..
- А тетя Люся что? - спросила я.
- Ничего. Книгу читает, - сказал Ленька. - А Аля ее длинный халат надела и на бабушкином сундуке сидит...
- И что?
- Ничего. Молчит и в угол смотрит... - сказал Ленька.
- Нет, не могу я идти домой, - подумав, сказала я. - Не могу, пока она спать не ляжет...
- У-у, книжища знаешь какая толстая! Она ее не скоро дочитает.
- Я не про тетю Люсю, я про... Альку, - сказала я. - Ты иди и лучше мне поесть принеси, чтобы только не видел никто...
- Ладно, - обрадованно согласился Ленька, который любил всякие секреты.
- Да смотри не говори никому, что видел меня, - крикнула я ему вслед.
Ленька умчался, и я снова осталась одна.
Там, куда ушло солнце, небо еще розовело, а у меня над головой оно было совсем темное, с чернильными тучами. Становилось неуютно и даже страшно, но идти домой я не могла. И вовсе я не тети Люси боялась, как подумал Ленька. Я знала, почему Алька сидит на сундуке, прикрывая ноги полами халата, и мне было тревожно и... стыдно. Вдруг острым зигзагом полыхнула молния. Послышался треск, как будто разлетелся вдребезги тот золотой ободок, который днем окаймлял белую тучку. Я прижалась к стенке сарая.
"Что-то Леньки долго нет. Еще, чего доброго, не выпустят его из дому в грозу", - невольно подумала я, но тут же услышала его таинственный шепот:
- Оля, где ты?
Я радостно бросилась к нему и при свете полыхнувшей молнии увидела, что он не один. Рядом с ним маячила еще какая-то закутанная фигура. "Это же Алька!" - догадалась я, заметив длинный, до самых пят, халат. Над головой у нас снова треснуло, и крупные капли дождя зашуршали о соломенную крышу. Я бросилась открывать задвижку сарая, Ленька дернул Альку за полу халата, и они юркнули в открытую дверь.
- Давайте сюда! - командовала я, пробираясь в угол, откуда шел густой аромат свежего сена.
Сарай был большой и дырявый. Днем его вкривь и вкось полосовали солнечные лучи. Они были похожи на реки, в которых купались золотые пылинки. В одной половине был свален хлам, который неизвестно когда и кому принадлежал, а рядом был отгорожен закуток для Буренки. В другой половине лежало сено, и крыша здесь была поплотнее.
Буренка фыркнула, видимо, удивляясь таким поздним гостям, а мы наощупь пробрались к сену и закопошились в нем, устраиваясь поудобнее.
- Ой, осторожней, Леня. Чуть всю картошку не опрокинул, - сказала Алька.
- Мы тебе есть принесли, картошки. Попробуй, теплая еще... - сказал Ленька.
- Мы ее утащили! - восторженно прошептала Алька, протягивая мне в темноте маленькую мисочку. - На, бери. Где твоя рука?
Я молчала.
- Меня одного не пускали, - сказал Ленька, - а Аля сказала, что мы на минутку выйдем...
Запах укропа перебивал даже запах свежего сена, и я, не выдержав, протянула руку за мисочкой.
Дождь разошелся вовсю. Мы сидели и молчали, как мыши, прислушиваясь к его озорной пляске.
- Шляпа моя бедная там, на огороде, мокнет, - сказала вдруг Алька.
Я поперхнулась картошкой.
- Что же ты ее там бросила? - спросил Ленька.
- Так, - уклончиво сказала Алька.
Я догадалась: она оставила ее там нарочно, чтобы не увидела тетя Люся.
Снова сверкнула молния, и я на секунду увидела расширенные от страха Алькины глаза.
- Двигайся сюда, ко мне, - сказала я.
Ленька тоже придвинулся, и мы все втроем закутались в платок. При каждом раскате грома Алька вздрагивала и еще ближе прижималась ко мне. Я чувствовала рядом с собой ее худенькое плечо, и мне было непонятно, как я могла ее когда-то обижать.
- Скорее бы дождь кончился, - прошептала она, - а то тетя Люся сердиться будет, что я ушла...
Я так и подпрыгнула.
- Почему ты на нее говоришь "тетя Люся", разве она тебе не мать?
- Нет. У меня мамы нету и отца тоже... - как о чем-то само собой разумеющемся сказала Алька.
- Тихо! Идет, кажется, кто-то, - прошептал вдруг Ленька. Высунув голову из-под платка, я прислушалась. Сквозь шум дождя было слышно, как кто-то осторожно открывал дверь сарая.
- Наверно, бабушка нас ищет, - прошептала я.
- Давайте ее напугаем, - предложил Ленька.
Мы замерли. Сверкнула молния, и в освещенном квадрате двери мы ясно увидели темную фигуру.
- А-а-а-а!
- Гав-гав-гав!
- И-и-и-и!.. - завизжали мы на разные голоса.
Резко хлопнула о стенку сарая дверь, фигура метнулась прочь, и тотчас же хлюпающие шаги смешались с шумом дождя.
С минуту мы сидели, онемев от удивления и страха, потом все вместе бросились вон и, разбрызгивая лужи, понеслись к дому, который мигал нам освещенными окнами.
Я - ДОЧЬ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ!
Зинка ко мне не приходила, и я тоже не шла к ней. Раньше я, может быть, и не выдержала бы, но сейчас дело другое - я целые дни проводила с Алей. Дружить с ней было легко и просто. Она всюду ходила за мной, преданная и послушная. Иногда мы садились где-нибудь в уголке, и она рассказывала, как они живут с тетей Люсей.
- Тетя Люся работает в библиотеке, - рассказывала Аля. - Я часто к ней туда захожу после школы. Там книг знаешь сколько! Целые полки от пола и до самого потолка...
Я не могла себе представить такого множества книг и с завистью смотрела на Алю, которая видела их собственными глазами.
- И дома у тети Люси тоже всякие книги, альбомы и разные безделушки, продолжала Аля. - По утрам я всегда вытираю с них пыль...
- А с кем ты дружишь? У вас там есть во дворе ребята?
- Есть. Только тетя Люся мне с ними играть запрещает.
- Почему?
- Она говорит, что они все ужасно невоспитанные и я тоже могу испортиться...
- И ты к ним не ходишь?
- Нет, - замялась Аля, - а они ко мне приходят иногда год окошко, и я им показываю свои книги и игрушки...
Я лежу, молчу, соображаю.
- А еще у нас с тетей Люсей есть Матрос.
- Кто это? - спрашиваю я.
- Это кот, - говорит Аля. - Он, знаешь, такой полосатый, пушистый и важный-преважный. Тетя Люся ходит на рынок и покупает ему легкое. Больше он ничего не ест.
- Даже картошку? - удивляюсь я. - А наша Рыска всегда ест картошку... и молоко...
Мне хочется спросить у Али про ее родителей, но я молчу. "Может, ей будет тяжело вспоминать об этом, лучше спрошу у бабушки", - решаю я. Теперь мне понятно, почему Аля сразу подружилась с Петькой. Ведь она никогда ребят возле себя не видела, откуда же ей было разобраться, что за тип этот Петька. Она еще совсем цыпленок, эта Алька, хотя и старше меня на целый год. "Я тоже была не лучше, когда сюда приехала", - вспоминаю я.
- Эта твоя тетя Люся совсем тебя завоспитывает. Ты ее лучше не слушай, - говорю я. - И вообще она ведьма...
- Нет, Оля, она добрая, - заступается за нее Аля. - Только так... немного странная. Это потому, что она все время читает...
- Моя мама тоже читает, но... - Заметив появившуюся на крыльце тетю Люсю, я умолкаю.
Ее темные колючие глаза, обшарив двор, останавливаются на мне, и сердце мое замирает в предчувствии очередной неприятности.
- Вот что, девочки, - подозвав нас, говорит она, - сходите-ка в сад, за яблоками.
- Как это... за яблоками? - не понимаю я.
- Очень просто: сходите и принесите хороших яблок. Ну, что же вы? удивленно поднимает она брови, видя, что мы все еще стоим на месте.
- А... нам дадут? - заметив мое замешательство, спрашивает Аля.
- Кто это посмеет отказать дочери самого председателя?! - недоумевает тетя Люся.
- Там сторож новый, с Заречья, он меня вовсе и не знает, - угрюмо говорю я.
- А ты скажи, нечего стесняться.
Бросив на нее хмурый взгляд, я поворачиваюсь и медленно иду к калитке.
- Что нам теперь делать? - растерянно говорит Аля.
- Не пойду и все, - решительно заявляю я.
Алины ресницы испуганно вздрагивают, и она с опаской оборачивается назад.
- Пойдем. Может, я как-нибудь... попрошу... - говорит она.
- Ты как хочешь, а я ничего не стану просить.
Я не могу себе представить, как это я приду в сад и скажу: "Здравствуйте. Я дочь председателя. Тетя Люся велела, чтобы вы дали нам яблок..." Да лучше сквозь землю провалиться!
- А может, там даже и сторожа нет? Придем и нарвем сколько надо, говорит Аля.
- Ладно, пойдем, - соглашаюсь я в надежде, что там, на месте, что-нибудь придумается.
Дойдя до сада, мы останавливаемся. Аля остается недалеко от входа, а я иду вдоль ограды посмотреть, есть ли сторож.
В саду солнечно и тихо. Белея стволами, стоят ровные ряды яблонь. Надувая розовые щечки, выглядывают из зеленой листвы яблоки. Они как бы поддразнивают меня. Я оглядываюсь - вокруг никого. "Пойду позову Алю. Пусть покараулит, а я полезу". Возвращаюсь ко входу и вижу, что Аля стоит и смотрит через щелку забора в сад. Когда я ее окликнула, она махнула рукой, чтоб я молчала, и снова приложилась к щелке.
- Ну что? - спросила я.
- Ходит он там.
Я тоже заглянула в щель и увидела сторожа. Совсем старенький и седой, он тихо шел по саду, а за ним, высунув язык, плелась желтая, похожая на облезлого льва собака. Конечно, можно было зайти с другой стороны и нарвать яблок, но мне почему-то вдруг расхотелось лезть в сад. Я смотрела на сторожа и соображала, как быть. Вдруг собака насторожилась и, вытянув морду в нашу сторону, залаяла.
- Побежим! - шепнула перепуганная Аля.
- Стой! - приказала я, зная, что от собаки лучше всего не удирать. Пока мы раздумывали, в щель, захлебываясь лаем, просунулась лохматая собачья голова.
- Э-гей, Полкан! Ты чего? - послышался голос сторожа. - Сейчас посмотрим, что ты там за разбойников поймал, - сказал он, подходя к забору.
- Мы... не разбойники... - пролепетала Аля.
- А кто же вы такие? Почему здесь околачиваетесь? - глядя на нас из-под седых бровей, грозно спросил дед.
- Она вот - председателя дочка, а я... сестра, - представилась Аля.
- Мы... в гости пришли, посмотреть, - бросив на нее свирепый взгляд, сказала я.
- Ну, коли в гости, тогда другое дело - милости просим. Вон там, в калитку, заходите, - улыбнулся дед. - Полкан, не пикни! - приказал он псу.
Мы с Алей направились к калитке. Полкан уже приветливо махал нам хвостом.
- Пошли, покажу вам сад, ежели интересуетесь, - сказал дед.
Вокруг нас звенели пчелы, и мы с опаской поглядывали по сторонам.
- Не бойтесь, - сказал дед, - пчела - скотина разумная. Ты ее не тронь - и она тебя не обидит.
Сам он словно не замечал пчел, и мы тоже понемногу осмелели. Оборачиваясь к нам, дед рассказывал:
- Вот это - антоновка. Яблоки большие, да еще не зрелые. Который несмышленый воришка дорвется, обколотит, да только перепортит товар. Сейчас они еще кислые, зато зимой, когда полежат, - первый сорт.
Мы с удовольствием слушали деда, и только когда он оборачивался к нам, я отводила глаза. Мне было стыдно, что я сама несколько минут назад собиралась оборвать первую попавшуюся яблоню.
- А вот эти яблочки с виду неказистые, зато сладкие, - сказал дед, подведя нас к яблоне с зелеными продолговатыми плодами.
Я незаметно нагнулась и подняла одно, валявшееся на земле. Оно было похоже на маленькую тыквочку: узкое сверху и расширенное книзу. Граненый рубчик перепоясывал его вдоль. Покосившись на деда, я незаметно надкусила яблоко.
- Брось! - строго сказал он. - С земли и прямо в рот, да еще червивое... Вот сейчас придем в шалаш - хорошими угощу.
В шалаше у деда было, как в овощной лавке. Яблоки кучками - и большими, и поменьше - лежали прямо на полу. Я заметила, что они рассортированы. С одной стороны свежие и сочные, а с другой разные: мелкие и зеленые. Кивнув на свежие, дед с сожалением сказал:
- Нападали ночью, когда гроза была... Ешьте сколько душе угодно, предложил он нам.
Мы с Алькой принялись угощаться.
- А эти, зеленые, зачем вам? - спросила я.
- Посушим. Зимой все сгодится, - сказал дед.
И тут только я заметила, что весь шалаш увешан связками подсохших яблок.
- Ой, сколько их у вас здесь! - воскликнула я.
- А сколько зазря пропадает! - сокрушенно сказал дед. - Где мне одному справиться с ними! Паданки по всему саду гниют. А ежели высушить да продать - сколько выручить можно! Колхозу сгодилась бы лишняя копейка...
- Дедушка, давайте мы вам поможем! - взглянув на Алю, предложила я.
- Мы сейчас, мигом все соберем, - подхватила Аля.
- Ну что ж, давайте, коли не лень, - улыбнулся дед.
Мы сорвались с места и, держась рядышком, запорхали по саду.
Полкан-лев, высунув язык, носился вслед за нами. Спустя какой-нибудь час во всем саду не было ни одного валявшегося яблочка.
- Ну вот, - сказал довольный дед, - мне бы одному и за сутки не справиться. А теперь я их помаленьку переберу все да порежу.
- Мы завтра еще придем, - пообещала я, направляясь вслед за Алькой к выходу, но дед вдруг задержал нас:
- Постойте, я вам яблочек с собой дам. Вот выберу которые получше... Ешьте на здоровье, - сказал он, накладывая нам в передники самых отборных и спелых.
- Спасибо, дедушка! - обрадованно сказала Аля.
Я тоже была довольна, что дед догадался предложить нам яблок.
- Где вы так долго пропадали? - встретила нас тетя Люся, прищурив свои колючие глаза.
- В саду, - сказала Аля.
- И что же вы там делали? Уж не землю ли пахали? - взглянув на наши грязные руки и испачканные платья, спросила тетя Люся.
- Нет, мы помогали сторожу собирать яблоки, - сказала Аля.
Тетя Люся только охнула и, указывая на меня пальцем, сказала:
- Полюбуйтесь на нее, пожалуйста - это дочь самого председателя колхоза! Да ведь ты позоришь своего отца!
Я стояла и спокойно смотрела на тетю Люсю в полной уверенности, что будь на ее месте мой папа, он бы этого не сказал.
ЗАБОТЫ
Наливаясь солнцем, желтела на полях рожь. Как-то отец, придя домой, озабоченно сказал:
- Жать скоро пора, не знаю как справимся... Жнеек пару дадут на несколько дней, а в основном придется своими силами...
- И что же, разве мало у вас этих "своих сил"? - иронически спросила тетя Люся.
Отец ничего не ответил. Он стоял и сосредоточенно глядел в окно, видимо, думая о чем-то своем. Потом вдруг, повернувшись к маме, сказал:
- Понимаешь, рук не хватает. Многие женщины не могут работать - детей не на кого оставить...
- А что если попробовать организовать ясли? Хотя бы на время уборки, говорит она.
- Думал уже об этом. Да где взять для них помещение? - хмуро говорит отец.
Мама тоже задумывается и вдруг, подняв на отца оживленные глаза, говорит:
- А если... в доме у Маши? Она замуж за Алексея Ивановича выходит, пожалуй, переедет в Заречье...
- А что, в самом деле, хорошая мысль, - обрадованно говорит отец. - Ты у меня просто гений.
Они оживленно обсуждают, как и с чего начинать, а тетя Люся стоит, приподняв брови, собрав в трубочку губы, и вид у нее такой, будто ее чем-то обидели.
Я вылетаю во двор. Новости, которые я только что узнала, так и распирают меня. Я должна ими с кем-нибудь поделиться. Тетя Маша выходит замуж, а в ее доме будут ясли - это же не шутка! Немедленно нужно бежать и все рассказать Зинке! "Но... ведь мы поссорились с Зинкой", - вспоминаю я. Я ее не видела уже давным-давно и даже не знаю, где она пропадает все время.
Мы с Алей все эти дни проводили в колхозном саду, помогая сторожу собирать и сушить яблоки. Сторож, дед Трофим, никогда не молчал за работой. Он рассказывал нам о пчелах, о муравьях, о деревьях и земле. Однажды за нами увязался Ленька.
- Я Полкана хочу посмотреть, - сказал он.
И Полкан, и дед Трофим так ему понравились, что Ленька тоже теперь не вылезал из сада. Однажды он привел с собой Федю.
- Это мой друг, - сказал он деду Трофиму, гордо указывая на длинного Федю.
Мы с Алей хихикнули, а Федя смущенно опустил глаза. Взглянув на него, дед Трофим подозрительно спросил:
- А не тебя ли, мой хороший, я на прошлой неделе спровадил отсюда? Сдается мне, твои пятки я уже видел, а?
У Феди на лице покраснели даже веснушки.
- Ой, дедушка, наверно это не он был, - вступилась за него Аля. - Федя хороший мальчик, а вот у нас Петька есть, так тот... плохой... взволнованно сказала она.
- Ну, тогда извиняюсь, ошибся, - развел руками дед Трофим и улыбнулся в усы.
Наша "Садовая бригада", как прозвал нас дед Трофим, увеличивалась. Работать в сад приходили многие ребята, и только одна Зинка не появлялась. Мне было скучно без нее, хоть я и не призналась бы в этом даже самой себе. А тут еще заболела Аля. У нее разболелся живот, и тетя Люся уложила ее в постель с грелкой. Я бродила возле дома, не зная, чем заняться. Бабушка собралась на речку полоскать белье, и я отправилась с ней.
- Бабушка, а почему у Али нет ни отца, ни матери? - вспомнила вдруг я.
- Убили, - вздохнула бабушка.
- Как убили? Кто?
Бабушка рассказала, что мать у Али была учительница и работала в деревне, а отец - брат нашего папы - был тоже коммунист. Они жили в школе. И вот однажды на школу напали бандиты и убили их. Маленькая Аля осталась жива случайно. Когда бандиты стали ломиться в школу, мать завернула ее в одеяльце и сунула под печь. Бандиты впопыхах ее не нашли. С тех пор она живет с тетей Люсей.
Мне сразу вспомнилась та тревожная ночь на хуторе: звон разбитого стекла, мычание Буренки и рваные клочья облаков, мечущиеся по небу... Сейчас в деревне тихо. Тех бандитов поймали и посадили, кулацкий дом в Заречье отдали двум бедным семьям. С тех пор как мы переселились в деревню, я почти никогда не вспоминала, как страшно было в ту ночь на хуторе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21