Это событие превращалось в праздник.
Экипажу, уходившему в юбилейный полет, готовилась торжественная встреча. Юбиляру дарили цветы, писали ему поздравления, посвящали специальные листки-"молнии".
Мне особенно запомнилась торжественная встреча капитана Бориса Падалко, когда он возвращался с сотого боевого задания. Комсорг полка В. Котляревский принес на стоянку лозунг: "Горячий боевой привет отважному летчику-штурмовику капитану Падалко, совершившему сотый боевой вылет". Девушки нарвали букеты полевых цветов.
II вот штурмовик подрулил к стоянке. Летчик и стрелок-радист вышли из кабин. Их буквально засыпали цветами. Под громкое "ура" друзья подняли на руки и понесли "именинников" к импровизированной трибуне.
- Желаю моему другу капитану Борису Падалко прожить столько же лет, сколько он совершил боевых вылетов, - говорил капитан С. Ковальчик.
Много добрых, теплых слов было сказано в адрес боевого командира и его стрелка. Борис Падалко сердечно поблагодарил товарищей и призвал их бить захватчиков до полной победы.
Чествование отличившихся в бою вселяло бодрость духа, рождало у всех желание заслужить такой же почет. Это относилось не только к летчикам и воздушным стрелкам, но и техникам, механикам, авиационным специалистам, проявлявшим образец трудового мужества, не жалевшим сил для того, чтобы материальная часть дивизии находилась в постоянной боевой готовности.
Технический состав Полоцкого штурмового полка отметил усердный труд, инициативу и солдатскую смекалку механика самолета Субботина. Его машина возвратилась с боевого задания сильно поврежденной. Нужно было, в частности, заменить разбитую плоскость. Ночью коммунист Субботин вместе со споим мотористом пробрался на нейтральную полосу, где лежал подбитый "ил", демонтировал плоскости, затем вызвал грузовик и привез его на аэродром. С помощью товарищей механик успел подготовить штурмовик к очередному боевому вылету.
Вот так коммунисты все время показывали пример, воодушевляли, вели за собой беспартийных, учили их мужеству, храбрости, стойкости.
Пропаганде боевого опыта передовых экипажей, и в первую очередь коммунистов и комсомольцев, во многом способствовала армейская и фронтовая печать. Военные корреспонденты не были гостями в авиационных полках. Они почти безвыездно находились на аэродромах, а некоторые из них сами летали на задание в качестве воздушных стрелков.
В одном из номеров армейской газеты был опубликован рассказ капитана Падалко о полете на штурмовку. В группу, которую он возглавлял, входили летчики Андреев, Мордвинов, Оспищев и Федорычев. Поучительность статьи состояла в том, что в ней доходчиво объяснялись причины, позволившие произвести успешный налет на скопление вражеских автомашин и танков. Бомбовый и огневой удары "илов" были внезапными и стремительными, экипажи действовали тактически грамотно, с учетом конкретной обстановки.
Скрытно подойдя к цели с запада, штурмовики по команде ведущего поочередно пикировали на колонну и уходили на свою территорию. Затем набирали высоту и снова атаковали противника. Результат зафиксировали на фотопленку: группа "ильюшиных" уничтожила до 20 автомашин с боеприпасами, подожгла танк, вызвала несколько очагов пожара.
Отлично действовал летчик Мордвинов, принятый накануне вылета в члены партии. Мастерство и выдержку показал младший лейтенант Федорычев. Осколками зенитных снарядов на его машине были сильно повреждены тормозная система и плоскость. Несмотря на это, он благополучно произвел посадку на своем аэродроме.
Полковые политработники и политический отдел дивизии постоянно пели переписку с партийными и комсомольскими организациями фабрик, заводов, колхозов, где когда-то работали или учились наши авиаторы, И эти письма нередко публиковались на страницах местной печати.
Хорошая связь была у нас с газетой Ярославской области "Северный рабочий". Это объяснялось тем, что в 6-м гвардейском полку воевали летчики-ярославцы Афанасьев, Соловьев, Шахов, Буров, Детинин, Гуров, братья Смирновы - Анатолий и Георгий, техник самолета Николай Воробьев, обслуживший более 220 боевых вылетов, и другие специалисты.
Передо мной один из ее номеров. С пожелтевшей полосы глядит молодое, мужественное лицо летчика-штурмовика. Под портретом подпись: "Бывший стахановец Ярославского шинного завода капитан Сергей Афанасьев. На его счету 170 боевых вылетов на самолете Ил-2. Прославленный гвардеец награжден Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ, двумя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени и Красной Звезды".
Много крылатых защитников неба, смекалистых и трудолюбивых людей, знающих толк в авиационной технике, дала Родине земля Ярославская. И когда весь мир облетела весть о беспримерном подвиге Валентины Терешковой, первой женщине покорительнице космических глубин, я вспомнил еще и еще раз гвардейцев-ярославцев, сражавшихся с ненавистным врагом в составе 335-й штурмовой авиационной дивизии.
Сергей Иванович Афанасьев был одним из самых отважных в семье воздушных бойцов. Не довелось ему дожить до светлого Дня Победы над фашистской Германией. Свой последний вылет он совершил в канун Нового, 1945 года. Сергей отправился на задание в паре с лейтенантом Мущинкиным. Над Салдусом они попали в зону зенитного огня. Один из снарядов оборвал жизнь ведомого. Афанасьев сполна рассчитался с гитлеровцами за гибель своего друга, подавив несколько орудий и уничтожив их расчеты. Но и сам герой пал смертью храбрых. Его машина была сбита во время атаки второй, замаскированной зенитной батареей врага...
"Северный рабочий" и многие другие газеты публиковали о своих героях-земляках корреспонденции, зарисовки, очерки. Эти материалы, присланные в дивизию, всегда широко пропагандировались. Мы проводили по ним беседы и политинформации, организовывали радиопередачи, оформляли стенды.
Крылатые танки
В районе города Елгава наземная разведка обнаружила неприятельский бронепоезд, мешавший своим огнем продвижению наших войск к железнодорожному полотну Рига - Шяуляй. Уничтожить бронепоезд приказали эскадрилье майора Денисова.
Шестерка "илов" во главе с комэском вылетела на задание. С высоты 1200 метров летчики обследовали указанный район, но бронепоезда не обнаружили. Зато увидели вражеский эшелон, идущий с военной техникой и боеприпасами. Штурмовики успешно атаковали его.
Фотоаппаратура зарегистрировала взрывы и пожары. Затем неподалеку от железнодорожной станции Елгава Денисов обнаружил санитарный поезд. Однако из гуманных соображений обстреливать и бомбить его не стал.
Вернувшись на аэродром, майор доложил, что указанную цель отыскать не удалось.
"Но где же все-таки бронепоезд?" - недоумевали мы. Наземные войска снова подтвердили свое первое сообщение: бронепоезд существует и ведет огонь.
Пришлось вторично подняться в воздух. И снова безрезультатно. Правда, группа Денисова разбомбила немецкие артиллерийские позиции западнее железнодорожного полотна. Но задание-то было другим. Это беспокоило меня.
- Что вы еще видели во время полета? - спросил я командира эскадрильи.
- Ничего, кроме того же санитарного поезда, что и в первый раз. Только он изменил место своей стоянки, - ответил Денисов.
"А что, если бронепоезд маскируется под санитарный?" - подумал я.
Предположение переросло в уверенность, когда командование наземных войск третий раз сообщило в штаб нашей дивизии о сильных огневых налетах вражеского бронепоезда.
Майор снова новел своих штурмовиков к Елгаве. Обнаружив санитарный поезд, он приказал спланировать всей группой и с малой высоты рассмотреть его. Подав команду "Огня не открывать", Денисов с разворота начал снижение. Когда он оказался на высоте 200 метров, "санитарный" открыл по нему сильный зенитный огонь, Вот она, разгадка! "Илы" сделали четыре захода и разбомбили бронепоезд.
После взятия Шяуляя советские войска продвинулись вперед на рижском направлении более чем на 60 километров, разгромили группировку противника в районе Елгавы и штурмом овладели этим городом. Создалась реальная возможность отрезать немецкую группировку "Север" от основных сил.
Чтобы спасти положение, противник спешно стал перебрасывать свои танковые соединения из Тильзита, Их колонны, насчитывавшие не менее тысячи машин, на большой скорости открыто двигались по дороге Шяуляй - Ионишкис - Елгава.
Мы узнали об этом от начальника штаба 3-й воздушной армии генерала Н. П. Дагаева, прилетевшего к нам на аэродром Шадов-Повартичи. Николай Павлович развернул карту и сказал:
- Обстановка, Сергей Сергеевич, серьезная. Танки стремятся зайти в тыл наших войск. До подхода противотанковой артиллерии вся надежда на штурмовую авиацию. Так что двое-трое суток вам придется здорово поработать.
Генерала Н. П. Дагаева я знал как волевого, энергичного человека, у которого штабные офицеры учились умению быстро решать сложные оперативно-тактические задачи, высокой требовательности и культуре в работе. Его школу прошел и заместитель начальника штаба нашей дивизии подполковник Дмитрий Степанович Кулебякин.
Характер у Д. С. Кулебякина был уравновешенный, В любой обстановке Дмитрий Степанович не терял самообладания. Его деловитость, энергия во многом способствовали слаженности всего штабного аппарата. Подполковник обладал исключительной памятью. Он знал почти всех летчиков по имени и отчеству, мог всегда безошибочно доложить о готовности самолетов, о намеченной очередности вылетов эскадрилий, звеньев и даже отдельных экипажей. Этого Кулебякин требовал и от своих подчиненных.
Когда улетел генерал Н. П. Дагаев, у меня собрались Д. С. Кулебякин, И. Т. Калугин и другие офицеры-руководители. После краткого обмена мнениями подготовили боевой приказ и довели его до сведения командиров частей. К. П. Заклепа, В. Г. Болотов и Н. В. Байков доложили, что все штурмовики готовы к выполнению поставленной задачи.
Наш аэродром находился в 15-18 километрах от дороги на Шяуляй, по которой двигались вражеские танки. Это расстояние они могли преодолеть за один-два ходовых часа, поэтому медлить было нельзя. К тому времени истребители 3-й гвардейской дивизии снялись буквально из-под обстрела немцев и перелетели на запасной тыловой аэродром. Теперь впереди нас не было ни одной авиационной части.
И вот по условному сигналу в воздух поднялась эскадрилья капитана Денисова. За ней взлетело более сотни штурмовиков. Я весь день не отходил от пульта управления. Слышу в динамике голос Г. Денисова:
- К аэродрому идут пять танков. Атакуем! На какое-то время динамик смолк. Потом среди множества голосов слышу восторженный возглас:
- Один горит!
- Федорычев сообщил, что Денисов с первого захода уничтожил танк, радостно сказала мне радистка сержант Непряхина.
Капитан Денисов был одним из лучших командиров в нашей дивизии. Он постоянно совершенствовал свое мастерство, внимательно изучал с подчиненными опыт мастеров штурмовых ударов, постоянно следил за тактикой немецких истребителей и бомбардировщиков.
- В бою надо умело, разумно применять все виды вооружения штурмовика: бомбы, реактивные снаряды, пушечно-пулеметные установки, - говорил комэск своим летчикам. - Наш самолет с гордостью называют "крылатым танком". Его огнем надо управлять со знанием дела, разумно и расчетливо.
Возглавляя ту или иную группу штурмовиков, капитан Денисов четко распределял обязанности между экипажами: одни подавляли зенитные точки противника, другие наносили бомбовый удар по основной цели. При этом каждый обеспечивал безопасность своего товарища.
Так было и на этот раз. Одна группа "илов" подавляла противовоздушные средства, другая действовала по танкам.
Вслед за командиром в атаку пошли Федорычев, Саломатин, Дьяков и Падалко. Старший лейтенант Федорычов увидел, как один танк свернул с дороги, пытаясь скрыться в перелеске. За ним устремились еще несколько машин. Основная колонна, не сбавляя скорости, двигалась в прежнем направлении. Удобнее, конечно, было нанести удар по тем тапкам, которые шли по дороге. Но летчики сначала атаковали машины, пытавшиеся уйти в перелесок. Заход был удачным. Штурмовики уничтожили пять гитлеровских танков вместе с экипажами.
Теперь можно было преследовать основную колонну, которая спешила на соединение с группировкой "Север". И летчики Денисова громили ее до подхода эскадрилий майоров Макарова и Арефьева. Потом появились группы штурмовиков капитанов Садчикова и Ковальчика. Они ударили по головным и замыкающим танкам. Движение застопорилось. Поняв, что по дороге им не прорваться, немецкие танкисты начали покидать строй и уходить из-под огня советских штурмовиков в разные стороны, укрываться в лесу и в лощинах.
Дивизия в этот день совершила около 500 боевых самолето-вылетов, уничтожила и подбила около 100 танков.
Поздно вечером мы получили телеграмму, в которой Военный совет фронта объявил благодарность нашим летчикам и командирам за смелые действия по уничтожению танков и живой силы противника. Поблагодарил нас и начальник штаба армии генерал Дагаев: "Спасибо, штурмовики! Вы действовали отлично!"
Надвигалась ночь. Мы организовали оборону на танкоопасном направлении, приняли меры к тому, чтобы усилить охрану материальной части и места расположения личного состава. Утром начальник контрразведки дивизии майор А. А. Артамонов доложил, что задержана группа диверсантов, пытавшихся взорвать самолеты.
Я представил Артамонова к правительственной награде и лично сам отвез документы в штаб армии. Генерал Папивин и непосредственный начальник майора Атамонова одобрили инициативу. Вскоре бдительный офицер получил орден Отечественной войны 2-й степени.
...Большие потери в танках заставили противника на следующий же день изменить тактику. Они отказались от открытого передвижения по дороге, стали прибегать к маскировке машин, организовали воздушное прикрытие.
Первым на поиск врага повел группу штурмовиков Субботин. Не заметив замаскированных танков, он попал под зенитный обстрел и не вернулся с задания. Его подчиненные подожгли три машины, но и сами едва привели свои поврежденные "илы".
Не принесли большой удачи вылеты других летчиков. Интенсивное огневое противодействие с земли, а также усиленное прикрытие танков истребителями Ме-109 и ФВ-190 мешали успешному выполнению боевой задачи.
Нужно было срочно менять тактику борьбы с вражескими танками, которые готовились для нанесения контрудара. Мы собрали командиров полков, эскадрилий и наиболее опытных летчиков, посоветовались с ними. В итоге пришли к единому мнению: один из опытных экипажей группы должен идти впереди на некотором удалении от строя и, маневрируя по направлению, отыскивать цели,
В небо поднялись штурмовики Героя Советского Союза Ф. И. Садчикова. На КП находился весь руководящий состав дивизии. Все с нетерпением ждали доклада ведущего группы о результатах поисков. И вот первое сообщение с борта лидера:
- Цель не обнаружена. Разведку продолжаю. Неизвестность угнетала. Мы потеряли противника. Где он и что намерен предпринять? Спустя несколько минут меня пригласил к телефону командующий воздушной армией генерал Папивин:
- Какие сообщения от Садчикова?
-- Танки пока не обнаружены...
"Пока. А найдут ли их штурмовики?" - беспокоила мысль.
Я приказал радистке Непряхиной связаться по радио с командиром группы штурмовиков. Но связь установить но удалось, в динамике слышалось лишь сухое потрескивание.
Время полета истекало, а мы находились в полнейшем поведении - ничего не знали ни о противнике, ни о своих самолетах. Сердце сжимала тревога. Может быть, "илы" наткнулись на мощный заградительный огонь? Может, на них напали вражеские истребители? Пятнадцать, десять минут до конца полета.
- У них скоро кончится запас горючего, - с тревогой проговорил инженер дивизии.
Едва он успел произнести эту фразу, как мы услышали голос Федора Садчикова:
- Задание по разведке выполнено. Уничтожено три танка. Потерь не имею. Возвращаюсь домой.
Напряженные лица офицеров повеселели, на КП стало оживленнее. Рад был и я успеху штурмовиков. Главное но в трех сожженных танках, а в том, что мы нашли правильный метод обнаружения и уничтожения точечных целей. Не дожидаясь, пока позвонит Папивин, я сам попросил его к телефону. Выслушав мой доклад, командующий приказал объявить членам экипажей благодарность, а наиболее отличившихся представить к правительственным наградам.
Как только машины приземлились и мы получили уточненные данные о движении танков противника, в воздух немедленно поднялись 12 групп штурмовиков, возглавляемых командирами эскадрилий и звеньев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Экипажу, уходившему в юбилейный полет, готовилась торжественная встреча. Юбиляру дарили цветы, писали ему поздравления, посвящали специальные листки-"молнии".
Мне особенно запомнилась торжественная встреча капитана Бориса Падалко, когда он возвращался с сотого боевого задания. Комсорг полка В. Котляревский принес на стоянку лозунг: "Горячий боевой привет отважному летчику-штурмовику капитану Падалко, совершившему сотый боевой вылет". Девушки нарвали букеты полевых цветов.
II вот штурмовик подрулил к стоянке. Летчик и стрелок-радист вышли из кабин. Их буквально засыпали цветами. Под громкое "ура" друзья подняли на руки и понесли "именинников" к импровизированной трибуне.
- Желаю моему другу капитану Борису Падалко прожить столько же лет, сколько он совершил боевых вылетов, - говорил капитан С. Ковальчик.
Много добрых, теплых слов было сказано в адрес боевого командира и его стрелка. Борис Падалко сердечно поблагодарил товарищей и призвал их бить захватчиков до полной победы.
Чествование отличившихся в бою вселяло бодрость духа, рождало у всех желание заслужить такой же почет. Это относилось не только к летчикам и воздушным стрелкам, но и техникам, механикам, авиационным специалистам, проявлявшим образец трудового мужества, не жалевшим сил для того, чтобы материальная часть дивизии находилась в постоянной боевой готовности.
Технический состав Полоцкого штурмового полка отметил усердный труд, инициативу и солдатскую смекалку механика самолета Субботина. Его машина возвратилась с боевого задания сильно поврежденной. Нужно было, в частности, заменить разбитую плоскость. Ночью коммунист Субботин вместе со споим мотористом пробрался на нейтральную полосу, где лежал подбитый "ил", демонтировал плоскости, затем вызвал грузовик и привез его на аэродром. С помощью товарищей механик успел подготовить штурмовик к очередному боевому вылету.
Вот так коммунисты все время показывали пример, воодушевляли, вели за собой беспартийных, учили их мужеству, храбрости, стойкости.
Пропаганде боевого опыта передовых экипажей, и в первую очередь коммунистов и комсомольцев, во многом способствовала армейская и фронтовая печать. Военные корреспонденты не были гостями в авиационных полках. Они почти безвыездно находились на аэродромах, а некоторые из них сами летали на задание в качестве воздушных стрелков.
В одном из номеров армейской газеты был опубликован рассказ капитана Падалко о полете на штурмовку. В группу, которую он возглавлял, входили летчики Андреев, Мордвинов, Оспищев и Федорычев. Поучительность статьи состояла в том, что в ней доходчиво объяснялись причины, позволившие произвести успешный налет на скопление вражеских автомашин и танков. Бомбовый и огневой удары "илов" были внезапными и стремительными, экипажи действовали тактически грамотно, с учетом конкретной обстановки.
Скрытно подойдя к цели с запада, штурмовики по команде ведущего поочередно пикировали на колонну и уходили на свою территорию. Затем набирали высоту и снова атаковали противника. Результат зафиксировали на фотопленку: группа "ильюшиных" уничтожила до 20 автомашин с боеприпасами, подожгла танк, вызвала несколько очагов пожара.
Отлично действовал летчик Мордвинов, принятый накануне вылета в члены партии. Мастерство и выдержку показал младший лейтенант Федорычев. Осколками зенитных снарядов на его машине были сильно повреждены тормозная система и плоскость. Несмотря на это, он благополучно произвел посадку на своем аэродроме.
Полковые политработники и политический отдел дивизии постоянно пели переписку с партийными и комсомольскими организациями фабрик, заводов, колхозов, где когда-то работали или учились наши авиаторы, И эти письма нередко публиковались на страницах местной печати.
Хорошая связь была у нас с газетой Ярославской области "Северный рабочий". Это объяснялось тем, что в 6-м гвардейском полку воевали летчики-ярославцы Афанасьев, Соловьев, Шахов, Буров, Детинин, Гуров, братья Смирновы - Анатолий и Георгий, техник самолета Николай Воробьев, обслуживший более 220 боевых вылетов, и другие специалисты.
Передо мной один из ее номеров. С пожелтевшей полосы глядит молодое, мужественное лицо летчика-штурмовика. Под портретом подпись: "Бывший стахановец Ярославского шинного завода капитан Сергей Афанасьев. На его счету 170 боевых вылетов на самолете Ил-2. Прославленный гвардеец награжден Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ, двумя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени и Красной Звезды".
Много крылатых защитников неба, смекалистых и трудолюбивых людей, знающих толк в авиационной технике, дала Родине земля Ярославская. И когда весь мир облетела весть о беспримерном подвиге Валентины Терешковой, первой женщине покорительнице космических глубин, я вспомнил еще и еще раз гвардейцев-ярославцев, сражавшихся с ненавистным врагом в составе 335-й штурмовой авиационной дивизии.
Сергей Иванович Афанасьев был одним из самых отважных в семье воздушных бойцов. Не довелось ему дожить до светлого Дня Победы над фашистской Германией. Свой последний вылет он совершил в канун Нового, 1945 года. Сергей отправился на задание в паре с лейтенантом Мущинкиным. Над Салдусом они попали в зону зенитного огня. Один из снарядов оборвал жизнь ведомого. Афанасьев сполна рассчитался с гитлеровцами за гибель своего друга, подавив несколько орудий и уничтожив их расчеты. Но и сам герой пал смертью храбрых. Его машина была сбита во время атаки второй, замаскированной зенитной батареей врага...
"Северный рабочий" и многие другие газеты публиковали о своих героях-земляках корреспонденции, зарисовки, очерки. Эти материалы, присланные в дивизию, всегда широко пропагандировались. Мы проводили по ним беседы и политинформации, организовывали радиопередачи, оформляли стенды.
Крылатые танки
В районе города Елгава наземная разведка обнаружила неприятельский бронепоезд, мешавший своим огнем продвижению наших войск к железнодорожному полотну Рига - Шяуляй. Уничтожить бронепоезд приказали эскадрилье майора Денисова.
Шестерка "илов" во главе с комэском вылетела на задание. С высоты 1200 метров летчики обследовали указанный район, но бронепоезда не обнаружили. Зато увидели вражеский эшелон, идущий с военной техникой и боеприпасами. Штурмовики успешно атаковали его.
Фотоаппаратура зарегистрировала взрывы и пожары. Затем неподалеку от железнодорожной станции Елгава Денисов обнаружил санитарный поезд. Однако из гуманных соображений обстреливать и бомбить его не стал.
Вернувшись на аэродром, майор доложил, что указанную цель отыскать не удалось.
"Но где же все-таки бронепоезд?" - недоумевали мы. Наземные войска снова подтвердили свое первое сообщение: бронепоезд существует и ведет огонь.
Пришлось вторично подняться в воздух. И снова безрезультатно. Правда, группа Денисова разбомбила немецкие артиллерийские позиции западнее железнодорожного полотна. Но задание-то было другим. Это беспокоило меня.
- Что вы еще видели во время полета? - спросил я командира эскадрильи.
- Ничего, кроме того же санитарного поезда, что и в первый раз. Только он изменил место своей стоянки, - ответил Денисов.
"А что, если бронепоезд маскируется под санитарный?" - подумал я.
Предположение переросло в уверенность, когда командование наземных войск третий раз сообщило в штаб нашей дивизии о сильных огневых налетах вражеского бронепоезда.
Майор снова новел своих штурмовиков к Елгаве. Обнаружив санитарный поезд, он приказал спланировать всей группой и с малой высоты рассмотреть его. Подав команду "Огня не открывать", Денисов с разворота начал снижение. Когда он оказался на высоте 200 метров, "санитарный" открыл по нему сильный зенитный огонь, Вот она, разгадка! "Илы" сделали четыре захода и разбомбили бронепоезд.
После взятия Шяуляя советские войска продвинулись вперед на рижском направлении более чем на 60 километров, разгромили группировку противника в районе Елгавы и штурмом овладели этим городом. Создалась реальная возможность отрезать немецкую группировку "Север" от основных сил.
Чтобы спасти положение, противник спешно стал перебрасывать свои танковые соединения из Тильзита, Их колонны, насчитывавшие не менее тысячи машин, на большой скорости открыто двигались по дороге Шяуляй - Ионишкис - Елгава.
Мы узнали об этом от начальника штаба 3-й воздушной армии генерала Н. П. Дагаева, прилетевшего к нам на аэродром Шадов-Повартичи. Николай Павлович развернул карту и сказал:
- Обстановка, Сергей Сергеевич, серьезная. Танки стремятся зайти в тыл наших войск. До подхода противотанковой артиллерии вся надежда на штурмовую авиацию. Так что двое-трое суток вам придется здорово поработать.
Генерала Н. П. Дагаева я знал как волевого, энергичного человека, у которого штабные офицеры учились умению быстро решать сложные оперативно-тактические задачи, высокой требовательности и культуре в работе. Его школу прошел и заместитель начальника штаба нашей дивизии подполковник Дмитрий Степанович Кулебякин.
Характер у Д. С. Кулебякина был уравновешенный, В любой обстановке Дмитрий Степанович не терял самообладания. Его деловитость, энергия во многом способствовали слаженности всего штабного аппарата. Подполковник обладал исключительной памятью. Он знал почти всех летчиков по имени и отчеству, мог всегда безошибочно доложить о готовности самолетов, о намеченной очередности вылетов эскадрилий, звеньев и даже отдельных экипажей. Этого Кулебякин требовал и от своих подчиненных.
Когда улетел генерал Н. П. Дагаев, у меня собрались Д. С. Кулебякин, И. Т. Калугин и другие офицеры-руководители. После краткого обмена мнениями подготовили боевой приказ и довели его до сведения командиров частей. К. П. Заклепа, В. Г. Болотов и Н. В. Байков доложили, что все штурмовики готовы к выполнению поставленной задачи.
Наш аэродром находился в 15-18 километрах от дороги на Шяуляй, по которой двигались вражеские танки. Это расстояние они могли преодолеть за один-два ходовых часа, поэтому медлить было нельзя. К тому времени истребители 3-й гвардейской дивизии снялись буквально из-под обстрела немцев и перелетели на запасной тыловой аэродром. Теперь впереди нас не было ни одной авиационной части.
И вот по условному сигналу в воздух поднялась эскадрилья капитана Денисова. За ней взлетело более сотни штурмовиков. Я весь день не отходил от пульта управления. Слышу в динамике голос Г. Денисова:
- К аэродрому идут пять танков. Атакуем! На какое-то время динамик смолк. Потом среди множества голосов слышу восторженный возглас:
- Один горит!
- Федорычев сообщил, что Денисов с первого захода уничтожил танк, радостно сказала мне радистка сержант Непряхина.
Капитан Денисов был одним из лучших командиров в нашей дивизии. Он постоянно совершенствовал свое мастерство, внимательно изучал с подчиненными опыт мастеров штурмовых ударов, постоянно следил за тактикой немецких истребителей и бомбардировщиков.
- В бою надо умело, разумно применять все виды вооружения штурмовика: бомбы, реактивные снаряды, пушечно-пулеметные установки, - говорил комэск своим летчикам. - Наш самолет с гордостью называют "крылатым танком". Его огнем надо управлять со знанием дела, разумно и расчетливо.
Возглавляя ту или иную группу штурмовиков, капитан Денисов четко распределял обязанности между экипажами: одни подавляли зенитные точки противника, другие наносили бомбовый удар по основной цели. При этом каждый обеспечивал безопасность своего товарища.
Так было и на этот раз. Одна группа "илов" подавляла противовоздушные средства, другая действовала по танкам.
Вслед за командиром в атаку пошли Федорычев, Саломатин, Дьяков и Падалко. Старший лейтенант Федорычов увидел, как один танк свернул с дороги, пытаясь скрыться в перелеске. За ним устремились еще несколько машин. Основная колонна, не сбавляя скорости, двигалась в прежнем направлении. Удобнее, конечно, было нанести удар по тем тапкам, которые шли по дороге. Но летчики сначала атаковали машины, пытавшиеся уйти в перелесок. Заход был удачным. Штурмовики уничтожили пять гитлеровских танков вместе с экипажами.
Теперь можно было преследовать основную колонну, которая спешила на соединение с группировкой "Север". И летчики Денисова громили ее до подхода эскадрилий майоров Макарова и Арефьева. Потом появились группы штурмовиков капитанов Садчикова и Ковальчика. Они ударили по головным и замыкающим танкам. Движение застопорилось. Поняв, что по дороге им не прорваться, немецкие танкисты начали покидать строй и уходить из-под огня советских штурмовиков в разные стороны, укрываться в лесу и в лощинах.
Дивизия в этот день совершила около 500 боевых самолето-вылетов, уничтожила и подбила около 100 танков.
Поздно вечером мы получили телеграмму, в которой Военный совет фронта объявил благодарность нашим летчикам и командирам за смелые действия по уничтожению танков и живой силы противника. Поблагодарил нас и начальник штаба армии генерал Дагаев: "Спасибо, штурмовики! Вы действовали отлично!"
Надвигалась ночь. Мы организовали оборону на танкоопасном направлении, приняли меры к тому, чтобы усилить охрану материальной части и места расположения личного состава. Утром начальник контрразведки дивизии майор А. А. Артамонов доложил, что задержана группа диверсантов, пытавшихся взорвать самолеты.
Я представил Артамонова к правительственной награде и лично сам отвез документы в штаб армии. Генерал Папивин и непосредственный начальник майора Атамонова одобрили инициативу. Вскоре бдительный офицер получил орден Отечественной войны 2-й степени.
...Большие потери в танках заставили противника на следующий же день изменить тактику. Они отказались от открытого передвижения по дороге, стали прибегать к маскировке машин, организовали воздушное прикрытие.
Первым на поиск врага повел группу штурмовиков Субботин. Не заметив замаскированных танков, он попал под зенитный обстрел и не вернулся с задания. Его подчиненные подожгли три машины, но и сами едва привели свои поврежденные "илы".
Не принесли большой удачи вылеты других летчиков. Интенсивное огневое противодействие с земли, а также усиленное прикрытие танков истребителями Ме-109 и ФВ-190 мешали успешному выполнению боевой задачи.
Нужно было срочно менять тактику борьбы с вражескими танками, которые готовились для нанесения контрудара. Мы собрали командиров полков, эскадрилий и наиболее опытных летчиков, посоветовались с ними. В итоге пришли к единому мнению: один из опытных экипажей группы должен идти впереди на некотором удалении от строя и, маневрируя по направлению, отыскивать цели,
В небо поднялись штурмовики Героя Советского Союза Ф. И. Садчикова. На КП находился весь руководящий состав дивизии. Все с нетерпением ждали доклада ведущего группы о результатах поисков. И вот первое сообщение с борта лидера:
- Цель не обнаружена. Разведку продолжаю. Неизвестность угнетала. Мы потеряли противника. Где он и что намерен предпринять? Спустя несколько минут меня пригласил к телефону командующий воздушной армией генерал Папивин:
- Какие сообщения от Садчикова?
-- Танки пока не обнаружены...
"Пока. А найдут ли их штурмовики?" - беспокоила мысль.
Я приказал радистке Непряхиной связаться по радио с командиром группы штурмовиков. Но связь установить но удалось, в динамике слышалось лишь сухое потрескивание.
Время полета истекало, а мы находились в полнейшем поведении - ничего не знали ни о противнике, ни о своих самолетах. Сердце сжимала тревога. Может быть, "илы" наткнулись на мощный заградительный огонь? Может, на них напали вражеские истребители? Пятнадцать, десять минут до конца полета.
- У них скоро кончится запас горючего, - с тревогой проговорил инженер дивизии.
Едва он успел произнести эту фразу, как мы услышали голос Федора Садчикова:
- Задание по разведке выполнено. Уничтожено три танка. Потерь не имею. Возвращаюсь домой.
Напряженные лица офицеров повеселели, на КП стало оживленнее. Рад был и я успеху штурмовиков. Главное но в трех сожженных танках, а в том, что мы нашли правильный метод обнаружения и уничтожения точечных целей. Не дожидаясь, пока позвонит Папивин, я сам попросил его к телефону. Выслушав мой доклад, командующий приказал объявить членам экипажей благодарность, а наиболее отличившихся представить к правительственным наградам.
Как только машины приземлились и мы получили уточненные данные о движении танков противника, в воздух немедленно поднялись 12 групп штурмовиков, возглавляемых командирами эскадрилий и звеньев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18