Правда, когда еще ей удастся поговорить с ним наедине? Эдвард все время в разъездах, так что в последнее время они почти и не видятся… С равным успехом можно было бы и не уезжать из Англии, с грустью подумала Виктория.
Жизнь, однако, очень скоро доказала, что она ошибается.
Однажды утром Эдвард принес ей несколько страничек рукописного текста для перепечатки.
– Доктор Ратбон просит заняться этим немедленно. Обратите особое внимание на вторую страницу… Там масса сложных арабских имен…
Виктория, вздохнув, вставила в машинку бумагу и принялась за работу. Почерк доктора ей удавалось разбирать с превеликим трудом. Закончив первую страницу, Виктория перевернула ее и поняла, что имел в виду Эдвард. К листу была приколота маленькая записка, написанная рукой Эдварда: «Завтра, в одиннадцать утра будьте на берегу Тигра чуть подальше Бейт Малек Али». На следующий день была пятница, выходной. Вновь почувствовав себя вполне счастливой, Виктория решила, что наденет свою лучшую зеленую блузку. И, конечно, надо будет помыть голову.
– Непременно надо, – проговорила она вслух. Катрин, работавшая за соседним столом, подняла голову?
– О чем это вы?
Виктория, которая успела уже скатать записку Эдварда в крохотный шарик, повернула голову.
– Подумала, что надо бы помыть волосы. Но в здешних парикмахерских так грязно, что я прямо не знаю…
– И грязно и дорого. По счастью, я знаю одно место, где волосы моют отлично и салфетки меняют вовремя. Я свожу вас…
– Большое спасибо, Катрин. Буду очень благодарна.
– Завтра же и сходим.
– Ох, только не завтра!
– Почему?
– Потому что завтра я собираюсь выбраться на прогулку. Обожаю бывать на свежем воздухе… В этих комнатках просто задыхаешься!
– На прогулку? Хотела бы я знать, куда? Разве в Багдаде есть места для прогулок?
– Найду что-нибудь…
– Лучше бы сходили в кино.., или послушали лекцию.
– Нет, мне хочется пройтись. Мы, англичане, любим пешие прогулки.
– Англичане!.. Воображаете себя какой-то высшей расой! А что вы, собственно, представляете собой? Да ничего… Мы здесь плюем на вас!
– Ну-ну! Смотрите, чтобы это не кончилось для вас неприятным сюрпризом!
– А что вы сделаете?
– Попробуйте и тогда увидите!
– И она еще читает Карла Маркса!.. Да вы же неспособны понять его, слишком глупы для этого! Воображаете, будто коммунистическая партия нуждается в вас? Ни за что на свете! При вашем-то политическом образовании…
– В любом случае, не вижу, почему бы мне не читать Маркса. Он писал как раз для таких, как я, для трудящихся…
– Умру от смеха! Мелкобуржуазный элемент вы, а не, трудящаяся! Вы и на машинке-то печатать как следует не умеете! Посмотрите, сколько вы ошибок наделали!
Виктория гордо выпрямилась.
– Как раз трудящимся можно быть и не зная орфографии, – отрезала она. – А потом, как я могу нормально работать, если вы непрерывно жужжите у меня под ухом?
Виктория вновь накинулась на клавиши. Через несколько минут она понесла Ратбону законченную работу. Доктор бросил взгляд на листки, а потом, когда девушка уже собиралась выйти, обратился к ней.
– Вам нравится здесь, Виктория?
– О! Конечно, доктор.
Он пристально посмотрел на нее. Виктория опустила глаза, смущенная этим испытующим взглядом.
– Боюсь, что мы не слишком щедро оплачиваем ваш труд.
– Это не играет роли! Мне по душе моя работа.
– Вот как?
– Да. Здесь я чувствую, что занимаюсь чем-то стоящим…
Виктория уже взяла себя в руки и ясным взглядом смотрела прямо в глаза старику.
– А на жизнь вам… хватает?
– Конечно же! Я совсем недорого снимаю комнату у одной армянской семьи… Вполне хватает.
– Сейчас в Багдаде большой спрос на машинисток, – заметил Ратбон. – Мне кажется, вы легко могли бы найти гораздо более подходящее место.
– Но я не собираюсь менять работу.
– А быть может, разумно было бы это сделать.
– Разумно?
– Вот именно… Само собой, это просто совет… Дружеский совет…
Тем не менее, в тоне доктора был какой-то угрожающий оттенок. Виктория не стала скрывать своего удивления.
– Право же, доктор, я не понимаю…
– Разумно не вмешиваться в то, чего не понимаешь. На этот раз угроза была недвусмысленной.
– Почему вы решили работать здесь? – продолжал Ратбон. – Из-за Эдварда?
Виктория покраснела.
– Нет, конечно!
Старик покачал головой.
– Эдварду еще надо завоевать место в жизни и пройдут годы, прежде чем он сможет что-то сделать для вас. На вашем месте я перестал бы думать о нем. Как я уже сказал, в Багдаде вы без труда найдете хорошо оплачиваемую работу, где у вас будет перспектива.., и где вы будете с людьми своего круга. Подумайте об этом!
Доктор по-прежнему не отрывал взгляда от Виктории.
– Но «Оливковая ветвь» безумно нравится мне! – решительно воскликнула девушка.
Ратбон пожал плечами, и Виктория вышла из его кабинета.
Она не знала, что и думать об этом разговоре. Неужели она каким-то образом пробудила подозрения доктора? Может быть, он догадывается, что она шпионка? Кое-что из сказанного им вызывало такие опасения. Виктория возмутилась, когда доктор намекнул, что в «Оливковую ветвь» она пришла только ради Эдварда. По счастью, протестуя, она залилась краской, словно дурочка. Ратбон не мог этого не заметить и, наверное, пришел к выводу, что именно так дело и обстоит. Это немного успокоило Викторию.
Тем не менее, в этот вечер уснуть ей удалось с трудом.
Глава семнадцатая
На следующее утро Виктория, предварительно справившись, где находится Бейт Малек Али, старинная королевская резиденция, спустилась к Тигру. Довольно долго она шла вдоль берега мимо великолепных вилл, таких безмолвных, что можно было счесть их нежилыми, миновала затем тенистую пальмовую рощу, узнала по описанию белую громаду Бейт Малек Али и вскоре возле развилки дороги увидела Эдварда, стоявшего у автомобиля какой-то допотопной марки.
– Браво! – воскликнул он. – Вы не из тех, кто способен заблудиться. Садитесь!
Виктория обрадованно забралась в машину.
– Куда мы поедем?
Водитель – одетый в какое-то отрепье араб, включил двигатель и машина тронулась с места.
– В Вавилон, – ответил Эдвард. – По-моему, мы заслужили право на небольшую экскурсию!
– В Вавилон? – вскрикнула Виктория. – Правда?
Машина, свернув налево, выехала на широкую мощеную дорогу.
– Еще бы! – кивнул Эдвард. – Только не ждите особых чудес! Вавилон теперь не то, чем он был когда-то…
Виктория замурлыкала:
Дай скорее мне ответ –
Вавилон далек иль нет?
Доскачу ли я туда до ночи, брат мой?..
– Эту песенку я пела еще совсем девчонкой, – объяснила она. – Мне и в голову бы не пришло, что когда-нибудь я и впрямь поеду в Вавилон!
– И сумеете до ночи вернуться оттуда! Во всяком случае, я надеюсь на это. В этих краях никогда ничего не знаешь наверняка.
– Судя по виду, машина, действительно, готова в любой момент развалиться на части.
– Не исключено, что так оно и будет! Водитель вновь скрепит все бечевкой, скажет «Иншалла!» и как ни в чем не бывало тронется в путь!
– Что за кошмарная дорога! – выдохнула Виктория между двумя ухабами.
От вполне приличного шоссе осталось только светлое воспоминание. И хотя ширина дороги была такой же, чуть ли не при каждом обороте колес машина, тарахтя всем корпусом, вздрагивала на выбоинах.
– Не переживайте! – прокричал Эдвард. – Дальше будет еще хуже!
Машина двигалась в туче никогда, похоже, не оседавшей пыли. Повозки, в которых сидели беззаботные и, судя по реакции, глухие арабы, уступали дорогу только после долгих уговоров. Не спешили свернуть в сторону и ослики, которых вели окруженные стайками ребятишек женщины. Викторию все приводило в восторг – она была вместе с Эдвардом да еще и на пути в Вавилон. Добрались туда они через добрых два часа.
Поначалу Вавилон разочаровал Викторию. Горы обожженных кирпичей и щебня не вызывали у нее никаких эмоций. Она ожидала увидеть колонны и триумфальные арки, что-нибудь напоминающее снимки руин Баальбека, которые она когда-то разглядывала. Ничего похожего!
Понемногу, однако, объяснения гида, которые она до сих пор пропускала мимо ушей, заинтересовали Викторию. Рельефные изображения фантастических животных, величественная дорога, ведущая к воротам богини Иш – тар, и другие следы былого величия мертвого ныне города пробудили ее любопытство, и она уже с жадностью выслушивала рассказы о жизни древнего Вавилона. Когда они уселись, чтобы отдать должное предусмотрительно захваченному Эдвардом холодному завтраку, гид скромно удалился, сказав, что через часок вернется, чтобы проводить их в музей.
– Стоит ли ходить туда? – спросила у Эдварда Виктория. – Куча разложенных по полкам вещей с прицепленными к ним этикетками… Я как-то раз была в Британском музее. Вот скучища – то!
– Прошлое всегда нагоняет скуку, – заметил Эдвард. – Будущее намного интереснее.
– Ну, здесь тоже интересно. Чувствуешь, что перед тобой что-то величественное… Помните стихи: «Когда ты был владыкой Вавилона, а я была рабыней – христианкой…»? Кто знает? Быть может этими владыкой и рабыней были как раз мы?
Эдвард засмеялся.
– В истории я не слишком силен, но что-то мне чудится – Вавилона давно уже не было, когда появились первые христиане…
– Ну и что? А вам хотелось бы быть владыкой Вавилона?
– Еще бы!
– Вот и будем считать, что вы им были – только в другом воплощении.
– В те времена владыки властвовали по-настоящему, железной рукой! Зато и мир был на что-то похож…
– Вот только не знаю, – задумчиво протянула Виктория, – захотела бы я стать рабыней, все равно христианкой или нет…
Эдвард тоже продолжал думать о своем.
– Милтон был прав, сказав: «Лучше быть владыкой Ада, чем служить в Раю». Я всегда восхищался его Сатаной.
Виктория призналась, что Милтона читать ей почти не приходилось.
– Зато, – добавила она, – я видела в театре одну, по-моему, его пьесу. Марго Фонтейн играла просто изумительно…
– Если бы вы были рабыней, Виктория, я дал бы вам свободу и увел в свой гарем… Куда-нибудь туда…
Он показал на развалины. В глазах Виктории вспыхнул ехидный огонек.
– Что касается гарема…
Эдвард не дал ей докончить.
– Как вы ладите с Катрин?
– Откуда вы знаете, что я подумала именно о ней?
– Но ведь не ошибся же!.. Я хотел бы, чтобы вы подружились.
– Странный народ мужчины! Почему, черт возьми, вы воображаете, что все ваши знакомые девушки должны быть подругами?
– Вы меня не правильно поняли, Виктория. Во-первых, намек на гарем просто смешон…
– Вовсе нет! В «Оливковой ветви» все они так и бегают за вами. Меня это доводит до бешенства!
– Вам очень к лицу, когда вы сердитесь, – засмеялся Эдвард. – Вернемся, однако, к Катрин! Хорошие отношения между вами я хотел бы видеть только потому, что, на мой взгляд, найти то, что мы ищем, удастся именно через нее. Она знает что-то…
– Вы думаете?
– Вспомните, что имя Анны Шееле я услышал как раз от нее.
Но и не более того.
Ну, а как с Карлом Марксом?.. Дало это что-нибудь?
– Пока ни в какую партию вступить меня никто не уговаривает. Катрин заявила, кстати, что коммунисты не нуждаются в людях с таким, как у меня политическим образованием… Беда в том, что во всех этих книжках я совершенно ничего не понимаю! Слишком глупа, наверное…
Эдвард расхохотался.
– Бедная девочка!.. Утешьтесь! Катрин, быть может, очень умна и политически образованна, но мне гораздо больше нравится маленькая лондонская машинистка, даже если она делает по паре ошибок в каждом слове!
Виктория нахмурилась. Шутка Эдварда напомнила ей о недавнем разговоре с доктором Ратбоном. Выслушав рассказ о нем, Эдвард встревожился гораздо больше, чем она ожидала.
– Это серьезно, Виктория, очень серьезно!.. Что в точности он сказал вам?
Виктория постаралась по возможности буквально повторить все, сказанное Ратбоном.
– Не понимаю только, – добавила она, – почему это так вас обеспокоило!
– Не понимаете?.. Но, девочка моя, разве это не доказывает, что Ратбон насквозь видит вас? Он предупредил вас… Мне это не нравится, Виктория… Совсем не нравится!.. Эти люди ни перед чем не остановятся.., а мне вовсе не хочется услышать однажды, что ваш труп выловили из Тигра!
Виктория слушала, опустив веки и думала: «Я сижу среди руин Вавилона и веду разговор о том, что в ближайшее время мои труп могут выловить из Тигра. Разумеется, это сон. Я в Лондоне, сейчас я проснусь, меня вызовут к мистеру Грингольцу и станет ясно, что Эдвард – всего лишь плод моего воображения…».
Она открыла глаза. Нет, это был не сон. Жгучее солнце, какого никогда не бывает в Лондоне, освещало развалины Вавилона. Эдвард сидел рядом, глядя куда-то в сторону. Красивые у него волосы, только на затылке надо бы их сделать немного короче… Но и затылок тоже очень красивый… Покрытый ровным загаром, без всех тех прыщиков, которые так часто появляются у мужчин, когда им приходится и в жару ходить с тугим воротничком. Совсем не такой, как, к примеру, у сэра Руперта с его чирием…
Виктория вскрикнула. Эдвард повернул голову.
– Что случилось?
– Я вспомнила… Насчет сэра Руперта…
Эдвард глядел на нее, явно ожидая более подробных объяснений, и Виктория дала их.
– У него на затылке был чирей.
– Да?
– Да. В самолете я сидела как раз позади и отлично видела его.
– Ну и что? Болезненная штука, но, в конце концов…
– Да не в этом дело! Утром, когда я увидела сэра Руперта на террасе, чирья не было!
– И что же?
– Ну поразмыслите же, Эдвард! В самолете чирей был, в «Тио» его уже больше не было!
– Чирей прорвал, вот и все!
– Да нет же! Он только созревал.., и в любом случае должен был остаться хоть какой-то след… А там ничего не было… Человек, которого я тогда видела в «Тио», не был сэром Рупертом!
Эдвард ошеломленно смотрел на девушку.
– Послушайте, Виктория, вы что-то слишком уже… Разумеется, это был сэр Руперт. Вы же сами узнали его…
– То есть мне показалось, что я его узнала… Я узнала только его шляпу, костюм, осанку…
– Но ведь в посольстве должны были его знать!
– В посольстве? Он был не в посольстве, он был в «Тио». Посол сейчас в Лондоне, и в аэропорту его встречал какой-то атташе. К тому же, сэр Руперт столько путешествовал и так редко бывал в Англии…
– Однако, чего ради…
– Чего ради? Из-за Кармайкла, который должен был рассказать ему о результатах своей экспедиции. Раньше они никогда не встречались, так что Кармайкл не мог знать, кто стоит перед ним и не почувствовал опасности. Ясно, что Кармайкла убил именно мнимый сэр Руперт! Для меня это совершенно очевидно!
– А я уверен, что вы заблуждаетесь, Виктория! Не забывайте, что сэр Руперт погиб уже после всего этого и к тому же в Каире!
– Конечно же, в Каире. Сейчас я уже все понимаю… Это ужасно, Эдвард я, можно сказать, присутствовала при этом…
– По-моему, мы оба начинаем сходить с ума!
– Ничуть! Слушайте, Эдвард. Это случилось в каирском аэропорту. В мою дверь постучали… Вернее, так мне показалось… На самом деле постучали рядом, в дверь сэра Руперта. Стюардесса попросила его зайти в конт – рольнЪе бюро, добавив, что оно расположено совсем рядом, в том же коридоре… Почти сразу после этого я вышла из своей комнаты. Я, действительно, прошла мимо двери с табличкой «Контрольное бюро». Как раз в этот момент дверь отворилась, и оттуда вышел сэр Руперт. Теперь-то я понимаю, что это был уже другой человек. Убийцы, поджидавшие в мнимом бюро, оглушили сэра Руперта, и вышел из комнаты уже тот, кто должен был дальше выступать в его роли. Думаю, что сэра Руперта не убили сразу же, а усыпили наркотиками и держали под замком до тех пор, пока его двойник не вернулся из Багдада.
– Ваша гипотеза звучит здорово, но, честно говоря, совершенно не правдоподобна. У вас нет никаких доказательств…
– Чирей…
– Ну, чирей…
– Есть и еще кое-что…
– Что же именно?
– Табличка на двери, прежде всего. Вечером ее уже не было, и я хорошо помню, что была страшно удивлена, обнаружив, что бюро находится совсем в другом крыле здания. И это еще не все! Есть еще та стюардесса. Я еше раз видела ее… В Багдаде и, более того, в «Оливковой ветви». Когда я была там в первый раз… Она появилась, видимо, пока я была у Ратбона, и когда я вышла, разговаривала с Катрин. Мне сразу же показалось, что я уже где-то встречалась с ней.
Немного помолчав, Виктория подвела черту:
– Нет, Эдвард, поверьте мне, это не сон! Эдвард покачал головой.
– В любом случае, – проговорил он, – мы непрерывно возвращаемся к «Оливковой ветви» и Катрин. Это означает, что вам вдвойне необходимо подружиться с ней. Обхаживайте ее, льстите ей, притворитесь ее единомышленницей, уступайте ей во всем, но постарайтесь узнать, с кем она встречается и кто ее друзья!
– Не так-то это будет просто, но попробую. А Дей – кин? Рассказать ему обо всем?
– Конечно! Хотя несколько дней стоит, пожалуй, подождать. Не исключено, что нам удастся узнать что-нибудь более конкретное…
Глубоко вздохнув, Эдвард добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Жизнь, однако, очень скоро доказала, что она ошибается.
Однажды утром Эдвард принес ей несколько страничек рукописного текста для перепечатки.
– Доктор Ратбон просит заняться этим немедленно. Обратите особое внимание на вторую страницу… Там масса сложных арабских имен…
Виктория, вздохнув, вставила в машинку бумагу и принялась за работу. Почерк доктора ей удавалось разбирать с превеликим трудом. Закончив первую страницу, Виктория перевернула ее и поняла, что имел в виду Эдвард. К листу была приколота маленькая записка, написанная рукой Эдварда: «Завтра, в одиннадцать утра будьте на берегу Тигра чуть подальше Бейт Малек Али». На следующий день была пятница, выходной. Вновь почувствовав себя вполне счастливой, Виктория решила, что наденет свою лучшую зеленую блузку. И, конечно, надо будет помыть голову.
– Непременно надо, – проговорила она вслух. Катрин, работавшая за соседним столом, подняла голову?
– О чем это вы?
Виктория, которая успела уже скатать записку Эдварда в крохотный шарик, повернула голову.
– Подумала, что надо бы помыть волосы. Но в здешних парикмахерских так грязно, что я прямо не знаю…
– И грязно и дорого. По счастью, я знаю одно место, где волосы моют отлично и салфетки меняют вовремя. Я свожу вас…
– Большое спасибо, Катрин. Буду очень благодарна.
– Завтра же и сходим.
– Ох, только не завтра!
– Почему?
– Потому что завтра я собираюсь выбраться на прогулку. Обожаю бывать на свежем воздухе… В этих комнатках просто задыхаешься!
– На прогулку? Хотела бы я знать, куда? Разве в Багдаде есть места для прогулок?
– Найду что-нибудь…
– Лучше бы сходили в кино.., или послушали лекцию.
– Нет, мне хочется пройтись. Мы, англичане, любим пешие прогулки.
– Англичане!.. Воображаете себя какой-то высшей расой! А что вы, собственно, представляете собой? Да ничего… Мы здесь плюем на вас!
– Ну-ну! Смотрите, чтобы это не кончилось для вас неприятным сюрпризом!
– А что вы сделаете?
– Попробуйте и тогда увидите!
– И она еще читает Карла Маркса!.. Да вы же неспособны понять его, слишком глупы для этого! Воображаете, будто коммунистическая партия нуждается в вас? Ни за что на свете! При вашем-то политическом образовании…
– В любом случае, не вижу, почему бы мне не читать Маркса. Он писал как раз для таких, как я, для трудящихся…
– Умру от смеха! Мелкобуржуазный элемент вы, а не, трудящаяся! Вы и на машинке-то печатать как следует не умеете! Посмотрите, сколько вы ошибок наделали!
Виктория гордо выпрямилась.
– Как раз трудящимся можно быть и не зная орфографии, – отрезала она. – А потом, как я могу нормально работать, если вы непрерывно жужжите у меня под ухом?
Виктория вновь накинулась на клавиши. Через несколько минут она понесла Ратбону законченную работу. Доктор бросил взгляд на листки, а потом, когда девушка уже собиралась выйти, обратился к ней.
– Вам нравится здесь, Виктория?
– О! Конечно, доктор.
Он пристально посмотрел на нее. Виктория опустила глаза, смущенная этим испытующим взглядом.
– Боюсь, что мы не слишком щедро оплачиваем ваш труд.
– Это не играет роли! Мне по душе моя работа.
– Вот как?
– Да. Здесь я чувствую, что занимаюсь чем-то стоящим…
Виктория уже взяла себя в руки и ясным взглядом смотрела прямо в глаза старику.
– А на жизнь вам… хватает?
– Конечно же! Я совсем недорого снимаю комнату у одной армянской семьи… Вполне хватает.
– Сейчас в Багдаде большой спрос на машинисток, – заметил Ратбон. – Мне кажется, вы легко могли бы найти гораздо более подходящее место.
– Но я не собираюсь менять работу.
– А быть может, разумно было бы это сделать.
– Разумно?
– Вот именно… Само собой, это просто совет… Дружеский совет…
Тем не менее, в тоне доктора был какой-то угрожающий оттенок. Виктория не стала скрывать своего удивления.
– Право же, доктор, я не понимаю…
– Разумно не вмешиваться в то, чего не понимаешь. На этот раз угроза была недвусмысленной.
– Почему вы решили работать здесь? – продолжал Ратбон. – Из-за Эдварда?
Виктория покраснела.
– Нет, конечно!
Старик покачал головой.
– Эдварду еще надо завоевать место в жизни и пройдут годы, прежде чем он сможет что-то сделать для вас. На вашем месте я перестал бы думать о нем. Как я уже сказал, в Багдаде вы без труда найдете хорошо оплачиваемую работу, где у вас будет перспектива.., и где вы будете с людьми своего круга. Подумайте об этом!
Доктор по-прежнему не отрывал взгляда от Виктории.
– Но «Оливковая ветвь» безумно нравится мне! – решительно воскликнула девушка.
Ратбон пожал плечами, и Виктория вышла из его кабинета.
Она не знала, что и думать об этом разговоре. Неужели она каким-то образом пробудила подозрения доктора? Может быть, он догадывается, что она шпионка? Кое-что из сказанного им вызывало такие опасения. Виктория возмутилась, когда доктор намекнул, что в «Оливковую ветвь» она пришла только ради Эдварда. По счастью, протестуя, она залилась краской, словно дурочка. Ратбон не мог этого не заметить и, наверное, пришел к выводу, что именно так дело и обстоит. Это немного успокоило Викторию.
Тем не менее, в этот вечер уснуть ей удалось с трудом.
Глава семнадцатая
На следующее утро Виктория, предварительно справившись, где находится Бейт Малек Али, старинная королевская резиденция, спустилась к Тигру. Довольно долго она шла вдоль берега мимо великолепных вилл, таких безмолвных, что можно было счесть их нежилыми, миновала затем тенистую пальмовую рощу, узнала по описанию белую громаду Бейт Малек Али и вскоре возле развилки дороги увидела Эдварда, стоявшего у автомобиля какой-то допотопной марки.
– Браво! – воскликнул он. – Вы не из тех, кто способен заблудиться. Садитесь!
Виктория обрадованно забралась в машину.
– Куда мы поедем?
Водитель – одетый в какое-то отрепье араб, включил двигатель и машина тронулась с места.
– В Вавилон, – ответил Эдвард. – По-моему, мы заслужили право на небольшую экскурсию!
– В Вавилон? – вскрикнула Виктория. – Правда?
Машина, свернув налево, выехала на широкую мощеную дорогу.
– Еще бы! – кивнул Эдвард. – Только не ждите особых чудес! Вавилон теперь не то, чем он был когда-то…
Виктория замурлыкала:
Дай скорее мне ответ –
Вавилон далек иль нет?
Доскачу ли я туда до ночи, брат мой?..
– Эту песенку я пела еще совсем девчонкой, – объяснила она. – Мне и в голову бы не пришло, что когда-нибудь я и впрямь поеду в Вавилон!
– И сумеете до ночи вернуться оттуда! Во всяком случае, я надеюсь на это. В этих краях никогда ничего не знаешь наверняка.
– Судя по виду, машина, действительно, готова в любой момент развалиться на части.
– Не исключено, что так оно и будет! Водитель вновь скрепит все бечевкой, скажет «Иншалла!» и как ни в чем не бывало тронется в путь!
– Что за кошмарная дорога! – выдохнула Виктория между двумя ухабами.
От вполне приличного шоссе осталось только светлое воспоминание. И хотя ширина дороги была такой же, чуть ли не при каждом обороте колес машина, тарахтя всем корпусом, вздрагивала на выбоинах.
– Не переживайте! – прокричал Эдвард. – Дальше будет еще хуже!
Машина двигалась в туче никогда, похоже, не оседавшей пыли. Повозки, в которых сидели беззаботные и, судя по реакции, глухие арабы, уступали дорогу только после долгих уговоров. Не спешили свернуть в сторону и ослики, которых вели окруженные стайками ребятишек женщины. Викторию все приводило в восторг – она была вместе с Эдвардом да еще и на пути в Вавилон. Добрались туда они через добрых два часа.
Поначалу Вавилон разочаровал Викторию. Горы обожженных кирпичей и щебня не вызывали у нее никаких эмоций. Она ожидала увидеть колонны и триумфальные арки, что-нибудь напоминающее снимки руин Баальбека, которые она когда-то разглядывала. Ничего похожего!
Понемногу, однако, объяснения гида, которые она до сих пор пропускала мимо ушей, заинтересовали Викторию. Рельефные изображения фантастических животных, величественная дорога, ведущая к воротам богини Иш – тар, и другие следы былого величия мертвого ныне города пробудили ее любопытство, и она уже с жадностью выслушивала рассказы о жизни древнего Вавилона. Когда они уселись, чтобы отдать должное предусмотрительно захваченному Эдвардом холодному завтраку, гид скромно удалился, сказав, что через часок вернется, чтобы проводить их в музей.
– Стоит ли ходить туда? – спросила у Эдварда Виктория. – Куча разложенных по полкам вещей с прицепленными к ним этикетками… Я как-то раз была в Британском музее. Вот скучища – то!
– Прошлое всегда нагоняет скуку, – заметил Эдвард. – Будущее намного интереснее.
– Ну, здесь тоже интересно. Чувствуешь, что перед тобой что-то величественное… Помните стихи: «Когда ты был владыкой Вавилона, а я была рабыней – христианкой…»? Кто знает? Быть может этими владыкой и рабыней были как раз мы?
Эдвард засмеялся.
– В истории я не слишком силен, но что-то мне чудится – Вавилона давно уже не было, когда появились первые христиане…
– Ну и что? А вам хотелось бы быть владыкой Вавилона?
– Еще бы!
– Вот и будем считать, что вы им были – только в другом воплощении.
– В те времена владыки властвовали по-настоящему, железной рукой! Зато и мир был на что-то похож…
– Вот только не знаю, – задумчиво протянула Виктория, – захотела бы я стать рабыней, все равно христианкой или нет…
Эдвард тоже продолжал думать о своем.
– Милтон был прав, сказав: «Лучше быть владыкой Ада, чем служить в Раю». Я всегда восхищался его Сатаной.
Виктория призналась, что Милтона читать ей почти не приходилось.
– Зато, – добавила она, – я видела в театре одну, по-моему, его пьесу. Марго Фонтейн играла просто изумительно…
– Если бы вы были рабыней, Виктория, я дал бы вам свободу и увел в свой гарем… Куда-нибудь туда…
Он показал на развалины. В глазах Виктории вспыхнул ехидный огонек.
– Что касается гарема…
Эдвард не дал ей докончить.
– Как вы ладите с Катрин?
– Откуда вы знаете, что я подумала именно о ней?
– Но ведь не ошибся же!.. Я хотел бы, чтобы вы подружились.
– Странный народ мужчины! Почему, черт возьми, вы воображаете, что все ваши знакомые девушки должны быть подругами?
– Вы меня не правильно поняли, Виктория. Во-первых, намек на гарем просто смешон…
– Вовсе нет! В «Оливковой ветви» все они так и бегают за вами. Меня это доводит до бешенства!
– Вам очень к лицу, когда вы сердитесь, – засмеялся Эдвард. – Вернемся, однако, к Катрин! Хорошие отношения между вами я хотел бы видеть только потому, что, на мой взгляд, найти то, что мы ищем, удастся именно через нее. Она знает что-то…
– Вы думаете?
– Вспомните, что имя Анны Шееле я услышал как раз от нее.
Но и не более того.
Ну, а как с Карлом Марксом?.. Дало это что-нибудь?
– Пока ни в какую партию вступить меня никто не уговаривает. Катрин заявила, кстати, что коммунисты не нуждаются в людях с таким, как у меня политическим образованием… Беда в том, что во всех этих книжках я совершенно ничего не понимаю! Слишком глупа, наверное…
Эдвард расхохотался.
– Бедная девочка!.. Утешьтесь! Катрин, быть может, очень умна и политически образованна, но мне гораздо больше нравится маленькая лондонская машинистка, даже если она делает по паре ошибок в каждом слове!
Виктория нахмурилась. Шутка Эдварда напомнила ей о недавнем разговоре с доктором Ратбоном. Выслушав рассказ о нем, Эдвард встревожился гораздо больше, чем она ожидала.
– Это серьезно, Виктория, очень серьезно!.. Что в точности он сказал вам?
Виктория постаралась по возможности буквально повторить все, сказанное Ратбоном.
– Не понимаю только, – добавила она, – почему это так вас обеспокоило!
– Не понимаете?.. Но, девочка моя, разве это не доказывает, что Ратбон насквозь видит вас? Он предупредил вас… Мне это не нравится, Виктория… Совсем не нравится!.. Эти люди ни перед чем не остановятся.., а мне вовсе не хочется услышать однажды, что ваш труп выловили из Тигра!
Виктория слушала, опустив веки и думала: «Я сижу среди руин Вавилона и веду разговор о том, что в ближайшее время мои труп могут выловить из Тигра. Разумеется, это сон. Я в Лондоне, сейчас я проснусь, меня вызовут к мистеру Грингольцу и станет ясно, что Эдвард – всего лишь плод моего воображения…».
Она открыла глаза. Нет, это был не сон. Жгучее солнце, какого никогда не бывает в Лондоне, освещало развалины Вавилона. Эдвард сидел рядом, глядя куда-то в сторону. Красивые у него волосы, только на затылке надо бы их сделать немного короче… Но и затылок тоже очень красивый… Покрытый ровным загаром, без всех тех прыщиков, которые так часто появляются у мужчин, когда им приходится и в жару ходить с тугим воротничком. Совсем не такой, как, к примеру, у сэра Руперта с его чирием…
Виктория вскрикнула. Эдвард повернул голову.
– Что случилось?
– Я вспомнила… Насчет сэра Руперта…
Эдвард глядел на нее, явно ожидая более подробных объяснений, и Виктория дала их.
– У него на затылке был чирей.
– Да?
– Да. В самолете я сидела как раз позади и отлично видела его.
– Ну и что? Болезненная штука, но, в конце концов…
– Да не в этом дело! Утром, когда я увидела сэра Руперта на террасе, чирья не было!
– И что же?
– Ну поразмыслите же, Эдвард! В самолете чирей был, в «Тио» его уже больше не было!
– Чирей прорвал, вот и все!
– Да нет же! Он только созревал.., и в любом случае должен был остаться хоть какой-то след… А там ничего не было… Человек, которого я тогда видела в «Тио», не был сэром Рупертом!
Эдвард ошеломленно смотрел на девушку.
– Послушайте, Виктория, вы что-то слишком уже… Разумеется, это был сэр Руперт. Вы же сами узнали его…
– То есть мне показалось, что я его узнала… Я узнала только его шляпу, костюм, осанку…
– Но ведь в посольстве должны были его знать!
– В посольстве? Он был не в посольстве, он был в «Тио». Посол сейчас в Лондоне, и в аэропорту его встречал какой-то атташе. К тому же, сэр Руперт столько путешествовал и так редко бывал в Англии…
– Однако, чего ради…
– Чего ради? Из-за Кармайкла, который должен был рассказать ему о результатах своей экспедиции. Раньше они никогда не встречались, так что Кармайкл не мог знать, кто стоит перед ним и не почувствовал опасности. Ясно, что Кармайкла убил именно мнимый сэр Руперт! Для меня это совершенно очевидно!
– А я уверен, что вы заблуждаетесь, Виктория! Не забывайте, что сэр Руперт погиб уже после всего этого и к тому же в Каире!
– Конечно же, в Каире. Сейчас я уже все понимаю… Это ужасно, Эдвард я, можно сказать, присутствовала при этом…
– По-моему, мы оба начинаем сходить с ума!
– Ничуть! Слушайте, Эдвард. Это случилось в каирском аэропорту. В мою дверь постучали… Вернее, так мне показалось… На самом деле постучали рядом, в дверь сэра Руперта. Стюардесса попросила его зайти в конт – рольнЪе бюро, добавив, что оно расположено совсем рядом, в том же коридоре… Почти сразу после этого я вышла из своей комнаты. Я, действительно, прошла мимо двери с табличкой «Контрольное бюро». Как раз в этот момент дверь отворилась, и оттуда вышел сэр Руперт. Теперь-то я понимаю, что это был уже другой человек. Убийцы, поджидавшие в мнимом бюро, оглушили сэра Руперта, и вышел из комнаты уже тот, кто должен был дальше выступать в его роли. Думаю, что сэра Руперта не убили сразу же, а усыпили наркотиками и держали под замком до тех пор, пока его двойник не вернулся из Багдада.
– Ваша гипотеза звучит здорово, но, честно говоря, совершенно не правдоподобна. У вас нет никаких доказательств…
– Чирей…
– Ну, чирей…
– Есть и еще кое-что…
– Что же именно?
– Табличка на двери, прежде всего. Вечером ее уже не было, и я хорошо помню, что была страшно удивлена, обнаружив, что бюро находится совсем в другом крыле здания. И это еще не все! Есть еще та стюардесса. Я еше раз видела ее… В Багдаде и, более того, в «Оливковой ветви». Когда я была там в первый раз… Она появилась, видимо, пока я была у Ратбона, и когда я вышла, разговаривала с Катрин. Мне сразу же показалось, что я уже где-то встречалась с ней.
Немного помолчав, Виктория подвела черту:
– Нет, Эдвард, поверьте мне, это не сон! Эдвард покачал головой.
– В любом случае, – проговорил он, – мы непрерывно возвращаемся к «Оливковой ветви» и Катрин. Это означает, что вам вдвойне необходимо подружиться с ней. Обхаживайте ее, льстите ей, притворитесь ее единомышленницей, уступайте ей во всем, но постарайтесь узнать, с кем она встречается и кто ее друзья!
– Не так-то это будет просто, но попробую. А Дей – кин? Рассказать ему обо всем?
– Конечно! Хотя несколько дней стоит, пожалуй, подождать. Не исключено, что нам удастся узнать что-нибудь более конкретное…
Глубоко вздохнув, Эдвард добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20