Теперь, если бы Юна не спала, она могла бы рассмотреть этот черный предмет посреди зала, только теперь он не был черным. Он горел миллионом глубоких зеленых огней, и это был трон. Но Юна спала. Рыжебородый поднял ее на руки. Юна что-то пробормотала.
- Что? - спросил рыжебородый. - Что ты хочешь узнать?
Юна открыла глаза и некоторое время молча смотрела на него.
Взгляд ее упал на окно, из которого торчали ветки дерева. - А...- сказала Юна хрипло, - ...как оно закрывается?
- Оно не закрывается, - сказал рыжебородый.
Юна проснулась.
Она вынырнула на поверхность. Она где-то плутала, в каких-то глубоких водах, кошкой... или мышкой? Может, собакой? Но тут ее стало звать: просыпайся, просыпайся! - болтая ногами и помогая руками она стала поспешно всплывать на этот зов, и - раз! - вынырнула: несколько секунд все было мутное, и вдруг приобрело четкость.
Она лежала на кровати в маленькой комнатке. Сквозь ветки дерева в окно пробивалось солнце. И кто-то на нее смотрел. Не в окно (это она в окно), а откуда-то сбоку.
Юна притворно потянулась и зевнула, - и вдруг резко повернулась в ту сторону, к двери.
Дверь захлопнулась. Но потом там, видимо, поняли, что проиграли. Дверь отворилась и в комнату вошла девчонка. Подойдя к кровати, она остановилась и стала бесцеремонно разглядывать Юну.
Девчонка была настоящая красавица. К тому же, она сама об этом явно знала. У нее были длинные темные волосы, распущенные по плечам, цветом как каштан, а вместо одежды на ней была занавеска с окна, хитроумно закрученная и схваченная черным широким кожаным поясом, а на груди заколотая большой брошкой. Больше всего на свете Юна не любила таких девчонок.
Девчонка смотрела на нее в упор черными блестящими глазами. Потом она сказала:
- Я королева.
- ...Да? - спросила Юна язвительно. - А я - четырнадцать тигров из зоопарка.
Девчонке это не понравилось, она дернула головой. Она сказала:
- Черта с два! Черта с два, - повторила она с удовольствием, - ты не четырнадцать тигров. А я - королева. Повелительница всех изумрудов мира, королева Яблочного Замка Санта Первая!
- Фу-ты ну-ты, - сказала Юна, садясь на кровати. - Нацепила занавеску и воображает! Видали мы таких королев знаешь где в белых тапочках? Щас дам по башке, так уедешь на горшке!..
Девчонка наконец обиделась. Она сказала противным взрослым голосом:
- Нельзя ли повежливее? Ты у меня в гостях, во-первых!
- Фигос под нос, - отрезала Юна. - Я тебя и знать не знаю! И в гости я не просилась, я просто себе бежала, а этот, - она покрутила рукой у лица, - с рыжей бородой, это он меня сюда затащил. А никакие и не гости.
- Юрис Рыжебородый, - сказала девчонка важно. - Он доложил нам поутру о появлении нового человека нынешней ночью, и мы прибыли сюда самолично убедиться в этом, а также пригласить ГОСТЯ к завтраку, это великая честь, дура!.. Как, ты сказала, тебя зовут?
- Я никак не сказала, - сказала Юна, - а за дуру...
Девчонка расхохоталась и выбежала за дверь. Но тотчас дверь открылась снова, девчонка всунула голову в комнату:
- Да, и перед тем, как спускаться вниз, не забудь открыть окно, пусть ветер здесь подметет! - Дверь захлопнулась. Юна слышала, как девчонка сбегает вниз по лестнице. Слышно было еще, что внизу тоже есть люди, они ходили и разговаривали. Похоже, здесь было полно народу. Юна еще посидела на кровати, ожесточенно грызя все ногти на правой руке сразу - она вспомнила, что вчера не успела этого сделать. Пионерский лагерь какой-нибудь, - подумала она. Однажды Юна была в пионерском лагере, правда, всего три дня, потом ее выгнали. Но в пионерском лагере никто бы ей не дал спать сколько хочешь, и потом, лагерь это летом, а сейчас осень. Ну тогда... еще что-нибудь. Хорошо бы, лесные разбойники, только их не бывает, знаем, не маленькие. Юна откинула одеяло, под которым оказались ее ноги в штанах - ни одна беспризорница не раздевается на ночь! - пошла к двери, но потом вспомнила, подошла к окну и открыла его. Ветер ворвался в комнату. Юна поежилась - он был все-таки холодный, несмотря на солнце.
Спустившись по маленькой деревянной лестнице, Юна оказалась в темном коридорчике. Куда дальше идти, она не знала, и наугад толкнула одну из нескольких дверей.
В этой комнате было тоже распахнуто окно и, кроме того, дверь, ведущая на улицу, и ветер гулял по ней совершенно свободно. В комнате никого не было, если не считать здоровенного дядьки, косматого и бородатого, который сидел на посудном шкафу, почти упираясь головой в потолок. Юна уставилась на него, раскрыв рот. Дядька повернулся к ней.
- Здоров! - рявкнул он. - Держи яблоко! - И швырнул в нее красное яблоко. Шлеп! - в последний момент Юна успела заслонить лицо руками, и яблоко попало ей в ладони. Яблоко было ничего себе.
- Сп... спасибо, - сказала Юна.
В окне появилась голова мальчика лет семи.
- Папаша Маугли, - сказал он заискивающе, тонким голосом. - Ну слазь. Мы больше не будем.
- Черта с два! - рявкнул дядька. - Черта с два я слезу, будьте вы прокляты! Не вижу тебя в упор.
- Ну Папаша Маугли, - сказал мальчик. - Ты же обещал. Говорю тебе, мы больше не будем. Ну что ты как дурак.
- А ты... ты... - Дядька задохнулся от возмущения. - Иди отсюда, сопля зеленая! - заревел он.
Юна попятилась и задом вышла обратно в коридор, плотно закрыв дверь, и толкая взамен следующую. К счастью, в этой комнате было все нормально; то есть там никого не было, а на столе стояла тарелка и чашка, в тарелке дымилась жареная картошка с грибами, а в чашке - малиновый компот. Не раздумывая долго. Юна села и навернула это дело в две минуты. Она допивала холодный компот, тоненькой струйкой пропуская его сквозь зубы, когда открылась дверь и вошел вчерашний человек с рыжей бородой.
- О, привет, - сказал он.
- Я съела, - объявила Юна, ткнув пальцем в пустую тарелку.
- Правильно сделала, - сказал рыжебородый. - Ну и как?
- Чего - как?
- Да все.
- Нормально, - сказала Юна с некоторым сомнением. Рыжебородый больше ничего не спросил, он смотрел в окно. Юна тоже молчала, не потому, что ей было нечего спросить, - но выказывать любопытство настоящие беспризорницы считают ниже своего достоинства. Но он, как видно, собирался глядеть в окно до следующей весны. Поэтому, кашлянув, Юна наконец сказала независимым голосом:
- Эй, послушай... те. Мне надо домой. В город.
- В город?.. - удивился рыжебородый. Он по-прежнему смотрел в окно.
- Ну да, - сказала Юна. - А что, нельзя? Может быть, вы еще скажете, что я у вас в плену?
Рыжебородый оторвался от окна и взглянул на беспризорницу Юну.
- Нет, почему же, - сказал он. - Ты прямо сейчас пойдешь? Тогда надо только чтобы я, или кто-нибудь, провел тебя через лес до электрички. Электричкой до города час езды.
- Да? - сказала Юна.
- Вот, правда, лес, - сказал рыжебородый задумчиво. Он опять смотрел в окно.
- А что - лес? - спросила Юна.
- Лес... - рыжебородый качнул головой, - он, понимаешь... лес. Он может и не пустить...
Юна долго ждала, но так как продолжения не последовало, то она наконец догадалась обернуться и тоже посмотреть в открытое окно.
Она увидела вчерашнюю женщину с длиннющими черными волосами. Женщина стояла в саду и держала ладонь раскрытой. Над ладонью летали птицы. Некоторые присаживались, а некоторые склевывали на лету.
- Извини. - Рыжебородый повернулся к Юне. - Красиво, - объяснил он, кивая на окно, - люблю смотреть. Так про что ты спрашивала?
- Про лес? - предположила Юна.
- А, ну да, - сказал рыжебородый. - Все нормально с лесом. Я думаю, ты можешь не бояться. Раз уж ты сюда попала... Только, знаешь, я тут только что встретил на речке королеву, она совершала утреннее омовение. Она просила, чтобы ты ее подождала...
- Королеву?.. - спросила Юна.
- Королеву Санту, - рыжебородый кивнул. - Она хочет тебе что-то показать, а может, она хочет, чтобы ты ей что-то показала...
Дверь распахнулась, впуская утреннюю девчонку - только теперь она была одета не в занавеску, а в чьи-то громадные штаны, подпоясанные тем же широким поясом и неоднократно подвернутые снизу, - и с ней была еще одна девчонка, вся кудрявая и кругленькая.
- Юрис! - воскликнула Санта (теперь мы будем называть ее так; почему бы и нет?) - Смотри, это Кондора штаны, красиво, да?
- Очень, королева, - важно отвечал рыжебородый.
- Все, ты свободен, - объявила Санта, - и ты тоже. - Она кивнула кудрявой девчонке на дверь.
- А можно я с вами, королева? - запищала та.
- Еще чего не хватало! - Санта фыркнула. Девчонка, однако, ничуть не обидевшись, спросила:
- А ты представишь нас друг другу? - и уставилась на Юну. Санта фыркнула снова, но все-таки сделала церемонный жест в сторону девчонки:
- Анна-Лидия Вега-Серова. Она маленькая, - сказала Санта беспризорнице Юне, - оттого у нее и имя такое длинное. Она ничего, только глупая совсем. А ты, я не знаю, как тебя зовут.
- Беспризорница Юна, - сказала беспризорница Юна.
- Ее зовут беспризорница Юна, - сказала Санта кудрявой Анне-Лидии, слышала? Все, иди отсюда! - Анна-Лидия Вега-Серова вышла вслед за Юрисом, Санта закрыла за ними дверь, повернулась к Юне, прижала палец к губам. Тихо!.. - некоторое время она стояла, прислушиваясь, потом подошла к Юне. Они ушли, - сказала она, - я их выгнала, теперь мы вдвоем. Ну вот что, слушай, в моем замке есть куча всяких тайн и интересных вещей. Я тебе, может быть, кое-что покажу... если ты только будешь себя хорошо вести.
Юна хмыкнула, откусила яблоко - то самое. Прищурившись, она сказала:
- Очень надо! И никакой это не замок, а просто деревянный дом, и никакая ты не королева, а просто девчонка, дура и воображала!
Санта надулась и отошла.
- Ну и иди отсюда, - сказала она. - иди-иди отсюда, - сказала она, - я же слышала, ты в свой город вонючий собиралась, вот и уходи, и ничего не узнаешь.
Юна откусила еще раз яблоко и осведомилась:
- Под дверью подслушивала?
- Не твое дело! Иди давай, проваливай.
- Ну и провалю. - Юна встала.
- И никогда больше сюда не попадешь, лес тебя не пустит, вот так! сказала Санта ей в спину. Юна резко повернулась.
- Знаешь что? Если бы ты училась в моей школе, ты бы уже получила по мозгам... шесть раз!
- Это почему? - Санта подошла к ней. - Почему - шесть раз? - спросила она с любопытством.
- Почему-почему, по кочану, вот почему!
Санта вдруг хихикнула.
- Ладно, я тебя прощаю, - сказала она милостиво. - Ты еще молодая, ты еще многого не понимаешь. Ну, чего встала? Давай, одевайся, поехали!
- Это куда еще?
- В город твой вонючий, вот куда!
- Ну, ты, - сказала Юна, - за вонючий...
Санта расхохоталась и выбежала за дверь. Юна постояла на месте, вспомнила про яблоко в руке. Задумчиво откусила так много, что еле в рот влезло, и последовала за ней.
3. ЛЕС И ГОРОД.
Вот так вот все и было; а если бы было не так, было бы по-другому; а я врать не стану.
Эта Санта, она оказалась ничего, нормальная. Хотя Юна, конечно, никогда не называла ее королевой, как другие в этом двор... доме, - вот еще!.. Но в общем она ничего была, Санта, хотя и зазнавалась порой, - но Юна в таких случаях быстро ставила ее на место. Да. Короче, так получилось, что Юна стала жить в этом зам... доме! Они действительно поехали с Сантой в тот, первый день в город, но потом вернулись. Не потому, что Санте там не понравилось попробовало бы ей там не понравиться! Юна показала Санте все, что она знала в городе, а ведь всем известно, что никто не знает город лучше, чем настоящие беспризорницы, - и Санта пришла в полное восхищение! Но потом им пришлось вернуться, не могла же Юна повести Санту к себе домой, как бы она объяснила маме, откуда взялась эта девочка и почему она не ночует у своих родителей? И потом, если бы Санта начала разговаривать с мамой так, как она разговаривала со всеми, то Юна бы не выдержала и точно набила ей морду. Ну вот, поэтому они вернулись обратно во дво... да дом же, тысяча чертей! - а назавтра снова поехали в город, и напослезавтра, и Юна показывала Санте тысячи замечательных чудесных безобразий, которые можно было учинить в городе. Потому что Санта, эта воображала, которая только и знала, что твердила Юне: "О! ты еще молодая! ты еще многого не понимаешь!" - на самом деле вообще не знала города, как будто вовсе никогда в нем не бывала! Может она, конечно, ловко притворялась но зачем ей было притворяться?.. Хотя эту Санту вообще было не понять. Они ехали в город в электричке, и Санта болтала что ни попадя всю дорогу:
- Когда я была маленькая, - говорила Санта, - я влюбилась в звезду. Каждую ночь я смотрела на нее из окна, а если на небе были тучи, я плакала всю ночь и засыпала только под утро. Потом я стала писать звезде письма. Я писала их по ночам. Я писала ей, какая она красивая, как я на нее смотрю, и как я люблю ее и не могу без нее жить, - а утром я опускала письма в почтовый ящик, подписанные: "Самой красивой звезде". Однажды в одном письме я написала звезде, чтобы она приходила ко мне в гости, окошко будет открыто, а если она не придет, я умру. - Тут Санта останавливалась. Юна ей, конечно, не верила, но все-таки спрашивала: - И что? - интересно же было узнать, что она еще наврет.
- Ну, что, - говорила Санта. - Конечно, она пришла. Потом она взяла меня к себе на небо. Небо теплое, как теплая вода, и вокруг звезды. Мы плавали в небе, и все светились, и смотрели на землю. А земля ма-аленькая, и по ней ходили ма-аленькие людишки.
Или еще она говорила:
- Когда я была маленькая, я жила в хрустальной башне, на самом верху. Оттуда было все видно. Вокруг были зеленые поля, а на них росли большие желтые цветы. Там никогда не было зимы. Там была еще река. А папа у меня был король.
- А мама? - спрашивала беспризорница Юна.
- О! - говорила Санта. - Мамы у меня не было никогда. А играла я с драгоценными камушками - диамантами, изумрудами, кораллами, аметистами и... перлами, у меня была целая гора камушков, они все сверкали. Но однажды... однажды я увидела из своей башни людей - они шли через поля и приближались. Раньше я никогда не видела людей, только своего папу и... овечек. У нас было много овечек, разных, были большие-большие... как башня! А были маленькие, вот такие, их можно было поставить на ладонь, - и Санта показывала, как овечку можно было поставить на ладонь.
- Я только не понимаю, - говорила тогда Юна, хмыкая, - как же твой папа был король, если там не было людей, а только овечки? Что же, он был овечий король, что ли?
- О, - говорила Санта важно, - ты еще молодая. Ты еще многого не понимаешь. Если ты меня будешь перебивать, ты вообще никогда ничего не поймешь. Эти люди, - говорила Санта, - они все приближались. И они стали убивать наших овечек! И тогда мне стало очень страшно. А эти люди, они подошли к башне и стали ее ломать. И башня закачалась. Тогда я взяла бочку. Я поставила ее на окно, и сама встала в нее одной ногой и зажмурилась. И вот я хорошенько оттолкнулась другой ногой - и полетела! И на лету я залезла в бочку вся, и потом бочка упала в реку. Если бы эти люди заметили меня, они бы меня убили, а так - они подумали, просто бочка упала из окна.
- А папа? - спрашивала Юна. - Они убили твоего папу?
- Ты что, с ума сошла? - злилась Санта. - Почему ты все время меня перебиваешь? Ты просто грубиянка, вот ты кто!
- Ты сейчас получишь по мозгам, - обещала Юна.
- Ты сама дура! Они не убили моего папу! Потому что папы в тот день не было дома! У него заблудилась любимая овечка, и он пошел ее искать. А я, я упала в бочке в реку и поплыла по ней, и плыла так долго, что чуть не умерла за это время. Я даже умерла. Меня, вместе с бочкой, съела огромная речная змея, которая выплывает один раз в сто лет, чтобы подкрепиться.
- Вот тебе и раз, - говорила Юна насмешливо. - Если тебя съела змея, то как же ты сидишь сейчас в электричке?
- Вот тебе и два! - говорила Санта. - Не мешай! Я потом новая выросла. Ну вот, я плыла и плыла по этой реке, сто лет подряд. И вот я попала в лес...
- Все, - говорила Юна, - приехали.
И вот они выходили на вокзале, и тут уже Санта умолкала, и Юна становилась главной, и показывала Санте все, что она знала. И это были всякие тайные переулки, по которым можно пройти с одного проспекта на другой за десять минут, вместо того чтобы полчаса ехать на троллейбусе, и, свернув в такой переулок, можешь быть уверенным, что самая быстрая полицейская машина потеряла тебя навсегда. И всякие замечательные старые дома, в которых никто не живет, и в которых можно семь ночей подряд искать клад, и все равно ничего не найдешь; и всякие подвалы, в которых все время капает вода, и тусклая желтая лампочка почти ничего не освещает, или например новые дома в двенадцать этажей, во внутренних переходах которых можно запросто заблудиться; и они катались на лифтах вверх и вниз, и останавливались между этажами, а всякие толстые дядьки и тетки негодовали и кричали на них и колотили в двери лифта, и Санта хохотала звонко и громко, еще громче, чем Юна. И еще они проходили в кинотеатры без билета, через задний ход, и смотрели всякие кина. Или, тихонько подойдя к очереди возле магазина, неожиданно прыгали в лужу полурастаявшего снега, смешанного с грязью, и вся очередь начинала орать, как сумасшедшая, отряхивая снег с польт и плащей, но никто не двигался, боясь упустить свое место, а они стояли в десяти шагах и хохотали, а потом убегали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10