Дрюпин-компакт. Эти твари все могут – у меня правая ладонь в мороз плохо, между прочим, работает…
Мне вдруг стало Дрюпина даже жалковато – такие подкоечные умения не от хорошей жизни вообще-то возникают. Я решил быть с Дрюпиным помягче.
– Ты что, Дрюпин, совсем сорвался? – голосом возможного старшего брата спросил я. – Нехорошо себя чувствуешь? Голова кружится? У тебя аптечка тут есть или одни припои разные? А может, за доктором сбегать? Сбегать?
Я это вполне серьезно говорил, без иронии. Наверное, это и успокоило Дрюпина. Хоть как-то.
– Странно… – тихо сказал он из-под кровати.
– Что странно?
– Странно слышать это от человека, который только что хотел тебя убить…
– Дрюпин! – Я укоризненно заглянул под кровать. – Ну ты что?! Зачем мне тебя убивать?
Видно плохо было, лишь глаза блестели из глубины.
– Ты бы вылез, – попросил я. – А то так неудобно дискутировать. Вылезешь?
– Не вылезу, – ответил Дрюпин.
Не надо людей жалеть, люди жалости не понимают.
– Зря. – Я выбрал на столе жестяную банку с разными электроштуками, уронил на пол.
– Эй! – возмутился Дрюпин из-под кровати.
– И сказала Мачеха Золушке, – я выбрал другую банку, – отдели горох от чечевицы до захода солнца, иначе… Иначе будет плохо. Мне кажется, Мачеха упростила этой глупой девчонке задачу – надо было добавить еще, допустим, перловку…
Я уронил третью банку, с какими-то мелкими треугольными штуковинами, они очень удачно смешались со штуковинами предыдущими.
Дрюпин не вылезал.
– А скажи-ка мне, Дрюпин, что будет, если все эти электротехнические принадлежности залить соплями из шокера? Отличный винегрет получится. Пожалуй, я…
– Ладно, вылезаю.
Койка подпрыгнула – наверное, Дрюпин пошел на подкоечный вираж.
– Только, Дрюп, давай, безо всяких там твоих фризеров, трассеров и пси-дайверов. Мне совсем шутить не хочется.
Койка перестала подпрыгивать. Что-то железно щелкнуло – Дрюпин, видимо, отказался от агрессивных планов.
Так же ловко, как и влез, Дрюпин вылез. Надо потом, при случае будет обучиться этой технике. Когда Дрюпин придет в норму.
Гений изучил разгром, поглядел на меня с осуждением.
– Ты сам виноват, – сказал я. – Нечего было…
– Ну, ты и гад… – выдал разочарованно Дрюпин.
– Успокойся, Дрюпин. Скажи спасибо, что я тебя прямо под койкой не расстрелял. Из твоего собственного соплястика. Ты бы очень мило там покорчился… Ладно, мне надоело с тобой собачиться. Давай разговаривать.
– Давай.
– Значит, ты настаиваешь на том, что я пытался тебя убить?
Дрюпин быстренько взглянул на все еще валяющийся на полу шокер. Для верности я подтянул его к себе носком ботинка. Отсекайте у людей искушения, и станут люди гораздо лучше.
– Ты не пытался… – поправил Дрюпин. – Ты хотел…
– А почему тогда не убил?
Серьезный вопрос. Если я уж так хотел, то почему тогда не убил?
– Откуда я знаю… – поежился Дрюпин. – Передумал, наверное…
– Подробнее.
– А ты что, не помнишь? – Дрюпин был насторожен.
– Не помню. Давно я заходил?
– Минут двадцать…
Дрюпин снова скосился на шокер.
Забавно. Забавные вещи у нас тут происходят. Угрожающие. Опасные, я услышал опасность. Казалось бы, что такого – Дрюпину прикошмарился я, мне самому много что снится, и сам себе я тоже частенько снюсь. Конечно, ничего… Но в этом во всем было что-то такое… неприятное.
Кто уснет у подножия сфинкса и увидит во сне себя, умрет до новой луны, так будет.
– Я спал, – стал рассказывать Дрюпин, – спал. Спал, но потом вдруг проснулся. Знаешь, такой эффект присутствия. Или опасности какой… Я, короче, нервно проснулся. Огляделся. И тут гляжу, а ты надо мной стоишь!
– Я?
– Ты.
– А может, ты все-таки не проснулся? – Я поглядел на Дрюпина строго. – А я явился к тебе во сне?
– Ну, тебе видней, конечно, как ты ко мне явился, я тебе рассказываю как было. Я проснулся и вижу – ты.
– А это был точно я?
Дрюпин кивнул:
– Ты. Знаешь, я твою поганую морду всегда определю. Правда, она у тебя такая бледная была, как у… покойника…
Тревожно. И плохо дело. Я с лицом, как у покойника, брожу по базе, это невесело в общем-то. И тут мне подумалось кое-что, и я спросил:
– А как я был одет?
– В халат, – сразу же ответил Дрюпин. – В такой черный халат, плащ даже такой. С капюшоном. На самые глаза надвинут был капюшон. Вот так…
Дрюпин показал как – до переносицы.
– Как же ты меня разглядел? Если я был в капюшоне?
– Знаешь, всегда разглядишь человека, собирающегося тебя прибить, я тебе уже говорил…
– А с чего ты взял-то это? Что я тебя прибить собирался? Я что, душить тебя начал? Или ножницы из кармана достал?
– Я по глазам же увидел! – заявил Дрюпин. – Это всегда видно! Ты на меня с такой ненавистью из-под капюшона смотрел! Будто я у тебя… ну, даже не знаю, что тебе сделал! Я и проснулся-то от твоего этого страшного взгляда!
– И что дальше было? – продолжал расспрашивать я.
– Ты же сам… Короче, ты смотрел-смотрел, а потом… Потом ты смылся. Я лежал сперва долго, ну и решил оборониться немного… А тут ты и сам заявился. Второй раз. Зачем-то переоделся только… Ты случайно не лунатик?
Лунатик. Хожу по ночам… Луноход. Не может быть такого. Если бы я ходил по ночам, мне бы давно об этом сказали. Меня бы лечили…
А может, я раньше луноходил? В той жизни, из которой ничего не помню? Только вот… Только вот при чем здесь плащ с капюшоном? У меня никакого капюшона с плащом нет, я вообще не терплю всякие капюшоны, когда что-нибудь на глаза налезает – просто вешаюсь. Тогда получается что? Что не луноход я вовсе, а шизик. Что где-то храню я этот черный плащ…
Со стороны атриума послышался приглушенный сабвуферный хлопок.
Птуккк.
Дрюпин ойкнул.
Что ж, этого и следовало ожидать. Сначала являюсь я-призрак-в-капюшоне, а затем вот такие хлопки раздаются.
Птуккк.
– Это что? – Дрюпин подвинулся к стене.
Я заметил, многие ищут в стенах поддержку, что ли, какую. Будто стены могут спасти.
– Что это? – спросил Дрюпин уже наоборот.
– Дробовик, – ответил я. – Кто-то пальнул из дробовика.
– Это неспроста, – забеспокоился Дрюп. – Сначала ты ко мне заглянул…
– Я к тебе не заходил, – перебил я, только Дрюпин не услышал.
– Потом ты второй раз ко мне зашел. А теперь стреляют…
– Тут всегда стреляют.
– Сегодня они не запускали ничего… – Дрюпин приложил ухо к стене. – Они ее не запускали. Почему тогда стреляют…
Со стороны атриума простучала очередь. Длинная. Ни разу не прервалась. Штурмовая винтовка. Чк-чк-чк.
Дрюпин от стены оторвался, огляделся полуубито.
– Оружие есть? – спросил я.
Дрюпин оружия никогда у себя не хранил. Во всяком случае, приличного. Разной хитроумной дряни у него было всегда куча. Трассеры, фризеры, о них уже говорил, а еще самосвязыватели, поскальзыватели, зуболом. Зуболом мне особенно нравился. С виду обычный, правда, чуть меньший в размерах мегафон, а наведешь его на цель, нажмешь на кнопочку – и у этой самой цели начинают жутко болеть зубы. Так что ничего, кроме зубной боли, не остается. Только работал вот он ненадежно, был еще не отлажен, и иногда зубы начинали болеть у самого стрелка. Выявить какой-то закономерности не удавалось, и зуболом находился в стадии вечной разработки уже больше года.
Странно даже, с чего это вдруг Дрюпин решил треснуть меня табуреткой? Мог бы сразу чем-нибудь мощным, запасы-то есть… Растерялся с испуга.
– Оружие нормальное есть? – снова спросил я.
– Шокер…
Я поднял с пола шокер. Семь зарядов осталось.
Еще очередь.
– Что это?! Что происходит?
– Кто-то стреляет, говорю же. Надо пойти…
– Ты думаешь, нападение? На базу кто-то напал?
Дрюпин зачем-то обернулся одеялом.
– Вполне может быть… – сказал я. – Тут полно всего. Оружие, взрывчатка. Не удивлюсь, если пара боеголовок даже припасена…
– Здесь нет боеголовок. Я пять раз все проверял. У нас здесь нет источника радиации…
Взрыв. Со стола посыпались гайки. Глухой такой взрыв, на пластик похоже.
– Это внизу, – сказал Дрюпин. – Что ты думаешь делать?
– Надо посмотреть.
– Может, не надо?
Еще взрыв. Уже граната. Лампа под потолком погасла, по углам загорелся тусклый красный цвет.
– Что это?
– Аварийное освещение, – пояснил Дрюпин. – Генераторы отключились. Везде темно теперь… Полчаса темноты.
– Включить можешь?
Дрюпин вытащил из шкафа ящик с небольшим лаптопом.
– Здесь я терминал собрал… – сказал он. – Так, неофициально… Попробую запустить пораньше…
– Попробуй. Слушай, Дрюмп, ты знаешь какое-нибудь имя на букву «я»?
– Ярыло, – сказал Дрюпин. – Тебе очень пойдет.
Я шагнул к двери.
– Ты что, действительно пойдешь? – спросил Дрюпин.
– Пойду. Погляжу одной рукой. Тебе кого-нибудь убить?
– Угу. Себя убей. А у Сирени как, дверь тоже открыта?
Я не ответил, открыл дверь, шагнул на галерею.
Снизу полыхнуло. Зеленым. В красном свете бластерный разряд казался зеленым, свирепый получался эффект…
Стоп! А кто, собственно, стреляет?
Бластерами десантникам нельзя пользоваться, даже в экстренном случае, за этим строго следят. Кто стреляет?
Снова автоматная стрельба. Потом крик. Кого-то прибили, однако…
Вжжих! Разряд в потолок, попал прямо в лампу, стекло взорвалось и посыпалось вниз золотым конфетти. Красиво. Что-то в последнее время слишком много разной стрельбы…
Я не удержался, выглянул за бортик вниз.
В атриуме разворачивалось сражение. Если сказать вернее, избиение. Избивали десантников.
Их было довольно много, десантников. Я быстро посчитал. Тринадцать штук.
Четверо шевелились на полу в неудобных позах.
Остальные нападали на человека, стоявшего в центре дворика. Человек был невысок, и на нем и в самом деле был плащ с капюшоном. Только в красном свете аварийных ламп он не казался черным, скорее, бордовым. Десантники нападали без оружия, винтовки беспорядочно валялись на полу вперемешку с другим оружием, я разглядел три бластера и переносной зенитно-ракетный комплекс.
Десантники нападали, человек отбивался.
Стреляли лишь двое. Да и то невпопад как-то, скорее даже не для поражения цели, а для отвлечения. Трассирующие пули пролетали над головой человека в плаще, но он не очень их пугался.
Один десантник сидел спиной к железобетонному кубу. С бластером в одной руке, с каской в другой. Палил он. Иногда. Большую часть времени пребывал в отрубе, пробуждаясь иногда и стреляя куда бог пошлет. Потом снова отрубался.
Сверху продолжал сыпаться мерцающий золотом порошок. Золотой снег. Странный Новый год. Все странно.
Сначала я не понял – к чему вся эта нелепая стрельба не по мишени. Затем дошло. Они даже резиновыми пулями в него не стреляли! Чем-то этот тип им был весьма и весьма дорог. Что ж, тем лучше. Шокер у меня наготове. Вырублю этого гада энергетическими соплями. Отличусь героически и узнаю, что за привидение такое…
Такая борзота – в одиночку на целую базу!
Сражение продолжалось. Счет в пользу оборонявшегося – нападать-то десантники нападали, только толку было мало.
Удивительное все-таки у него было искусство! Не видел такого. Ни в кино, ни вообще. Похоже на какой-то бредовый танец. Пляска Смерти, расхлябанный веселый макабр, что-то такое истеричное и сверхэффективное.
И оружие тоже. Вроде короткой алебарды с торчащим вверх шипом. Алебардо-чекан.
Движение, блеск и свист – десантник падает с подрезанными коленными сухожилиями.
Движение – клинок входит в плечо, оружие на пол, еще один, валяется, орет.
Красиво, можно смотреть долго, любоваться даже.
А где же, кстати, подмога? Так он всех их перекалечит. Не, я давно знал, что десантники наши в бою не очень велики, но чтоб так… Не справиться с каким-то недомерком – на голову ниже самого низкого…
Я вдруг понял.
Он совсем не недомерок. Он тоже. Тоже мальчишка.
Коллега?
Может, с другой базы? Может, есть другая такая, как наша?
Ладно, сейчас узнаем.
Я выдохнул и двинулся вдоль стены галереи, стараясь держаться подальше от перил. Так, на всякий случай.
Когда я добрался до лестницы, ведущей в атриум, схватка закончилась. Пули не свистели, лазер не полыхал, ничего не брякало, ничего не громыхало, только лампа разбитая все сыпала и сыпала золотой пылью.
Я притаился и почти сразу услышал, что по лестнице поднимаются. Громыхая оружием и, как мне показалось, железными сапогами громыхая. Куда он прет, интересно? С галереи никуда выйти нельзя, только снова в атриум… Можно в соседний блок перебраться, только зачем? Заблудился, что ли?
Посмотрим.
Подождем.
Я стал ждать.
Поднимался он достаточно медленно, нагруженно. Когда вывалился на галерею, стало ясно почему. Он собрал почти все валявшееся в атриуме оружие. Даже ПЗРК и то прихватил. Куда ему столько?
Любитель оружия прогрохотал мимо меня. Арсенал ходячий.
– Стоять, – негромко сказал я.
Мне понравилась его реакция. Он даже не сбросил оружие, а как-то вышел из него, все эти железяки остались на секунду висеть в воздухе, а он уже выхватывал из-за спины свою алебарду.
Я стрелял метров с пяти. Три выстрела. Соплемет выбрасывал парашютом шокирующие заряды, увернуться от них было нельзя. По уверениям Дрюпина.
А он и не уворачивался. Он шагал навстречу выстрелу, взмахивал секирой, шок-паутина разделялась на две части. И он сквозь них проходил.
Надо Дрюпину будет еще поработать над шокером, потом скажу. Если…
Три шага сквозь наэлектризованный силикон, парень оказался передо мной и на четвертом движении разрубил шокер. Больно ударило по пальцам, я остался безоружен.
Замер, прижавшись к стене. Это было лучшей тактикой, судя по классу подготовки, мальчик в плаще шутить не любил. Лишний раз двинешься – рассечет сухожилия. А они мне еще пригодятся.
А вообще… Вообще в горло, точнехонько в артерию упиралась сталь. Секира.
Он поднажал, и сталь прорезала кожу. Мыслей у меня никаких не было, просто стоял.
Рявкнули сирены – Дрюпин запустил генераторы. Вспыхнул свет, лампа была как раз напротив меня. Довольно долго я не видел ничего, кроме белизны.
Но что-то произошло.
– Как это… – еле слышно прошептал парень. – Что такое…
Алебарда отпустила.
Голос какой-то никакой. Хотя нет, противный, кстати.
Свет лупил в глаза, я старался все-таки через него проглядеться, нет, бесполезно. Зря я велел Дрюпу включить свет. Алебарда отдалилась от меня на сантиметр. Мало. Сантиметр – это мало…
– Брось оружие.
Ну вот, наконец-то. Сирень.
Грозная Сирень, воительница, птица смерти и дщерь Ахелоя [8], стояла в центре галереи, проснулась наконец-то. В гламурной розовой пижаме с цветочками и леопардами. Если бы я мог, я бы засмеялся, честное слово.
– Оружие на пол, – повторила Сирень.
Он медленно обернулся. Алебарду не выпустил, так и продолжал держать меня, лезвие почти на горле, одной ногой во тьме.
Сирень вышла из тени.
– Брось оружие, – приказала она.
Так спокойно-спокойно, но при этом ясно, что, если оружие не бросится, ничего хорошего ждать не стоит. И в подтверждение Сирень подняла «теслы». Ненормальность сгущалась – электромагнитные пистолеты-пулеметы дико не сочетались с розовой леопардо-цветочной пижамой, если бы я мог, я бы оборжался, честное слово, это было смешно.
Но он не засмеялся, он почему-то испугался. Я даже почувствовал, как дрогнула его рука, лезвие убралось еще на сантиметр, он что-то прошептал, но уже так тихо, что я не услышал…
Еще на сантиметр. Все равно мало. Для того чтобы рвануть, нужно сантиметра три.
– Положи топор! – Сирень целилась.
Непонятно куда только – то ли в меня, то ли в этого.
– Топор, говорю. – Сирень шагнула ближе.
Он опустил алебарду.
Я пытался разглядеть его, но видно было плохо, свет в глаза прямо, а капюшонщик стоял вполоборота.
– Отойди в сторону. – Сирень приближалась.
Я хотел сказать ей, что зря она подходит так близко, к таким нельзя близко подходить…
Он толкнул меня вперед, под «теслы», сам рванул в сторону лестницы.
Сирень нажала на курки. Не сомневаясь.
«Теслы» выпустили свои сотни пуль в секунду, две огненные полосы ударили в бетон стены меньше чем в метре от меня. Бетон потрескался, потек жарким малиновым сиропом.
По полу звенели падающие оболочки, цокали маленькие звенящие копытца, на галерее больше никого не было. Я и Сирень.
Она сменила магазины, прошла мимо меня, выглянула на лестницу.
– Никого, – сказала она негромко, сама себе.
Я тоже выглянул.
Действительно, никого.
Снизу, от атриума в броне повышенной защиты медленно поднимался увешанный разными видами смерти главный дес Гришин.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ''
1 2 3 4 5 6 7 8
Мне вдруг стало Дрюпина даже жалковато – такие подкоечные умения не от хорошей жизни вообще-то возникают. Я решил быть с Дрюпиным помягче.
– Ты что, Дрюпин, совсем сорвался? – голосом возможного старшего брата спросил я. – Нехорошо себя чувствуешь? Голова кружится? У тебя аптечка тут есть или одни припои разные? А может, за доктором сбегать? Сбегать?
Я это вполне серьезно говорил, без иронии. Наверное, это и успокоило Дрюпина. Хоть как-то.
– Странно… – тихо сказал он из-под кровати.
– Что странно?
– Странно слышать это от человека, который только что хотел тебя убить…
– Дрюпин! – Я укоризненно заглянул под кровать. – Ну ты что?! Зачем мне тебя убивать?
Видно плохо было, лишь глаза блестели из глубины.
– Ты бы вылез, – попросил я. – А то так неудобно дискутировать. Вылезешь?
– Не вылезу, – ответил Дрюпин.
Не надо людей жалеть, люди жалости не понимают.
– Зря. – Я выбрал на столе жестяную банку с разными электроштуками, уронил на пол.
– Эй! – возмутился Дрюпин из-под кровати.
– И сказала Мачеха Золушке, – я выбрал другую банку, – отдели горох от чечевицы до захода солнца, иначе… Иначе будет плохо. Мне кажется, Мачеха упростила этой глупой девчонке задачу – надо было добавить еще, допустим, перловку…
Я уронил третью банку, с какими-то мелкими треугольными штуковинами, они очень удачно смешались со штуковинами предыдущими.
Дрюпин не вылезал.
– А скажи-ка мне, Дрюпин, что будет, если все эти электротехнические принадлежности залить соплями из шокера? Отличный винегрет получится. Пожалуй, я…
– Ладно, вылезаю.
Койка подпрыгнула – наверное, Дрюпин пошел на подкоечный вираж.
– Только, Дрюп, давай, безо всяких там твоих фризеров, трассеров и пси-дайверов. Мне совсем шутить не хочется.
Койка перестала подпрыгивать. Что-то железно щелкнуло – Дрюпин, видимо, отказался от агрессивных планов.
Так же ловко, как и влез, Дрюпин вылез. Надо потом, при случае будет обучиться этой технике. Когда Дрюпин придет в норму.
Гений изучил разгром, поглядел на меня с осуждением.
– Ты сам виноват, – сказал я. – Нечего было…
– Ну, ты и гад… – выдал разочарованно Дрюпин.
– Успокойся, Дрюпин. Скажи спасибо, что я тебя прямо под койкой не расстрелял. Из твоего собственного соплястика. Ты бы очень мило там покорчился… Ладно, мне надоело с тобой собачиться. Давай разговаривать.
– Давай.
– Значит, ты настаиваешь на том, что я пытался тебя убить?
Дрюпин быстренько взглянул на все еще валяющийся на полу шокер. Для верности я подтянул его к себе носком ботинка. Отсекайте у людей искушения, и станут люди гораздо лучше.
– Ты не пытался… – поправил Дрюпин. – Ты хотел…
– А почему тогда не убил?
Серьезный вопрос. Если я уж так хотел, то почему тогда не убил?
– Откуда я знаю… – поежился Дрюпин. – Передумал, наверное…
– Подробнее.
– А ты что, не помнишь? – Дрюпин был насторожен.
– Не помню. Давно я заходил?
– Минут двадцать…
Дрюпин снова скосился на шокер.
Забавно. Забавные вещи у нас тут происходят. Угрожающие. Опасные, я услышал опасность. Казалось бы, что такого – Дрюпину прикошмарился я, мне самому много что снится, и сам себе я тоже частенько снюсь. Конечно, ничего… Но в этом во всем было что-то такое… неприятное.
Кто уснет у подножия сфинкса и увидит во сне себя, умрет до новой луны, так будет.
– Я спал, – стал рассказывать Дрюпин, – спал. Спал, но потом вдруг проснулся. Знаешь, такой эффект присутствия. Или опасности какой… Я, короче, нервно проснулся. Огляделся. И тут гляжу, а ты надо мной стоишь!
– Я?
– Ты.
– А может, ты все-таки не проснулся? – Я поглядел на Дрюпина строго. – А я явился к тебе во сне?
– Ну, тебе видней, конечно, как ты ко мне явился, я тебе рассказываю как было. Я проснулся и вижу – ты.
– А это был точно я?
Дрюпин кивнул:
– Ты. Знаешь, я твою поганую морду всегда определю. Правда, она у тебя такая бледная была, как у… покойника…
Тревожно. И плохо дело. Я с лицом, как у покойника, брожу по базе, это невесело в общем-то. И тут мне подумалось кое-что, и я спросил:
– А как я был одет?
– В халат, – сразу же ответил Дрюпин. – В такой черный халат, плащ даже такой. С капюшоном. На самые глаза надвинут был капюшон. Вот так…
Дрюпин показал как – до переносицы.
– Как же ты меня разглядел? Если я был в капюшоне?
– Знаешь, всегда разглядишь человека, собирающегося тебя прибить, я тебе уже говорил…
– А с чего ты взял-то это? Что я тебя прибить собирался? Я что, душить тебя начал? Или ножницы из кармана достал?
– Я по глазам же увидел! – заявил Дрюпин. – Это всегда видно! Ты на меня с такой ненавистью из-под капюшона смотрел! Будто я у тебя… ну, даже не знаю, что тебе сделал! Я и проснулся-то от твоего этого страшного взгляда!
– И что дальше было? – продолжал расспрашивать я.
– Ты же сам… Короче, ты смотрел-смотрел, а потом… Потом ты смылся. Я лежал сперва долго, ну и решил оборониться немного… А тут ты и сам заявился. Второй раз. Зачем-то переоделся только… Ты случайно не лунатик?
Лунатик. Хожу по ночам… Луноход. Не может быть такого. Если бы я ходил по ночам, мне бы давно об этом сказали. Меня бы лечили…
А может, я раньше луноходил? В той жизни, из которой ничего не помню? Только вот… Только вот при чем здесь плащ с капюшоном? У меня никакого капюшона с плащом нет, я вообще не терплю всякие капюшоны, когда что-нибудь на глаза налезает – просто вешаюсь. Тогда получается что? Что не луноход я вовсе, а шизик. Что где-то храню я этот черный плащ…
Со стороны атриума послышался приглушенный сабвуферный хлопок.
Птуккк.
Дрюпин ойкнул.
Что ж, этого и следовало ожидать. Сначала являюсь я-призрак-в-капюшоне, а затем вот такие хлопки раздаются.
Птуккк.
– Это что? – Дрюпин подвинулся к стене.
Я заметил, многие ищут в стенах поддержку, что ли, какую. Будто стены могут спасти.
– Что это? – спросил Дрюпин уже наоборот.
– Дробовик, – ответил я. – Кто-то пальнул из дробовика.
– Это неспроста, – забеспокоился Дрюп. – Сначала ты ко мне заглянул…
– Я к тебе не заходил, – перебил я, только Дрюпин не услышал.
– Потом ты второй раз ко мне зашел. А теперь стреляют…
– Тут всегда стреляют.
– Сегодня они не запускали ничего… – Дрюпин приложил ухо к стене. – Они ее не запускали. Почему тогда стреляют…
Со стороны атриума простучала очередь. Длинная. Ни разу не прервалась. Штурмовая винтовка. Чк-чк-чк.
Дрюпин от стены оторвался, огляделся полуубито.
– Оружие есть? – спросил я.
Дрюпин оружия никогда у себя не хранил. Во всяком случае, приличного. Разной хитроумной дряни у него было всегда куча. Трассеры, фризеры, о них уже говорил, а еще самосвязыватели, поскальзыватели, зуболом. Зуболом мне особенно нравился. С виду обычный, правда, чуть меньший в размерах мегафон, а наведешь его на цель, нажмешь на кнопочку – и у этой самой цели начинают жутко болеть зубы. Так что ничего, кроме зубной боли, не остается. Только работал вот он ненадежно, был еще не отлажен, и иногда зубы начинали болеть у самого стрелка. Выявить какой-то закономерности не удавалось, и зуболом находился в стадии вечной разработки уже больше года.
Странно даже, с чего это вдруг Дрюпин решил треснуть меня табуреткой? Мог бы сразу чем-нибудь мощным, запасы-то есть… Растерялся с испуга.
– Оружие нормальное есть? – снова спросил я.
– Шокер…
Я поднял с пола шокер. Семь зарядов осталось.
Еще очередь.
– Что это?! Что происходит?
– Кто-то стреляет, говорю же. Надо пойти…
– Ты думаешь, нападение? На базу кто-то напал?
Дрюпин зачем-то обернулся одеялом.
– Вполне может быть… – сказал я. – Тут полно всего. Оружие, взрывчатка. Не удивлюсь, если пара боеголовок даже припасена…
– Здесь нет боеголовок. Я пять раз все проверял. У нас здесь нет источника радиации…
Взрыв. Со стола посыпались гайки. Глухой такой взрыв, на пластик похоже.
– Это внизу, – сказал Дрюпин. – Что ты думаешь делать?
– Надо посмотреть.
– Может, не надо?
Еще взрыв. Уже граната. Лампа под потолком погасла, по углам загорелся тусклый красный цвет.
– Что это?
– Аварийное освещение, – пояснил Дрюпин. – Генераторы отключились. Везде темно теперь… Полчаса темноты.
– Включить можешь?
Дрюпин вытащил из шкафа ящик с небольшим лаптопом.
– Здесь я терминал собрал… – сказал он. – Так, неофициально… Попробую запустить пораньше…
– Попробуй. Слушай, Дрюмп, ты знаешь какое-нибудь имя на букву «я»?
– Ярыло, – сказал Дрюпин. – Тебе очень пойдет.
Я шагнул к двери.
– Ты что, действительно пойдешь? – спросил Дрюпин.
– Пойду. Погляжу одной рукой. Тебе кого-нибудь убить?
– Угу. Себя убей. А у Сирени как, дверь тоже открыта?
Я не ответил, открыл дверь, шагнул на галерею.
Снизу полыхнуло. Зеленым. В красном свете бластерный разряд казался зеленым, свирепый получался эффект…
Стоп! А кто, собственно, стреляет?
Бластерами десантникам нельзя пользоваться, даже в экстренном случае, за этим строго следят. Кто стреляет?
Снова автоматная стрельба. Потом крик. Кого-то прибили, однако…
Вжжих! Разряд в потолок, попал прямо в лампу, стекло взорвалось и посыпалось вниз золотым конфетти. Красиво. Что-то в последнее время слишком много разной стрельбы…
Я не удержался, выглянул за бортик вниз.
В атриуме разворачивалось сражение. Если сказать вернее, избиение. Избивали десантников.
Их было довольно много, десантников. Я быстро посчитал. Тринадцать штук.
Четверо шевелились на полу в неудобных позах.
Остальные нападали на человека, стоявшего в центре дворика. Человек был невысок, и на нем и в самом деле был плащ с капюшоном. Только в красном свете аварийных ламп он не казался черным, скорее, бордовым. Десантники нападали без оружия, винтовки беспорядочно валялись на полу вперемешку с другим оружием, я разглядел три бластера и переносной зенитно-ракетный комплекс.
Десантники нападали, человек отбивался.
Стреляли лишь двое. Да и то невпопад как-то, скорее даже не для поражения цели, а для отвлечения. Трассирующие пули пролетали над головой человека в плаще, но он не очень их пугался.
Один десантник сидел спиной к железобетонному кубу. С бластером в одной руке, с каской в другой. Палил он. Иногда. Большую часть времени пребывал в отрубе, пробуждаясь иногда и стреляя куда бог пошлет. Потом снова отрубался.
Сверху продолжал сыпаться мерцающий золотом порошок. Золотой снег. Странный Новый год. Все странно.
Сначала я не понял – к чему вся эта нелепая стрельба не по мишени. Затем дошло. Они даже резиновыми пулями в него не стреляли! Чем-то этот тип им был весьма и весьма дорог. Что ж, тем лучше. Шокер у меня наготове. Вырублю этого гада энергетическими соплями. Отличусь героически и узнаю, что за привидение такое…
Такая борзота – в одиночку на целую базу!
Сражение продолжалось. Счет в пользу оборонявшегося – нападать-то десантники нападали, только толку было мало.
Удивительное все-таки у него было искусство! Не видел такого. Ни в кино, ни вообще. Похоже на какой-то бредовый танец. Пляска Смерти, расхлябанный веселый макабр, что-то такое истеричное и сверхэффективное.
И оружие тоже. Вроде короткой алебарды с торчащим вверх шипом. Алебардо-чекан.
Движение, блеск и свист – десантник падает с подрезанными коленными сухожилиями.
Движение – клинок входит в плечо, оружие на пол, еще один, валяется, орет.
Красиво, можно смотреть долго, любоваться даже.
А где же, кстати, подмога? Так он всех их перекалечит. Не, я давно знал, что десантники наши в бою не очень велики, но чтоб так… Не справиться с каким-то недомерком – на голову ниже самого низкого…
Я вдруг понял.
Он совсем не недомерок. Он тоже. Тоже мальчишка.
Коллега?
Может, с другой базы? Может, есть другая такая, как наша?
Ладно, сейчас узнаем.
Я выдохнул и двинулся вдоль стены галереи, стараясь держаться подальше от перил. Так, на всякий случай.
Когда я добрался до лестницы, ведущей в атриум, схватка закончилась. Пули не свистели, лазер не полыхал, ничего не брякало, ничего не громыхало, только лампа разбитая все сыпала и сыпала золотой пылью.
Я притаился и почти сразу услышал, что по лестнице поднимаются. Громыхая оружием и, как мне показалось, железными сапогами громыхая. Куда он прет, интересно? С галереи никуда выйти нельзя, только снова в атриум… Можно в соседний блок перебраться, только зачем? Заблудился, что ли?
Посмотрим.
Подождем.
Я стал ждать.
Поднимался он достаточно медленно, нагруженно. Когда вывалился на галерею, стало ясно почему. Он собрал почти все валявшееся в атриуме оружие. Даже ПЗРК и то прихватил. Куда ему столько?
Любитель оружия прогрохотал мимо меня. Арсенал ходячий.
– Стоять, – негромко сказал я.
Мне понравилась его реакция. Он даже не сбросил оружие, а как-то вышел из него, все эти железяки остались на секунду висеть в воздухе, а он уже выхватывал из-за спины свою алебарду.
Я стрелял метров с пяти. Три выстрела. Соплемет выбрасывал парашютом шокирующие заряды, увернуться от них было нельзя. По уверениям Дрюпина.
А он и не уворачивался. Он шагал навстречу выстрелу, взмахивал секирой, шок-паутина разделялась на две части. И он сквозь них проходил.
Надо Дрюпину будет еще поработать над шокером, потом скажу. Если…
Три шага сквозь наэлектризованный силикон, парень оказался передо мной и на четвертом движении разрубил шокер. Больно ударило по пальцам, я остался безоружен.
Замер, прижавшись к стене. Это было лучшей тактикой, судя по классу подготовки, мальчик в плаще шутить не любил. Лишний раз двинешься – рассечет сухожилия. А они мне еще пригодятся.
А вообще… Вообще в горло, точнехонько в артерию упиралась сталь. Секира.
Он поднажал, и сталь прорезала кожу. Мыслей у меня никаких не было, просто стоял.
Рявкнули сирены – Дрюпин запустил генераторы. Вспыхнул свет, лампа была как раз напротив меня. Довольно долго я не видел ничего, кроме белизны.
Но что-то произошло.
– Как это… – еле слышно прошептал парень. – Что такое…
Алебарда отпустила.
Голос какой-то никакой. Хотя нет, противный, кстати.
Свет лупил в глаза, я старался все-таки через него проглядеться, нет, бесполезно. Зря я велел Дрюпу включить свет. Алебарда отдалилась от меня на сантиметр. Мало. Сантиметр – это мало…
– Брось оружие.
Ну вот, наконец-то. Сирень.
Грозная Сирень, воительница, птица смерти и дщерь Ахелоя [8], стояла в центре галереи, проснулась наконец-то. В гламурной розовой пижаме с цветочками и леопардами. Если бы я мог, я бы засмеялся, честное слово.
– Оружие на пол, – повторила Сирень.
Он медленно обернулся. Алебарду не выпустил, так и продолжал держать меня, лезвие почти на горле, одной ногой во тьме.
Сирень вышла из тени.
– Брось оружие, – приказала она.
Так спокойно-спокойно, но при этом ясно, что, если оружие не бросится, ничего хорошего ждать не стоит. И в подтверждение Сирень подняла «теслы». Ненормальность сгущалась – электромагнитные пистолеты-пулеметы дико не сочетались с розовой леопардо-цветочной пижамой, если бы я мог, я бы оборжался, честное слово, это было смешно.
Но он не засмеялся, он почему-то испугался. Я даже почувствовал, как дрогнула его рука, лезвие убралось еще на сантиметр, он что-то прошептал, но уже так тихо, что я не услышал…
Еще на сантиметр. Все равно мало. Для того чтобы рвануть, нужно сантиметра три.
– Положи топор! – Сирень целилась.
Непонятно куда только – то ли в меня, то ли в этого.
– Топор, говорю. – Сирень шагнула ближе.
Он опустил алебарду.
Я пытался разглядеть его, но видно было плохо, свет в глаза прямо, а капюшонщик стоял вполоборота.
– Отойди в сторону. – Сирень приближалась.
Я хотел сказать ей, что зря она подходит так близко, к таким нельзя близко подходить…
Он толкнул меня вперед, под «теслы», сам рванул в сторону лестницы.
Сирень нажала на курки. Не сомневаясь.
«Теслы» выпустили свои сотни пуль в секунду, две огненные полосы ударили в бетон стены меньше чем в метре от меня. Бетон потрескался, потек жарким малиновым сиропом.
По полу звенели падающие оболочки, цокали маленькие звенящие копытца, на галерее больше никого не было. Я и Сирень.
Она сменила магазины, прошла мимо меня, выглянула на лестницу.
– Никого, – сказала она негромко, сама себе.
Я тоже выглянул.
Действительно, никого.
Снизу, от атриума в броне повышенной защиты медленно поднимался увешанный разными видами смерти главный дес Гришин.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ''
1 2 3 4 5 6 7 8