Но, умоляю тебя, давай не будем больше об этом, иначе я просто сойду с ума! Только об одном прошу тебя, Розалин, – Элизабет упрямо поджала губы, строго посмотрев на подругу, – Леон никогда не должен узнать, что это из-за него я отправилась на Восток…
– Бет!
– Да, да, да! Он никогда не узнает об этом! Ни от меня, ни от тебя! Если это случится, я покончу с собой от унижения. Слышишь? Запомни это, дорогая подруга.
Какое-то время они хмуро молчали, думая каждая о своем. Но вскоре за Розалин пришла лалла Хинд, объявив, что пора готовиться к вечернему приему у бея. Беспомощно глядя вслед плачущей подруге, Элизабет крепко сжимала в руке тонкий стакан до тех пор, пока он не раскололся и острые осколки не врезались ей в руку.
– Мое имя – Асад. Я невольник высокородного принца Джамиля. Твой господин Фарид аль Бунни велел мне прийти на его корабль к этому часу.
Смахнув капельки пота со взмокшего лба, Леон выжидающе посмотрел на араба, охраняющего высокий дощатый трап. Окинув его внимательным взглядом, охранник величаво кивнул головой:
– Господин Фарид предупредил меня о твоем приходе. Следуй за мной, Асад, я провожу тебя в его каюту.
В сопровождении араба Леон торопливо взбежал по трапу. Мрачная усмешка появилась на его обветренном лице, когда он представил изумление сына посла. Согласно их заговору, этот день должен был стать последним днем рабства для него и Артура Бейли, с которым они попали к одному хозяину, когда «Принцессу Марию» захватили пираты. Но со вчерашнего дня все изменилось.
Они уже отчаялись выбраться из Алжира, когда три месяца назад судьба неожиданно свела их с сыном тунисского посла. Аль-Бунни заметил их в порту, где они занимались ремонтом кораблей своего хозяина Джамиля. Наблюдательный араб быстро смекнул, что английские моряки отлично справляются со своей работой. Пользуясь приятельскими отношениями с младшим сыном бея, Фарид попросил его отдать ему англичан на некоторое время, чтобы узнать некоторые секреты ремесла. А вскоре, неожиданно для них обоих, предложил помочь им бежать в Тунис.
– Моему правителю нужны такие опытные моряки, как вы, – сказал он. – Поэтому предлагаю заключить сделку. Вы будете в течение года работать на моих верфях, а затем я дам вам свободу.
Аль-Бунни возвращался к этому разговору еще не раз, и, в конце концов, Леон с Артуром убедились, что этому юноше можно доверять. Конечно, он, без сомнения, поступал нечестно, обманывая легковерного Джамиля, но все его действия были продиктованы интересами своей страны. А Тунис, как рассказывал посол Касим-бея, Хасиб аль Бунни, активно укреплял свой флот, готовясь к защите от предполагаемого вторжения европейцев. Почувствовав близкую опасность, Касим-бей предложил соседним государствам заключить военный союз. Однако, к его великому огорчению, Мехмет-Али не прислушался к этим предостережениям. Более того, отношения между двумя странами все ухудшались, и дело закончилось тем, что бей выгнал тунисского посла из страны. Это случилось вчера, и Фарид сразу известил Леона и его товарища, чтобы они были готовы к побегу.
Увы, долгожданное известие пришло слишком поздно – спустя три часа после того, как Леон столкнулся в саду сераля со своей женой. Столкновение было подобно удару молнии, поразившей Леона в самое сердце. Если бы под его ногами разверзлась огненная бездна, это изумило бы его гораздо меньше, чем появление Элизабет в гареме алжирского бея.
В первое мгновение он подумал, что у него галлюцинация, что он попросту сошел с ума. Но это действительно была она. Ее широко распахнутые изумрудные глаза, до краев наполненные болью и отчаянием, сказали ему больше всяких слов. В силу какого-то немыслимого коварства судьбы Элизабет стала пленницей роскошной тюрьмы алжирского владыки.
Впрочем, зная ее сумасбродный характер, стоило ли чему-то удивляться? Леон целые сутки ломал голову над этой загадкой и, наконец, пришел к выводу, что скорее всего Элизабет попала в эту страшную переделку по чистой случайности. Возможно, когда в Лондоне закончился весенний сезон, ей взбрело в голову отправиться в морское путешествие, и судно, на котором она находилась, захватили алжирские корсары. Увы, такое случалось нередко. Леон знал, что в гаремах Магриба томились сотни европейских невольниц, тщетно ожидая часа своего освобождения.
Ему пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы принцесса Ясмин не заподозрила, что они знакомы. Господи, он прекрасно сознавал, что это было чудовищной жестокостью – сделать вид, что он видит эту женщину впервые, и спокойно продолжить прогулку вместе с Ясмин. Но иначе поступить было нельзя. Если бы он сделал малейшее движение навстречу Элизабет, она бросилась бы в его объятия и безрассудно погубила свою жизнь.
Узнав за месяцы плена восточные нравы, Леон сразу догадался, что Элизабет заставили скрыть свое замужество, когда отправили на торги. В противном случае ее не купили бы для гарема. Но признаться в этом сейчас означало навлечь на себя страшную кару. Элизабет даже могли лишить жизни за этот коварный обман. Оставалось надеяться, что, столкнувшись с полным равнодушием мужа, она будет молчать о своем замужестве и в дальнейшем. Но, Боже, что же им теперь делать?! Как ему вырвать Элизабет из этой смертельной западни и самому сохранить голову на плечах? От таких мыслей действительно можно было сойти с ума.
Его тревожные размышления были прерваны, когда охранник распахнул дверь капитанской каюты. Артур уже находился там и порывисто вскочил навстречу другу. Вслед за ним с низкого диванчика поднялся и аль-Бунни.
– Приветствую тебя, капитан Асад, – с улыбкой произнес Фарид, по европейскому обычаю протягивая Леону руку. – Ну что, смелый мореплаватель? Готов ли ты покинуть алжирскую столицу?
– Нет! – тяжело выдохнул Леон.
И вдруг, к собственному ужасу, его охватил приступ истеричного смеха. Натянутые, как струна, нервы не выдержали нечеловеческого напряжения последних часов.
Прервав изумленные восклицания Артура, Фарид с поразительным хладнокровием принялся приводить гостя в чувство. В одно мгновение на маленьком столике появились вино и кувшин с холодной водой. Лишь осушив пару высоких серебряных кубков, Леон полностью справился со своими чувствами и, смущенно покашливая, посмотрел на хозяина корабля. Да, такой конфуз с ним случился впервые в жизни.
– А теперь, во имя Аллаха, расскажи, что стряслось, – требовательно проговорил сын посла. – Ни за что не поверю, что ты решил остаться здесь по собственной воле.
С минуту Леон колебался, бросая на юношу пристальные взгляды. И вдруг его словно осенило. Хлопнув себя по лбу, он тихо выругался по-английски и, вскочив с дивана, вплотную подошел к аль-Бунни.
– Фарид, – сказал он, отбрасывая всякие церемонии, – помнишь, как месяц назад ты рассказал нам о встрече с английской девушкой? Голубые глаза, подобные драгоценным сапфирам, роскошные пепельные волосы… С ней была еще она девушка. Рыжеволосая, с кошачьими зелеными глазами и нежной кремовой кожей.
Хладнокровие араба как рукой сняло.
– О Аллах! – вскричал он в сильном волнении. – Да, другая англичанка выглядела именно так. Откуда ты узнал об этом? Неужели ты видел наложницу бея?
– Видел. Вчера, в саду сераля, примыкающем к приемным покоям Мехмет-Али. – Леон сделал паузу, внимательно наблюдая за лицом аль-Бунни. – И другую девушку я тоже видел, но гораздо раньще. Ибо, клянусь Аллахом, это не кто иной, как моя верная служанка Розалин. А ее рыжеволосая подруга – моя собственная жена.
Всплеснув руками, Фарид забросал Леона вопросами, затем к разговору присоединился и Артур. Ничего не оставалось делать, как удовлетворить любопытство товарищей. Это было рискованно, но Леон был не в силах держать все это в себе. Получив исчерпывающие ответы на свои вопросы, аль-Бунни прошелся по каюте, задумчиво поглаживая бороду, и неожиданно сказал:
– Твое доверие, Асад, обязывает меня сделать ответное признание. Как ты знаешь, мой отец просил бея продать ему Лейлу, но Мехмет-Али наотрез отказался. Поэтому я решил перед отплытием выкрасть свою возлюбленную из его гарема. К этому часу подкупленный евнух уже должен был передать ей мою записку.
– Прекрасно, Фарид. Ты поступил как настоящий мужчина, – с искренним чувством ответил Леон. – Нам нужно молить твоего Аллаха, чтобы предприятие закончилось успешно. Если бедняжка Розалин получит свободу, я буду за нее безумно рад.
Молодой араб посмотрел на него долгим задумчивым взглядом.
– Однако может случиться и так, что вместо Лейлы из гарема сбежит твоя жена, – медленно проговорил он, улыбнувшись и тут же тяжело вздохнув. – У меня есть только сегодняшний вечер, чтобы осуществить задуманное. Я всей душой желал бы освободить обеих девушек, но нам приказано до завтрашнего утра покинуть Алжир. Мне удалось узнать, что сегодня вечером одну из наложниц-англичанок поведут в покои бея.
Фарид крепко сжал кулаки, и его карие глаза наполнились таким отчаянием, что мужчины невольно отвели взгляды.
– Но я не знаю, кого именно пожелал видеть старый сластолюбец. В любом случае эта девушка будет доставлена на мой корабль. Я сам буду ждать ее в условленном месте под стенами сераля, и плевать мне на опасность и риск. Если ею окажется твоя жена… Что ж, значит, так распорядилась судьба. Я отдам тебе эту женщину, и мы вместе покинем Алжир. Но я еще вернусь сюда. Вернусь за моей Лейлой, и будь я проклят, если не вырву ее из рук этого жестокого самодура! Однажды судьба уже отняла у меня любимую жену. И я не позволю сыграть со мной эту жестокую шутку во второй раз.
Охваченные тревожными раздумьями, мужчины долго молчали. Наконец Леон поднялся и, протянув Фариду руку, сказал:
– Спасибо тебе, великодушный сын Хасиба аль Бунни. За свою жизнь мне приходилось встречать лишь несколько таких достойных людей, как ты. Дай мне Бог обладать такой же находчивостью и таким же мужеством, если сегодня на твой корабль попадет Розалин.
Пожав руку Леона, Фарид вдруг обеспокоенно спросил:
– А как же ты сам, Асад? Неужели ты не уедешь с нами, если твоя жена останется в гареме?
Ответ на этот вопрос так ясно читался в глазах Леона, что Артур Бейли не выдержал и схватил друга за плечо.
– Кроуфорд, я не могу в это поверить! – с болью промолвил он. – Мы так долго ждали этой счастливой минуты…
– Бесполезно, приятель, даже не пытайся меня уговорить. – Леон крепко сжал его руку. – А теперь, дорогой аль-Бунни, я должен поведать тебе одну удивительную историю. Когда ты предстанешь пред светлыми очами великого правителя Туниса Касим-бея, тебе будет, что ему рассказать. Присядь-ка сначала, а то боюсь, что ты не устоишь на ногах, когда узнаешь, что моя жена – двоюродная сестра твоего могущественного повелителя.
Глава 9
– Розалин! Дорогая моя, ради всего святого, не молчи! Скажи хоть что-нибудь! У меня сердце разрывается, глядя на тебя, бедная моя подружка!
В отчаянии ломая руки, Элизабет нервно прошлась по комнате и снова остановилась перед низкой кроватью. Проснувшись сегодня утром, она первым делом бросилась в комнату подруги и нашла ее в столь подавленном состоянии, что ее охватил настоящий ужас. Вот уже несколько часов Розалин неподвижно лежала на кровати, едва прикрыв обнаженное тело покрывалом. Роскошное серебристо-голубое одеяние, в котором она отправилась вчера в покои бея, было изорвано в клочья и валялось на полу.
– Дорогая моя, ну пожалуйста, не нужно так убиваться! Давай выпьем крепкого кофе и пойдем в хаммам. Ведь тебе нужно помыться и привести себя в порядок.
– Не могу. Как подумаю, что все эти толстые коровы будут глазеть на меня и судачить о том, что я провела ночь в покоях бея, мне просто тошно становится.
– Хорошо. Мы пойдем в бани после полудня, когда там никого не будет. Да, мой ангел?
Оторвав голову от подушки, Розалин слабо кивнула. Взглянув на подругу, она попыталась улыбнуться, но вместо этого ее пухлые губы растянулись в страдальческую гримасу. Откинув с лица спутавшиеся волосы, девушка с усилием поднялась и села на кровати.
– Расскажи мне обо всем, – настойчиво попросила Элизабет, погладив подругу по плечу. – Что произошло в покоях Мехмет-Али? Почему ты пришла назад в таком состоянии? Пожалуйста, Розалин! Вот увидишь, тебе станет легче, когда ты поделишься со мной.
– Ах, Бет, – Розалин крепко сцепила руки на затылке, откинув голову, – это было так ужасно, так отвратительно! Сначала мне пришлось опуститься на колени, как полагается при входе в покои бея, и он минут двадцать не позволял мне подняться. Потом приказал, чтобы я раздела его. Я так волновалась, что нечаянно порвала его сорочку, и тогда он отхлестал меня по щекам. А потом он лег на огромную кровать и велел мне массировать ему ноги от ступней до живота и целовать их… Господи, как же это было противно! А потом… О Бет, боюсь, я никогда не смогу вспоминать об этом кошмаре без отвращения!
Содрогнувшись всем телом, Розалин закрыла лицо руками.
– Что же было потом? Рассказывай до конца, ведь сегодня ночью мне предстоит то же самое, и я должна быть готовой ко всему.
– Он заставил меня ласкать его мужское орудие… Орудие! – губы девушки искривились в презрительной усмешке. – Это был жалкий червяк, который никак не хотел приходить в боевую готовность. Совсем не то, что у племенных жеребцов аль-Вахида и Зураба. У них-то оно всегда было готово к бою. – Розалин мрачно рассмеялась, покачиваясь из стороны в сторону. – Бет, он заставил меня делать такие мерзости, что я даже не в силах их описать. Мне пришлось массировать его руками, зажимать между грудей, брать в рот и…
– Все, довольно об этом, хватит травить себе душу. – Элизабет поднялась с кровати и подтянула шаровары, хлопнув себя резинкой по животу. – Успокойся, дорогая моя. Я почти уверена, что теперь похотливый мерзавец не скоро призовет тебя к себе. Просто ему было нужно провести с наложницей одну ночь, чтобы никто не просил отдать тебя в другой гарем. Забудь об этом и пошли завтракать.
Облегчив душу, Розалин с аппетитом набросилась на еду. Но сама Элизабет едва смогла проглотить несколько фиников. Ее неотступно терзала мысль, что сегодня вечером ей самой придется ублажать бея таким же способом. Вспомнив подтянутое, смуглое тело Джамиля, она чуть не разрыдалась от досады. Как приятно было проделывать все эти пикантные вещи с ним, и как же это будет отвратительно со старым беем. Оказывается, все зависит не от того, каковы любовные откровения, а от близости с конкретным человеком. То, что с одним мужчиной кажется наслаждением, с другим противно и невыносимо.
Стремясь отвлечься от тягостных мыслей, Элизабет принялась болтать о разных пустяках. Неожиданно шелковые занавески дверного проема раздвинулись и в комнату вошел Сайд, молодой евнух с печальными глазами. Этот юноша не был ворчливым и злобным, как большинство евнухов гарема, и когда Элизабет встречала его в саду или в хаммаме, ее сердце всякий раз сжималось от боли. Нетрудно было понять, как сильно он страдает от той горькой участи, на которую обрекла его судьба. Ведь большинство евнухов становились такими не по своей воле, а по жестокой прихоти людей, обладавших правом решать судьбу беззащитных рабов.
К удивлению девушек, вместо того чтобы объявить какое-нибудь приказание, Сайд воровато оглянулся и плотнее задернул занавеси. Подойдя совсем близко к наложницам, евнух очень внимательно посмотрел им обеим в глаза и негромко сказал:
– Почтенная лалла Хинд велела отвести Лейлу в хаммам, чтобы она совершила омовение после приема у светлейшего бея, и я вызвался исполнить ее приказание. Но это был только предлог. Я здесь, потому что должен передать прекрасной госпоже записку. Прочти ее, Лейла, так как я должен поскорее передать ответ пославшему.
Бросив на подругу недоумевающий взгляд, Розалин взяла из рук Сайда письмо. По мере того как она вчитывалась в послание, ее лицо становилось все более взволнованным.
– Это Фарид, – прошептала она, передавая записку Элизабет. – Он сообщает, что может сегодня ночью устроить одной из нас побег. Дорога в покои бея проходит через один маленький дворик, в котором будет открыта калитка. За ней будут ждать носилки, на которых беглянку доставят на корабль Хасиба аль Бунни, тунисского посла. Сразу после этого корабль поднимет паруса.
– Отвести наложницу в покои бея поручено мне, – пояснил Сайд. – Когда мы окажемся в условленном месте, я открою калитку и выведу невольницу в безлюдный переулок. Мне тоже придется бежать. Иначе мне отрубят голову.
Тщательно скомкав записку, Элизабет посмотрела на евнуха.
– И ты готов к этому, Сайд? – тихо спросила она. – Понимаешь ли ты, что это событие полностью изменит твою жизнь?
Грустно усмехнувшись, юноша пожал плечами:
– А разве мне есть что терять?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Бет!
– Да, да, да! Он никогда не узнает об этом! Ни от меня, ни от тебя! Если это случится, я покончу с собой от унижения. Слышишь? Запомни это, дорогая подруга.
Какое-то время они хмуро молчали, думая каждая о своем. Но вскоре за Розалин пришла лалла Хинд, объявив, что пора готовиться к вечернему приему у бея. Беспомощно глядя вслед плачущей подруге, Элизабет крепко сжимала в руке тонкий стакан до тех пор, пока он не раскололся и острые осколки не врезались ей в руку.
– Мое имя – Асад. Я невольник высокородного принца Джамиля. Твой господин Фарид аль Бунни велел мне прийти на его корабль к этому часу.
Смахнув капельки пота со взмокшего лба, Леон выжидающе посмотрел на араба, охраняющего высокий дощатый трап. Окинув его внимательным взглядом, охранник величаво кивнул головой:
– Господин Фарид предупредил меня о твоем приходе. Следуй за мной, Асад, я провожу тебя в его каюту.
В сопровождении араба Леон торопливо взбежал по трапу. Мрачная усмешка появилась на его обветренном лице, когда он представил изумление сына посла. Согласно их заговору, этот день должен был стать последним днем рабства для него и Артура Бейли, с которым они попали к одному хозяину, когда «Принцессу Марию» захватили пираты. Но со вчерашнего дня все изменилось.
Они уже отчаялись выбраться из Алжира, когда три месяца назад судьба неожиданно свела их с сыном тунисского посла. Аль-Бунни заметил их в порту, где они занимались ремонтом кораблей своего хозяина Джамиля. Наблюдательный араб быстро смекнул, что английские моряки отлично справляются со своей работой. Пользуясь приятельскими отношениями с младшим сыном бея, Фарид попросил его отдать ему англичан на некоторое время, чтобы узнать некоторые секреты ремесла. А вскоре, неожиданно для них обоих, предложил помочь им бежать в Тунис.
– Моему правителю нужны такие опытные моряки, как вы, – сказал он. – Поэтому предлагаю заключить сделку. Вы будете в течение года работать на моих верфях, а затем я дам вам свободу.
Аль-Бунни возвращался к этому разговору еще не раз, и, в конце концов, Леон с Артуром убедились, что этому юноше можно доверять. Конечно, он, без сомнения, поступал нечестно, обманывая легковерного Джамиля, но все его действия были продиктованы интересами своей страны. А Тунис, как рассказывал посол Касим-бея, Хасиб аль Бунни, активно укреплял свой флот, готовясь к защите от предполагаемого вторжения европейцев. Почувствовав близкую опасность, Касим-бей предложил соседним государствам заключить военный союз. Однако, к его великому огорчению, Мехмет-Али не прислушался к этим предостережениям. Более того, отношения между двумя странами все ухудшались, и дело закончилось тем, что бей выгнал тунисского посла из страны. Это случилось вчера, и Фарид сразу известил Леона и его товарища, чтобы они были готовы к побегу.
Увы, долгожданное известие пришло слишком поздно – спустя три часа после того, как Леон столкнулся в саду сераля со своей женой. Столкновение было подобно удару молнии, поразившей Леона в самое сердце. Если бы под его ногами разверзлась огненная бездна, это изумило бы его гораздо меньше, чем появление Элизабет в гареме алжирского бея.
В первое мгновение он подумал, что у него галлюцинация, что он попросту сошел с ума. Но это действительно была она. Ее широко распахнутые изумрудные глаза, до краев наполненные болью и отчаянием, сказали ему больше всяких слов. В силу какого-то немыслимого коварства судьбы Элизабет стала пленницей роскошной тюрьмы алжирского владыки.
Впрочем, зная ее сумасбродный характер, стоило ли чему-то удивляться? Леон целые сутки ломал голову над этой загадкой и, наконец, пришел к выводу, что скорее всего Элизабет попала в эту страшную переделку по чистой случайности. Возможно, когда в Лондоне закончился весенний сезон, ей взбрело в голову отправиться в морское путешествие, и судно, на котором она находилась, захватили алжирские корсары. Увы, такое случалось нередко. Леон знал, что в гаремах Магриба томились сотни европейских невольниц, тщетно ожидая часа своего освобождения.
Ему пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы принцесса Ясмин не заподозрила, что они знакомы. Господи, он прекрасно сознавал, что это было чудовищной жестокостью – сделать вид, что он видит эту женщину впервые, и спокойно продолжить прогулку вместе с Ясмин. Но иначе поступить было нельзя. Если бы он сделал малейшее движение навстречу Элизабет, она бросилась бы в его объятия и безрассудно погубила свою жизнь.
Узнав за месяцы плена восточные нравы, Леон сразу догадался, что Элизабет заставили скрыть свое замужество, когда отправили на торги. В противном случае ее не купили бы для гарема. Но признаться в этом сейчас означало навлечь на себя страшную кару. Элизабет даже могли лишить жизни за этот коварный обман. Оставалось надеяться, что, столкнувшись с полным равнодушием мужа, она будет молчать о своем замужестве и в дальнейшем. Но, Боже, что же им теперь делать?! Как ему вырвать Элизабет из этой смертельной западни и самому сохранить голову на плечах? От таких мыслей действительно можно было сойти с ума.
Его тревожные размышления были прерваны, когда охранник распахнул дверь капитанской каюты. Артур уже находился там и порывисто вскочил навстречу другу. Вслед за ним с низкого диванчика поднялся и аль-Бунни.
– Приветствую тебя, капитан Асад, – с улыбкой произнес Фарид, по европейскому обычаю протягивая Леону руку. – Ну что, смелый мореплаватель? Готов ли ты покинуть алжирскую столицу?
– Нет! – тяжело выдохнул Леон.
И вдруг, к собственному ужасу, его охватил приступ истеричного смеха. Натянутые, как струна, нервы не выдержали нечеловеческого напряжения последних часов.
Прервав изумленные восклицания Артура, Фарид с поразительным хладнокровием принялся приводить гостя в чувство. В одно мгновение на маленьком столике появились вино и кувшин с холодной водой. Лишь осушив пару высоких серебряных кубков, Леон полностью справился со своими чувствами и, смущенно покашливая, посмотрел на хозяина корабля. Да, такой конфуз с ним случился впервые в жизни.
– А теперь, во имя Аллаха, расскажи, что стряслось, – требовательно проговорил сын посла. – Ни за что не поверю, что ты решил остаться здесь по собственной воле.
С минуту Леон колебался, бросая на юношу пристальные взгляды. И вдруг его словно осенило. Хлопнув себя по лбу, он тихо выругался по-английски и, вскочив с дивана, вплотную подошел к аль-Бунни.
– Фарид, – сказал он, отбрасывая всякие церемонии, – помнишь, как месяц назад ты рассказал нам о встрече с английской девушкой? Голубые глаза, подобные драгоценным сапфирам, роскошные пепельные волосы… С ней была еще она девушка. Рыжеволосая, с кошачьими зелеными глазами и нежной кремовой кожей.
Хладнокровие араба как рукой сняло.
– О Аллах! – вскричал он в сильном волнении. – Да, другая англичанка выглядела именно так. Откуда ты узнал об этом? Неужели ты видел наложницу бея?
– Видел. Вчера, в саду сераля, примыкающем к приемным покоям Мехмет-Али. – Леон сделал паузу, внимательно наблюдая за лицом аль-Бунни. – И другую девушку я тоже видел, но гораздо раньще. Ибо, клянусь Аллахом, это не кто иной, как моя верная служанка Розалин. А ее рыжеволосая подруга – моя собственная жена.
Всплеснув руками, Фарид забросал Леона вопросами, затем к разговору присоединился и Артур. Ничего не оставалось делать, как удовлетворить любопытство товарищей. Это было рискованно, но Леон был не в силах держать все это в себе. Получив исчерпывающие ответы на свои вопросы, аль-Бунни прошелся по каюте, задумчиво поглаживая бороду, и неожиданно сказал:
– Твое доверие, Асад, обязывает меня сделать ответное признание. Как ты знаешь, мой отец просил бея продать ему Лейлу, но Мехмет-Али наотрез отказался. Поэтому я решил перед отплытием выкрасть свою возлюбленную из его гарема. К этому часу подкупленный евнух уже должен был передать ей мою записку.
– Прекрасно, Фарид. Ты поступил как настоящий мужчина, – с искренним чувством ответил Леон. – Нам нужно молить твоего Аллаха, чтобы предприятие закончилось успешно. Если бедняжка Розалин получит свободу, я буду за нее безумно рад.
Молодой араб посмотрел на него долгим задумчивым взглядом.
– Однако может случиться и так, что вместо Лейлы из гарема сбежит твоя жена, – медленно проговорил он, улыбнувшись и тут же тяжело вздохнув. – У меня есть только сегодняшний вечер, чтобы осуществить задуманное. Я всей душой желал бы освободить обеих девушек, но нам приказано до завтрашнего утра покинуть Алжир. Мне удалось узнать, что сегодня вечером одну из наложниц-англичанок поведут в покои бея.
Фарид крепко сжал кулаки, и его карие глаза наполнились таким отчаянием, что мужчины невольно отвели взгляды.
– Но я не знаю, кого именно пожелал видеть старый сластолюбец. В любом случае эта девушка будет доставлена на мой корабль. Я сам буду ждать ее в условленном месте под стенами сераля, и плевать мне на опасность и риск. Если ею окажется твоя жена… Что ж, значит, так распорядилась судьба. Я отдам тебе эту женщину, и мы вместе покинем Алжир. Но я еще вернусь сюда. Вернусь за моей Лейлой, и будь я проклят, если не вырву ее из рук этого жестокого самодура! Однажды судьба уже отняла у меня любимую жену. И я не позволю сыграть со мной эту жестокую шутку во второй раз.
Охваченные тревожными раздумьями, мужчины долго молчали. Наконец Леон поднялся и, протянув Фариду руку, сказал:
– Спасибо тебе, великодушный сын Хасиба аль Бунни. За свою жизнь мне приходилось встречать лишь несколько таких достойных людей, как ты. Дай мне Бог обладать такой же находчивостью и таким же мужеством, если сегодня на твой корабль попадет Розалин.
Пожав руку Леона, Фарид вдруг обеспокоенно спросил:
– А как же ты сам, Асад? Неужели ты не уедешь с нами, если твоя жена останется в гареме?
Ответ на этот вопрос так ясно читался в глазах Леона, что Артур Бейли не выдержал и схватил друга за плечо.
– Кроуфорд, я не могу в это поверить! – с болью промолвил он. – Мы так долго ждали этой счастливой минуты…
– Бесполезно, приятель, даже не пытайся меня уговорить. – Леон крепко сжал его руку. – А теперь, дорогой аль-Бунни, я должен поведать тебе одну удивительную историю. Когда ты предстанешь пред светлыми очами великого правителя Туниса Касим-бея, тебе будет, что ему рассказать. Присядь-ка сначала, а то боюсь, что ты не устоишь на ногах, когда узнаешь, что моя жена – двоюродная сестра твоего могущественного повелителя.
Глава 9
– Розалин! Дорогая моя, ради всего святого, не молчи! Скажи хоть что-нибудь! У меня сердце разрывается, глядя на тебя, бедная моя подружка!
В отчаянии ломая руки, Элизабет нервно прошлась по комнате и снова остановилась перед низкой кроватью. Проснувшись сегодня утром, она первым делом бросилась в комнату подруги и нашла ее в столь подавленном состоянии, что ее охватил настоящий ужас. Вот уже несколько часов Розалин неподвижно лежала на кровати, едва прикрыв обнаженное тело покрывалом. Роскошное серебристо-голубое одеяние, в котором она отправилась вчера в покои бея, было изорвано в клочья и валялось на полу.
– Дорогая моя, ну пожалуйста, не нужно так убиваться! Давай выпьем крепкого кофе и пойдем в хаммам. Ведь тебе нужно помыться и привести себя в порядок.
– Не могу. Как подумаю, что все эти толстые коровы будут глазеть на меня и судачить о том, что я провела ночь в покоях бея, мне просто тошно становится.
– Хорошо. Мы пойдем в бани после полудня, когда там никого не будет. Да, мой ангел?
Оторвав голову от подушки, Розалин слабо кивнула. Взглянув на подругу, она попыталась улыбнуться, но вместо этого ее пухлые губы растянулись в страдальческую гримасу. Откинув с лица спутавшиеся волосы, девушка с усилием поднялась и села на кровати.
– Расскажи мне обо всем, – настойчиво попросила Элизабет, погладив подругу по плечу. – Что произошло в покоях Мехмет-Али? Почему ты пришла назад в таком состоянии? Пожалуйста, Розалин! Вот увидишь, тебе станет легче, когда ты поделишься со мной.
– Ах, Бет, – Розалин крепко сцепила руки на затылке, откинув голову, – это было так ужасно, так отвратительно! Сначала мне пришлось опуститься на колени, как полагается при входе в покои бея, и он минут двадцать не позволял мне подняться. Потом приказал, чтобы я раздела его. Я так волновалась, что нечаянно порвала его сорочку, и тогда он отхлестал меня по щекам. А потом он лег на огромную кровать и велел мне массировать ему ноги от ступней до живота и целовать их… Господи, как же это было противно! А потом… О Бет, боюсь, я никогда не смогу вспоминать об этом кошмаре без отвращения!
Содрогнувшись всем телом, Розалин закрыла лицо руками.
– Что же было потом? Рассказывай до конца, ведь сегодня ночью мне предстоит то же самое, и я должна быть готовой ко всему.
– Он заставил меня ласкать его мужское орудие… Орудие! – губы девушки искривились в презрительной усмешке. – Это был жалкий червяк, который никак не хотел приходить в боевую готовность. Совсем не то, что у племенных жеребцов аль-Вахида и Зураба. У них-то оно всегда было готово к бою. – Розалин мрачно рассмеялась, покачиваясь из стороны в сторону. – Бет, он заставил меня делать такие мерзости, что я даже не в силах их описать. Мне пришлось массировать его руками, зажимать между грудей, брать в рот и…
– Все, довольно об этом, хватит травить себе душу. – Элизабет поднялась с кровати и подтянула шаровары, хлопнув себя резинкой по животу. – Успокойся, дорогая моя. Я почти уверена, что теперь похотливый мерзавец не скоро призовет тебя к себе. Просто ему было нужно провести с наложницей одну ночь, чтобы никто не просил отдать тебя в другой гарем. Забудь об этом и пошли завтракать.
Облегчив душу, Розалин с аппетитом набросилась на еду. Но сама Элизабет едва смогла проглотить несколько фиников. Ее неотступно терзала мысль, что сегодня вечером ей самой придется ублажать бея таким же способом. Вспомнив подтянутое, смуглое тело Джамиля, она чуть не разрыдалась от досады. Как приятно было проделывать все эти пикантные вещи с ним, и как же это будет отвратительно со старым беем. Оказывается, все зависит не от того, каковы любовные откровения, а от близости с конкретным человеком. То, что с одним мужчиной кажется наслаждением, с другим противно и невыносимо.
Стремясь отвлечься от тягостных мыслей, Элизабет принялась болтать о разных пустяках. Неожиданно шелковые занавески дверного проема раздвинулись и в комнату вошел Сайд, молодой евнух с печальными глазами. Этот юноша не был ворчливым и злобным, как большинство евнухов гарема, и когда Элизабет встречала его в саду или в хаммаме, ее сердце всякий раз сжималось от боли. Нетрудно было понять, как сильно он страдает от той горькой участи, на которую обрекла его судьба. Ведь большинство евнухов становились такими не по своей воле, а по жестокой прихоти людей, обладавших правом решать судьбу беззащитных рабов.
К удивлению девушек, вместо того чтобы объявить какое-нибудь приказание, Сайд воровато оглянулся и плотнее задернул занавеси. Подойдя совсем близко к наложницам, евнух очень внимательно посмотрел им обеим в глаза и негромко сказал:
– Почтенная лалла Хинд велела отвести Лейлу в хаммам, чтобы она совершила омовение после приема у светлейшего бея, и я вызвался исполнить ее приказание. Но это был только предлог. Я здесь, потому что должен передать прекрасной госпоже записку. Прочти ее, Лейла, так как я должен поскорее передать ответ пославшему.
Бросив на подругу недоумевающий взгляд, Розалин взяла из рук Сайда письмо. По мере того как она вчитывалась в послание, ее лицо становилось все более взволнованным.
– Это Фарид, – прошептала она, передавая записку Элизабет. – Он сообщает, что может сегодня ночью устроить одной из нас побег. Дорога в покои бея проходит через один маленький дворик, в котором будет открыта калитка. За ней будут ждать носилки, на которых беглянку доставят на корабль Хасиба аль Бунни, тунисского посла. Сразу после этого корабль поднимет паруса.
– Отвести наложницу в покои бея поручено мне, – пояснил Сайд. – Когда мы окажемся в условленном месте, я открою калитку и выведу невольницу в безлюдный переулок. Мне тоже придется бежать. Иначе мне отрубят голову.
Тщательно скомкав записку, Элизабет посмотрела на евнуха.
– И ты готов к этому, Сайд? – тихо спросила она. – Понимаешь ли ты, что это событие полностью изменит твою жизнь?
Грустно усмехнувшись, юноша пожал плечами:
– А разве мне есть что терять?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35