В этот вечер мы также продумали чрезвычайно простую и, на первый взгляд, безупречную ловушку, которая, сработав, поставила бы жаждущего возвратить харденские яйца Шудде-Мьелла (или какого-то его родственника — главу рода в Англии) в безвыходное положение. Кроу написал три письма своим доверенным друзьям. Одно он адресовал эксцентричному бесстрашному старику, живущему в Сторновее на Гибридах; второе — корреспонденту в Америке, с которым Кроу в течение многих лет обменивался письмами, делясь соображениями о фольклоре, примитивных мифах, и антропологии — человеку старше его на несколько лет, исключительному эрудиту, Уингейту Писли, до недавнего времени бывшему профессором психологии в Мискотоническом университете, Массачусетс; а третье письмо отправилось в путешествие по Британским островам — в Маршфилд вблизи Бристоля, к матушке Квелли, старой шарлатанке-медиуму, которая любила Титуса Кроу, как родного сына.Замысел был таков: не ожидая ответов на письма, мы решили отправляем яйца в Америку, профессору Писли. Тот, конечно, получит корреспонденцию — высланную авиапочтой — раньше, чем посылку с опасным грузом, и, изучив наши инструкции, перешлет яйца — в течение суток — Росситеру Макдоналду в Сторнвей. Тому, в свою очередь, мы поручили незамедлительно переадресовать пакет матушке Квелли, а уж от этой «талантливой» леди яйца должны вернуться ко мне. Я не оговорился, указав себя последним адресатом продуманной почтовой цепи. Именно я был ее первым звеном, забрав накануне из Блаун Хауса аккуратно упакованную и готовую к пересылке коробку. По пути домой я опустил письма в почтовый ящик. Кроу настаивал именно на такой последовательности перемещений пресловутых яиц, потому что был абсолютно уверен в точности и аккуратности своего американского корреспондента — Уингейта Писли.Я полностью согласился со своим многоопытным другом. Пора было убрать яйца из Блаун Хауса. Я даже настаивал на этом. Они слишком долго находились в одном месте. Их присутствие начало тяготить моего друга. Он чувствовал все нарастающую напряженность и стал вздрагивать от внезапного скрипа половиц и шороха деревьев в саду его загородного дома.Но зная в чем дело я не видел в его нервозности ничего удивительного. Конечно, Кроу страдал от переутомления, однако осознание близости этих проклятых яиц только усугубляло его состояние. Казалось, он постарел на несколько лет. Я боялся, не приведет ли такое резкое ухудшение здоровья к психическому недомоганию, как это и произошло с сэром Эмери Уэнди-Смитом.Не удивительно, что я почти не спал в эту ночь. Я лежал в уютной постели за надежными стенами своего дома из серого камня обдумывая наш новый замысел. Я принял его полностью, но необходимо было уточнить все подробности, хотя бы для того, чтобы прояснить общую картину. Честно сказать, моя бедная голова гудела, словно с похмелья. Ну и конечно была другая — более существенная причина моей бессонницы — коробка с блестящими шарами лежала на столике в изголовье моей постели!Беспокойно терзая подушку, я обдумывал наш замысел то с одной, то с другой стороны, отыскивая возможные промахи — и не находил никаких просчетов — ни в решении Кроу запутать отродье Шудде-Мьелла, ни в предпосылках его невероятной теории. Но тем не менее я чувствовал, что здесь кроется какая-то роковая ошибка! Мысль о ней затаилась, где-то в дальнем уголке моего сознания, но не выходила на поверхность.Если бы только туман в голове рассеялся. Верно, мое настроение сокрушающей депрессии исчезло, но теперь мне предстояло преодолеть смог нерешительности!Конечно, я не был лично знаком с корреспондентами Кроу, но мой друг безгранично верил им, особенно Писли. Кроу в своем послании рассказал о фантастической угрозе Земле — в чисто гипотетическом плане, но достаточно убедительно, чтобы вовлечь профессора в борьбу с чудовищами. Правда, если бы я давно не знал Титуса Кроу, то и сам принял бы его рассказ за бред сумасшедшего и не спешил бы выполнить его странные пожелания.Сообщив Писли больше, чем следовало, — с моей точки зрения — Кроу поставил под удар все наше предприятие. Я напомнил Титусу его же собственные слова: «Будь я проклят, если знаю, кому могу довериться…»Но он только хмыкнул в ответ и заявил, что в любом случае — просто ради старой дружбы — Писли выполнит его просьбу по отношению коробки с яйцами.Кроу рассчитывал, что эта затея с пересылкой даст ему хотя бы три недели, чтобы подготовиться. Я раздумывал над этим и…Вот оно!Что же это была за мысль, промелькнувшая, когда я подумал, что путешествие яиц начнется утром?Нет, пока я старался ухватить ее, она снова ускользнула в туман. Я расстроился и решил перехитрить упрямую мысль: игнорировать ее и дать ей вынырнуть в подходящее время. Такое со мной случалось и прежде — но в данных обстоятельствах это почему-то сильно меня тревожило.Ворочаясь на постели, я то и дело поглядывал на коробку с таинственным содержимым, и очень живо представлял жемчужные сияющие шары в темноте их картонного гроба. Потом мои мысли потекли по другому руслу…Я попытался расспросить Кроу о «коробке» — инкубаторе, обнаруженном Уэнди-Смитом на месте мертвого Гхарне.Кроме того я хотел знать, почему не было подобного устройства в харденской пещере-туннеле. Но усталый оккультист (или мне следует называть его «ученым»?) сам испытывал замешательство по этому поводу. Поразмышляв немного, он вдруг забеспокоился и попытался уклониться от дальнейших вопросов, заявив что-то невнятное о разных климатических условиях этих мест.Но что за изображения украшали тот каменный ящик, не унимался я. Мой ученый друг содрогнулся и порекомендовал, как и сэр Эмери своему племяннику, обратиться к трудам Коммодуса и одержимого ведьмами Каракаллы. Титусу — по его словам — хватало кошмарных сцен и из его собственных снов, так что не было надобности в созерцании ужасных рисунков, воспроизведенных другими. Кстати он считал, что картинки на стенах харденской пещеры, которые видел Бентхем, содержали куда больше информации, и были не простыми непристойными изображениями. Титус Кроу считал, что инспектор не рассказывал об этом вполне сознательно! Его слова только подстегнули мое любопытство, и в конце концов Кроу вынужден был сдаться. Он подробно и четко описал некоторые из своих снов. Порой он видел почти символический комок отвратительных щупальцев, стремящихся к поверхности; а иногда — сцены, происшедшие на поверхности земли и наполненные, в отличие от подземных, бесконечным ужасом!Я с живостью вспомнил голос Кроу, его ломкий, высокий голос, больше подходящий приговоренному к смертной казни:— В одном из снов тварей было четыре. Они ползли, словно гигантские гусеницы, отталкиваясь от земли извивающимися щупальцами. Из широко разинутых ртов текла пенистая слюна. Они окружили женщину и разорвали ее на части могучими мерзкими конечностями. Их серые тела забрызгала кровь несчастной жертвы…— Но, Господи, где же у них… пасть? — Мой голос понизился до шепота.Даже задавая этот вопрос, я знал, что мне не понравится ответ.— Постарайтесь отречься от привычных образов, Анри, — тихо посоветовал Кроу. — Вообще, что бы вы ни делали, не углубляйтесь в подробности. Эти твари совсем другие.Вспомнив слова и тон Кроу, я инстинктивно потянулся и включил свет. Впрочем, это не помогло. Зато вдруг всплыла в памяти строчка из древнего Ибншакабао из его зашифрованных «Отражений», повторенная, как я знал, Альхазредом в «Некрономиконе»: «Нет предела злобности разума, если у существ нет головы!» Боги! Есть разум и пасть, но нет головы!Я никогда не считал себя нервным человеком — хотя, конечно, один Бог знает, как бы я отреагировал, окажись в критической ситуации. Может я отказался бы от опасных экспериментов — но теперь, уставившись на коробку с яйцами рядом с моей постелью и живо представляя, как где-то, далеко или не очень, чудовищные твари плавят землю, выжигая туннели, я не смог не включить свет! И скажите, кто бы посмел обвинить меня в трусости?Но все равно, даже при свете, я не смог успокоиться: появились тени… Их отбрасывали мой шкаф и халат, висящий на двери. Когда же я, наконец, понял это, то обнаружил, что мысленно прикидываю, сколько времени потребуется, чтобы выскочить из постели и выпрыгнуть в окно на случай если…Рассердившись на себя, я снова выключил свет и повернулся спиной к коробке, надеясь таким образом выкинуть из головы все мысли об ужасных подземных тварях.Вероятно я все-таки немного поспал, потому что мне явилось видение, чем-то похожее на сны Кроу. Проснувшись в испарине, я понял, почему моего друга так встревожила неведомая опасность, исходящая из-под земли.Услышав в песнопениях подземных тварей название легендарного города — Гхарне, Кроу вспомнил об экспедиции Уэнди-Смита, направившейся на поиски места, где в доисторические времена находился этот город. Сопоставив множество газетных публикаций о непонятной сейсмической активности с подробностями своих кошмарных снов, мой друг заинтересовался материалами Уэнди-Смитов. Дополненные письмом от Реймонда Бентхема, они укрепили его подозрения. А логические заключения подтвердили правильность его выводов.Я вспомнил, как накануне вечером мы говорили о распространении Шудде-Мьелла и его рода. Мы старались понять, как это создание освободилось из заточения. Кроу видел причину в каком-то естественном катаклизме, и я — за неимением лучшего — был вынужден с ним согласиться. Но меня тревожили и другие вопросы: как давно произошла эта катастрофа; сколько тварей скрывается под поверхностью земли и далеко ли они расползлись? Уэнди-Смита волновало то же самое, но, по мнению Кроу, предложения сэра Эмери относительно способов борьбы с чудовищами были просто нелепы.— Какая ерунда! — говорил он. — Вы только подумайте! Разве можно уничтожить чудовищ Шудде-Мьелла огнеметами! Они же выжигают туннели в камне. Только такими и могли быть первобытные создания на раскаленной Земле! И доказательства этому буквально лежат на поверхности. Подумайте о температуре и давлении, при которых углерод, хризолит и алмазная пыль соединялись в неповторимые композиции, создав скорлупы этих яиц! Огнеметы? Ха! Да эти твари наслаждаются пламенем! Но по-настоящему удивительны их метаморфозы в промежутке между детством и зрелостью. Хотя, с другой стороны, и человеческие существа претерпевают фантастические изменения — детство, половая зрелость, менопауза, старость. А развитие амфибий: лягушек, жаб… а цикл чешуйчатокрылых? Да, возвращаясь к нашим «зверушкам», я вполне могу поверить, что сэр Эмери прикончил горящей сигарой двух крошечных червячков… Но для взрослой твари потребуется что-то более основательное, чем огонь.Мне казалось, что Титус Кроу знает — или, по крайней мере имеет собственное мнение — о всех аспектах существования подземных обитателей. Во всяком случае, он ответил на еще один из мучавших меня вопросов — о расселении отродья Шудде-Мьелла в недрах нашей родной планеты.— Катастрофы, Анри! Взгляните на список катастроф, вызванных так называемыми «естественными» сейсмическими толчками, в ососбенности за последнюю сотню лет. Конечно, мы не в праве приписывать каждое содрогание Земли Шудде-Мьеллу — если он, или оно, по-прежнему божество, стоящее во главе своего рода. Мы определенно можем отнести некоторые катаклизмы отнести на его счет! У нас есть список, составленный Полом Уэнди-Смитом. Он невелик, но тем не менее за ним стоят потерянные жизни. Чин-Чон, Калахорра, Аген, Эйсн и так далее. А как насчет Агадира? Боже мой, но разве и там был этот ужас? И Агадир совсем недалеко от дороги, которую они проложили в Англию еще в шестьдесят третьем году… Посмотрите на размеры Африки, Анри. К настоящему времени эти существа могли расползтись во все стороны по великому континенту — захватив даже Средний Восток! Это зависит от того, сколько их было первоначально. Хотя вряд ли «орды» — несмотря на мнение Уэнди-Смита. Нет, я не думаю, что Старшие Боги могли допустить это. Однако, кто знает, сколько детенышей вылупилось с той поры, и сколько яиц хранится в неведомых глубинах Земли? Чем больше я думаю об этом, тем более грозной представляется мне опасность.В заключение, перед тем как я ушел, Титус Кроу написал список книг, которые, по его мнению, мне следовало изучить.Его, конечно, возглавлял «Некрономикон». Эта книга имела легендарную связь с циклом мифов Ктулху. Мой друг рекомендовал исправленный перевод рукописи (выпущенный очень ограниченным тиражом для учебных целей), выполненный Генриеттой Монтегю по старопечатной книге из Британского музея. Титус Кроу знал мисс Монтегю лично и навещал ее, когда она умирала от какой-то неизвестной изнурительной болезни, настигшей ее всего через несколько недель после окончания работы над «Некрономиконом» по заказу руководства музея. Я знал, что причиной ее смерти мой друг считал этот перевод, и поэтому неоднократно предостерегал меня от слишком основательного изучения этой книги. Мне следовало прочитать только разделы, касающиеся Шудде-Мьелла и существ, подобных ему, но не углубляться в это сочинение целиком. Кроу сам собирался добыть копии черновиков мисс Монтегю, чтобы предоставить ее в мое распоряжение.Следующей в списке стояла книга Ибншакабао «Отражение», также из Британского музея. Оригинал хранился под стеклом — но надежды сберечь его оставалось мало. И хотя музей предпринял обычные меры предосторожности — химическую обработку страниц, фотокопии (одну из них мне предстояло прочесть, и более внимательно, чем я читал несколько лет назад) — почтенный том постепенно разрушался.Список продолжали две мало известные книги Коммодуса и Каракаллы, просто из-за того, что об их авторах упоминал Уэнди-Смит. Сразу за ними следовали переведенные разделы почти непостижимого «Манускрипта Пнакотик». Затем — «История Магии» Элифаса Леви, и в заключение — на этот раз снятый с полки Кроу (он вручил мне его аккуратно завернутым) — экземпляр «Культов Гулов». Он так часто просматривал эту книгу, словно боялся пропустить что-то важное. Сам же он намеревался уделить особое внимание «Ктхаат Аквадиген». В этой ужасной книге содержалась совершенно необходимая нам информация. Особенно полезными Кроу считал две главы из средины, выпавшие из основного фолианта и сшитые отдельно. Большинство из этих трудов, как я уже говорил, я читал прежде, но без определенной цели, а просто интересуясь оккультизмом и старинными легендами.Не мешало бы иметь в этом списке и «Фрагменты Гхарне». Но, к сожалению, надписи на груде растрескавшихся старинных черепков не были переведены ни на один из четырех языков, знакомых мне! Признанными авторитетами по этим фрагментам считались сэр Эмери Уэнди-Смит и профессор Гордон Уолмсли из Гула. Первый ушел из жизни, не оставив черновиков; труды второго — по мнению надежных экспертов — представляли собой абсурдный обман…Эти и другие мысли метались в моем затуманенном сознании, пока я снова не уснул.
Внезапно я услышал — кажется, совсем рядом — страшное ритмичное гудение нечеловеческих голосов. Чувствуя, как волосы встают дыбом от ужаса, я выскочил из постели и застыл, не в силах сделать ни шагу на подгибающихся ногах, пока не осознал, что невыносимое пение мне только приснилось. С огромным облегчением я увидел, что солнце уже поднялось, наполнив день благодатным светом.И тем не менее даже теперь в моих ушах отдавались эти отвратительные монотонные звуки — голоса подземных тварей. Они звучали точно так, как были записаны в документе Уэнди-Смита: Се хайе еп-нгх флхур Гхарне фхтагн,Се хайе фхтагн нгх Шудде-Мелл.Хай гхарне орре эп флхур,Шудде-Мелл икан-иканикас флхур орре Гхарне. Когда последний отзвук наконец стих, я покачал головой и медленно направился к столику у постели. Зачем-то я поднял со стола коробку, попробовал ее на вес и стал осматривать, словно пытаясь что-то обнаружить. Что я ожидал увидеть — не знаю. Она выглядела такой же, как и накануне вечером.Медленно, как сонная муха, я совершил утренний туалет и поплелся в местное почтовое отделение, откуда отправил посылку профессору Писли. Вернувшись, я услышал, как в кабинете надрывается телефон — настойчиво и громко — но мне почему-то не хотелось ускорять шаг. Звонок не умолкал. Я все же взял трубку и нерешительно поднес ее к уху.— Де Мариньи? Это Титус Кроу. — Казалось мой друг чем-то встрвожен. — Послушайте. Вы уже отправили яйца?— Конечно. Я успел на почту к утренней отправке!— Нет! — простонал он, затем спросил: — Послушайте, Анри, вы еще не продали свой плавучий дом на Хенли?— А зачем его продавать? Там недавно останавливались мои друзья. Перед поездкой во Францию я на неделю предоставил его в их распоряжение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19