«Сделайте его членом Совета, и пусть он принесет те же клятвы, которые связывают нас. Или вы боитесь его?»«Конечно, нет!» — негодующе сказала Вивьенн.«Он достаточно силен,» — сказала Софиана. — «Он гораздо взрослее, чем можно ожидать в его возрасте.»«Он не обучен.»«Тогда, давайте мы возьмем его обучение на себя, и убедимся, что он под надежным присмотром.»«Ему не хватает других качеств.»«Например?»«Предупреждаю тебя, Софиана, не дави на меня!»«Каких качеств ему не хватает?» — упорствовала Софиана. — «Я хочу быть уверена в том, что он, действительно, не готов, но назови мне конкретные причины.»«Очень хорошо.» — Вивьенн вызывающе вздернула голову. — «Он еще не достаточно безжалостен.»«Он еще не достаточно безжалостен,» — повторила Софиана. — «Понимаю. Может, ты предпочтешь Моргана или МакЛейна?»«Вы что, с ума сошли?» — прошептал Ларан, первым решившийся вмешаться в разговор.«Об этом не может быть и речи!» — сказала Кири, решительно тряхнув своей огненной гривой.«Тогда выберите другого Дерини, желающего принять на себя ответственность,» — ответила Софиана. — «В неполном составе мы работаем не в полную силу. Сколько может пустовать место Стефана Корама?»«Пусть лучше пустует, чем будет занято кем-нибудь, кто не готов обладать этой властью,»— огрызнулась Вивьенн.Арилан с интересом наблюдал за реакцией сидевших вокруг стола: Вивьенн и Кири продолжали спорить с Софианой по поводу самой идеи; Ларан был сильно взволнован, Тирсель, возбужденный, но задумчивый, на этот раз молчал; один только невозмутимый Барретт неподвижно сидел, углубившись в свои размышления, между Ариланом и Софианой.Не то, чтобы идея ввести Келсона в Совет была плохой — может, когда-нибудь это и случится. Поначалу, несмотря на то, что Совет быстро согласился признать короля полноценным Дерини, никто даже не пытался утверждать, что он достаточно подготовлен или опытен. Но за три года, прошедшие после того, как Келсон отстоял свой трон, Келсон получил много суровых уроков королевской власти и мужественности. Никто, кроме Арилана, не смог бы рассказать им об этом лучше. На самом деле, именно Арилан первым завел разговор о кандидатуре Келсона; именно Арилан проталкивал эту идею, хотя и гораздо мягче чем Софиана; именно Арилан, единственный из семи членов Совета, поддерживал постоянный контроль с королем и лучше чем кто-либо еще знал насколько суровым и дисциплинированным — и могущественным — становился король. Никогда раньше ни один из королей-Халдейнов не заседал в Совете; но никто из Халдейнов и не выказывал способностей Келсона.«Думаю, мы достаточно долго говорили об этом,» — сказал наконец Арилан, когда страсти улеглись. — «Даже если бы мы решились сегодня принять короля в наши ряды — а вы все знаете, что я думаю по этому поводу — сейчас неподходящее для этого время, война неизбежна, а вечером должен состоятся ритуал, о котором мы говорили. И я не думаю, что кто-то будет всерьез настаивать, что Морган или Дункан — подходящие кандидаты.»«Ну, слава Богу,» — проворчала Вивьенн.«Не беспокойся, Вивьенн,» — ответил Арилан. — «Я первый соглашусь, что оба все еще плохо известны нам. Кроме того,» — он позволил себе горькую гримасу, — «они все еще не простили мне, что мы явно бросили их как только Келсон укрепился на троне.»«Ты хочешь сказать, что они не доверяют тебе?» — спросил Тирсель.Арилан неопределенно покачал рукой.«Недоверие», пожалуй, слишком сильное слово» — сказал он. — «Скажем, они осторожничают в отношении меня — и кто может винить их за это? Они недовольны тем, что я не говорю ничего о Совете, а я, конечно же, не могу сказать им почему я не ничего не говорю.»«Три года назад ты привел их сюда без разрешения,» — твердо сказал Барретт. — «Они уже знают о нас слишком много.»Арилан склонил голову. «Я принимаю ответственность за это, но все равно считаю, что в тех обстоятельствах я поступил правильно. И с тех пор я полностью соблюдал ограничения, установленные Советом.»«И продолжай так же,» — пробормотала Вивьенн.«Давайте не будем снова уклоняться от предмета разговора,» — спокойно сказал Барретт. — «Это — старый, старый спор. Давайте вернемся к сегодняшнему вечеру. Денис, если ты не можешь помешать этому, то, может, ты сможешь контролировать происходящее?»Арилан коротко кивнул. «В пределах того, насколько любой обученный человек может контролировать внешний уровень ритуала — конечно. Я могу убедиться, что мы надлежаще защищены, что соблюдены формы, необходимые для серьезной работы с высокой магией. Но все происходящее на внутренних уровнях будет под контролем Келсона.»«Как насчет Риченды?» — спросил Ларан. — «Она может помочь тебе? Думаю, что ей Келсон доверяет.»«Да, он доверяет ей,» — Арилан переключил свое внимание на Софиану. — «А мы теперь знаем, что Риченда и обладает силой, и обучена, о чем мы раньше и не догадывались, не так ли, Софиана?»Софиана уклончиво пожала плечами.«Не вини меня в этом, Денис. Если бы меня спросили, я бы сказала вам раньше.»«Но она твоя племянница,» — сказала Кири. — «Ты знала, что она была обучена, но все же позволила ей выйти замуж за полукровку.»«Но, Кири, я ничего ей не позволяла ! Риченда — взрослая женщина, Дерини, и вполне может принимать свои собственные решения. А что касается того, что она — моя племянница,» — она снова пожала плечами, ее настроение стало каким-то странным, — «боюсь, что я ее еле знаю. Моя сестра и ее муж, выбирая Риченде первого мужа, решили, что она должна выйти замуж за человека не наших традиций и не нашей веры. Я была не согласна с ними, но уважала их решение. После того как она стала графиней Марлийской, я почти не видела девочку.»«Но выйти за Моргана…»В темных глазах Софианы полыхнул черный огонь. «Пытаетесь заставить меня осудить его?» — парировала она. — «Я этого не сделаю. Он сделал Риченду счастливой, принял внука моей сестры как своего собственного ребенка, у нее дочь от него, и я могу желать ему только добра — и, что любопытно, он не сделал ни одной ошибки. Я слышала, что его возможности огромны, даже без подготовки, но встречалась с ним только однажды. Само собой, он был настороже, но вел себя безупречно.»«Так, значит, ты тоже не доверяешь Моргану,» — сказала Вивьенн.«Что значит „доверяю“? „ — возразила Софиана. — «Я верю, что он подходящий муж и отец для моих родственников; я верю в искренность моей племянницы, когда она рассказывает мне о его благородстве во всем, что он сделал с того времени, как она познакомилась с ним. Все остальное, кроме этого — слухи. Как я могу доверять ему так же как я доверяю всем вам? Мы, члены Совета, часто можем не соглашаться, но, принося наши клятвы, мы все раскрыли друг другу свои души. Вот это — доверие“.Ларан поднял поседевшую бровь. «Значит, ты доверяешь Келсону?» — спросил он. — «А ты, Денис? Раскрывал ли король тебе свою душу?»«В том виде, о котором нам только что напомнила Софиана?» — Арилан улыбнулся. — «Вряд ли. Он приходил ко мне на исповедь, когда Дункана МакЛейна не было на месте, но это совсем другое. Тем не менее, я верю , что его конечные цели — те же, что и у нас».«Что насчет Найджела?» — нетерпеливо спросил Тирсель. — «Может, вы забыли, что сегодня вечером Келсон собирается передать ему часть своей силы».«Нет, мы не забыли,» — сказал Арилан. — «И я знаю, к чему ты ведешь, Тирсель. К счастью, мысль о том, что полной силой одновременно могут владеть несколько Халдейнов, еще не пришла в голову нашим упрямым молодым бунтарям. А если вы все хотите кое-чего, из-за чего стоит беспокоиться, то подумайте вот о чем: Келсон хочет, чтобы сегодня вечером присутствовал молодой Дугал МакАрдри. И еще . Не знаю, откуда, но он, по меньшей мере, тоже частично Дерини; а то, что он сам узнал об этом всего несколько месяцев назад, не значит, что он с тех пор ничему не научился от Келсона, Моргана и Дункана».Кири поморщилась, а Вивьенн пробормотала что-то вроде «еще один полукровка.»«А кроме того есть Джеана,» — продолжил Арилан, не обращая внимания на обеих женщин. — «Когда она вернется ко двору…»Все почувствовали как в них нарастает тревога, поскольку королева-мать происходит из того же рода, к которому принадлежал Ларан ап Норфал — прекрасно обученный Дерини с огромными способностями, который почти сто лет назад отказался повиноваться власти Совета. Несмотря на то, что Джеана не знала об этом, и всю свою жизнь отрицала, что в ней течет кровь Дерини, она все же смогла достаточно сильно использовать свою долго неиспользуемую силу во время коронации Келсона, чтобы всерьез задержать хорошо обученную колдунью, которая покушалась на жизнь ее сына.Но ее совесть так и не смогла примириться с этим, даже после почти трех лет отшельничества в монастыре. Ее неизбежное возвращение ко двору было еще одним неизвестным фактором, поскольку Джеана все еще была весьма враждебно настроена по отношению к Дерини.«За ней придется присматривать,» — сказал Барретт.Арилан кивнул и устало откинулся на спинку стула, прикрыв глаза рукой.«Я знаю,» — прошептал он.«За королем тоже,» — присоединилась Вивьенн. — «Нельзя, чтобы ему в голову пришла идея о том, что Найджел может сохранять силу после того, как Келсон породит своего собственного наследника.»«Я все это знаю,» — ответил Арилан.Но когда Совет перешел к обсуждению других вопросов, епископ Денис Арилан продолжал размышлять над возложенной на него задачей. Он, единственный из всех семерых, должен был разобраться в хаотическом нагромождении неизвестных и постараться поддержать хоть какое-то равновесие. ГЛАВА ПЕРВАЯ Со стрелами и луками будут ходить туда Исайя 7:24 «Келсон,» — сказал Аларик Морган, глядя вместе с королем на шумный двор ремутского замка, — «Вы становитесь суровым, жестоким человеком.» — Не обращая внимания на изумленный взгляд Келсона, он беспечно продолжил. — «Половина дам этого королевства, да и нескольких других государств чахнут по Вам, а Вы редко даже смотрите на них во второй раз.»На противоположной стороне залитого солнечным светом двора, на балконе, о чем-то щебетала без малого дюжина молодых дам в возрасте от двенадцати до тридцати лет, похожих своими яркими шелками и атласами на стайку певчих птичек — они явно пришли поглазеть на парней, оттачивавших во дворе свои боевые умения, но, вместе с тем, все они старались увидеть и привлечь внимание симпатичного и привлекательного молодого короля Гвинедда. Множество восхищенных взглядов было направлено и на прочих молодых людей, упражнявшихся с мечами, копьями и луками, поскольку практичные дамы осознавали, что шансы любой их них быть замеченной королем были ничтожны, но, тем не менее, бросали в сторону короля жаждущие взгляды.Келсон, стесняясь, удостоил их не только взгляда, в скупости на который его только что обвинил Морган, но и натянутой улыбки, сопровождавшейся признательным поклоном, что немедленно вызвало среди его поклонниц новую волну щебетания и прихорашивания. Повернувшись, чтобы снова видеть происходящее во дворе, он кисло посмотрел на Моргана и, подняв затянутую в кожу ногу, полуприсел на балюстраду внутреннего двора.«Они чахнут не по мне, а по короне,» — сказал он негромко.«Ага, это точно,» — согласился Морган. — «И рано или поздно Вам придется дать ее одной из них. А если и не одной из них, то кому-нибудь вроде них. Келсон, я знаю, что Вам надоело слушать это, но вам все равно придется жениться.»«Я уже был женат,» — прошептал Келсон, изображая интерес к бою на палках между двумя сквайрами Герцога Эвана. -«но моя невеста не дожила до возложения короны на ее голову.» — Он сложил руки на груди, покрытой мрачной черной одеждой, которую он носил. — «Я не готов жениться снова, Аларик. И не буду готов до тех пор, пока не совершу правосудие над ее убийцами.»Морган сжал губы в тонкую твердую линию, вспоминая картину совершения правосудия над одним из них: дерзкий Лльювелл Меарский со связанными сзади руками, стоящий холодным февральским устром спиной к палачу, с гордо поднятым подбородком в знак того, что его действия были оправданны. Меарский принц после вынесения ему приговора отказался от каких бы то ни было заявлений и презрительно отверг предложение завязать ему глаза, когда он опустился на колени на расчищенный от снега эшафот. И только в тот бесконечный миг перед тем, как меч палача окончательно исполнил правосудие, он быстро взглянул в глаза Келсона — обвиняюще и дерзко.«Почему он так посмотрел на меня?» — печально прошептал потрясенный король Моргану как только они скрылись от глаз публики. — «Я не убивал ее. Он совершил кощунственное убийство на глазах нескольких сот свидетелей — боже, убить свою собственную сестру! Его вина не вызызвала ни малейших сомнений. И приговор не мог быть иным.»Но, в конце концов, не только Лльювелл был виновен. Не меньшая ответственность за случившееся лежала на его родителях — претендентке Кайтрине и ее муже, предателе Сикарде — которые возглавили Меару в открытом мятеже против их законного суверена. Как прадед Келсона, стремившийся мирно объединить две страны, женившись на старшей дочери последнего правителя Меары — союз, который никогда не был признан большой частью меарской знати, считавшей другую дочь законной наследницей — Келсон попытался подтвердить это объединение свадьбой с плененной дочерью восставшей ныне династии, пятнадцатилетней принцессой Сиданой.У Сиданы были два брата, которые могли бы оспорить такое престолонаследие. Но Лльювелл, младший брат, к тому времени был уже в плену, а окончательная нейтрализация Кайтрины, Сикарда и второго брата сделала бы Сидану единственной наследницей династии по нисходящей. Ее дети от Келсона имели бы неоспоримое право на обе короны, что наконец-то могло бы решить более чем столетний сопр о законном наследовании.Но Келсон недооценил силу ненависти Лльювелла к всему, что имело отношение к Халдейнам — и не мог даже представить, что меарский принц скорее предпочтет убить свою собственную сестру в день ее свадьбы, чем увидеть ее вышедшей замуж за смертельного врага Меары.Таким образом, брачное решение меарского вопроса Келсоном было вынуждено стать военным — кампанией, к которой теперь готовился весь Гвинедд. Отец Лльювелла и его оставшийся брат, принц Ител, как считалось, сейчас собирали армию в глубине Меары, к западу от Гвинедда — и получили поддержку от Эдмунда Лориса, бывшего Архиепископа Валоретского и злейшего врага Келсона, который добавил свое религиозное рвение и антидеринийский фанатизм к и без того уже готовой взорваться ситуации в Меаре. Кроме того, как это уже однажды случилось, Лорис соблазнил некоторых епископов примкнуть к нему, придав надвигающемуся столкновению религиозный характер.Вздохнув, Морган заложил большие пальцы рук за ремень и вновь посмотрел на происходящее во дворе, где продолжалось соревнование в стрельбе из лука между тремя сыновьями принца Найджела и молодым Дугалом МакАрдри, новым графом Траншским; это соревнование, казалось, привлекало внимание Келсона гораздо больше чем разглядывание девушек. Этим утром и Дугал, и Коналл, старший из потомков Найджела, устроили впечатляющее представление меткой стрельбы; Дугал, с точки зрения Моргана, был лучше, поскольку стрелял с левой руки — «с гнутого кулака», как говорят в Приграничье.То, что Дугал умудрился сохранить эту способоность, не переставало удивлять Моргана, и не потому, что Дугал был умелым стрелком — Морган и раньше видел хороших стрелков с левой руки — а потому, что основную часть своего обучения молодой граф Траншский получил здесь, в Ремуте, в том числе и под руководством самого Бриона. А Брион, невзирая на постоянные возражения Моргана, утверждал, что левши нарушают устоявшийся порядок обучения практическому владению мечом и копьем, что, несомненно, было правдой, но он при этом забывал добавить, что в реальном бою воин, привыкший биться только с правшами, часто обнаруживает, что находится в невыгодном положении, столкнувшись с левшой, все движения которого зеркальны по отношению к движениям, которые были знакомы и, следовательно, в определенной степени предсказуемы для обычного воина.В конце концов Брион согласился с тем, что надо тренировать обе руки на случай, если во время боя рана заставит переложить оружие в другую руку, но до самой своей смерти придерживался мнения, что его будущие рыцари не должны быть левшами. Эта тенденция сохранилась до сих пор, хотя со смерти Бриона прошло более трех лет. Морган видел, как на противоположном конце двора барон Джодрелл учил молодых оруженосцев владению мечом и щитом — ни один из них не был левшой.С Дугалом, конечно, все было не так. Хоть он и стал пажом при дворе когда ему было всего лишь семь лет, меньше чем большинству прочих мальчишек его положения, еще до того как ему исполнилось двенадцать, ему пришлось вернуться в Приграничье и завершать свое обучение в местах где главным было выживание, а не стиль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41