да-да, ты права. Совсем забыла. Ну хорошо, твоя взяла. – Сквозь упавшие на лицо волосы Эмбер улыбнулась девочке. – Надену что-нибудь получше.
Самозваный судия гардероба своей матери, Люси со всей строгостью определяла, какой туалет подходит для тех или иных случаев, а какой – нет. Тем не менее, не располагая лишними деньгами для приобретения платьев, Эмбер давно перестала подчиняться требованиям моды и нисколько от этого не страдала.
– Так что же ты собираешься надеть? – поинтересовалась Люси, вынув из материнских волос последний стебелек.
– Ну, что-нибудь придумаю.
– Все мои подруги говорят, что ты очень красивая. Когда я вырасту, я накуплю тебе много-много замечательных платьев, – торжественно обещала Люси.
– Спасибо, родная, – улыбнулась дочери Эмбер.
Хотя ей было всего лишь двадцать шесть лет и она еще оставалась – если верить Филипу Джексону – привлекательной женщиной, никогда она, по ее убеждению, не была даже наполовину такой красоткой, как ее Люси. Волна черных вьющихся волос и большие ясные синие глаза придавали девочке поразительное сходство с отцом. Но именно это и порождало трудности для Эмбер. Потому что если обещание Макса вернуться, причинявшее Эмбер столько беспокойства и огорчений, не было пустой угрозой и он действительно вернется, то как, думала Эмбер, объяснить это сходство друзьям и знакомым? А ведь рано или поздно такая необходимость возникнет. Роуз, взволнованная внезапным появлением Макса, правда, не заметила, что они с Люси похожи друг на друга как две капли воды, но не может же, в самом деле, Эмбер надеяться, что все окружающие проявят такую же слепоту. А главное – что подумает сама Люси? Как объяснить такой маленькой девочке столь непростые события прошлого ее матери?
– О, мамочка, перестань мечтать! Прошу тебя, поторопись, а то мы опоздаем! – взмолилась Люси, приплясывая на месте от нетерпения.
– Пять минут на переодевание, и я буду готова! – пообещала Эмбер.
Тяжело вздохнув, она подняла с земли корзину с собранными на огороде овощами и вслед за Люси поспешила к дому.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
– Не паникуй – до Рождества еще целых десять дней, успеешь обежать все магазины!
Напуганная громким нашептыванием прямо в ухо, Эмбер от неожиданности вздрогнула, да так, что едва не выронила из рук многочисленные пакеты с покупками, и резко обернулась. На нее в упор смотрели смеющиеся карие глаза Филипа Джексона.
– Да ты что! – накинулась она на молодого доктора, выхватившего у нее из рук тяжелую ношу. – Я едва жива в этой сутолоке, а ты вздумал пугать меня!
– Пугать тебя я вовсе не хотел, – улыбнулся он. – Но объясни мне, ради Бога, почему в это время года всех охватывает закупочная лихорадка?
– Не знаю. А ведь глупо, – согласилась Эмбер, неторопливо шагая рядом с ним по тротуару. – Но вот интересно, ты-то что делаешь сейчас в самом центре города? Рано утром в пятницу преуспевающему врачу следует быть у себя в кабинете и помогать больным и немощным, – поддразнила Филипа Эмбер.
– Я урвал сегодняшнее утро, чтобы сделать последние необходимые покупки, – сознался он со смущенной улыбкой и тут же пригласил Эмбер зайти в кафе при супермаркете выпить их любимый горячий шоколад с каплей бренди. – Это взбодрит тебя и ничуть не помешает вести машину, – сказал он в ответ на ее возражение, разумно ли пить в середине дня. – С другой стороны, почему бы нам не зайти в ресторан и не пообедать вместе?
– Очень жаль, Филип, но сегодня я не могу, – покачала головой Эмбер. – Мать прикована к постели, у нее жесточайшая простуда, мне надо быть возле матери.
– Ты меня огорчила. Впрочем, скажу тебе по правде, ты и сама выглядишь не лучшим образом, – добавил доктор, профессиональным взглядом окидывая тонкие черты ее побледневшего лица и темные круги под глазами.
– Я в порядке, – пожала плечами Эмбер, хотя, взглянув утром на себя в зеркало, она решила, что краше в гроб кладут. Нынешнее ее далеко не лучшее состояние объяснялось не только тревогой из-за возможного возвращения Макса. Ее глубоко волновало самочувствие матери.
Настал такой момент, когда Эмбер уже не могла скрывать от нее необходимость продажи дома. Вайолет восприняла эту новость именно так, как и предполагала Эмбер. Она до сих пор с ужасом вспоминала дикие истерические крики матери, обвинявшей ее во всех смертных грехах. Затем мать впала в самый настоящий коллапс. И вот уже вторую неделю не вставала с постели, уверяя, что у нее жестокая простуда, и даже отказывалась выходить из своей комнаты. Это вызывало у Эмбер величайшее беспокойство.
К сожалению, все происходившее с Вайолет очень напоминало ее поведение восемь лет назад после крушения торговой империи ее мужа и разразившегося в результате скандала. И, хотя Эмбер старалась убедить себя, что не стоит преувеличивать опасность положения, она понимала, что, если мать так и будет вести затворническую жизнь в своей комнате, придется обратиться за помощью к медикам.
– Хочешь, я приеду и посмотрю твою мать? – спросил Филип.
– Ммм… Пока, пожалуй, нет. Но, если ей станет хуже, я дам тебе знать, – пообещала Эмбер и быстро переменила тему разговора: – А как ты собираешься провести Рождество? Поедешь к родителям в Камберленд?
– Да, конечно, – кивнул Филип, – но я бы хотел, чтобы ты и Люси присоединились ко мне. В прошлый мой приезд родные были огорчены, что я приехал один.
– Вряд ли я смогу – в Рождество у меня всегда дел по горло, – уклончиво ответила Эмбер.
Она очень хорошо относилась к Филипу, его отец с матерью, приезжавшие навестить сына, тоже понравились ей. Но она не хотела сближаться с его семьей, прежде чем окончательно не решит, принять ли его неоднократно повторявшееся предложение выйти за него замуж.
Сейчас она меньше всего помышляла о каком бы то ни было замужестве. Да и потом, зачем втягивать молодого доктора в грязный скандал, который неизбежно разразится в том случае, если Макс Уорнер осуществит свою угрозу и возвратится в их город?
С тех пор как Эмбер видела Макса, миновало уже три недели, а она все не могла прийти в себя. Живу словно в ожидании взрыва заложенной бомбы, мрачно говорила себе Эмбер, понимая, что попала в западню, из которой нет выхода. Ведь, если даже Макс будет лишь изредка навещать Элмбридж, скрыть истину в таком маленьком городке никак не удастся. Любой встречный и поперечный сможет убедиться, что Люси, с ее блестящими черными локонами и огромными синими глазами, точная копия своего отца.
Эмбер понимала, что откладывать больше нельзя. Она должна открыть свою тайну Роуз и другим ближайшим подругам, пока молва не разнеслась по городу. Но именно сейчас у нее не хватало на это смелости. Даже при мысли о том, что она расскажет правду о своих юных годах Филипу, наравне со всеми считавшему Люси дочерью покойного Клайва Станопа, Эмбер покрывалась холодным потом.
– …я заеду за тобой в семь вечера. Хорошо?
– В семь вечера? – Эмбер тупо уставилась на своего кавалера, и тут только до нее дошло, что она настолько глубоко погрузилась в мрачную пучину мыслей, что не слышала ни слова из того, что говорил ей Филип.
Тот посмотрел на нее с выражением обиды в добрых карих глазах.
– Мне казалось, мы еще три недели назад договорились пойти сегодня вечером на прием а-ля фуршет в зале заседаний мэрии. Ты забыла, наверное? Я слышал, что устроители вечера хотят организовать горожан и собрать средства для протеста против разрушения старой водяной мельницы.
– О, прости, пожалуйста, я действительно забыла про прием, – призналась Эмбер с усталой виноватой улыбкой. – Старалась выполнить все последние заказы на рождественские пироги. Люси до завтра отсутствует, вот я и не вылезаю из кухни. – И Эмбер объяснила, что Роуз Томас пригласила ее дочку поехать с их семьей в Лондон. – Переночуют они у сестры Дэвида Томаса. Люси была в полном восторге от того, что посмотрит рождественское представление и в большом универсальном магазине встретится с Санта-Клаусом.
– Да, Люси получит удовольствие, – с теплой улыбкой согласился Филип. – Жаль только, что Роуз не будет на приеме. Никто не знает, кому принадлежит строительная фирма «Суффолк Констракшн», но, кто бы ни были ее хозяева, их план превратить пруд со старой мельницей в бассейн со специальными причалами возмутил, мне кажется, всех горожан. Сейчас негодование достигло точки кипения, и я думаю, что мы таки сумеем отстоять мельницу. – При этих словах лицо Филипа приняло серьезное, озабоченное выражение.
– Я того же мнения, – сказала Эмбер: ей хорошо было известно, что большинство людей в городе полны решимости остановить строителей.
Бездействующая вот уже в течение сорока лет, заброшенная водяная мельница была подлинным памятником старины. К несчастью, в маленьком Элмбридже бурно расцвел туризм, да и местные любители водного спорта стали все громче требовать новых, современных причалов, в результате возникла опасность разрушения этой достопримечательности.
Мельница была чуть ли не единственной в своем роде: она целиком зависела от реки, уровень которой повышался в часы прилива в Северном море. Речную воду, заполнявшую мельничный пруд, при отливе спускали на мельничные колеса, заставляя их тем самым вращаться.
В округе была известна еще лишь одна мельница такого типа – выше по течению реки, в городе Вудбридже. Лет двадцать назад, когда вудбриджская мельница едва ли не полностью разрушилась, ее удалось спасти. «Если жители Вудбриджа сумели собрать деньги на реставрацию своей мельницы, то и мы сможем», – гордо заявила Роуз Томас, не теряя времени созвавшая на помощь всех своих друзей, знакомых и организовавшая оппозицию тем, кто вынашивал планы уничтожения мельницы.
Когда речь заходила о водяной мельнице, Эмбер испытывала некоторую неловкость. Дело в том, что эта достопримечательность вместе с прилегающей территорией и мельничным прудом некогда принадлежала семейству Станоп, которое сдавало их в аренду мельникам начиная с XVI века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15