Среди жертв, понесенных городскими подпольными организациями в революционной борьбе, самой большой утратой для революции была гибель Франка Паиса в Сантьяго-де-Куба.
К списку военных подвигов, совершенных в горах Сьерра-Маэстры, надо добавить и ту героическую работу, которую проводили городские подпольные организации. Сражавшиеся против батистовского режима подпольные группы действовали во всех основных городах страны, но основными центрами революционной борьбы были Гавана и Сантьяго.
На протяжении всего этого периода была слабо налажена связь равнинных подпольных организаций с партизанами, находящимися в горах Сьерра-Маэстры, что объяснялось двумя основными факторами: географической оторванностью Сьерры и разногласиями тактического и стратегического характера между руководством двух групп в "Движении". Второй фактор объяснялся различными социальными и политическими взглядами.
Сьерра-Маэстра была изолирована от других районов не только в силу своих географических условий, но также из-за установленного батистовцами кордона, который в ряде случаев было чрезвычайно трудно преодолеть.
В этом кратком описании борьбы с тиранией в первый год следует также упомянуть и о других группах борцов, действия которых не только не имели успеха, но и приводили к печальным последствиям.
13 марта 1957 года группа кубинских студентов, входивших в студенческую организацию "Революционный директорат", совершила нападение на президентский дворец, намереваясь захватить и убить Батисту. Нападение оказалось неудачным. В результате погибли лучшие борцы за революцию во главе с лидером "Директората" президентом Университетской Федерации студентов Хосе Эчеварриа, или, как его еще называли, Мансанитой, имя которого было символическим для молодежи.
Спустя несколько месяцев, в мае 1957 года, на помощь повстанцам должно было прийти судно "Коринтия". Но эта экспедиция, которую возглавлял Каликсто Санчес, была обречена а провал уже с самого момента своего выхода из Майами, поскольку ее финансировал предатель Прио; результатом неудачной высадки была зверская расправа со всеми участниками экспедиции. Каликсто Санчес погиб, как почти и все его товарищи, от руки убийцы Коули, действовавшего в северной части провинции Орьенте и расстрелянного впоследствии борцами нашего "Движения".
В это время начинается концентрация боевых групп в Эскамбрае. Некоторые из них возглавляли члены "Движения 26 июля", а другими руководили представители студенческого "Революционного директората". Во главе этих последних стоял вначале член "Директората" Гутьеррес Менойо, который предал сперва их, а затем и интересы всей революции. Впоследствии он был выслан за пределы страны.
Бойцы, поддерживавшие линию "Революционного директората", сформировали свою отдельную колонну, которую впоследствии возглавил майор Чомон, а остальные, не вошедшие в нее, составили ядро так называемого 2-го Национального фронта Эскамбрая.
Небольшие партизанские отряды были сформировали также в горах Сьерра-де-Кристаль и Баракоа; в некоторых отрядах оказались реакционные элементы, от которых Раулю пришлось избавиться, когда он со своей 6-й колонной вступил в этот район.
Крупным событием вооруженной борьбы того периода явилось восстание моряков, вспыхнувшее на военно-морской базе в городе Сьенфуэгос 5 сентября 1957 года. Его возглавил лейтенант Сан Роман, который после поражения был расстрелян батистовцами. Это восстание не должно было ограничиться только выступлением моряков военно-морской базы в Сьенфуэгосе, и оно не возникло стихийно, а было результатом крупного подпольного движения в рядах батистовских вооруженных сил, руководимого группой так называемых незапятнанных военных, которые не были причастны к преступлениям Батисты и его клики. В эту группу, как стало теперь очевидно, проникли элементы, связанные с американскими империалистами. По какой-то непонятной причине восстание было перенесено на другой день, но руководство базы вовремя не было оповещено об этом и не смогло остановить уже начавшееся восстание. В первый момент инициатива находилась в руках восставших, но ими била допущена трагическая ошибка - они не ушли в гори Эскамбрая, расположенные всего в нескольких минутах ходьбы от Сьенфуэгоса, и, установив контроль над городом и располагая необходимыми средствами, не попытались создать в горах единый фронт сопротивления.
Активное участие в восстании принимают руководители "Движения 26 июля" общенационального и местного масштаба; включается в борьбу и народ, по крайней мере он заражается энтузиазмом, который вызвало это восстание, и некоторые берутся а оружие. Это налагало моральную ответственность на руководителей восстания и должно было еще больше привязать их к городу, оказавшемуся в руках восставших, но события развертываются в той логической последовательности, которая характерна для восстаний подобного рода.
Важную роль здесь, очевидно, сыграл и тот факт, что кадровые военные придавали мало значения партизанской борьбе, не верили в то, что герилья является выражением народной борьбы. И получилось так, что восставшие, за спиной которых находилось море, видимо, понимали, что без поддержки своих товарищей по оружию они будут разгромлены, но решили вести борьбу насмерть в узких пределах одного города до тех пор, пока не были практически уничтожены превосходящими силами противника, занявшего выгодные позиции около Сьенфуэгоса. Принимавшие участие в восстании члены "Движения 26 июля" были безоружными и при всем желании не могли изменить ход событий. Восстание закончилось поражением. Отсюда урок на будущее - стратегию диктует тот, кто обладает силой.
Массовые расстрелы гражданского населения, неоднократные провалы, политические убийства, совершавшиеся сторонниками диктатуры на различных этапах борьбы, показывают, что партизанские действия в благоприятных условиях местности являлись наиболее совершенной формой народной борьбы против деспотического и еще сильного правительства; кроме того, такая форма борьбы требовала меньше жертв от народа. В то время как потери в рядах партизан можно было буквально пересчитать по пальцам (нужно сказать, что погибшие товарищи были исключительными по своему мужеству и самоотверженности в бою), потери в городах составляли большое число не только среди революционеров-профессионалов, но и среди рядовых борцов и даже людей, не причастных и революционной борьбе. Это объяснялось большой уязвимостью городских революционных организаций в отношении репрессивных мер, предпринимаемых правительством Батисты.
К концу первого года борьбы в стране назревало всеобщее восстание. На фабриках и заводах совершались акты саботажа. Некоторые из них были хорошо организованы, другие же представляли собой обычные террористические действия, совершавшиеся по личной инициативе отдельных лиц и приводившие к ненужным жертвам среди невинных людей и гибели лучших революционных борцов. Никакой существенной пользы делу, за которое боролся народ, такие действия не приносили.
Наше военное положение упрочилось мы уже занимали большую территорию. С Батистой у нас установилось негласное перемирие: его войска не поднимались в горы Сьерра-Маэстры, а наши - не могли спуститься в долины. Противник, насколько мог, окружил нас плотным кольцом, но нашим бойцам все же удавалось незаметно проникать через него.
К концу года Повстанческая армия достаточно окрепла и в организационном отношении и располагала простейшей системой службы продовольственного снабжения, небольшими кустарными мастерскими по изготовлению самых необходимых вещей; были созданы полевые госпитали и налажена связь.
Проблемы, связанные со снабжением партизан, были предельно просты: для удовлетворения личных потребностей партизана ему нужны были небольшое количество нищи, одежда и медикаменты, а как боец он нуждался в оружии и боеприпасах. Для ведения политической работы с ним требовались средства пропаганды. Чтобы удовлетворить эти минимальные потребности, необходимо было создать систему снабжения, связи и информации.
Вначале, когда ряды партизан насчитывали всего каких-нибудь двадцать человек, повстанцы питались съедобными растениями, произраставшими в горах Сьерра-Маэстры, покупали у местных крестьян кур, а иногда и поросенка. В этом случае у партизан был настоящий праздник.
По мере роста повстанческих сил появилась необходимость в создании постоянной системы снабжения партизан продовольствием. Крестьяне, жившие в горах Сьерра -Маэстры, не держали крупного рогатого скота. Промышленные товары и соль они покупали на вырученные от продажи кофе деньги. В качестве первой меры мы договорились с некоторыми крестьянами о том, чтобы они выращивали специально для нас бобы, маис, рис и другие культуры. При этом мы давали гарантию, что будем покупать у них весь собранный урожай. Кроме того, нами была достигнута договоренность с несколькими торговцами из близлежащих деревень о доставке в Сьерра-Маэстру по проложенному отрядом пути продовольствия и кое-какого снаряжения. Крестьяне стали также выращивать для партизан мулов.
Что касается медикаментов, то мы получали их из города, - правда, не всегда в нужном количестве и не всегда то, что нам требовалось. Но тем не менее у нас был канал, по которому мы могли приобретать их.
Что касается вооружения, то получить его в равнинной части страны было трудно. Это объяснялось не только трудностями его доставки в наш географически изолированный район расположения, но и ростом потребностей в нем со стороны городских революционных организации, а также их нежеланием делиться с нами. Фиделю приходилось вести острые дискуссии с руководством этих организаций, прежде чем ему удавалось достать оружие и снаряжение для повстанцев.
Единственно ценным грузом, полученным нами в этот первый год революционной борьбы, если не считать того, что удавалось добыть самим повстанцам, было оружие, которое использовали члены "Революционного директората " во время нападения на президентский дворец и которое с большими трудностями переправил нам крупный торговец лесом Бабун. О нем я уже говорил раньше.
С боеприпасами у нас было туго, мы получали их в ограниченном количестве и не для всего имеющегося оружия. Однако наладить производство их было для нас невозможно, и на первом этапе борьбы мы даже не могли перезаряжать патроны, за исключением патронов для револьвера калибра 9,65 мм, Последние перезаряжал сам ружейный мастер, используя небольшое количество пороха и пули для обычных винтовок, патроны от которых к полуавтоматическим винтовкам не подходили и вызывали заедание при стрельбе.
Принимались меры к налаживанию медицинской службы в Повстанческой армии. Именно к этому времени относится создание первых полевых госпиталей. Один из таких госпиталей начал действовать в Сьерра-Маэстре под моим командованием. Для него было выбрано труднодоступное место, что гарантировало находившимся там на излечении бойцам сравнительную безопасность, поскольку этот участок не просматривался с воздуха, но высокая влажность воздуха отрицательно сказывалась на раненых и больных. Этот госпиталь организовал товарищ Серхио дель Валье. Врачи Мартинес Паэс, Вальехо и Пити Фахардо создали такие же лечебные заведения в колонне Фиделя, которые стали значительно лучше оборудованными во время второго года революционной борьбы.
Для обеспечения потребностей повстанцев в патронных ящиках, вещевых мешках и обуви была организована мастерская, где кустарным способом изготовлялись все эти вещи. Когда мы сшили первый головной убор военного образца, я с гордостью преподнес его Фиделю. Но меня подняли на смех: все заявляли, что такие головные уборы носят гуагуэро[14]. Значения этого слова я тогда не знал. Единственным человеком, который проявил ко мне сочувствие, был член муниципалитета из города Мансанильо. Он пришел к нам, чтобы договориться о переходе на нашу сторону, и взял этот головной убор себе на память.
Нашими весьма важными промышленными предприятиями были небольшая кузница и оружейная мастерская, в которых мы чинили вышедшее из строя оружие и делали всевозможные мины и гранаты, в том числе и знаменитые М-26, Сначала мы делали мины из жести, используя взрывчатое вещество неразорвавшихся бомб противника. Эти мины были очень несовершенны, и их контактный взрыватель часто не срабатывал. Впоследствии один наш товарищ предложил использовать при проведении крупных операций всю бомбу целиком в качестве полевого фугаса. Вместо удаленного из нее детонатора вставлялось ружье, к спусковому крючку которого привязывался длинный шнур. Это "взрывное устройство" позволяло нам взрывать бомбы на большом расстоянии. Со временем мы усовершенствовали эту систему и стали использовать электродетонаторы. Хотя первые мастерские подобного типа были организованы в нашей колонне, фактически инициатива в этом деле исходила от Фиделя; позже в своей новой оперативной зоне Рауль создает мастерские гораздо крупнее тех, которые имелись у нас в первый год борьбы.
К удовольствию курящих, у нас была налажена работа небольшой табачной фабрики. Сигареты, производившиеся на ней, были очень низкого качества, но за неимением других бойцы курили их с великим наслаждением.
Мясо для нашей армии мы доставали путем конфискации скота у предателей и крупных скотопромышленников; часть конфискованного скота мы безвозмездно отдавали неимущим крестьянам.
Для распространения наших идей мы начали выпускать небольшую газету под названием "Эль Кубано либре" в память о кубинских патриотах - мамби[15]. Первые три или четыре номера вышли под моей редакцией, затем редактором газеты стал Луис Орландо Родригес, а позднее - Карлос Франки, при котором работа газеты очень оживилась.
К концу первого года войны мы обзавелись небольшим радиопередатчиком. Первые передачи мы стали вести уже в феврале 1958 года, Единственными слушателями наших передач тогда были крестьянин по фамилии Пеленчо, дом которого стоял неподалеку на холме, и Фидель, находившийся в это время в нашем лагере и руководивший подготовкой нападения на Пино-дель-Агуа. Постепенно технические возможности для осуществления наших передач улучшались, а когда в декабре 1958 года радиопередатчик был передан в 1-ю колонну, повстанческая радиостанция стала самой популярной на Кубе.
Все, что нам удавалось достать, включая такое оборудование, как токарный станок со станиной длиной в метр и несколько динамо-машин, которые мы с трудом подняли в горы Сьерра-Маэстры, чтобы обеспечить себя электричеством, мы смогли перевезти лишь благодаря нашей тесной связи с местным населением. Для преодоления стоящих тогда трудностей нам приходилось создавать собственную сеть коммуникаций и оповещения. Важная роль в этом принадлежала связным Лидии Досе из моей колонны и Клодомире из колонны Фиделя.
В этот период нам стали помогать не только простые жители окрестных городов и деревень, но даже и городская буржуазия. Наши линии коммуникаций доходили до таких городов и населенных пунктов, как Контрамаэстре, Пальма, Буэйсито, Лас-Минас-де-Буэйсито, Эстрада -Пальма, Яра, Баямо, Мансанильо, Гуиза. Эти места использовались нами в качестве перевалочных пунктов, откуда грузы к району нашего расположения доставлялись на мулах по трудным горным дорогам Сьерры. Иногда за провизией к ближайшим населенным пунктам, таким, как Яйо или Лас-Минас, направлялись вместе с нашими вооруженными бойцами недавно прибывшие в отряд добровольцы, которые еще только проходили курс обучения и не имели оружия. Кроме того, продовольствие закупалось и в местных лавках горных селений Сьерра-Маэстры. В этом случае груз приходилось тащить на спине. Единственным продуктом, почти всегда имевшимся у нас в Сьерра-Маэстре, был кофе. Временами у нас не хватало соли - продукта, необходимость которого полностью осознаешь, когда его нет.
Когда стала работать наша радиостанция, о существовании Повстанческой армии и ее боевой решимости стало известно по всей стране. Наши связи с населением стали обширными и сложными; они простирались на западе страны до Гаваны и Камагуэя (эти города были для нас важными центрами снабжения), а на востоке - до Сантьяго.
Мы располагали надежной сетью оповещения. Местные крестьяне немедленно предупреждали нас о приближении не только солдат противника, но и о появлении в горах любого постороннего человека, с тем чтобы повстанцы могли быстро захватить его и выяснить, чем он занимается. Таким образом были обезврежены многие вражеские агенты и шпионы, проникшие в расположение нашей армии для ведения разведки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
К списку военных подвигов, совершенных в горах Сьерра-Маэстры, надо добавить и ту героическую работу, которую проводили городские подпольные организации. Сражавшиеся против батистовского режима подпольные группы действовали во всех основных городах страны, но основными центрами революционной борьбы были Гавана и Сантьяго.
На протяжении всего этого периода была слабо налажена связь равнинных подпольных организаций с партизанами, находящимися в горах Сьерра-Маэстры, что объяснялось двумя основными факторами: географической оторванностью Сьерры и разногласиями тактического и стратегического характера между руководством двух групп в "Движении". Второй фактор объяснялся различными социальными и политическими взглядами.
Сьерра-Маэстра была изолирована от других районов не только в силу своих географических условий, но также из-за установленного батистовцами кордона, который в ряде случаев было чрезвычайно трудно преодолеть.
В этом кратком описании борьбы с тиранией в первый год следует также упомянуть и о других группах борцов, действия которых не только не имели успеха, но и приводили к печальным последствиям.
13 марта 1957 года группа кубинских студентов, входивших в студенческую организацию "Революционный директорат", совершила нападение на президентский дворец, намереваясь захватить и убить Батисту. Нападение оказалось неудачным. В результате погибли лучшие борцы за революцию во главе с лидером "Директората" президентом Университетской Федерации студентов Хосе Эчеварриа, или, как его еще называли, Мансанитой, имя которого было символическим для молодежи.
Спустя несколько месяцев, в мае 1957 года, на помощь повстанцам должно было прийти судно "Коринтия". Но эта экспедиция, которую возглавлял Каликсто Санчес, была обречена а провал уже с самого момента своего выхода из Майами, поскольку ее финансировал предатель Прио; результатом неудачной высадки была зверская расправа со всеми участниками экспедиции. Каликсто Санчес погиб, как почти и все его товарищи, от руки убийцы Коули, действовавшего в северной части провинции Орьенте и расстрелянного впоследствии борцами нашего "Движения".
В это время начинается концентрация боевых групп в Эскамбрае. Некоторые из них возглавляли члены "Движения 26 июля", а другими руководили представители студенческого "Революционного директората". Во главе этих последних стоял вначале член "Директората" Гутьеррес Менойо, который предал сперва их, а затем и интересы всей революции. Впоследствии он был выслан за пределы страны.
Бойцы, поддерживавшие линию "Революционного директората", сформировали свою отдельную колонну, которую впоследствии возглавил майор Чомон, а остальные, не вошедшие в нее, составили ядро так называемого 2-го Национального фронта Эскамбрая.
Небольшие партизанские отряды были сформировали также в горах Сьерра-де-Кристаль и Баракоа; в некоторых отрядах оказались реакционные элементы, от которых Раулю пришлось избавиться, когда он со своей 6-й колонной вступил в этот район.
Крупным событием вооруженной борьбы того периода явилось восстание моряков, вспыхнувшее на военно-морской базе в городе Сьенфуэгос 5 сентября 1957 года. Его возглавил лейтенант Сан Роман, который после поражения был расстрелян батистовцами. Это восстание не должно было ограничиться только выступлением моряков военно-морской базы в Сьенфуэгосе, и оно не возникло стихийно, а было результатом крупного подпольного движения в рядах батистовских вооруженных сил, руководимого группой так называемых незапятнанных военных, которые не были причастны к преступлениям Батисты и его клики. В эту группу, как стало теперь очевидно, проникли элементы, связанные с американскими империалистами. По какой-то непонятной причине восстание было перенесено на другой день, но руководство базы вовремя не было оповещено об этом и не смогло остановить уже начавшееся восстание. В первый момент инициатива находилась в руках восставших, но ими била допущена трагическая ошибка - они не ушли в гори Эскамбрая, расположенные всего в нескольких минутах ходьбы от Сьенфуэгоса, и, установив контроль над городом и располагая необходимыми средствами, не попытались создать в горах единый фронт сопротивления.
Активное участие в восстании принимают руководители "Движения 26 июля" общенационального и местного масштаба; включается в борьбу и народ, по крайней мере он заражается энтузиазмом, который вызвало это восстание, и некоторые берутся а оружие. Это налагало моральную ответственность на руководителей восстания и должно было еще больше привязать их к городу, оказавшемуся в руках восставших, но события развертываются в той логической последовательности, которая характерна для восстаний подобного рода.
Важную роль здесь, очевидно, сыграл и тот факт, что кадровые военные придавали мало значения партизанской борьбе, не верили в то, что герилья является выражением народной борьбы. И получилось так, что восставшие, за спиной которых находилось море, видимо, понимали, что без поддержки своих товарищей по оружию они будут разгромлены, но решили вести борьбу насмерть в узких пределах одного города до тех пор, пока не были практически уничтожены превосходящими силами противника, занявшего выгодные позиции около Сьенфуэгоса. Принимавшие участие в восстании члены "Движения 26 июля" были безоружными и при всем желании не могли изменить ход событий. Восстание закончилось поражением. Отсюда урок на будущее - стратегию диктует тот, кто обладает силой.
Массовые расстрелы гражданского населения, неоднократные провалы, политические убийства, совершавшиеся сторонниками диктатуры на различных этапах борьбы, показывают, что партизанские действия в благоприятных условиях местности являлись наиболее совершенной формой народной борьбы против деспотического и еще сильного правительства; кроме того, такая форма борьбы требовала меньше жертв от народа. В то время как потери в рядах партизан можно было буквально пересчитать по пальцам (нужно сказать, что погибшие товарищи были исключительными по своему мужеству и самоотверженности в бою), потери в городах составляли большое число не только среди революционеров-профессионалов, но и среди рядовых борцов и даже людей, не причастных и революционной борьбе. Это объяснялось большой уязвимостью городских революционных организаций в отношении репрессивных мер, предпринимаемых правительством Батисты.
К концу первого года борьбы в стране назревало всеобщее восстание. На фабриках и заводах совершались акты саботажа. Некоторые из них были хорошо организованы, другие же представляли собой обычные террористические действия, совершавшиеся по личной инициативе отдельных лиц и приводившие к ненужным жертвам среди невинных людей и гибели лучших революционных борцов. Никакой существенной пользы делу, за которое боролся народ, такие действия не приносили.
Наше военное положение упрочилось мы уже занимали большую территорию. С Батистой у нас установилось негласное перемирие: его войска не поднимались в горы Сьерра-Маэстры, а наши - не могли спуститься в долины. Противник, насколько мог, окружил нас плотным кольцом, но нашим бойцам все же удавалось незаметно проникать через него.
К концу года Повстанческая армия достаточно окрепла и в организационном отношении и располагала простейшей системой службы продовольственного снабжения, небольшими кустарными мастерскими по изготовлению самых необходимых вещей; были созданы полевые госпитали и налажена связь.
Проблемы, связанные со снабжением партизан, были предельно просты: для удовлетворения личных потребностей партизана ему нужны были небольшое количество нищи, одежда и медикаменты, а как боец он нуждался в оружии и боеприпасах. Для ведения политической работы с ним требовались средства пропаганды. Чтобы удовлетворить эти минимальные потребности, необходимо было создать систему снабжения, связи и информации.
Вначале, когда ряды партизан насчитывали всего каких-нибудь двадцать человек, повстанцы питались съедобными растениями, произраставшими в горах Сьерра-Маэстры, покупали у местных крестьян кур, а иногда и поросенка. В этом случае у партизан был настоящий праздник.
По мере роста повстанческих сил появилась необходимость в создании постоянной системы снабжения партизан продовольствием. Крестьяне, жившие в горах Сьерра -Маэстры, не держали крупного рогатого скота. Промышленные товары и соль они покупали на вырученные от продажи кофе деньги. В качестве первой меры мы договорились с некоторыми крестьянами о том, чтобы они выращивали специально для нас бобы, маис, рис и другие культуры. При этом мы давали гарантию, что будем покупать у них весь собранный урожай. Кроме того, нами была достигнута договоренность с несколькими торговцами из близлежащих деревень о доставке в Сьерра-Маэстру по проложенному отрядом пути продовольствия и кое-какого снаряжения. Крестьяне стали также выращивать для партизан мулов.
Что касается медикаментов, то мы получали их из города, - правда, не всегда в нужном количестве и не всегда то, что нам требовалось. Но тем не менее у нас был канал, по которому мы могли приобретать их.
Что касается вооружения, то получить его в равнинной части страны было трудно. Это объяснялось не только трудностями его доставки в наш географически изолированный район расположения, но и ростом потребностей в нем со стороны городских революционных организации, а также их нежеланием делиться с нами. Фиделю приходилось вести острые дискуссии с руководством этих организаций, прежде чем ему удавалось достать оружие и снаряжение для повстанцев.
Единственно ценным грузом, полученным нами в этот первый год революционной борьбы, если не считать того, что удавалось добыть самим повстанцам, было оружие, которое использовали члены "Революционного директората " во время нападения на президентский дворец и которое с большими трудностями переправил нам крупный торговец лесом Бабун. О нем я уже говорил раньше.
С боеприпасами у нас было туго, мы получали их в ограниченном количестве и не для всего имеющегося оружия. Однако наладить производство их было для нас невозможно, и на первом этапе борьбы мы даже не могли перезаряжать патроны, за исключением патронов для револьвера калибра 9,65 мм, Последние перезаряжал сам ружейный мастер, используя небольшое количество пороха и пули для обычных винтовок, патроны от которых к полуавтоматическим винтовкам не подходили и вызывали заедание при стрельбе.
Принимались меры к налаживанию медицинской службы в Повстанческой армии. Именно к этому времени относится создание первых полевых госпиталей. Один из таких госпиталей начал действовать в Сьерра-Маэстре под моим командованием. Для него было выбрано труднодоступное место, что гарантировало находившимся там на излечении бойцам сравнительную безопасность, поскольку этот участок не просматривался с воздуха, но высокая влажность воздуха отрицательно сказывалась на раненых и больных. Этот госпиталь организовал товарищ Серхио дель Валье. Врачи Мартинес Паэс, Вальехо и Пити Фахардо создали такие же лечебные заведения в колонне Фиделя, которые стали значительно лучше оборудованными во время второго года революционной борьбы.
Для обеспечения потребностей повстанцев в патронных ящиках, вещевых мешках и обуви была организована мастерская, где кустарным способом изготовлялись все эти вещи. Когда мы сшили первый головной убор военного образца, я с гордостью преподнес его Фиделю. Но меня подняли на смех: все заявляли, что такие головные уборы носят гуагуэро[14]. Значения этого слова я тогда не знал. Единственным человеком, который проявил ко мне сочувствие, был член муниципалитета из города Мансанильо. Он пришел к нам, чтобы договориться о переходе на нашу сторону, и взял этот головной убор себе на память.
Нашими весьма важными промышленными предприятиями были небольшая кузница и оружейная мастерская, в которых мы чинили вышедшее из строя оружие и делали всевозможные мины и гранаты, в том числе и знаменитые М-26, Сначала мы делали мины из жести, используя взрывчатое вещество неразорвавшихся бомб противника. Эти мины были очень несовершенны, и их контактный взрыватель часто не срабатывал. Впоследствии один наш товарищ предложил использовать при проведении крупных операций всю бомбу целиком в качестве полевого фугаса. Вместо удаленного из нее детонатора вставлялось ружье, к спусковому крючку которого привязывался длинный шнур. Это "взрывное устройство" позволяло нам взрывать бомбы на большом расстоянии. Со временем мы усовершенствовали эту систему и стали использовать электродетонаторы. Хотя первые мастерские подобного типа были организованы в нашей колонне, фактически инициатива в этом деле исходила от Фиделя; позже в своей новой оперативной зоне Рауль создает мастерские гораздо крупнее тех, которые имелись у нас в первый год борьбы.
К удовольствию курящих, у нас была налажена работа небольшой табачной фабрики. Сигареты, производившиеся на ней, были очень низкого качества, но за неимением других бойцы курили их с великим наслаждением.
Мясо для нашей армии мы доставали путем конфискации скота у предателей и крупных скотопромышленников; часть конфискованного скота мы безвозмездно отдавали неимущим крестьянам.
Для распространения наших идей мы начали выпускать небольшую газету под названием "Эль Кубано либре" в память о кубинских патриотах - мамби[15]. Первые три или четыре номера вышли под моей редакцией, затем редактором газеты стал Луис Орландо Родригес, а позднее - Карлос Франки, при котором работа газеты очень оживилась.
К концу первого года войны мы обзавелись небольшим радиопередатчиком. Первые передачи мы стали вести уже в феврале 1958 года, Единственными слушателями наших передач тогда были крестьянин по фамилии Пеленчо, дом которого стоял неподалеку на холме, и Фидель, находившийся в это время в нашем лагере и руководивший подготовкой нападения на Пино-дель-Агуа. Постепенно технические возможности для осуществления наших передач улучшались, а когда в декабре 1958 года радиопередатчик был передан в 1-ю колонну, повстанческая радиостанция стала самой популярной на Кубе.
Все, что нам удавалось достать, включая такое оборудование, как токарный станок со станиной длиной в метр и несколько динамо-машин, которые мы с трудом подняли в горы Сьерра-Маэстры, чтобы обеспечить себя электричеством, мы смогли перевезти лишь благодаря нашей тесной связи с местным населением. Для преодоления стоящих тогда трудностей нам приходилось создавать собственную сеть коммуникаций и оповещения. Важная роль в этом принадлежала связным Лидии Досе из моей колонны и Клодомире из колонны Фиделя.
В этот период нам стали помогать не только простые жители окрестных городов и деревень, но даже и городская буржуазия. Наши линии коммуникаций доходили до таких городов и населенных пунктов, как Контрамаэстре, Пальма, Буэйсито, Лас-Минас-де-Буэйсито, Эстрада -Пальма, Яра, Баямо, Мансанильо, Гуиза. Эти места использовались нами в качестве перевалочных пунктов, откуда грузы к району нашего расположения доставлялись на мулах по трудным горным дорогам Сьерры. Иногда за провизией к ближайшим населенным пунктам, таким, как Яйо или Лас-Минас, направлялись вместе с нашими вооруженными бойцами недавно прибывшие в отряд добровольцы, которые еще только проходили курс обучения и не имели оружия. Кроме того, продовольствие закупалось и в местных лавках горных селений Сьерра-Маэстры. В этом случае груз приходилось тащить на спине. Единственным продуктом, почти всегда имевшимся у нас в Сьерра-Маэстре, был кофе. Временами у нас не хватало соли - продукта, необходимость которого полностью осознаешь, когда его нет.
Когда стала работать наша радиостанция, о существовании Повстанческой армии и ее боевой решимости стало известно по всей стране. Наши связи с населением стали обширными и сложными; они простирались на западе страны до Гаваны и Камагуэя (эти города были для нас важными центрами снабжения), а на востоке - до Сантьяго.
Мы располагали надежной сетью оповещения. Местные крестьяне немедленно предупреждали нас о приближении не только солдат противника, но и о появлении в горах любого постороннего человека, с тем чтобы повстанцы могли быстро захватить его и выяснить, чем он занимается. Таким образом были обезврежены многие вражеские агенты и шпионы, проникшие в расположение нашей армии для ведения разведки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30