Чтоб от нашего Кирилла Андреевича его науку перенять.
- Значит, я его увижу? - обрадовалась Надя.
- А как же, - кивнула головой нянечка, - без него разборов не делают. Сначала наглядятся все на тебя, а потом он спросит, что они думают. Ну, значит, как тебя лучше оперировать. И если скажут, как и он сам думает, очень обрадуется.
- А если по-другому? - снова встревожилась Надя.
- Тогда меж ними начнeтся... диспут.
- Что это?
- Ну, станут врачи друг дружку убеждать, правду свою доказывать. А как выговорятся все, на Кирилла Андреевича посмотрят. На чьей стороне он будет, те и окажутся именинниками.
- А Кирилл Андреевич никогда не ошибается? - с надеждой спросила девочка.
- Слышала пословицу: "Тот никогда не ошибается, кто ничего не делает"? - ответила нянечка Нина. - А иной раз и такое случается: никто именинником не выходит. Укажет им Кирилл Андреевич, чего не углядели, да не додумали, ну и, конечно, огорчатся все.
Тут за Надей пришла дежурная медсестра.
- Как вызовут в кабинет, быстренько разденься и на вопросы отвечай быстро. Кроме тебя, на разборе будут ребята из других отделений, предупредила она и повела Надю на второй этаж, где находится кабинет главного хирурга.
В приeмной, перед кабинетом, было много мальчиков и девочек.
- Кто пойдeт первым? - громко спросила ребят Вероника Ивановна.
- Можно, я? - вдруг осмелилась Надя и тут же испугалась. Но было уже поздно: Вероника Ивановна взяла Надю за руку и ввела в кабинет.
- Разденься, девочка, - сказала Наде румяная сестричка с красивыми ногами в туфлях на высокой платформе.
На такие ноги Надя всегда смотрела с завистью и болью. Почему другие рождаются с красивыми, здоровыми ногами, а она всю жизнь мучается? Только зря Надя так подумала. Потом, когда она вернулась в палату после разбора, Варя спросила ее:
- Обратила внимание на сестру, которая была на разборе?
- А что? - встрепенулась Надя.
- У неe тоже ноги болели. Одна была тоньше и короче другой. Это наш доктор сделал их такими ровными.
- Даже трудно поверить, - подивилась Надя.
А разбор у Нади прошeл так. Войдя в кабинет, она быстро разделась и осталась в одних трусах. Сестра с красивыми ногами поставила еe на край ковровой дорожки, у самой двери. Врачи, оглядев Надю, стали тихо переговариваться между собой. Наде очень хотелось посмотреть на них и найти главного доктора, но она боялась поднять глаза и смотрела в пол.
- Подойди к нам поближе, девочка, - сказал врач с маленькими, коротко подстриженными усиками.
"Может, он и есть главный? Ведь он приказывает - значит, главнее всех других. И усы у него. Девочки говорили, что Кирилл Андреевич с усами", подумала Надя.
Она подтянулась и хотела пройти так, как старалась ходить по улицам, чтобы на неe меньше обращали внимание. Но тут другой врач, который до этого сидел за столом и просматривал какие-то бумаги, поднял голову и улыбнулся Наде. И он тоже оказался с усиками. Вот попробуй разберись!
Задумавшись, Надя расслабилась и заковыляла по ковровой дорожке, точно гусыня.
- Бeдра кривые, голени тоже... - тотчас зашушукались врачи, а тот, что улыбнулся Наде, протянул им рентгеновские снимки и попросил Надю:
- Пройдись ещe раз от нас к двери.
Надя повернулась, пошла, а сама думает:
"Не может быть, чтобы это был главный. Все главные строгие и не улыбаются".
Дошла Надя до двери и услышала густой мужской голос:
- Обратите внимание на еe походку. Видите, как трудно она переступает.
"Вот главный! - вспыхнула Надя. - Только он может указывать другим", и обернулась без разрешения.
Уж очень хотелось ей поскорей рассмотреть доктора, о котором она слышала столько хорошего.
Одна мама уже поправившейся дочери рассказывала Надиной маме: "Он был наша последняя надежда. Все врачи от нас отказались. А он взялся. И вот смотрите!" - и она с гордостью продемонстрировала им свою прямоногую дочь. Надя тогда очень разволновалась. А теперь этот замечательный доктор был перед ней. Теперь он стал еe надеждой. Надя уставилась на него, как на волшебника из той самой сказки, которую она за все годы леченья нафантазировала себе. И ей вдруг стало обидно, что такой знаменитый и талантливый доктор ничем не выделяется из всех. Даже узнать его нельзя сразу. Вот тот, с подстриженными усиками, и то заметнее. Он даже сестре приказал:
- Уведите девочку!
- Но не совсем, - быстро добавил Кирилл Андреевич.
Надя не успела выйти, как услышала голос врача с усами:
- Правое бедро у неe кривее левого. Надо начинать с него.
- А может, с голеней? - неуверенно возразил женский голос.
"Начинается диспут", - вспомнила Надя нянечкины слова.
И верно. Только она вышла, как врачи заговорили все разом, точно школьники на перемене. Главный доктор слушал их молча, облокотившись на стол. Его пристальный взгляд не отрывался от глаз говорившего. Но вдруг он оживился. Подергал себя за усы и весело сказал:
- А разве не могут исправленные голени помочь нам выпрямить бедра? Я имею в виду именно этот случай. Вот, посмотрите-ка. - И он стал показывать врачам Надины снимки.
Диспут прекратился. Врачи посовещались и согласились с главным. Тот, у которого были маленькие подстриженные усики, даже смутился. Взлохматив шевелюру он проговорил:
- Это возможно, но трудно и... даже рискованно.
- Так надо же когда-нибудь попробовать, - возразил ему Кирилл Андреевич, - а всю жизнь сомневаться ещe труднее. - Тут главный доктор, прищeлкнув языком, попросил румяную медсестру снова пригласить к ним Надю.
Надя вошла встревоженная. Вдруг врачи, посовещавшись, решили, что оперировать еe бесполезно. Наверное, от волнения Надя не дождалась их ответа и спросила:
- У меня будут прямые ноги?
- Будут! - раньше главного сказал молоденький врач с усиками.
- Только сначала будет и больно, - посмотрев на неe, сказал Кирилл Андреевич. - Ты готова потерпеть?
- Больно? - с испугом переспросила Надя.
- Да, - кивнул головой главный доктор и снова улыбнулся, - но терпимо.
У него была какая-то особенная улыбка. Ей просто нельзя было не верить.
- Как зубы болят или сильнее? - спросила Надя.
- Пожалуй, похоже, - согласился главный доктор.
- Вытерплю, - уже расхрабрившись, сказала Надя и, чтобы никто не сомневался, похвасталась: - У меня уже три зуба болели.
- Ну, тогда всe в порядке! - весело рассмеялся Кирилл Андреевич.
- Значит, начнeм с правой голени, Она у неe кривее, - снова высказался врач с усиками.
На этот раз главный доктор почему-то ничего не ответил. Он опять склонился над рентгеновскими снимками и задумался. Надю отпустили в палату.
- Раз тебя разбирали, значит, на этой неделе сделают операцию, отрываясь от книги, сказала ей Варя.
- Могут не успеть, - тотчас возразила ей Галя-Цибуля, жуя овсяное печенье. - Ещe с прошлого вторника кто-то остался.
- Ты-то откуда знаешь! - рассердилась на неe Джаннат Шамхалова и объяснила Наде: - Если кровь из вены возьмут и вечером с тобой доктор поговорит, который усыпляет, значит, утром обязательно сделают.
- Этого доктора дежурная сестра по телефону вызовет, - добавила Олечка. - Он тебе зелeную конфетку принесeт. Вкусную.
Надя послушала девочек и вышла в холл. Там она села на диван, раскрыла книгу, которую оставил кто-то из ребят на журнальном столике, а сама стала потихоньку следить за дежурной сестрой. Как она дотронется до телефонной трубки, у Нади по спине мурашки пробегают. Сейчас, думает, сообщит врачу-наркотизатору, чтобы пришeл к ней.
Посидела она с полчаса - сестра никому не звонит. Устала Надя, решила в "Птичью палату" заглянуть. Что там за веселье такое? Только посмотрела, как Джаннат хоровод с малышами водит, а Варя еe уже в холле ищет: дежурная сестра только что заявку на неe по телефону дала.
Увидела медсестра Надю и увела в специальный кабинет - брать кровь из вены.
Надя напряглась и приготовилась к самому худшему, но она даже не успел испугаться укола, как сестра сказала: "Всe в порядке".
- Спасибо, - с облегчением произнесла Надя и побежала в палату. А там еe уже ждал врач-наркотизатор.
- Ты знаешь, что завтра тебе будут делать операцию? - спросил он.
- Знает, знает, - ответили за Надю девочки, - мы еe уже подготовили.
- То-то, я смотрю, глаза у неe такие испуганные, - пошутил врач, наверное, от подготовки?
Надя улыбнулась и закивала головой.
- А как мы спим? - спросил еe врач. - Не чихаем, не жалуемся на живот?
Надя ни на что не жаловалась. Врач пожелал ей спокойной ночи и ушeл.
- Он тебе конфетку потому не дал, что ты уже выросла, - решила Олечка и приказала Наде: - Спи! Перед операцией надо хорошо выспаться.
- Она завтра и так выспится, во время операции, - сострила Галя-Цибуля, но, заметив на себе осуждающий взгляд Вари, поспешно добавила: - Я же шучу. А вы, девочки, не разговаривайте и погасите свет.
- Думай о чeм-нибудь весeлом, - посоветовала Наде Джаннат Шамхалова, тогда быстро уснешь. Я перед операцией всe весeлые песни про себя пела. И уснула скоро.
- А что тебе приснилось? - спросила Олечка.
- Наш главный доктор в костюме джигита и на коне, - ответила Джаннат. А конь под ним не скачет, а перелетает через какие-то горы и реки, как птица. Точно волшебник.
- Наш главный доктор тоже волшебник, - сказала заботливая Варя и щелкнула выключателем.
"Всe-таки хорошие у меня в палате подружки", - подумала Надя и, закрыв глаза, стала вспоминать, как они с папой ходили в новый московский цирк и какие смешные там были клоуны. И как это ей не пришло в голову состроить во время игры в "Лучшего клоуна" такую же уморительную рожицу, какая была у красноносого чудака в узком пиджаке и коротеньких брючках. Если б состроила, наверняка бы стала победительницей.
Глава восьмая. КАРАНТИН
Проснулась Надя от взволнованного разговора в коридоре.
- Нянечка, откройте изолятор и проветрите его, - говорил чей-то мужской голос.
- Это, наверное, дежурный врач... - зашептала Варя. Еe тоже разбудил незнакомый и довольно громкий в ранние часы голос. - Кто-то заболел.
- Опасно, должно быть, если в изолятор кладут, - высунулась из-под одеяла Джаннат Шамхалова. Она всегда спала накрывшись с головой.
Разговор девочек услышала сменившая маленькую Нину грузная пожилая нянечка. Из-за постоянного пыхтенья ребята прозвали еe "Стиральной машиной". Сейчас заспанное и в то же время встревоженное лицо нянечки напоминало печeное яблоко.
- Вы чего раскудахтались? - спросила она, приоткрыв дверь в палату. Время-то только пять утра.
- Нянечка, а кто заболел? - спросила Варя.
- Павлик из шестой палаты, - ответила нянечка и запыхтела. - Скарлатину подозревают. Да вы не волнуйтесь, ещe не проверили. Спите-ка лучше, а то будете весь день носом клевать. - И она вышла, плотно притворив за собой дверь.
- Как же, не волнуйтесь! - садясь на кровать, тотчас заворчала Галя Скульская. - У меня скарлатины не было, мне она опасна.
- И у меня не было, - сказала Надя, - я только корью болела.
- Тогда тебе не будут делать операцию, - сказала Варя.
- Жди теперь двадцать один день! - буркнула Галя.
- Это почему же? - возмутилась Надя.
- При карантине операции не делают, - сказала Варя, - такой порядок. После операции организм ослабнет, и можно скорее заболеть.
- Вечно этот Цветов носится везде! - заворчала Галя, кусая краешек подушки. - Я так и знала, что он занесeт нам инфекцию.
- Разве он может везде носиться? - возразила Надя. - Нас из больничного садика никуда не выпускают.
- Много ты понимаешь. Разговорился с кем-нибудь из посетителей, а тот со скарлатинным в автобусе ехал. Вот и заразился. Скарлатина даже через третье лицо передаeтся.
- Тогда мы наверняка все заболеем! - пугая Галю, объявила Джаннат. - Я вчера подстригала Павлика твоими ножницами.
- Зачем же ты мои ножницы брала?! - накинулась на неe Цибуля. - Теперь из-за тебя они до конца карантина заразные.
- Нет, - возразила Надя, - скарлатина опасна только в последние десять дней, когда у больного шелушится кожа. У моей мамы, когда она была маленькая, болела сестра тeтя Лиля, так мама за ней варенье доедала - и ничего. Потому что тeтю Лилю очень быстро забрали в больницу.
- Всe равно незачем брать чужие вещи, - продолжала возмущаться Галя-Цибуля, - у Шамхаловой манера такая противная.
- Давайте спать, ещe рано. Я спать хочу, а вы мешаете, - недовольно пробурчала Олечка, которая уже несколько минут слушала разговор девочек.
- И когда эту Федякину переведут от нас, - снова возмутилась Галя, - в "Птичьей палате" тебе место!
- А тебе - в изоляторе, - скуксилась Олечка и залезла под одеяло.
"Молодец, Олечка, правильно ответила!" - обрадовалась Надя и тоже натянула одеяло себе на голову. Но уснуть не могла. Неужели еe не будут сегодня оперировать? Вот заболел бы Павлик завтра, так ей наверняка бы сделали операцию. Лежала бы и ни о чeм не думала. А теперь жди двадцать один день! Да за это время тут обязательно ещe что-нибудь случится. Так и не вылезем из карантина.
- А если я заражусь скарлатиной, тогда мне после неe операцию сделают? - спросила подружек Надя.
- Как же, дожидайся, - буркнула из-под одеяла Галя-Цибуля. - После скарлатины тебя домой отправят поправляться. Может, через год сюда возьмут.
Это сообщение расстроило Надю окончательно. Она достала блокнот, вырвала из него листок и стала писать маме записку:
"Мамочка, если сегодня мне не сделают операцию, пожалуйста, забери меня домой. У нас тут скарлатина, я могу заразиться, и тогда меня всe равно не будут оперировать целый год. Поедем лучше на дачу, я буду там загорать и плавать, и пусть мои ноги навсегда останутся такими. Твоя дочь Надя".
Надя свернула записку. Надписала "Ермаковой А. С." и решила переслать еe маме, как только Наде скажут, что операция откладывается.
- Ну что ты переживаешь? - видя, как Надя мечется на кровати и не может успокоиться, спросила еe Варя. - Мне, когда первую ногу оперировали, тоже целый месяц ждать пришлось. Положили меня, а через пять дней конгресс хирургов начался. Наш главный улетел. А он должен был меня сам оперировать. Вот я и дожидалась. А у тебя операции будут нетрудные. Тебе, наверное, Вероника Ивановна будет делать.
- Откуда ты знаешь, что нетрудные? - спросила Надя.
- Потому что у тебя есть материал.
- Какой материал? - не поняла Надя.
- Ну, кости, они у тебя есть, и тебе надо только изменить их форму. Из кривых прямые сделать, - пояснила Варя. - А вот у Лены из седьмой палаты одна нога длиной восемьдесят пять сантиметров, а другая - шестьдесят. Где двадцать пять взять? Вот ей и тянут короткую кость до нужного размера. Разорвут и ждут, когда разрыв мозолью заполнится, а потом опять рвут и снова ждут.
- Это же очень больно, - вслух подумала Надя.
- Ещe бы, - кивнула головой Варя, - даже уколы делают.
- Зачем?
- Чтобы боль уменьшить. Такие уколы есть, которые боль снимают.
- Мне на разборе главный доктор сказал, что тоже будет больно, вспомнила Надя.
- Конечно, будет, - отозвалась со своей кровати ворчливая Галя. - Палец порежешь, и то больно, а тут кость ломают. - И похвасталась: - Мне после операции два дня обезболивающие уколы делали.
- Ты не думай об этом. Будет больно, и тебе уколы сделают, а бывает, что наркоз долго действует и ничего не больно, - заключила разговор Варя.
Конечно, Варя говорила с Надей так, чтобы она меньше волновалась. И Наде в самом деле стало легче.
"Какая она заботливая", - подумала Надя о подружке и краешком глаза посмотрела на записку, которую написала маме полчаса назад. Потом взяла и порвала еe мелко-мелко. Пусть никто, никогда не узнает, что в ней было написано.
Глава девятая. ВЕСЁЛЫЕ ДНИ
Кто бы мог подумать, что в больнице бывают весeлые дни, да ещe во время карантина? А у "отважных трусишек" эти дни как раз оказались такими. Операций никому не делали, учителей из школы заниматься с ребятами в больницу не пускали. Правда, они звонили по телефону и давали задания, чтобы ребята занимались самостоятельно. Но ведь ребят никто не проверял и читать учебники можно было когда угодно, хоть все сразу в самый последний день карантина.
Во время карантина Надя особенно подружилась с Варей, а помогли этому воробьи. Почти каждое утро они прилетали к окну палаты и садились на карниз. Галя-Цибуля как увидит их, сразу замахает руками и закричит:
- Кыш-кыш, ненасытные!
А Надя стала подкармливать воробьeв и запретила Цибуле гнать их с карниза. Одну бы Надю Галя не послушала, а когда к ней присоединились Варя и Джаннат, тут уж она отступила. Только проворчала, чтоб все слышали:
- Глупые вы! Воробьи - самые грязные птицы. Они в навозе роются. Такой болезнью могут заразить, от которой всю жизнь не вылечишься.
- Наша печаль не твоя забота, - сказала ей Варя и продолжала кормить воробьeв.
Дня через три воробьи уже привыкли к своему утреннему завтраку. Прилетали на карниз не просто посидеть, как раньше, а заглядывали через стекло в палату и даже стучали своими клювиками по железному карнизу, поторапливая девочек. Одного, с ощипанным и повреждeнным хвостом, Надя прозвала "Надсечкой".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12