А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

повесть
ГЛАВА 1
Квартира была современная. Обстановка в комнате - тоже современная: квадратные кресла, угловатые стулья с прямыми спинками. У самого окна стоял современный письменный стол, за которым сидел пожилой человек маленького роста. Его голова яйцеобразной формы была, чуть ли не единственной неугловатой вещью в комнате.
Месье Эркюль Пуаро читал письмо:
«Станция: Уимперли Хэмборо-Клоус
Для телеграмм: Хэмборо-Сент-Мэри
Хэмборо-Сент-Джон Уэстшир,
24 сентября 1936 г. Месье Эркюлю Пуаро
Уважаемый сэр!
Возникло одно дело, требующее исключительно деликатного и осторожного обращения. Я весьма о вас наслышан и решил препоручить это дело вам. У меня есть основания полагать, что я стал жертвой мошенничества, однако, по соображениям семейного характера, я не желаю прибегать к помощи полиции. Я и сам принимаю кое-какие меры, чтобы справиться с этим делом, и все же будьте готовы по получении телеграммы немедленно прибыть сюда. Буду весьма признателен, если это письмо вы оставите без ответа.
Преданный вам
Джервас Чевеникс-Гор».
Брови месье Эркюля Пуаро медленно поползли вверх, пока чуть не коснулись его волос.
- А кто же, в таком случае, — ни к кому не обращаясь, произнес он, — этот самый Джервас Чевеникс-Гор?
Пересекши комнату, он открыл книжный шкаф и извлек оттуда толстенный фолиант.
Нужную информацию он отыскал довольно легко:
«Чевеникс-Гор, сэр Джервас Фрэнсис Ксавьер, 10-й баронет короны 1694: бывший капитан 17-го уланского полка: род. 18 мая 1878; ст. сын сэра Гая Чевеникс-Гора, 0-го баронета, и леди Клаудии Бретертон, 2-й дочери 8-го графа Уоллингфордского. Стал наследником в 1911; в 1912 сочетался браком с (Вадно) Элизабет, ст. доч. полковника Фредерика Арбатнота (см.); образование — Итон. Участвовал в Европ. войне 1914—1918 гг. Увлечения: путешествия, охота на крупную дичь. Адрес; Хэмборо-Сент-Мэри, Уэстшир, и Паундс-сквер, 218, Ю.-З., 1. Клубы: Кавалерийский, Путешественников».
Пуаро недовольно покачал головой. С минуту-другую он оставался погруженным в размышления, затем прошел к столу и вытащил из ящика небольшую стопку пригласительных билетов.
Его лицо просветлело.
— В добрый час! Весьма кстати! Он наверняка там будет.
Герцогиня приветствовала месье Эркюля Пуаро довольно величаво.
— Значит, все же сумели выбраться, мосье Пуаро! Боже, как здорово!
— Это вы оказали мне честь, мадам, — пробормотал Пуаро, кланяясь.
Он избежал нескольких важных и удивительных персон — знаменитого дипломата, не менее именитой актрисы и хорошо известного пэра, заядлого спортсмена -и отыскал, наконец, человека, ради которого пришел, — мистера Сэттертуэйта, этого завсегдатая светских раутов.
Мистер Сэттертуэйт дружелюбно щебетал:
— Милая герцогиня, ее приемы для меня всегда сплошное удовольствие... Такая личность, если вы понимаете, о чем я говорю. Несколько лет назад мы частенько встречались с ней на Корсике.
Речь мистера Сэттертуэйта обыкновенно бывала сверх меры перегружена фамилиями его титулованных знакомых. Если он порой и находил удовольствие в обществе ничем не примечательных господ Джонса, Брауна или Робинсона, то он, во всяком случае, об этом не упоминал. И все же назвать мистера Сэттертуэйта обыкновенным снобом и поставить на этом точку — значило бы поступить с ним несправедливо. Он был страстный наблюдатель человеческой натуры, и, если справедливо утверждение, будто зритель хорошо разбирается в игре, получается, что мистер Сэттертуэйт не зря слыл знатоком.
— Добрый мой приятель, не видел вас целую вечность. Я считаю, вы оказали мне большую честь, когда, работая над этим делом в «Вороньем гнезде», позволили мне находиться рядом с вами. С тех пор мне кажется, что я, так сказать, постоянно в курсе. Кстати, не далее как на прошлой неделе я встретил леди Мэри. Очаровательное создание!
Походя коснувшись одного-двух текущих скандалов — опрометчивость дочери графа и достойное сожаления поведение одного виконта, — Пуаро сумел-таки упомянуть имя Джерваса Чевеникс-Гора.
Отреагировал мистер Сэттертуэйт незамедлительно.
— Как же, как же, вот это тип, доложу я вам! Последний баронет — так его называют за глаза.
— Простите, не понял?!
Мистер Сэттертуэйт снизошел до разъяснения — перед ним как-никак стоял иностранец.
— Да это шутка такая, понимаете? Шутка. Разумеется, он вовсе не последний баронет в Англии, но с его смертью действительно уйдет целая эпоха. Эдакий отчаянный забияка — беззаботный и бесшабашный баронет, столь популярный в романах прошлого века, из тех, кто держал немыслимые пари и непременно их выигрывал.
Он продолжал распространяться о том, что имеет в виду. В молодые годы Джервас Чевеникс-Гор совершил кругосветное путешествие на парусном судне. Участвовал в экспедиции на Полюс. Дрался на дуэли с одним пэром-лошадником. На спор въехал на своей любимой кобыле по лестнице одного герцогского дома. А однажды даже прыгнул из ложи на сцену и умыкнул хорошо известную актрису, не дав ей доиграть роль.
Анекдотов о нем ходило бесчисленное множество
— Это старинный род, — продолжал мистер Сэттертуэйт. — Сэр Гай де Чевеникс участвовал в первом крестовом походе. И вот — увы! — ветвь подходит к концу. Старый Джервас — последний представитель рода.
— А поместье, оно обеднело?
— Как бы не так! Джервас сказочно богат. Ему принадлежат доходные дома, угольные бассейны. Кроме того, будучи еще молодым человеком, он застолбил какую-то шахту в Перу или где-то в Южной Америке, которая принесла ему целое состояние. Удивительный человек. Чтобы он ни предпринимал, ему всегда сопутствовала удача.
— Сейчас он, разумеется, уже в возрасте?
— Да, бедный старина Джервас. — Мистер Сэттертуэйт вздохнул и покачал головой. — Многие говорят, что он совершенно выжил из ума. Отчасти это правда. Он и впрямь чокнутый — только не в том смысле, что его можно назвать невменяемым или что у него там какая-то мания, нет: просто он совершенно не такой, как другие люди. Он всегда выделялся оригинальностью характера.-
— А оригинальность с годами переходит в эксцентричность? — подбросил Пуаро.
— Истинная правда. Именно так и произошло с бедным стариной Джервасом.
— У него, вероятно, весьма преувеличенное представление о важности собственной персоны?
— Абсолютно. Я бы нисколько не удивился, узнав, что, по мнению Джерваса, мир всегда делился на две части: с одной стороны Чевеникс-Горы, с другой — остальные люди.
— Гипертрофированное чувство рода!
— Все члены семьи Чевеникс-Горов отъявленные гордецы. Закон для них не писан. Особенно это проявляется у Джерваса — ведь он последний из них. Он... нет, право, вы знаете, послушать его, так получается, что он... ээ... сам Господь Бог.
Пуаро неторопливо кивнул.
— Да, так я и думал. Видите ли, я получил от него письмо, необычное письмо. Причем в нем содержалась не настоятельная просьба, а самый настоящий вызов.
— Королевский указ,— хихикнул Сэттертуэйт.
— Вот именно. Похоже, этому сэру Джервасу даже в голову не пришло, что я, Эркюль Пуаро, весьма важная персона, человек, у которого уйма всяких дел! Чтобы я бросил все и помчался к нему со всех ног, как послушный пес, как обыкновенный никто, радующийся тому, что ему бросили кость, ну уж нет!
Мистер Сэттертуэйт прикусил губу в попытке сдержать улыбку. Ему, вероятно, пришло в голову, что, когда дело касается самовлюбленности, между Эркюлем Пуаро и Джервасом Чевеникс-Гором никакой разницы нет.
— Разумеется,— пробормотал он, — если дело не терпит отлагательства...
— Как бы не так! — Руки Пуаро взлетели вверх в подчеркнутом жесте. — Я должен держать себя в его распоряжении на случай, если я ему понадоблюсь. Нет, что вы на это скажете!
И снова месье Пуаро красноречиво воздел руки, лучше всяких слов выражавшие чувство его беспредельного возмущения.
— Как я понимаю, — сказал мистер Сэттертуэйт, — вы отказались?
— У меня еще не было такой возможности, — неторопливо ответил Пуаро.
— Но собираетесь отказаться?
На лице маленького человека промелькнуло какое-то новое выражение. На лбу появились морщины.
— Как бы это выразиться?.. Отказаться... да, таково было мое первое побуждение. А сейчас даже и не знаю... Порой возникает какое-то чувство... Мне кажется, я чую неладное...
Последнее заявление мистер Сэттертуэйт воспринял уже серьезно.
— О-о? — протянул он. — Интересно.
— Мне представляется, — продолжал Эркюль Пуаро, что такой человек, каким вы его изобразили, может быть ужасно раним...
— Раним?! — переспросил удивленный мистер Сэттертуэйт. Такой характеристики Джерваса Чевеникс-Гора он никак не ожидал. Но мистер Сэттертуэйт был весьма наблюдательным и понятливым. Он неторопливо сказал: — По-моему, я понимаю, что вы имеете в виду.
— Такой, как он, весь закован в латы, разве нет? Да еще какие латы! Латы крестоносцев ничего не стоят по сравнению с его латами — латами надменности, гордости, чувства собственного достоинства.. Эти латы, они в некотором роде защита, стрелы каждодневной жизни отскакивают от них. Но вот что опасно: закованный в латы порой даже и не знает, что на него напали. Он и увидит-то не сразу, не сразу услышит, а уж о том, чтобы почувствовать, и говорить не приходится.
Пуаро помолчал, потом, сменив тон, спросил:
— А что за семья у этого сэра Джерваса?
— Ванда, жена. Она из рода Арбатнотов. Девушкой была очень красива, да и сейчас еще довольно красивая женщина. Правда, ужасно рассетшая. Предана Джервасу. По-моему, у нее приверженность к оккультным наукам. Носит амулеты скарабеев и воображает, будто она — перевоплощение одной египетской царицы... Затем Рут — она их приемная дочь. Своих детей у них нет. Весьма привлекательная девушка в современном стиле. Вот и вся семья. Кроме, само собой, Хьюго Трента, племянника Джерваса. Памела Чевеникс-Гор вышла замуж за Регги Трента, и Хьюго оказался их единственным ребенком. Он сирота. Титул, разумеется, он унаследовать не может, хотя, я полагаю, большая часть денег Джерваса в конечном счете достанется ему. Неплохой вроде парень, служит в Королевском конногвардейском полку.
Пуаро задумчиво кивнул, затем спросил:
— Для сэра Джерваса, наверное, большое горе, что у него нет сына, который бы унаследовал его имя?
— Я бы сказал, это задевает его за живое.
— Фамильное имя для него больной вопрос? -Да.
Мистер Сэттертуэйт помолчал. Он был очень заинтригован. Наконец он рискнул:
— Вы видите какую-то определенную причину для того, чтобы поехать в Хэмборо-Клоус?
Пуаро неторопливо покачал головой.
— Нет, — ответил он. — Никакой такой причины я не вижу. Но я, пожалуй, все равно туда съезжу.
ГЛАВА 2
Сидя в вагоне первого класса, Эркюль Пуаро задумчиво вытащил из кармана аккуратно сложенную телеграмму, развернул ее и прочитал:
«Садитесь поезд в 4.30 в Сент-Пэнкрэс велите проводнику остановить экспресс в Уимперли.
Чевеникс-Гор».
Пуаро сложил телеграмму и убрал в карман.Проводник в поезде был само подобострастие. Джентльмен едет в Хэмборо-Клоус? О да, для гостей сэра Джерваса Чевеникс-Гора экспресс всегда останавливают в Уимперли. «По-моему, это какая-то особая прерогатива, сэр».
Проводник зашел два раза в вагон — первый раз, чтобы заверить путешественника, что будет сделано все, чтобы в вагоне не оказалось других пассажиров, второй — чтобы объявить, что экспресс следует с десятиминутным опозданием.
Поезд должен был прибыть в 7.50. Эркюль Пуаро ступил на платформу маленькой сельской станции и сунул ожидаемые полкроны в руку услужливого проводника лишь в 8.02.
Паровоз свистнул, и «Севериый экспресс» снова тронулся в путь. К Пуаро подошел высокий шофер в темно-зеленой униформе.
— Мистер Пуаро? В Хэмборо-Клоус?
Он подхватил аккуратный чемоданчик детектива и пошел со станции. Их поджидал огромный «роллс». Шофер придержал для Пуаро дверцу, накрыл ему колени роскошным пледом, и они поехали.
Минут через десять езды по пересеченной местности машина свернула в широкие ворота, по обеим сторонам которых стояли громадные каменные грифоны.Миновав парк, они подъехали к дому. Дверь его была открыта, на крыльце показался внушительных размеров дворецкий.
— Мистер Пуаро? Добро пожаловать, сэр.
Он провел Пуаро но коридору и отворил какую-то дверь. — Мистер Пуаро, — объявил он.
В комнате находилось несколько человек в вечернем платье, и когда Пуаро вошел, от его наблюдательного взгляда не укрылось, что его появления не ждали. Взоры всех присутствующих задержались на нем в непритворном удивлении.
Высокая женщина, темные волосы которой были подернуты сединой, неуверенно двинулась ему навстречу Пуаро склонился над ее рукой.
— Приношу извинения, мадам, — сказал он. — боюсь, мой поезд опоздал.
— Ну что вы, — неопределенно сказала леди Чевеникс-Гор. Она смотрела на него озадаченным взглядом. — Ну что вы, мистер... э-э... Я не расслышала.
— Эркюль Пуаро.
Он произнес свое имя ясно и четко и услышал, как кто-то у него за спиной ахнул.Одновременно до него дошло, что хозяина дома в комнате нет. Он тихо пробормотал:
— Вы знали, что я приеду, мадам?
— О...о, да... — Ее слова звучали как-то неубедительно. — Я думаю... я имею в виду, я думаю, я так полагаю, но я ужасно непрактична, месье Пуаро. Я все забываю. — По тону ее голоса можно было догадаться, что сей факт доставляет ей грустное удовольствие. — Мне говорят о чем-нибудь, и я вроде бы внимаю — но все проходит через мой мозг и куда-то уходит! Исчезает! Как будто мне ничего и не говорили!
Затем с видом человека, исполняющего обязанность, которую давно следовало бы исполнить, она рассеянно огляделась по сторонам и пробормотала:
— Я полагаю, вы всех здесь знаете.
Хотя дело обстояло скорее наоборот, эта фраза сыграла роль стершейся разговорной формулы, посредством которой леди Чевеникс-Гор избавляла себя от хлопот по представлению людей друг другу и от необходимости правильно запоминать их фамилии.
Сделав сверхъестественное усилие, чтобы справиться с трудностями в данном особом случае, она добавила:
— Моя дочь Рут.
Представшая перед Эркюлем Пуаро девушка тоже была высокая и темноволосая, хотя и совершенно иного типа. Вместо плоских мягких черт леди Чевеникс-Гор, у нее был точеный, чуть ли не орлиный нос и четкая, резко очерченная линия подбородка. Черные волосы копной тугих кудряшек были зачесаны назад. Своим алым цветом ее сияющее лицо вовсе не было обязано косметике. Эркюль Пуаро решил, что она — одна из самых красивых девушек, которых ему когда-либо доводилось видеть.
Он также признал, что она наделена не только красотой, но и умом, и сделал вывод, что она горда и своенравна.
— Это же восхитительно, — сказала она, — принимать мосье Эркюля Пуаро! Старик, похоже, приготовил нам сюрприз.
— Выходит, мадемуазель, о моем приезде вы не знали? — быстро сказал Пуаро.
— Не имела о нем ни малейшего представления. Теперь придется сходить за своим альбомом для автографов после обеда.
В коридоре раздался гонг, дворецкий открыл дверь и объявил:
— Кушать подано.
И тут, не успело еще прозвучать слово «подано», произошло нечто весьма странное. В этой претендующей на непогрешимость, привыкшей к порядку в доме фигуре на одно лишь мгновение заявило о себе в высшей степени удивленное человеческое существо.
Метаморфоза эта произошла так мгновенно, а маска хорошо вышколенного слуги столь быстро вернулась на место, что любой, если только он специально не наблюдал за дворецким, не заметил бы этой перемены. Вышло, однако, так, что Пуаро как раз смотрел на него. «Что бы это значило?» — подивился он.
Дворецкий в нерешительности задержался в дверях. Хотя лицо у него снова стало праведно-невыразительным, в фигуре, однако, чувствовалась напряженность.
Леди Чевенпкс-Гора неуверенно сказала:
— О боже, что ж это такое? Право, я... не .знаешь, что и делать.
— Весь этот ужас, — пояснила Рут, обращаясь к Пуаро, — вызван тем, что мой отец - впервые за последние двадцать лет — опаздывает к обеду.
— Что ж это такое, — повторяла леди Чевеникс-Гор. — Джервас никогда...
К ней подошел пожилой мужчина с выправкой военного. Он добродушно засмеялся.
— Добрый старина Джервас! Наконец-то опоздал. Вот, право, позабавимся мы над ним. Непослушная запонка воротничка, как вы думаете? Или у Джерваса иммунитет против наших обычных слабостей?
Но ведь Джервас никогда не опаздывает,— возразила леди Чевеникс-Гop тихим озадаченным голосом.Озабоченность, вызванная этой обычной задержкой, была смехотворной, однако Эркюлю Пуаро было не до смеха... За этой озабоченностью он уловил тревогу, пожалуй, даже страх. К тому же ему показалось странным, что Джервас Чевеннкс-Гор не появился поприветствовать гостя, которого вызвал столь загадочным образом.
Тем временем стало ясно, что никто не знает, что же делать.
1 2 3 4 5 6 7 8