И я снова уехал на фронт.
Перед отъездом я побывал у генерала Гамелена, который вызвал меня в свою ставку в замке Венсенн. Он жил там как отшельник. При нем находилось всего несколько офицеров, и он работал и размышлял, не вмешиваясь в текущие дела. Командование Северо-Восточным фронтом Гамелен поручил генералу Жоржу70. Так могло продолжаться до тех пор, пока на фронте царило спокойствие, но это, безусловно, стало бы невозможным, если бы начались бои. Сам генерал Жорж с частью своего штаба разместился в Ла-Ферте-су-Жуар, в то время как другие отделы во главе с начальником штаба главнокомандующего генералом Думенком71 находились в Монтре. Таким образом, штаб главного командования был разделен на три части. В своем венсеннском уединении генерал Гамелен произвел на меня впечатление ученого, который, замкнувшись в лаборатории, комбинирует различные элементы своей стратегии.
Прежде всего он сказал мне, что намерен увеличить количество бронетанковых дивизий с двух до четырех, и сообщил о своем решении доверить мне командование 4-й бронетанковой дивизией, которая должна быть сформирована к 15 мая. Независимо от чувств, которые я испытывал в связи с нашей, по-видимому, безнадежной отсталостью в отношении механизированных войск, для меня, в то время полковника, было очень лестно получить командование дивизией. Я сказал об этом генералу Гамелену. Он ответил: "Я понимаю Ваше удовлетворение. Что же касается Вашего беспокойства, то для него, по-моему, нет никаких оснований".
Главнокомандующий обрисовал мне положение, как он его себе представлял. Раскрыв карту, на которую была нанесена дислокация противника и наших войск, он сказал, что в ближайшее время ожидает наступления немцев в Европе. По его мнению, это наступление в основном должно быть направлено против Голландии и Бельгии, с тем чтобы выйти к Па-де-Кале и отрезать нас от англичан. На основании различных признаков он предполагал, что до этого противник предпримет диверсию или отвлекающую операцию в направлении скандинавских стран. Гамелен не только считал диспозицию наших войск вполне надежной, но и верил в их высокие боевые качества. Больше того, он был доволен, что им придется сражаться, и даже с нетерпением ждал этого момента. Слушая его, я убедился в том, что этот человек, воплощавший определенную военную систему и много потрудившийся над ее разработкой, безгранично уверовал в ее достоинства. Мне показалось также, что, обращаясь к примеру Жоффра, ближайшим помощником, а отчасти и вдохновителем которого он был в начале Первой мировой войны, генерал Гамелен убедился в том, что на его посту главное - это раз и навсегда принять определенный план и в дальнейшем ни при каких обстоятельствах от него не отклоняться. Человек большого и тонкого ума, огромного самообладания, он, конечно, не сомневался, что в приближающемся сражении победу в конце концов одержит он.
С чувством уважения, но в то же время и некоторой досады я покинул этого выдающегося военачальника, замкнувшегося в своей келье, которому предстояло нести огромную ответственность и все поставить на карту в игре, как я полагал, заведомо обреченной на поражение.
Через пять недель разразилась гроза. 10 мая противник, предварительно захватив Данию и почти всю Норвегию, начал большое наступление на запад. Повсюду наступление вели механизированные войска и авиация. Основные силы следовали за ними, но ни разу они не были введены в серьезные бои. Двумя группами, под командованием Гота72 и Клейста73, десять бронетанковых и шесть моторизованных дивизий ринулись на запад. Семь из десяти бронетанковых дивизий, пройдя Арденны, через три дня вышли к реке Маас. 14 мая они форсировали ее в пунктах Динан, Живе, Монтерме и Седан. Их действия постоянно поддерживали и прикрывали четыре моторизованные дивизии и сопровождала штурмовая авиация. Немецкие бомбардировщики разрушали железнодорожные линии и стыки дорог в нашем тылу, парализуя тем самым наш транспорт. 18 мая, пройдя линию Мажино, прорвав наши боевые порядки и уничтожив одну из наших армий, эти семь бронетанковых дивизий сосредоточились вокруг Сен-Кантена, готовые в любую минуту двинуться на Париж или на Дюнкерк. Тем временем остальные три бронетанковые дивизии в сопровождении двух моторизованных дивизий, действуя в Голландии и в Брабанте, внесли разброд и смятение в ряды голландской, бельгийской, английской и двух французских армий общей численностью 800 тысяч человек. Можно сказать, что в течение недели исход сражений на Западном фронте был предрешен. Армия, государственный аппарат, вся Франция теперь уже с головокружительной быстротой катились вниз по наклонной плоскости в результате допущенной роковой ошибки.
Между тем французская армия имела 3 тысячи современных танков и 800 бронеавтомобилей. У немцев их было не больше, но в соответствии с планом у нас они были рассредоточены по отдельным участкам фронта. К тому же по своей конструкции и вооружению они совершенно не годились для того, чтобы выступать в качестве маневренной силы. Даже те несколько бронетанковых дивизий, которыми мы располагали, были введены в бой изолированно друг от друга. Три легкие механизированные дивизии, направленные с целью разведки к Льежу и Бреда, были вскоре вынуждены отступить и занять оборону. 1-я бронетанковая дивизия, которую придали армейскому корпусу и 16 мая бросили в контратаку западнее Намюра, была окружена и уничтожена. В тот же день части 2-й бронетанковой дивизии, переброшенные по железной дороге в район Ирсона, по мере их выгрузки вовлекались в поток общего хаоса. Силы только что сформированной 3-й бронетанковой дивизии сразу же были распределены между батальонами одной из пехотных дивизий и еще накануне увязли в безуспешной контратаке южнее Седана. Если бы эти бронетанковые дивизии были заранее объединены, то даже при всем их несовершенстве они могли бы нанести захватчику тяжелые удары. Но они действовали изолированно друг от друга, и уже спустя шесть дней после начала немецкого наступления под натиском германских танковых колонн от них сохранились лишь жалкие остатки.
Догадываясь о действительном положении вещей на основании доходивших до меня обрывочных сведений, я дорого дал бы, чтобы оказалось, что я ошибался в своих догадках.
Но в сражении, даже и проигранном, солдат уже не принадлежит себе. В свою очередь и я оказался целиком во власти событий. 11 мая я получил приказ принять командование 4-й бронетанковой дивизией, которой, впрочем, еще не существовало, но отдельные ее подразделения, прибывавшие откуда-то издалека, должны были постепенно поступать в мое распоряжение. Из Везине, где находился мой командный пункт, меня вызвали в Ставку главнокомандующего для получения боевого задания.
С ним меня ознакомил начальник штаба главнокомандующего генерал Думанк. Задача эта была очень сложной. "Командование, -сказал мне генерал, - хочет создать фронт обороны по рекам Эн и Элет, чтобы преградить путь к Парижу. На этом фронте развернется 6-я армия, сформированная из частей, снятых с восточного участка фронта. Командовать ею будет генерал Тушон. Задача Вашей дивизии состоит в том, чтобы, выдвинувшись вперед и действуя самостоятельно в районе Лаона, обеспечить выигрыш времени, необходимый для ее развертывания. В отношении выбора средств, которые необходимы для выполнения этой задачи, командующий Северо-Восточным фронтом генерал Жорж целиком полагается на Вас. Подчиняться Вы будете непосредственно ему и никому больше. Связь с ним будет обеспечивать майор Шомель".
Принимая меня, генерал Жорж был спокоен, приветлив, но явно подавлен. Он сказал, чего он от меня хочет, и добавил: "Приступайте к делу, де Голль! Для Вас, уже давно высказывавшего идеи, которые осуществляет противник, представляется возможность действовать". Соответствующие инстанции поторопились, насколько это было возможно, направить в район Лаона предназначенные мне части. Я должен отметить, что в эти страшные дни, когда внезапные удары врага приводили к непрерывному изменению обстановки и приходилось решать бесчисленное количество вопросов, связанных с передвижением и переброской войск, штаб превосходно справлялся со своей задачей. Однако чувствовалось, что надежда иссякает и что пружина уже лопнула.
Я мчусь в Лаон, располагаю свой командный пункт в юго-восточной части города Брюйера, знакомлюсь с окрестностями.
Из французских войск я нашел в этом районе лишь разрозненные подразделения 3-й кавалерийской дивизии, горсточку людей, удерживавшую крепость Лаон, и случайно застрявший здесь 4-й отдельный артиллерийский дивизион, получивший приказ в случае необходимости применить химические средства. Я присоединил к себе этих молодцов, вооруженных одними карабинами, и назначил их в охранение вдоль Сиссонского канала. В тот же вечер в соприкосновение с ними вошла разведка противника.
16 мая вместе с сотрудниками моего зарождающегося штаба я производил разведку и собирал необходимые сведения. У меня сложилось впечатление, что крупные силы немцев, вышедшие из Арденн через Рокруа и Мезьер, двигаются не на юг, а на запад, к Сен-Кантену, прикрыв свой левый фланг боковым охранением, выдвинутым в район южнее реки Сер. По всем дорогам, идущим с севера, нескончаемым потоком двигались обозы несчастных беженцев. В их числе находилось немало безоружных военнослужащих. Они принадлежали к частям, обращенным в беспорядочное бегство в результате стремительного наступления немецких танков в течение последних дней. По пути их нагнали механизированные отряды врага и приказали бросить винтовки и двигаться на юг, чтобы не загромождать дорог. "У нас нет времени брать вас в плен!" говорили им.
При виде охваченных паникой людей, беспорядочно отступающей армии, слыша рассказы о возмутительной наглости врага, я почувствовал, как во мне растет безграничное негодование. О, как все это нелепо! Война начинается крайне неудачно. Что ж, нужно ее продолжать. На земле для этого достаточно места. Пока я жив, я буду сражаться там, где это потребуется, столько времени, сколько потребуется, до тех пор, пока враг не будет разгромлен и не будет смыт национальный позор. Именно в этот день я принял решение, предопределившее всю мою дальнейшую деятельность.
Прежде всего я решил, что завтра же утром буду наступать любыми средствами, которые прибудут в мое распоряжение. Продвинувшись километров на двадцать в северо-восточном направлении, я попытаюсь выйти к Мон-Корне на реке Сер, узлу дорог, ведущих на Сен-Кантен, Лаон и Реймс. Тем самым я перережу первую из них, так что враг уже не сможет воспользоваться ею для продвижения на запад, и оседлаю две другие, которые в ином случае могли бы дать возможность противнику подойти прямо к оборонительным позициям 6-й армии.
На рассвете 17 мая я получил три танковых батальона. Один из них (46-й батальон) имел танки типа "В" и был усилен танковой ротой, включавшей танки типа "D-2". Он входил в состав 6-й полубригады. Два других батальона (2-й и 24-й) имели танки "Рено-35" и входили в состав 8-й полубригады. На рассвете я двинул эти силы вперед. Опрокидывая на своем пути вражеские подразделения, уже вторгшиеся в этот район, они достигли Монкорне. До вечера мои батальоны вели бои на окраинах, а затем в самом населенном пункте, подавив при этом многие очаги сопротивления врага и обстреляв из своих орудий немецкие части, пытавшиеся пройти через Монкорне. Однако реку Сер противник удерживал очень прочно. Наши танки, лишенные какой бы то ни было поддержки, не могли, конечно, форсировать ее.
Днем прибыл 4-й егерский батальон. Едва он успел выгрузиться, как я тут же использовал его, чтобы ликвидировать в районе Шивр вражеский авангард, который пропустил наши танки, а затем обнаружил себя. Эта задача была быстро выполнена. Но с северного берега реки Сер нас обстреливала немецкая артиллерия, в то время как наша даже не была еще установлена на огневых позициях. Всю вторую половину дня немецкие бомбардировщики непрерывно появлялись в воздухе и с пикирующего полета бомбили наши танки и автомашины. Нам нечем было ответить. Наконец, все чаще и все более многочисленные механизированные отряды врага стали действовать в нашем тылу. Выдвинувшись на 30 километров вперед за реку Эн, мы были одиноки на нашем участке, и надо было покончить с таким, по меньшей мере, рискованным положением.
С наступлением ночи я поставил задачу только что прибывшему 10-у кирасирскому разведывательному полку средних танков войти в непосредственное соприкосновение с противником и направил в Шивр танки и пехоту. Повсюду можно было видеть сотни убитых немецких солдат и множество сгоревших вражеских автомашин. Мы захватили 130 пленных. Наши потери не составляли и 200 человек. По тыловым дорогам прекратился поток беженцев. Некоторые из этих несчастных стали даже возвращаться обратно, ибо среди них прошел слух о том, что французские войска продвинулись вперед.
Теперь надо было действовать уже не северо-восточнее, а севернее Лаона, поскольку значительные силы противника, прибывавшие из района Марль, двигались вдоль реки Сер к западу - на Ла-Фер. В то же время отряды бокового охранения немцев стали двигаться в южном направлении, угрожая выйти к реке Элет. 4-я бронетанковая дивизия использовала ночь с 18 на 19 мая, чтобы занять позиции на северной окраине Лаона. Тем временем я получил подкрепление - 3-й кирасирский полк, состоящий из двух эскадронов танков "Сомюа", и 322-й артиллерийский полк в составе двух дивизионов 75-миллиметровых орудий. Кроме того, командир 3-й легкой кавалерийской дивизии генерал Петье74 обещал поддержать меня огнем своих орудий, занимавших позиции на высоте Лаон.
Правда, из 150 танков, которыми я располагал, было только 30 машин типа "В", вооруженных 75-миллиметровой пушкой, и около сорока машин типа "D-2" или марки "Сомюа" с малокалиберными 47-миллиметровыми орудиями, а все остальные танки "Рено-35" имели 37-миллиметровые орудия, способные вести эффективный огонь на дистанцию не более 600 метров. Однако во главе экипажей танков "Сомюа" были командиры, которые никогда раньше не стреляли из орудий, а водители имели за плечами в общей сложности не более четырех часов вождения танка. К тому же дивизия имела всего один пехотный батальон, перевозимый на автобусах, а потому крайне уязвимый при перебросках. Кроме того, артиллерия была укомплектована за счет подразделений, прибывших из самых различных парков, и многие офицеры знакомились со своими солдатами буквально на поле боя. К тому же у нас не было средств радиосвязи, и мне приходилось командовать дивизией, отдавая распоряжения подчиненным командирам через связных-мотоциклистов или лично отправляясь в части. В довершение всего все части испытывали крайний недостаток в транспортных средствах, в средствах снабжения и ремонта, которыми при нормальных условиях они должны были бы располагать. И все-таки эти наспех сколоченные войска были охвачены боевым духом. Вперед! Источники энергии еще не иссякли!
19 мая на рассвете - в бой! Танки дивизии, преодолевая ряд последовательных рубежей, двинулись к Креси, Мортье и Пуйи. Они должны были овладеть мостами и преградить противнику путь на Ла-Фер. Танки сопровождала артиллерия. Разведывательный полк и пехотный батальон обеспечивали прикрытие правого фланга со стороны реки, у Барантона. В направлении Марль была выслана разведка. Утро прошло благополучно. Мы вышли к реке Сер, обратив в бегство различные вражеские подразделения, которые просочились в этот район. Но на северном берегу реки противник занимал оборону. Он прочно удерживал переправы и уничтожал наши танки, которые пытались к ним приблизиться. В бой вступила тяжелая артиллерия противника. Мы вошли в соприкосновение с крупными соединениями немцев, двигавшихся к Сен-Кантену. Чтобы форсировать водную преграду и выдвинуть вперед танки, нам не хватало пехоты и мощной артиллерии. В эти минуты я не мог не думать, на что была бы способна механизированная армия, о которой я так долго мечтал. Если бы я располагал сейчас такой армией, чтобы внезапно вырваться к Гюизу, сразу было бы остановлено продвижение немецких танковых дивизий, их тылы оказались бы охвачены смятением, Северная группа армий смогла бы вновь соединиться с армиями Центрального и Восточного фронтов.
Однако наши силы в районе севернее Лаона крайне ничтожны. Поэтому немцам удается форсировать реку Сер. Еще накануне они начали переправляться через нее в Монкорне, который мы уже оставили, а с полудня переправлялись также и в пункте Марль. Они атаковали наш правый фланг на реке в пункте Барантон и наши тылы в Шамбри, бросив в наступление большое количество танков, самоходных орудий, минометов на автомашинах и мотопехоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101