Так, в результате дерзкой операции удалось вынудить к капитуляции гарнизон одного из крупнейших городов Италии – Милана. Роммелю противостояли 40 000 солдат и присоединившиеся к ним бойцы Сопротивления, но маршал разработал и осуществил хитроумный план: после ложного сигнала воздушной тревоги разведывательные роты немцев проникли в город и захватили ключевые позиции в оборонительных порядках неприятеля, а после «отбоя тревоги» захватили в плен и разоружили выбирающихся из укрытий итальянцев!Тем временем немецкий Южный фронт севернее Неаполя едва сдерживал удары превосходящих сил противника, так что миланская интермедия едва ли могла преуменьшить всю серьезность создавшегося положения в средиземноморском регионе. Положение германских войск на юге было крайне тяжелым. Силы стремительно таяли, а протяженные коммуникации подвергались ежедневным воздушным налетам, и с каждым днем снабжение войск ухудшалось. В то время, как Южный фронт истекал кровью, в расположении группы армий Роммеля царила гротескная идиллия: после разоружения итальянской группировки 7 или 8 дивизий практически остались без дела, если не считать мелких стычек с партизанскими бригадами Тито под Горицией и Фиуме. Ни о какой координации действий не могло быть и речи, потому что на тот момент в Италии было два главнокомандующих: Южным фронтом руководил Кессельринг, а в Северной Италии командовал Роммель. Создалась совершенно недопустимая с военной точки зрения ситуация, и Роммель в который уже раз указал Йодлю на всю шаткость немецких позиций. Маршал потребовал принять четкое и взвешенное решение: установить единоначалие в целях успешной обороны Италии, сокращения потерь и концентрации имеющихся сил.Наконец, последовал долгожданный вызов, и, захватив с собой все необходимые документы, Роммель вылетел в штаб-квартиру фюрера для «уточнения положения на вверенном ему участке фронта». В дополнение к повестке вечернего совещания генерал-фельдмаршал высказал свои соображения по итальянскому театру военных действий, подкрепляя выступление обширным картографическим материалом. Главным доводом его выступления был очевидный факт, что, «исходя из имеющихся в наличии сил, стационарные позиции в Италии непригодны для обороны». К тому же не следовало исключать возможность, что «в один прекрасный момент напряженное положение на других фронтах могло потребовать от ОКВ передислокации определенного контингента германских войск из Италии». Не было никакой необходимости проливать кровь в Южной Италии для того, чтобы уже через несколько недель или месяцев все равно оставить не удерживаемые в принципе позиции. Генерал-фельдмаршал Роммель настаивал на необходимости построения глубоко эшелонированных оборонительных порядков в Северных Апеннинах и позднее у южных отрогов Альп. Одновременно он планировал проведение контратакующих операций силами 2-х или 3-х моторизованных пехотных и танковых дивизий. С помощью выделенных мобильных соединений можно было бы сдерживать наступательную активность врага, глубоко вклиниваться в его боевые порядки, связывать силы, стягивать на себя резервы, затем неожиданно перегруппировываться и наносить удары на другом направлении. Одним из непременных условий успеха такой тактики ведения боевых действий является массированная воздушная поддержка. Воздушный флот союзников в Средиземноморье насчитывал около 4 000 боевых самолетов, а в самой Италии было задействовано не менее 1 000 крылатых машин. Люфтваффе I могли противопоставить им не более 250 истребите-I лей и бомбардировщиков, из которых только 50 % были в боеспособном состоянии.В стенах «Волчьего логова» не часто звучали смелые и решительные речи подобного рода. Роммель и сопровождавшие его офицеры не без тревоги прибыли в Ставку, зная болезненную реакцию фюрера на одно только упоминание об отступлении. Во время доклада Йодль укоризненно покачивал головой, а Кейтель переминался с ноги на ногу, всем своим видом демонстрируя неловкость за очевидную промашку своего подопечного, осмелившегося говорить такое в лицо фюреру. К всеобщему удивлению Гитлер неожиданно тихо произнес:– Наверное, вы правы, Роммель. Я разделяю ваше мнение. Хорошо, я назначу вас главковерхом в Италии. Ждите, в ближайшее время вы получите подписанный приказ…Потом он взял лежащий у него на столе проект приказа и продемонстрировал его Роммелю. Там, среди прочего, были и такие слова – «назначить генерал-фельдмаршала Эрвина Роммеля главнокомандующим экспедиционными войсками рейха в Италии с подчинением ему всех сухопутных, военно-воздушных и военно-морских сил». Согласно этому же приказу фельдмаршал Кессельринг и офицеры его штаба переводились в оперативный резерв фюрера.Казалось, что здравому смыслу Роммеля удалось одержать верх! Окрыленному маршалу показалось в тот момент, что в недалеком будущем ему, возможно, удастся навсегда отучить Гитлера от замашек азартного игрока и даже изменить его мировосприятие. Фельдмаршал немедленно вылетел в Италию и уже на следующий день собирался выехать в Рим – принять от Кессельринга командование Южным фронтом. Увы, этим мечтам так и не суждено было сбыться. Преисполненного энтузиазма Роммеля спустила с небес на землю шифровка из оперативного отдела Йодля, в которой его уведомляли о некоторой отсрочке вступления в должность – дескать, в Ставке он видел только черновик проекта, сам приказ еще не подписан, поэтому придется несколько дней подождать…Беспокойство Роммеля нарастало с каждым днем, а в ответ на настойчивые запросы начштаба генерала Гаузе приходил стереотипный ответ – ждите, фюрер еще не поставил свою подпись. В конце концов, терпение маршала лопнуло, он связался с Кейтелем и без всяких церемоний задал тому прямой вопрос:– Не могу понять, что происходит. Фюрер показал мне приказ, в котором черным по белому было написано, что он назначает меня главнокомандующим в Италии. Я не хочу вступать в бой, когда опять будет уже слишком поздно что-либо изменить. Когда придет приказ и почему, черт возьми, он не пришел до сих пор?Кейтель долго подбирал слова и, наконец, произнес:– Фюрер пока не принял окончательного решения. Вас уведомят…Только после этого разговора Роммель окончательно понял, что ему уже никогда не удастся дождаться поступления приказа, а спустя несколько часов пришла очередная шифровка из ОКВ, откладывающая вступление в должность на неопределенный срок… ПРОЖЕКТЫ КЕССЕЛЬРИНГА Между тем в штаб-квартиру Роммеля на озере Гарда пришло сообщение, объясняющее маловразумительную историю с «приказом фюрера»: оказалось, что после визита фельдмаршала в Ставке побывал Кессельринг. Он нарисовал радужную картину состояния дел на Южном фронте и утверждал, что на юге не только можно, но и необходимо держаться. Искрящийся оптимизмом Кессельринг договорился до того, что обещал благосклонно внимавшему ему Гитлеру сбросить в море англо-американский десант. В своем докладе Роммель даже не упомянул о такой возможности, потому что на самом деле ее и не было – англичане и американцы основательно закрепились на юге при мощной поддержке с моря и с воздуха, а неуемный оптимизм Кессельринга преследовал совершенно иные цели.Маршал неоднократно утверждал, что «южные позиции не пригодны для долгосрочной обороны, а их коммуникационные линии слишком растянуты и уязвимы». Полупарализованные люфтваффе были уже не в состоянии обеспечить безопасную доставку снабжения из долины По на фронт и защитить безоружные транспорты от систематических налетов бомбардировочной и истребительно-бомбардировочнои авиации противника. Роммель выступал за радикальное решение вопроса: самим своевременно оставить не защищаемые по определению позиции, а не цепляться за них ценой ненужных и непомерных для вермахта потерь, чтобы в конечном итоге все равно отступить.Фельдмаршал предполагал, что за спиной Кессельринга стоит одиозная фигура Йодля, который недоброжелательно отнесся к его реалистичному докладу о положении на средиземноморском театре военных действий, а в ответ на утверждение о подавляющем превосходстве противника в воздухе развязно бросил:– Ну, Роммель, нельзя же все видеть только в черном цвете. У союзников просто не может быть столько самолетов…Роммель тут же предъявил ему статистическую информацию и аэроснимки – ответом была пренебрежительная гримаса.Злонамеренный оптимизм Кессельринга при оценке ситуации на Южном фронте и послужил главной причиной его назначения на пост главнокомандующего вооруженными силами Германии в Италии – пост, обещанный фюрером Эрвину Роммелю. В который уже раз Гитлер пошел по пути наименьшего сопротивления и сделал выбор в пользу удобного, но малоэффективного решения, отказавшись от услуг фельдмаршала.Внешне события первых недель и даже месяцев развивались по сценарию Кессельринга. Оказалось, что Южный фронт действительно можно удержать, но только ценой таких усилий и привлечением таких средств, которые не соответствовали масштабам поставленных задач. Фронтовые командиры скептически относились к его стилю руководства, а самые злые языки утверждали, что за исходящими из штаба приказами стоят люди, у которых «душа не болит за армию». На пользу Кессельрингу шли его открытость и дружелюбие, а свои мужество и решительность он не раз демонстрировал на переднем крае немецкой обороны. После войны его оппонент на этом участке фронта, британский генерал Ричи, отмечал:– Солдаты Кессельринга воевали с нами честно и по-рыцарски.Вопреки прогнозам Роммеля Южный фронт продолжал держаться. За кажущейся ошибочностью позиции маршала крылось нечто большее, чем стойкость немецких солдат или мудрость армейского руководства. Едва ли союзники не воспользовались бы зияющими семидесятикилометровыми брешами в оборонительных порядках немцев, если бы изначально намеревались продвигаться вперед. Союзники вели выгодную им «сантиметровую войну», исходя из стратегической концепции «битвы за Средиземноморье». Их интересовали не территориальные завоевания в Италии, а планомерное уничтожение немецких дивизий (как и предсказывал фельдмаршал Роммель), чтобы не опасаться удара с тыла после запланированного вторжения во Францию. Оставались еще и итальянские дивизии: минимального давления с их стороны было вполне достаточно для того, чтобы окончательно сковать обескровленную немецкую армию.Военная стратегия союзников всецело подчинялась далеко идущим политическим целям, а итальянская кампания – самое яркое подтверждение этому. Англичане и американцы воевали «малой кровью» и этим серьезно отличались от испытывавших тотальный дефицит сил и средств немцев, вынужденно руководствовавшихся другими принципами ведения боевых действий. Британский полковник, захваченный в плен на итальянском фронте, изящно сформулировал различия в подходах:– Вы, немцы, бережете технику и бросаете в бой солдат. Мы бережем солдат и бросаем в бой технику! САМООБМАН ИЛИ ЛОЖЬ? 30 сентября 1943 года, когда борьба за единоначалие в Италии была еще в самом разгаре, Роммель приехал в Ставку вместе с офицером своего штаба, оберстом Моллем – критически настроенным ветераном африканских баталий, с лучшей стороны проявившим себя и в сражениях за плацдарм Неттуно. Молль присутствовал на оперативном совещании и был представлен Адольфу Гитлеру, который, стоя у большой штабной карты, сам в этот день анализировал обстановку на фронтах. Оберст впервые лицезрел ближайшее окружение фюрера в рабочей обстановке и был потрясен до глубины души. Спустя несколько часов после совещания он записал в своем дневнике:– …Затем фельдмаршалы Кессельринг и Роммель доложили фюреру о трофеях, захваченных в ходе операции разоружения итальянских дивизий. Фюрер потерял дар речи от изумления и отказывался верить, что у итальянцев, вечно жаловавшихся на «бедность» и на то, что «им нечем воевать», было конфисковано столько техники и оружия. «Я просто не в состоянии поверить этому», – произнес он несколько растерянно. Когда то же самое подтвердил и Кессельринг, возмущению его не было границ: «Как же эти калеки докатились до такого?» Импульсивный Геринг воскликнул: «Итальянцы и дуче вместе с ними годами занимались саботажем. Они попросту разворовывали технику и самолеты. Дуче и не пытался глянуть дальше своего носа, да только за одно это его нужно поставить к стенке!» Этот выпад не понравился Гитлеру и он возразил, что главная вина лежит на короле и его генералах, которые с самого начала замыслили измену и с нетерпением дожидались капитуляции…В связи с боевыми действиями в Южной Италии фюрер особо подчеркнул, что каждый день, каждая неделя и каждый месяц, пока мы сдерживаем наступление врага, важен для рейха: «Нужно выиграть время, в этом залог нашей грядущей победы. Знаю, что вашему фронту тяжело, но и у остальных серьезные проблемы с техникой и резервами. Держитесь, а когда вам покажется, что совсем не осталось сил, подумайте о том, что в ходе любой войны наступает такой момент, когда победа зависит не от числа выигранных сражений, а от силы духа и прочности человеческого материала. В этой войне победит тот, кто стиснет зубы и не сломается. Время, нам нужно время и еще раз время».Потом рассмотрели ряд общих вопросов. Среди прочих Кейтель и Йодль эмоционально обсуждали, целесообразно или нецелесообразно использование вьючных животных в пехоте. Кейтель утверждал, что мулы и ослы так же хорошо, как и лошади, могут тащить тяжелые орудия, только их в одну запряжку пойдет больше, чем лошадей. Йодль яростно возражал, что мол ничего подобного, «…точно знаю, что не потянут – да я почти всю свою жизнь имел дело с ослами и прекрасно их знаю». (Йодль начинал военную карьеру в горнострелковых частях.) За столом раздался дружный хохот, а Кейтель слегка покраснел!Вечернее совещание началось в 20.30 и продолжалось до 23.00. Рейхсминистр Шпеер докладывал фюреру о производстве вооружения за сентябрь и назвал следующие цифры: 440 зенитных орудий, 450 танков и самоходных орудий, 80 «Тигров». Судя по всему, фюрер был вполне удовлетворен. Однако в своем рапорте Шпеер не упомянул вражескую производственную статистику, а надо бы… Дело в том, что русские производят на своих заводах минимум 1 900 танков ежемесячно, а еще от 400 до 1 000 танков каждый месяц поступают из Америки. Поэтому вполне уместно сравнивать отечественное производство с вражеским, ведь только таким образом можно получить достоверную картину происходящего. Не сопоставленные показатели – это либо попытка самообмана, либо наглая ложь. Особенно плохи наши дела в самолетостроении. Только к 1 мая 1944 года Геринг планирует выйти на уровень 1 000 истребителей ежемесячно. Тем временем противник (США) производит от 8 000 до 10 000 самолетов в месяц. Похоже, что это никого не беспокоит.Потом представитель министра иностранных дел, рейхсляйтер Борман, Так в тексте. Мартин Борман в это время занимал пост начальника партийной канцелярии и секретаря фюрера. (Прим. перев.)

ознакомил нас с последними политическими новостями – в устном и письменном виде.Фюрер зачитывал вслух отдельные документы и комментировал их. Мне запомнилось, какую характеристику он дал нашим союзникам: «…венграм и румынам больше нельзя доверять. Те и другие начинают воротить от нас нос и воюют по инерции. С болгарами дела обстоят не намного лучше». Дипломатическая нота венгерского правительства – дескать, они готовы продолжать борьбу, вызвала следующее замечание фюрера: «Мышиная возня в духе Бадольо…» Подшитые в два толстых тома жалобы Антонеску на стычки с немцами фюрер с усмешкой передал министру иностранных дел и не преминул заметить: «Времени у вас предостаточно, ознакомьтесь. У вас теперь нет возможности обмениваться нотами, так что делать все равно нечего».Рассуждая о наших перспективах в Италии и об ожидаемой активности Муссолини, фюрер высказался в том смысле, что «дуче был и останется римлянином. Вначале он должен конфисковать незаконно приобретенное имущество зятя». Обращаясь к Шпееру, Гитлер произнес: «Возьмите под свой контроль незаконно нажитые капиталы фабриканта, иначе итальянцы разворуют все…»В самом конце совещания фюрер прокомментировал намерения дуче создать социалистическое государство нового типа. В этом случае Муссолини пришлось бы национализировать промышленные предприятия и препоручить управление рабочим. Фюрер считал такую постановку вопроса абсолютно абсурдной: «Предприятием может руководить только тот, кому оно принадлежит, а уж какие руководители из рабочих – лучше и не говорить. Овеществленный труд как таковой – это единственный долговечный капитал. Фабрика может иметь на банковском счете сто тысяч марок, но если рабочие бездельничают, она обанкротится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35