Ведь надо быть очень внимательным ко всему вокруг, когда речь идет о поисках Красоты... Слишком многие стараются помешать этому. Мне хорошо известно почти все, что происходит у вас в Нижнем городе. И я знаю о пропаже и о твоей встрече со стариком Урчем. Он был прав, когда говорил, что скрытое знание никому не достается случайно. Весть о Личинке и древней книге направлена тебе, Скучун, а это ноша нелегкая... Тебе решать, по плечу ли она... Скажи мне, дорогой внучек, готов ли ты к испытаниям и опасностям? Ксюна я ж спрашиваю сразу видно, что она всегда в ожидании необычайного! А у тебя, внучек, совсем ведь другая натура. Ты существуешь в мечтах и действовать не привык. Можно однажды поддаться слабости - и все: ты уже не сможешь поверить в себя, ты зароешься в своей норке, дни твои застынут в бездействии... Это страшная участь, поверь мне. Может, все же не стоит вступать на этот путь и Личинку спасет кто-нибудь другой?
- Ни за что на свете! Нет, дедушка, я не могу бросить ее... Я мечтатель, да, но я ведь мечтал о ней, о Красоте, только вот даже не знаю толком, какая она... Да я теперь больше ни о чем не смогу думать! И вообще, дед, какой ты! Чего ты меня так? Я могу - и все. Вот.
- Он сможет, дедушка, дорогой, я верю! И я отправлюсь с ним спасать Личинку. Ведь мне можно, правда? Ничего, что я девочка?
- Конечно, Ксюн! Это прекрасно, что ты девочка, и раз ты так поверила в Скучуна - я за него спокоен. Ну что ж... Пора. Отправляйтесь в дорогу. Аргаман проводит вас. Но на прощанье я хочу предупредить: Ночь Полнолуния не вечна, она кончается... А с нею и ее тайна. В три часа пополуночи, хотя Ночь еще длится, тайные силы покидают ее. И она не сможет вот так, как сейчас, помогать вам. Так что не теряйте времени. Вы должны отыскать Личинку до утра... Ай-яй-яй! Как же мне не хочется отпускать вас, мои милые ребятки! Пожалуй, ничего более грустного со мной не случалось в надзвездном мире...
- Дедушка, а мы больше не увидимся? Никогда?
- Кто знает, кто знает... Это, внучок, зависит от очень многих причин и событий. Например, от тебя - от того, как ты пройдешь свой земной путь... Что там станешь делать... Не будем загадывать. Только я буду скучать и надеяться. И не будем прощаться. Вас ждет Старый Урч. Передайте ему поклон от меня и скажите, что там, на Земле, он теперь твой дед, Скучун, и твой, Ксения... Я ему верю...
- Дедушка! И ты ничего больше не расскажешь? Ты ведь и здесь путешествуешь, это уж наверняка! Ты видел много Звезд, а? Какие они? А жители на них есть? А цветы? Дед, ну дедуленька... - Ксюн, встав на цыпочки, дергала деда за рукав. Глаза ее сияли.
- Нельзя, моя хорошая! Сейчас вам рано знать об этом. Время ваше еще не пришло. И потом, вы очень многого хотите сразу. И Звезды, и Личинка - это уж слишком, выбирайте что-нибудь одно.
- Но хочется-то всего! И, конечно, сразу! А почему так нельзя?
- Потому что ко всему этому - к целому миру - нужно пробираться постепенно, а не прыгать сломя голову... Так можно плюхнуться в лужу... Бух! И кругом только брызги, кваканье - и никаких Звезд! Не спешите. У вас многое впереди...
- Р-р-р-разоспался! - Аргаман распростился с собачьим обличьем. Теперь он явился в образе струящейся пурпурной ткани, растворившись в ее складках...
- Укройтесь в мою шелковую прохладу, вот так. Простились? Теперь в путь, на Землю. Мы полетим вместе со светом, который станет завтрашним Днeм...
Они мчались бесшумно, проникая из мира в мир. Аргаман летел кругами, скручивая спираль пространства, все ближе и ближе к Земле.
Его спутники забились в складки шелка и ничего не ощущали, кроме трепета ткани.
- Не выглядывать! Мы вблизи Черной Дыры. Если чей-нибудь взгляд попадет туда, то его владельца Дыра затянет навеки. Выхода оттуда нет. - Аргаман пурпуровой стрелой пронизал кольцо Сатурна. - Ну вот, а теперь мигом взгляните и - нырь - ко мне обратно...
Две пары настороженных глаз сверкнули в складках шелка. Мимо проплывала прозрачная жемчужно-радужная Звезда. От нее исходил тихий, завораживающий звук, что был как пение... Звук нарастал, постепенно возникла мелодия, и вокруг поющей Звезды заскользили крошечные светоносные огоньки. Они подпевали ей каждый на свой лад, играли и переполнялись светом, вырастая в искрящиеся шары, которые затем с наслаждением лопались! Медлительное плавание чудесного светила насыщало простор Космоса ликованием. То тут, то там, со всех сторон к звучащей мелодии присоединялись новые голоса. Звезды и планеты исполняли .свои небесные арии, оркестр светил подчинил все вокруг мощной и торжественной вибрации звука. И на миг показалось, что эта ускользающая вдаль Звезда, сгусток какого-то неведомого космического праздника..
- Это Музыка Сфер - самая удивительная музыка на свете, - поведал Аргаман. - А та, что всех объединяет - Дэя, совсем крохотная звездочка. Когда вы будете вспоминать ее мелодию, - почувствуете прилив свежих сил. Это мой вам подарок на память!
Дэя быстро растворилась в пространстве, Аргаман со свистом рассекал слои надземной атмосферы, приближаясь к пушистому пологу облаков, скрывавшему Землю.
- Ну вот, сейчас мы окажемся на вашей планете, детишки! Я верну вам телесность и тут же перенесу в Нижний город. До утра не так много времени, надо спешить...
Не успели путники и глазом моргнуть, как души их соединились со спящими телами. Они вновь почувствовали себя заключенными прежнего земного телесного панциря... Теперь он показался им тюрьмой.
* * *
Под ногами заскользила влажная брусчатка мостовой. По замшелой поверхности Большой стены сочилась мутная жижа. А где-то вверху громыхал поезд московского метро.
- Аргаман! Где ты?
- Прощайте! - Эхо раскатилось под сводами подземелья. - Мы больше не увидимся... И запомните: вокруг Личинки днем и ночью порхает стайка лазурно-синих бабочек. А в тайный день преображения они меняют цвет. Ищите бабочек-вестниц и ничего не бойтесь... бойтесь... бойтесь...
Эхо угасло впотьмах.
Часть вторая
Глава I
- Как тут сыро и зябко! Мне страшно, Скучун!
- Держись за меня. Не пугайся, Ксюн, сейчас мы доберемся до дома, а там решим, что делать...
- Бедный город. - Ксюн растерянно озиралась по сторонам. - После того, что я привыкла видеть на Земле, это просто ужас! Как же тут живут, без света и красок? Ох, несчастные...
- Ксюн, давай помолчим. Лучше пробраться в мой домик незаметно, чтобы никто нас не увидел и не услышал.
- А что? Подумаешь, увидят! Не съедят же...
- Не съедят, конечно. А вот помешать могут... Сюда. - Скучун вывел Ксюна на мощенный серым булыжником пригорок, ведущий к его дому. Кругом слышались какие-то шорохи. Света в каморках жителей не было видно. Только тускло мигали подслеповатые фонари.
- А-а-а-пчхи! Ну, наконец-то! Вот и ты, дружок, не зря я тут простудилась, тебя поджидая... - проскрипел гнусавый голос.
Букара, наша старая знакомая, сидела на самом крылечке домика Скучуна, расстелив передник и разложив начнем содержимое своей бездонной авоськи. Конечно, это было съестное. Она только что покончила с квашеной капустой ошметок капусты унылой гирляндой свисал с мордочки - и теперь набивала рот масляным печеньем. - Ага, кого-го привел! Апчхи! Это что же за фрукт такой, да с косичками? Кажется, не из наших... Кто такая? Похоже... Точно! Из Верхнего города! Ну, дождались! А-а-а-пчхи! Своих тут мало шмыгает, так еще верхние повадились. А все Скучун! Тащит кого ни попадя... - Проговаривая свою тираду, она громко чавкала. - Ну да ничего-о-о-хрм! - Букара поперхнулась, закашлялась - брызги и крошки печенья веером разлетелись от нее во все стороны. - Кха-кха, р-р-рехха! Поесть не дадут спокойно! - Она откашлялась, деловито собрала в передник остатки еды и запихала их в авоську. - Ну, пошли. Вот ужо я вас водворю куда следует, чтобы не шлялись тут всякие посторонние и не вынюхивали чего им знать не положено! Там-то уж с вами разберутся. У нас теперь новая власть - во как! - И она схватила Ксюна за руку, пытаясь одновременно подавить приступ чиха. Но не выдержала и расчихалась, приседая, охая и запрокидывая голову.
Тут-то Скучун и куснул Букару за руку, а та, взвизгнув, выпустила Ксюна. И наши герои прошмыгнули поскорее в домик мимо нее, тотчас заперев дверь изнутри. Укушенная заголосила вовсю. Визг и причитания Букары гулко разносились под сводами Нижнего города. Они скатывались по склону мощеного переулочка и тупо ударялись в земляной вал укреплений Большой Стены.
- Ой-ой-ой! Жомби-и-ки-и-и! Сюда, сю-ю-да-а-а! Он здесь, Скучу-у-ун! Он привел девчонку-у-у-укусил меня-а-а-а...
- Вот уж беда так беда! Только жомбиков нам и не хватало... Постой, раз Букара их зовет, значит, они здесь, в городе... Она еще каркнула про какую-то новую власть... Что-то случилось, пока меня тут не было! А вдруг жомбики захватили наш город? - Скучун, страшно расстроенный, в раздумье шевелил ушками, и от волнения начал почесывать хвост.
- Слушай, а ты, оказывается, кусачий! - Ксюн была в восторге. - Как ты ее: хап! - и я на свободе! Хотя, конечно, кусаться нехорошо... Какая же она препротивная, эта Букара! Она кто такая?
- Букара обыкновенная. Прыгает, мечется и собирает сплетни. Обо всем доносит жомбикам, перевирая половину, и все время что-то перепродает, меняет, торгует и прячет. Очень энергичная особа.
- Скучун, объясни мне наконец толком, кто это такие - жомбики?
- Их тут целое племя. Живут они не в самом городе, а за укрепленями Большой Стены, на острове Жомбуль посреди озера Грунтовых Вод. Здесь неподалеку течет речка Сивец, которая, как и Неглинка, заключена в трубу. И только по ней можно добраться до берега, где расселилось это мерзкое племя. Жомбики ужасно воинственные. Они стремятся захватить всю Подземную страну, Нижний город и даже, представь себе, вашу Москву! Нижний город не раз выдерживал их осаду. Мы оборонялись с трудом и наверняка давно бы сдались, если бы жомбики не грызлись между собой. Они настолько агрессивны и мелочны, что между ними на каждом шагу вспыхивают ссоры по пустякам. Они просто тонут в собственной злобе. Упреки, раздоры и раздражение - такая вот у них жизнь. Представляешь, как уныло они живут? Все время одно и то же: нытье и драки, драки и нытье...
- А из-за чего весь сыр-бор? Чего они хотят?
- Каждый хочет доказать другому, что он лучше и умнее, а тот во всем виноват!
- В чем виноват?
- Да во всем... Что нету Солнца, что сыро, а в жилищах надо постоянно топить, что кончились спички, вода невкусная и так далее, до бесконечности... Они так раздражены друг другом и так тоскливо живут, что жажда иной жизни оборачивается у них стремлением расширить территорию своих владений. Жомбики надеются, что в другом месте будет лучше - все изменится само собой... Вот представь себе: в твоем доме злоба и раздражение подчинили себе всех и тебя в том числе... Как ты поступишь?
- Не думала... Наверно, я постараюсь это победить сначала в себе, а потом во всех, кто живет рядом. Мы перестанем замечать свое раздражение, и оно исчезнет... Не так?
- Я тоже так думаю. А жомбики хотят раздвинуть стену своего дома до бесконечности, будто от этого злоба бесследно рассеется... Нет, мне кажется, она способна захватить любое пространство... Я много думал об этом. Мне даже жалко этих жомбиков. Уж очень они убогие - совсем не знают радости... И воюют, и воюют, словно больше нечем заняться!
- Ты, Скучун, зря такой благодушный по отношению к этим "беднягам"! Того и гляди, они захватят ваш город, а может, уже захватили. Тогда все затопит раздражение. И выползет наружу, в Москву, - и до нашей дачи доберется... А там, знаешь, как хорошо? Там все становятся ужасно добрыми, веселыми и ласковыми, - даже злющий пес моей подружки Дины... Она вместе со своим псом его зовут Бриша - приезжает ко мне погостить денька на два... Ты тоже обязательно приедешь ко мне! И вообще, Скучун, почему бы тебе у нас не поселиться?
- Ксюн, ты очень странная. Ну, сама посуди, разве о том надо сейчас беспокоиться? Какая-то Дина, собака, - это все осталось совсем в другой жизни... Вокруг нас опасность, вот-вот появятся жомбики... Что-то надо делать, скорее, я чувствую, что мы сидим тут, как на пороховой бочке!
- Ты знаешь, а я почему-то совсем не боюсь... Когда мы очутились здесь, в Нижнем городе, я жутко испугалась. Кругом мрак, каменные стены того и гляди обрушатся. Здесь даже дышать тяжело, а смеяться вовсе не хочется... Мне кажется, Скучун, что черный и коричневый - это цвета болезни. Я вдруг поняла, что каждый цвет и оттенок что-нибудь обозначает. Какое-то чувство. Или мысль. Ведь только побывав здесь, можно понять, какая радость - многоцветье! Как хорошо живется среди зелени на воздухе... Я потому и заговорила про дачу - ты уже это понял, наверное. Я ведь очень веселая и счастливая, а это оттого, что до сих пор у меня была самая настоящая разноцветная жизнь!
Скучун ничего не ответил. Он сидел за столом и сосредоточенно водил пальцем по вышитым на скатерти лотосам. После слов Ксюна о разноцветной жизни он взглянул на нее полными слез глазами и улыбнулся грустно-грустно, отчего одна слезинка не удержалась и капнула ему на нос. Он прерывисто вздохнул и сник, положив голову на скатерть.
Ксюн вскочила и уселась за стол напротив.
- Ну вот, ты совсем расстроился. Это я виновата - расхвасталась, ты и горюешь...
- Я просто задумался. И представил себе, что пока мы тут будем разыскивать Личинку, на земле кончится лето. И я не увижу твоей разноцветной жизни, а мои мечты о летнем Солнце, траве и звездах, наверное, никогда не сбудутся... Знаешь, Ксюн, я тоже понял, почему я вырос такой задумчивый и невеселый... Потому что я рос без цветов и звуков радости! Видишь, свой домик я украсил как смог. Но это все не настоящее. Это мой театр. А ведь прожить всю жизнь среди декораций невозможно... Я устал, Ксюн, я очень устал! Я наконец увидел, как прекрасен мир... Лишиться его теперь и оказаться здесь вновь - о, это жестоко...
- Перестань ныть, Скучун, ты что, забыл о Личинке? Ты же можешь превратить это подземелье в цветок небывалой красоты... Или в изумительный замок! Ты можешь все - только найди ее! А он тут бормочет об усталости... Не хочешь - не надо, я сама разыщу ее и притащу сюда, чтобы ты больше не распускал нюни...
Скучун даже отпрянул от такой резкости.
- Ну зачем ты, Ксюн, ты же не такая...
- Скучун, Скучушечка, миленький, не обижайся, ну прости меня, я просто хочу, чтобы ты не мучался так. Я все понимаю... начала понимать. Ну не я же виновата, что жила под Солнцем, а ты здесь... А твоему прозябанию в этой безысходности пришел конец. Ты же уйдешь со мной наверх, правда?
- Как ты не понимаешь? Только если мы сумеем спасти ее, Красоту...
- А если нет?..
- Тогда я останусь здесь. Я не смогу радоваться звездам, потому что душа моя угаснет...
- Не говорив так! Что за глупости! С чего это ей угасать? Ты невозможный пессимист, Скучун, и тебе нужно с собой что-то делать... Ты вянешь поминутно, как черемуха без воды, а что мы обещали твоему дедушке? Что ты преодолеешь свой характер и начнешь действовать, а не рохлиться... И где же все наши обещания?
- Но ведь самое сложное - это когда непонятно, что делать... Неизвестность меня обессиливает. Если бы хоть что-то прояснилось: что делать и куда идти...
- А ты помнишь, как в сказке: "Пойди туда - не знаю куда... Найди то - не знаю что..." Вот и мы теперь в таком же положении...
- Но мы же не в сказке, Ксюн. Мы-то в жизни!
- Вот и хорошо! Вот и давай попробуем... Подумай, что нам может помочь? В сказке герою дарили волшебный клубочек, который вел прямо...
Вдруг домик вздрогнул и будто заплясал на каменной насыпи - так сотрясались его стены. Грохот рассыпался по крыше, рвался в дверь. К нему прибавились визгливые выкрики: "Сдавайтесь! Вы окружены. Вылезайте на крыльцо поскорее, не то вам конец!"
- Это жомбики! Что делать, Ксюн?
- Сейчас... О чем я думала? Ах, да: кто может нам помочь? Ну, конечно! Ведь она еще не кончилась!
- Кто?
- Да Ночь же! Ночь Полнолуния! Помнишь, твой дед предупредил, что она велела силам природы помогать нам, пока длится ее время. А оно?..
- ...пока еще есть. Да, но как позвать ее? М-м-м... Давай зажжем свечу. Вот. - Скучун снял с полочки над диваном старинный бронзовый подсвечник в виде рыбы, изогнувшей хвост, поставил его на стол и зажег свечу.
- А почему ты думаешь, что нужна свеча?
- Эй вы! - Грохот усилился. - Мы знаем, что вы там!
- Они там, они там! - Букара прыгала вокруг крыльца, приседала, чихала и мотала головой, тыча пальцем в дверь. Ясно, что это она привела сюда жомбиков.
- Почему свеча? Не знаю... Я чувствую, что тут нужен живой огонь...
- Ой, дверь поддается! А если Ночь не услышит нас? Скучун, я боюсь. Мама!
- Тихонько, Ксюшечка... Смотри на пламя и думай о Ночи изо всех сил. Зови ее мысленно, зови всей душой... И я буду тоже...
- Ш-ш-ш-хр-р-ом-м-м... - огромные напольные часы будто шевельнулись, трижды сдавленно прохрипев. Качнулись на цепях тяжелые гири... Заметался, зароптал огонек свечи, рванулся ввысь и угас... Кончилась ночная власть, оборвалась. И застыли двое в маленькой беззащитной комнате с летящими под потолком ткаными облаками.
1 2 3 4 5 6 7 8