А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Тяжкий труд и лишения приглушили юную женственность Тресси, но сейчас она в полной мере ощутила себя женщиной… и испугалась. То, что было вначале лишь тщательно рассчитанной ловушкой, доставляло ей сейчас неизъяснимое наслаждение.Рид облизал пересохшие губы и в зыбком свете пламени пристально вгляделся в лицо девушки. Странное, непостижимое выражение мелькнуло в его глазах. Приподнявшись на локте, он обхватил ладонью затылок Тресси и потянулся к ее полным нежным губам. Забыв о своих хитроумных планах, девушка счастливо вздохнула и прильнула к его широкой горячей груди. Рид целовал ее все крепче, настойчиво проникая языком во влажную жаркую глубину рта. Тресси сама запустила пальцы в его жесткие черные волосы, чтобы продлить этот сладостный, незабываемый миг.Наконец поцелуй оборвался, но Рид все так же тесно прижимал девушку к себе, щекоча дыханием ее разгоряченную щеку.– Тресси, – позвал он со странным смущением в голосе, – послушай, Тресси… Мне отчего-то кажется, что все это уже было с нами, что мы уже были вместе… но разве такое возможно? Как ты думаешь?– Это просто сон. А может быть, судьба. – Любимое бабушкино слово. Она часто говорила, что человеку суждено то либо другое, что от судьбы не уйдешь, и Тресси привыкла ей верить. Хорошо бы еще в это поверил и Рид Бэннон. Его объятия повергали ее плоть в жаркий трепет и заставляли кровь быстрее бежать по жилам. Тресси изо всех сил старалась не забыть, зачем она все это затеяла, но собственное тело с удивительной легкостью предавало ее. Рид вздохнул, и его теплая кожа дрогнула под ладонью Тресси.– Это просто зов плоти, – сказал он едва слышно. – Одно плотское желание, и ничего больше, понимаешь, Тресси? Ничего больше.О да, уж это Тресси понимала. И не могла допустить, чтобы первым ее мужчиной стал вот этот чужак, пришедший неведомо откуда. Она закрыла глаза и мысленно помолилась, прося господа простить ей этот обман.– О нет, – прошептала она, – это больше, гораздо больше. – «Это ловушка, дурачок, – добавила в мыслях Тресси, – это нужно для того, чтобы ты не смог обойтись без меня и непременно взял с собой». Но самое ужасное – в глубине души она сознавала, что действительно не хочет разлучаться с Ридом, что жаждет соединиться с ним раз и навсегда.Наклонившись, она провела языком по его мускулистой твердой груди, бережно коснулась губами жесткой щеки.– Пожалуйста, – шепнула Тресси, – пожалуйста, возьми меня с собой.Сильные ладони Рида обхватили ее тонкую гибкую талию.– Тресси! – выдохнул он почти беззвучно. Потом повернул голову – и губы их опять слились в поцелуе.Девушка тихо застонала, чувствуя, как растет, как набирает силу его неодолимое желание. Ей стоило немалого труда напомнить себе, что с самого начала цель ее была совсем иной: соблазнить этого человека, посулить ему немыслимые восторги, если только он возьмет ее с собой. Сейчас она убеждалась, что цели этой в каком-то смысле достигла, потому что Рид от страсти уже не владел собой. Беда только, что сама Тресси пылала тем же огнем.Рид крепко прижал ее к себе, стиснул в жарких объятиях, задышав прерывисто и часто, и Тресси невольно упивалась его безумием, которое сама же и пробудила. Как это восхитительно – знать, чувствовать, что мужчина желает тебя! Пусть бы этот миг длился вечно, но, увы, Тресси понимала, что должна держать себя в руках. Пора отступить. Сейчас не время и не место для того, чтобы идти до конца. И уж конечно, она не отдаст свою девственность бродяге, который вполне может оказаться ничем не лучше ее отца!– Тресси, я хочу тебя… Пожалуйста, Тресси! – взмолился Рид, неловкими пальцами нашаривая пуговички на ее платье.– Нет, нет, не надо. – Тресси резко отстранилась, ощутив его разочарование и мимолетно порадовавшись этому. Если б только Рид покрепче сжал ее в объятиях – она ни за что бы не устояла… – Уйдем отсюда, хорошо? Я не могу… только не здесь, не в маминой постели…Внезапно Рид с силой схватил ее за запястье. Тресси не на шутку испугалась. Что, если он не захочет остановиться и возьмет ее силой? Вряд ли она сумеет справиться с распаленным мужчиной.Сердце Тресси забилось гулко и часто, и она изо всех сил уперлась кулачками в широкую грудь Рида, пытаясь оттолкнуть его.Лицо Рида исказила гримаса, и, о чудо, он разжал руки.Тресси знала, что причинила ему боль, и жалела об этом, но все равно вздохнула с облегчением. Она поспешно отодвинулась, повернувшись лицом к стене, задышала ровно, стараясь усмирить пылавшую в ней страсть.Так вот что это такое – желать мужчину! Тресси втихомолку дивилась тому, какой огонь горит в ее жилах, сладостным, нестерпимым трепетом растекаясь по всему телу, как отвердели соски, изнывая по жаркой и властной мужской ласке… Рядом шевельнулся Бэннон. Тресси на миг оцепенела, ожидая худшего… но нет, он всего лишь устраивался поудобнее. Девушке до смерти хотелось прямо сейчас спросить – возьмет ли он ее с собой или же, разгадав ее тайные замыслы, оскорбился и озлобился.По щеке Тресси скользнула слезинка, и девушка сердито смахнула ее ладонью. И почему только, почему все решения в этой жизни принимают лишь мужчины, а женщинам остается одно – страдать? 3 Звонкое чириканье степных куропаток, возглашавших приход утра, разбудило Тресси еще до рассвета. И тут же она обнаружила, что проснулась все-таки слишком поздно, потому что Рид Бэннон исчез. Тресси пришла в ярость. Выбравшись из постели, она помчалась к двери и замерла в проеме, до рези в глазах вглядываясь в горизонт. Далеко-далеко, в серебристой дымке рассвета двигалась едва различимая фигурка, и это не мог быть не кто иной, как человек, который нынче ночью делил с Тресси постель, а теперь удирал от нее во все лопатки.– Будь ты проклят, Рид Бэннон! Будь ты проклят во веки веков! – Рассветный ветер швырнул гневный крик Тресси ей в лицо.В бессилии обхватив себя за плечи, девушка вспомнила прошедшую ночь – и просто затряслась от злости. Как он смел распалить в ней такую страсть, а потом скрыться как ни в чем не бывало? Скотина! Нет, ему это даром не пройдет.Вернувшись в дом, Тресси лишь сейчас заметила, что исчезли седельные сумки Рида – одному богу известно, что там у него было. Порывшись в своем жалком гардеробе, она извлекла на свет штаны и старую отцовскую рубашку. Наскоро одевшись, Тресси смастерила из другой рубашки подобие дорожного мешка и набила его всеми припасами, какие только смогла отыскать, – полмешка кукурузной муки, соль и остатки сушеных овощей с чердака. Если б только Бэннон соизволил ее подождать, они сумели бы лучше снарядиться для долгого путешествия. Как же он посмел удрать без оглядки, даже не попрощавшись?! Тресси, в конце концов, спасла ему жизнь.Она туго затянула импровизированный мешок, нацепила его на дуло ружья и привязала к поясу охотничью сумку. Порох, капсюли и пули так же необходимы в пути, как съестные припасы, если хочешь выжить на бескрайних просторах Дакоты. У двери девушка сунула босые ноги в единственные свои башмаки и накрепко затянула шнурки – башмаки все же были ей великоваты. Спохватившись, она сорвала с крючка старую фетровую шляпу и нахлобучила ее на голову – хоть какая-то защита от безжалостных лучей солнца.Уже на пороге Тресси вспомнила о маминых сбережениях – пригоршне монет, увязанных в носовой платок, которые лежали в тюфяке. Разворошив солому, девушка отыскала драгоценный сверток и сунула его в карман штанов. Взгляд ее мимоходом упал на мамину качалку, и с губ Тресси сорвалось сдавленное рыдание.Страх неизвестности соединился с приступом тоски по ушедшим, и на миг Тресси отчаянно захотелось остаться здесь, среди знакомых вещей и дорогих сердцу теней… Но тут она вспомнила минувшую зиму: пронизывающий холод недолгих пасмурных дней и угрюмых бесконечных ночей; вспомнила, каково с приходом весны копаться в стылой грязи, чтобы вырастить хоть какой росточек в этом преддверии ада. И всегда, неизменно – одиночество, тягостное и страшное. При одной мысли об этом ноги сами вынесли Тресси из хижины, и она ни разу не оглянулась назад.Мысли ее, отринув прошлую жизнь, обратились к настоящему – то есть к человеку, который непреклонно удалялся, торопясь раствориться в необъятном просторе прерии. Если идти быстро, Тресси сумеет нагнать его к тому времени, когда он остановится на ночлег. Неистовый ветер швырял в лицо колючий песок и липнущую к коже пыль. Тресси пустилась бегом. Она пробежала мимо колодца, мимо свежей могилы. Вперед, только вперед – и незачем оглядываться. Пусть все ужасы останутся позади.Вначале Тресси старалась не упускать из виду едва заметный силуэт Рида, но на бегу она то и дело оступалась – попадались травяные кочки, сурчиные норы. Наконец она решила, что, пожалуй, поступит проще. Рид оставлял в жесткой степной траве едва видные, но все же различимые следы. Вот по ним-то она его и догонит. Тем более что у Тресси не было сомнений, куда именно он направляется: на северо-запад, как и все искатели золотой фортуны.Прежде чем уйти в Грассхопер-Крик, отец часто чертил этот путь на земляном полу хижины. Географические познания Тресси ограничивались Озарком и трактом, ведущим на север, в Дакоту. Еще ей доводилось бывать в Козаде – там родители закупали припасы. Город расположен милях в пятидесяти к югу вниз по реке Платт, у проезжего Орегонского тракта. Рида Бэннона манил призрак золота, а значит, его не ждали ни Козад, ни Орегонский тракт.В животе у Тресси заурчало. Высоко поднявшееся солнце подтвердило, что настало время обеда. Замешкавшись лишь затем, чтобы оторвать лист увядшей капусты, девушка сунула его в рот и, жуя на ходу, двинулась дальше. Она грызла жесткие капустные листья, радуясь тому, что они хоть немного увлажняют рот. Надо же быть такой дурой – пробежать мимо колодца, не сообразив, что для долгого пути надо бы запастись водой! Оставалось надеяться, что хоть Бэннон сообразил это сделать. Июньское солнце припекало все жарче, и во рту у Тресси было сухо, как в пустыне.Услыхав в первый раз, как земля содрогается от глухого тяжкого рокота, девушка вначале решила, что это стадо бизонов. Она часто слышала, как люди рассуждали об опасности, но сама никогда не видела, как несутся по прерии тысячи косматых великанов. Говорят, они так густо взбивают пыль, что она заслоняет солнце. Ничто и никто не в силах их остановить – и, уж конечно, это не под силу ни Риду Бэннону, ни Тресси Мэджорс. Их тела под копытами бизонов попросту превратятся в кровавое месиво.Солнце еще немного передвинулось к западу, а бизонов все не было видно. Лишь тогда Тресси сообразила, откуда исходит зловещий, непрерывный рокот – на юго-западе собиралась буря. В разом потемневшем небе клубились черные тучи, и в них уже просверкивали молнии. Горячий ветер, хлеставший ее по лицу, внезапно стих – как отрезали. Сдвинув шляпу на затылок, Тресси несколько драгоценных мгновений наблюдала, как сгущаются грозовые тучи. Ноздри ее затрепетали, уловив острый свежий запах близкого дождя. Спохватившись, она повернула голову в ту сторону, куда шел Рид, но увидела лишь бескрайнюю, безлюдную степь. Исчез! Как же он ухитрился так быстро пропасть из виду? Тресси почти все время бежала, не останавливаясь, так что расстояние между ними должно было уже изрядно сократиться. Девушка обернулась назад – но и родительской хижины уже не было видно. Она завертела головой, растерянная и устрашенная. Безлюдный простор прерии вызывал у нее панический ужас. Да ведь здесь можно блуждать хоть месяц и даже не заметить, что сбилась с пути!Да нет же, это нелепо. Ей всего-то и надо, что держаться солнца. С летнего солнцестояния минула едва неделя, и сейчас оно движется точно с востока на запад. Правда, грозовые тучи скоро скроют из виду ее единственный ориентир, и, стало быть, надо немедленно отыскать в степи хоть какую-то примету, по которой она потом сможет определить правильное направление. Едва только польет дождь, как следы Рида, и без того слабые, смоет напрочь, а в этих треклятых безлесных прериях и пенька не сыщешь – сплошная трава. Наконец, приняв решение, Тресси повернулась лицом чуть к северу, туда, где в черных тяжелых тучах исчезло солнце, и неспешной рысцой направилась туда. Вскоре она побежала быстрее, замедляя бег лишь затем, чтобы перебросить с плеча на плечо ружье.Прожаренная солнцем прерия мрачнела на глазах, обретая зловещий и тошнотворный желтый оттенок. Рокот грома, казалось, сотрясал землю, вдалеке хлестали небо разветвленные яркие молнии, и вскоре сверху посыпался редкий, но довольно крупный град. Градины больно били девушку по спине и плечам, глухо колотили о тулью старой шляпы. Тресси упрямо бежала вперед – до тех пор, покуда град не сменился проливным ливнем и степная земля, жадно поглощавшая воду, не обратилась в непролазную грязь. Порывы ветра, хлеставшие по лицу, несли с собой острый запах сырой травы и земли. Сорвав с головы шляпу, Тресси запрокинула лицо навстречу дождю, чтобы ртом поймать хоть глоток желанной влаги. Очень скоро она уже промокла насквозь, и дрожь от нестерпимого холода пронизала ее тело.Гром грохотал почти беспрерывно. В низком небе смертоносно змеились молнии, раздирая вспышками мглу. Задыхаясь, Тресси упала на колени. Нет, она ни шагу не ступит, пока это все не кончится. Ей доводилось видеть, как такой вот молнией убивало коров и коней. Когда-то в Озарке Тресси собственными глазами наблюдала с трепетом, как мечутся меж деревьев зловещие огненные шары. Из-за плеча у нее торчит дуло ружья. В такую грозу это верная погибель.Перевернув старую шляпу так, чтобы в нее набралась дождевая вода, Тресси решила притаиться и переждать бурю. Ничком распростерлась она на сырой траве, накрыв своим телом дорожный мешок, чтобы не промокли ее запасы. Вокруг бурлили ручейки грязной воды, и в них кишмя кишели крохотные твари, невесть откуда взявшиеся в безжизненной степи. Должно быть, они пролились с неба вместе с дождем – ведь не может быть, чтобы вся эта живность пережидала летнюю сушь под землей…Наконец неистовство бури стихло, и грозные раскаты рокотали где-то уже совсем далеко. Грязная, промокшая насквозь, Тресси выпрямилась и огляделась по сторонам. На западе сквозь пелену бегущих туч робко проглядывало солнце. Со странным чувством девушка подумала, что дождь теперь, наверно, поливает заброшенную хижину, размывая свежий могильный холмик. Она потерла глаза грязными кулачками… и вдруг разразилась горестным, судорожным плачем. Хоронить маму и братика было тяжко, но вдвойне тяжелее думать, что они лежат сейчас в темноте, глубоко под землей, и дождевая вода льется в их могилу, течет по родному маминому лицу, омывает крохотный ротик младенца, который не успел даже издать ни единого крика… Одна мысль об этом была нестерпима, и Тресси, совершенно утратив власть над собой, горько рыдала, скорчась на мокрой траве.Но, как ни велико горе, поддаваться ему нельзя.Тресси, с трудом приходя в себя, сделала глубокий вдох и с усилием сглотнула слезы.– Хватит ныть! – прикрикнула она сама на себя. – Вставай и иди дальше!Шатаясь, девушка встала и залпом выпила из шляпы вонючую дождевую воду. Скривившись, она вновь нахлобучила шляпу на голову и пустилась бегом по безлюдной, безжизненной прерии. Вскоре Тресси заметила, что ноги у нее ноют от усталости и бежать становится все труднее. Странно… Она остановилась, чтобы оглядеться по сторонам, и лишь тогда обнаружила, что равнина понемногу поднимается в гору – так полого, что не сразу и заметишь. Ох уж эта прерия – так и норовит одурачить человека! Тяжело дыша, Тресси наконец добралась до гребня возвышенности, огляделась – и даже ахнула от изумления. У ног ее расстилалась роскошная зеленая равнина, по которой текла, извиваясь, река. По берегам виднелись рощицы, напоминавшие издалека методистов, собравшихся на обряд крещения. И, о счастье, как раз к одной такой роще и направлялась одинокая фигурка. Рид!Тресси замахала рукой и что есть силы закричала, зовя его. Рид, конечно, услышать ее не мог, но она надрывалась, как младенец в люльке, покуда совсем не охрипла. Одинокий путник между тем исчез в роще. Должно быть, сейчас он переправится через реку, а это, судя по всему, Норт-Луп. Тресси содрогнулась при мысли, каково это в одиночку переправляться через вздувшиеся от дождя воды. Еще до того, как Мэджорсы переселились в эти края, известные богатеи скупили дочиста всю землю по берегам реки. Иные прикупили по четыре-пять участков, а потом наняли бедняков трудиться до седьмого пота на плодородных угодьях, которых им не видать как своих ушей.Но какое теперь великолепное зрелище эта долина! Островки сочной зелени там и сям раскинулись вдоль берегов полноводной реки, которая, искрясь серебром, текла вдаль до самого горизонта.Спускаться вниз оказалось куда легче – надо только следить, куда ставишь ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34