Могло показаться странным, но он не был сердит на протектора Англии. Если все, что говорил Тавис, было правдой, то Сомерсет был всего лишь пешкой в руках тех, кто находился далеко отсюда, в Шотландии.
– Ваша светлость, – тихо произнес Иан в пространство комнаты.
В мерцающем свете свечи Иан увидел, как блеснули глаза Сомерсета. К чести Сомерсета, он не испугался непрошеного гостя. Он сел на кровати, стараясь выглядеть царственно даже в своем ночном одеянии. Довольно долго он молча изучал лицо Иана, затем вздохнул и опустил ноги на пол. Иана интересовало, узнал он его или нет.
Первая же фраза Сомерсета была ответом на его вопрос:
– Вы слишком многим рискуете, помогая вашему приемному отцу, – Сомерсет говорил прямо, так как был не из тех, кто любил играть в прятки. И за это Иан был благодарен ему.
Иан кивнул, зная, сколько правды было в этих словах. Он действительно рисковал многим.
– Я чувствовал, что это было необходимо, ваша светлость.
– Ну а если бы это стоило вам жизни? – Сомерсет спокойно потянулся за халатом.
– Я бы поступил точно так же, независимо от исхода. Для меня сэр Джеффри больше, чем приемный отец. Я всегда считал его родным.
– А он сделал бы что-нибудь для вас? – прозондировал почву Сомерсет.
Иан почувствовал не слишком хорошо замаскированную ловушку и слабо улыбнулся.
– Не все.
Сомерсет ответил ему улыбкой. Он был занят неблагодарным делом, занимаясь делами Англии в ожидании, когда принц достигнет совершеннолетия и возьмет бразды правления в свои руки. Кроме того, он знал о своей непопулярности как среди английской знати, которая не могла использовать его для приобретения все новых богатств, так и среди народа, который считал его сухим и недостаточно царственным. Но ведь он не был и не хотел быть королем. Он полагал, что обладает большим чувством юмора, чем многие из доверенных ему лиц. И у него было искреннее чувство долга перед английским государством. Он не считал сэра Джеффри Линдела предателем интересов Англии, но среди придворных был пущен слух, который в конце концов достиг его ушей. И как ему этого ни хотелось, он не мог просто проигнорировать этот слух. Поэтому, не желая позорить сэра Линдела или причинять ему неудобство, он создал видимость заточения, поместив его в довольно просторную камеру Тауэра.
И вот теперь приемный сын сэра Джеффри, молодой человек, обвиняемый в сговоре со своим приемным отцом, стоял перед ним, готовый доказать невиновность отца. Чувствуя на себе взгляд, Сомерсет оценивающе изучал молодого человека.
– Его обвиняют в выдаче государственных секретов Англии шотландскому правителю. Что вы можете сказать в его оправдание?
Иан немного печально улыбнулся.
– То, чего вы ждете от меня. Если у сэра Джеффри и были когда-то секреты, то он никогда не говорил мне о них. А я никогда не имел к ним интереса. Я не участвую в заговорах, ставящих целью свержение власти в Англии или в Шотландии. – Сердитое выражение, не покидавшее его лица из-за потока лжи, вылившегося на него и сэра Джеффри, немного смягчилось. – Хотя я больше не могу называть Англию своей родиной, я всегда буду любить ее. Но поскольку во мне течет шотландская кровь, я также не могу не быть преданным Шотландии. Я буду защищать свою собственность, – с чувством сказал он, – и прошу запомнить это, но я никогда преднамеренно не причиню вреда этому государству.
Сомерсет был как никогда уверен в том, что поступил мудро, не обидев сэра Джеффри. В словах молодого человека звучала правда. Все еще скрывая свои мысли, Сомерсет посмотрел на своего несчастного чиновника, лежавшего за спиной Иана.
– Вы убили его?
– Нет, ваша светлость, он просто завтра встанет с больной головой.
– А моя стража? – Сомерсет криво улыбнулся. Этот молодой человек очень решительный. Или отчаявшийся.
– У них будут болеть не только головы, но и животы. Им бы следовало отказаться от вина, когда они охраняют вашу светлость, – Иан почувствовал, что напряжение наконец-то начало спадать. Если бы Сомерсет действительно считал сэра Джеффри виновным в измене, то он давно бы дал ему это понять.
– Вас придется оштрафовать за это вторжение, милорд. Крупно оштрафовать. – Сомерсет не мог допустить, чтобы его подданные думали, что могут заставить его согласиться на аудиенцию по малейшему их желанию. – Что касается стражи, то она скоро узнает, что такое утрата бдительности. И последствия для нее будут куда серьезнее, чем те, что бывают от вина с подмешанным в него наркотиком.
– Я думаю, что я не напрасно потрачу деньги, – сказал Иан, довольный тем, что золото будет единственной его потерей в этом деле.
Сомерсет потер лоб. Сказать по правде, его побеспокоили в неурочное время.
– Я позабочусь о том, чтобы сэра Джеффри освободили.
Иан посмотрел на него изумленным взглядом. До чего же все просто!
Сомерсет отрывисто рассмеялся, увидев его выражение лица.
– У меня были два варианта, милорд: освободить Линдела или заточить вас вместе с ним. Вашего присутствия было достаточно, чтобы снять с сэра Джеффри всё обвинения. Вы можете покинуть нас или воспользоваться нашим гостеприимством. – Он потянулся к колокольчику, со вздохом представив себе предстоящие объяснения и заверения, которых от него потребуют.
К своему удивлению, несколько мгновений спустя Иан был препровожден в уютную комнату, где стал дожидаться сэра Джеффри. Он понял, что боится этой встречи больше, чем встречи с матерью. Энн Доннчад не могла отказаться от скрепляющих родственных уз, несмотря ни на какие страдания, которые он ей причинил. Сэр Джеффри, однако, не был связан с ним такими же узами и потому мог просто отвернуться от него, как будто между ними никогда не существовало отцовской и сыновней любви.
Дверь в комнату медленно отворилась. Иан стоял, чувствуя, как бешено бьется его сердце. Когда последний раз они стояли друг против друга, Иан проклял этого человека. Сейчас было поздно жалеть о том, что он был так не воздержан на язык.
Сэр Джеффри, нисколько не пострадавший от своего заточения, отпустил сопровождавшего слугу. Он окинул Иана быстрым взглядом своих серых глаз и улыбнулся.
– Твоя мать обратилась к тебе за помощью от моего имени?
– Да, – хрипло сказал Иан, не зная, как преодолеть барьер из незабытых гневных слов, сказанных им когда-то.
– Тогда я должен благодарить, вас обоих за свою свободу. – Сэр Джеффри почти с жадностью рассматривал Иана и понял по его глазам, что тот нуждается в нем. И еще он увидел гордость и страх Иана. Качая головой, сэр Джеффри раскрыл свои объятия. – Я благодарен Господу за возможность снова встретиться с тобой, мой сын.
Едва сдерживая слезы, Иан крепко обнял его.
– Отец.
ГЛАВА 26
Сесиль оставалась в седле и рассматривала хорошо ухоженный двор, ожидая появления Энн Доннчад, которая должна была либо принять, либо прогнать ее. Любопытство распирало ее, но она понимала, что ее присутствие для Энн было слишком болезненным напоминанием о сыне, которого она потеряла и который жил в другой стране и другой жизнью. Она попросила слугу передать леди Линдел, как ее здесь величали, что жена сына просит ее принять.
Когда Энн выбежала во двор, Сесиль сразу же узнала ее – так велико было сходство этой женщины с Ианом и Доннчадом. Иану достались от нее глубоко посаженные темные глаза и жесткие вьющиеся волосы. Сходство с Доннчадом выражалось не столько в цвете, сколько в ясном и мудром взгляде широко посаженных глаз.
Энн подошла поближе и внимательно посмотрела на молодую женщину, которая вышла замуж за ее сына. Она наслаждалась красотой Сесиль так же естественно, как она наслаждалась красотой цветов в своем саду. Сбивчивое описание Иана не могло передать привлекательности пикантных черт ее лица, яркую голубизну глаз и шелковистость волос, отливающих белым золотом в солнечных лучах. Как и говорил Иан, она действительно была очень маленького роста и производила впечатление самого совершенства в миниатюре.
– Вы жена моего Иана, – наконец промолвила Энн, не в состоянии справиться с волнением при мысли о том, каких красивых детей эта женщина подарит ее сыну. Детей, которые будут воспитываться вдали от ее любящего сердца.
Приняв ее печальную улыбку за знак гостеприимства, Сесиль с помощью слуги слезла с лошади. И совершенно естественно оказалась в объятиях Энн.
Сесиль отступила, улыбнулась и ответила утвердительно, что было вовсе необязательно:
– Да, я жена Иана.
Гордость наполнила сердце Энн, она улыбнулась в ответ, с облегчением расставаясь с последним страхом, оставшимся после бесед с Ианом.
– И вы любите моего сына.
– Да… но не говорите ему об этом, – сказала Сесиль, улыбнувшись немного печально. – Он будет чувствовать себя неловко.
Скрывая свое удивление, Энн пригласила гостью в дом. Оказалось, ее сын и его жена живут так, как похоже, живет большинство молодых пар, не разобравшись толком в своих чувствах.
Сесиль проследовала за Энн в красиво обставленную гостиную, которая выходила во внутренний дворик, утопающий в цветах. Сквозь открытые двери доносились молодые голоса, и, когда они сели на низкий диван, Энн сказала с улыбкой:
– Это мои младшие.
– Похоже, они радуются жизни. Улыбка исчезла с лица Энн.
– Это действительно так. Только Иану я причинила много страданий.
– Иан поймет когда-нибудь, что нужно принимать все, как есть.
– Я думаю, что он начинает это понимать. Во всяком случае, он все еще о нас помнит, если не отказался прийти ко мне на помощь.
– Значит, это вы послали за ним? Вы видели его? Энн с изумлением посмотрела на Сесиль.
– Вы не знали об этом? Он же отправил вам письмо!
– Я ничего не получила, – сказала Сесиль, покачав головой. – Мне лишь известно, что он должен был отправиться сопровождать королеву Мэри во Францию. Потом я узнала, что он уехал из Шотландии в Англию. – Она сжала губы, вспомнив обвинения Данмара.
Энн не успела ответить, потому что вошел слуга с едой и напитками. Зная, что молодые люди любят поесть, она не стала продолжать разговор до тех пор, пока Сесиль не закончила трапезу. Тогда она рассказала об аресте ее Джеффри и друге сэра Джеффри, по совету которого они позвали Иана помочь им доказать невиновность его приемного отца.
– Боюсь, что «друг» сэра Джеффри вовсе не друг Иану, – мрачно сказала Сесиль.
Энн в недоумении подняла брови.
– Почему вы так говорите?
– Слишком много совпадений – и арест, и необходимость возвращения Иана в Англию. Время выбрано с таким расчетом, чтобы поссорить Иана с регентом Шотландии. Возможно, лишив при этом Иана наследства.
Энн побледнела.
– Вы должны мне все рассказать.
Сесиль так и поступила, закончив свой рассказ словами:
– Иан должен вернуться в Шотландию, чтобы отмести такие же лживые обвинения, какие здесь выдвигались против сэра Джеффри.
– Обвинения уже предъявлены?
– Я не сомневаюсь в том, что их предъявят, – ответила Сесиль, представив себе выражение лица Данмара. – Я должна встретиться с Ианом.
Энн схватила ее за руку.
– Я ничего не знаю ни об Иане, ни о сэре Джеффри – взволнованно сказала она. – Вам очень опасно появляться при дворе.
Сесиль почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Она-то решила, что вся опасность, которая грозит Иану, исходит от шотландцев. – Когда Иан уехал от вас?
– Несколько дней тому назад.
– Вы отвезете меня к нему? – тихо спросила Сесиль.
Энн подумала о всех тех годах, в течение которых всячески избегала посещать всевидящий и всезнающий двор с его интригами и сплетнями. Даже в свои молодые годы она не была настолько смелой, чтобы вот так, как жена ее сына, с риском для жизни, приехать во враждебную страну для того, чтобы помочь любимому человеку. Ее больше не волновали сплетни придворных дам, собственная безопасность. Единственной заботой были дети. Что с ними будет, если они останутся одни, без отца и матери? Кто защитит их? Наконец она сказала со вздохом:
– Я отвезу вас.
К ее удивлению, Сесиль коснулась ее руки.
– Не бойтесь. Я не допущу, чтобы вы пострадали. – И хотя Энн знала, что Сесиль не сможет противостоять протектору Англии, она все же приободрилась.
– Мы уезжаем завтра. Мне ничего не удалось узнать.
Услышав слова сэра Джеффри, Иан вздохнул с облегчением, хотя и сожалел о неудаче. Сэр Джеффри был полон решимости оставаться при дворе до тех пор, пока не узнает, кто стоял за его заключением в тюрьму. После его освобождения прошло шесть дней, но он так и не узнал ничего. Казалось, никто не мог вспомнить автора лживых слухов. И конечно, все уверяли, что не поддерживали кампанию по его очернительству.
Сэр Джеффри узнал, что якобы многие добивались аудиенции у Сомерсета, чтобы заявить о его невиновности. Ни словом, ни взглядом не выдал Джеффри своего неверия в это. Иан не мог скрыть чувство обиды за своего отца, но сэр Джеффри только пожал плечами. Это был мир политики. Когда тебе грозит опасность, мало кто готов встретить ее с тобой. На самом деле он ни в ком не нуждался, кроме Энн. И он хотел поскорее к ней вернуться.
Иан чувствовал, что ему тоже пора возвращаться в Шотландию к своим заброшенным владениям и жене, оставшейся в одиночестве. Он понимал, что придется объяснить свой поступок. Арран будет очень недоволен тем, что он помчался в Англию вместо того, чтобы выполнить порученное ему задание.
Еще один вечер притворных улыбок и подозрительных взглядов, и тогда он сможет уехать, простившись с сэром Джеффри и матерью с куда более легким сердцем, чем в прошлый раз, зная, что еще вернется. Возможно, они с Сесиль приедут в не столь уж отдаленном будущем. Ему очень хотелось, чтобы они познакомились с его женой.
За эти последние несколько дней вынужденного безделья он понял, насколько сильны были чувства сэра Джеффри к жене Аласдера Гилликриста, которую он держал при себе все эти годы. Когда сэр Джеффри рассказывал ему о шрамах от побоев, оставшихся на ее нежной коже, Иан представлял себе Сесиль, изуродованную жестоким обращением с ней, и содрогался всем телом.
– Невозможно не любить Энн, – в какой-то момент сказал сэр Джеффри, и Иан замер, услышав это слово. Любить? Да. И сделав это открытие, он еще сильнее захотел поскорее увидеть Сесиль.
Позже он утвердился в своем открытии. Вечером, накануне их отъезда, при дворе появилась леди Эдра Байрхэм.
Иан уже сидел за накрытым столом, когда объявили ее фамилию. Он замер, пронзенный незабытой болью, и сэр Джеффри молча положил ему руку на запястье в знак сочувствия. Против желания глаза Иана были прикованы к величавой красавице, которая входила в зал, опершись на руку своего отца.
Леди Эдра осталась такой же ослепительной, какой он ее запомнил. Волосы медового цвета поблескивали в свете горящих свечей, который придавал ее сверкающим карим глазам рыжеватый оттенок. Полная грудь, соблазнительные округлости которой виднелись в вырезе дорогого платья из темно-зеленого бархата, дразнила взгляд. Драгоценные камни украшали ее руки, шею и роскошную копну волос. Да, леди Эдра не изменилась. Она по-прежнему таила в себе обещание страсти и залог отцовского богатства.
Но Иан ощутил только горечь воспоминаний. Несмотря на все упрямство и непослушание, его Сеси была по-настоящему доброй и ласковой.
– Слава Богу, эта женщина отказала мне, – сказал он вслух то, что думал.
Сэр Джеффри вздрогнул от удивления, хотя и ожидал от него подобной реакции, послушав, как Иан говорит о своей жене. Казалось, этой девушке удалось пробиться сквозь слой отчаяния и возродить в Иане чувство настоящей гордости и любви. И хотя Иан, естественно, не говорил о страстной любви между ними, сэр Джеффри чувствовал ее в его голосе.
После десерта, когда знатные господа и дамы переключились на сплетни и флирт, Иан стоял в одиночестве и ждал. Он был уверен, что леди Эдре скажут о его присутствии и она не сможет удержаться от того, чтобы найти его и лишний раз дать понять, как много он потерял.
И Иан не ошибся. Он понял это, когда увидел, как она кокетничала с молодым рыцарем и как подняла подбородок, когда отвлеклась от флирта. Взгляд ее блуждал по залу, пока не остановился на Иане. Эдра улыбнулась и медленно направилась к нему через заполненный народом зал, не замечая никого кругом, как будто в этом зале были только они одни.
– Иан, – голос у нее был низкий и хриплый, в нем не было и следа от тех оскорблений, которые она обрушила на него много месяцев назад. Она не могла поверить своим ушам, когда узнала от молодого рыцаря, что Иан Линдел вновь прибыл в Англию.
– Миледи. – Иан склонился над ее рукой, чувствуя биение ее пульса, когда повернул ее руку ладонью кверху, чтобы поцеловать запястье. Он сделал это намеренно, чтобы напомнить ей о страсти, которая когда-то сжигала их сердца.
Эдра была готова расплакаться при мысли о том, чему не суждено было случиться, но усилием воли обрела привычную твердость духа, во все времена помогающую ей переносить любые невзгоды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Ваша светлость, – тихо произнес Иан в пространство комнаты.
В мерцающем свете свечи Иан увидел, как блеснули глаза Сомерсета. К чести Сомерсета, он не испугался непрошеного гостя. Он сел на кровати, стараясь выглядеть царственно даже в своем ночном одеянии. Довольно долго он молча изучал лицо Иана, затем вздохнул и опустил ноги на пол. Иана интересовало, узнал он его или нет.
Первая же фраза Сомерсета была ответом на его вопрос:
– Вы слишком многим рискуете, помогая вашему приемному отцу, – Сомерсет говорил прямо, так как был не из тех, кто любил играть в прятки. И за это Иан был благодарен ему.
Иан кивнул, зная, сколько правды было в этих словах. Он действительно рисковал многим.
– Я чувствовал, что это было необходимо, ваша светлость.
– Ну а если бы это стоило вам жизни? – Сомерсет спокойно потянулся за халатом.
– Я бы поступил точно так же, независимо от исхода. Для меня сэр Джеффри больше, чем приемный отец. Я всегда считал его родным.
– А он сделал бы что-нибудь для вас? – прозондировал почву Сомерсет.
Иан почувствовал не слишком хорошо замаскированную ловушку и слабо улыбнулся.
– Не все.
Сомерсет ответил ему улыбкой. Он был занят неблагодарным делом, занимаясь делами Англии в ожидании, когда принц достигнет совершеннолетия и возьмет бразды правления в свои руки. Кроме того, он знал о своей непопулярности как среди английской знати, которая не могла использовать его для приобретения все новых богатств, так и среди народа, который считал его сухим и недостаточно царственным. Но ведь он не был и не хотел быть королем. Он полагал, что обладает большим чувством юмора, чем многие из доверенных ему лиц. И у него было искреннее чувство долга перед английским государством. Он не считал сэра Джеффри Линдела предателем интересов Англии, но среди придворных был пущен слух, который в конце концов достиг его ушей. И как ему этого ни хотелось, он не мог просто проигнорировать этот слух. Поэтому, не желая позорить сэра Линдела или причинять ему неудобство, он создал видимость заточения, поместив его в довольно просторную камеру Тауэра.
И вот теперь приемный сын сэра Джеффри, молодой человек, обвиняемый в сговоре со своим приемным отцом, стоял перед ним, готовый доказать невиновность отца. Чувствуя на себе взгляд, Сомерсет оценивающе изучал молодого человека.
– Его обвиняют в выдаче государственных секретов Англии шотландскому правителю. Что вы можете сказать в его оправдание?
Иан немного печально улыбнулся.
– То, чего вы ждете от меня. Если у сэра Джеффри и были когда-то секреты, то он никогда не говорил мне о них. А я никогда не имел к ним интереса. Я не участвую в заговорах, ставящих целью свержение власти в Англии или в Шотландии. – Сердитое выражение, не покидавшее его лица из-за потока лжи, вылившегося на него и сэра Джеффри, немного смягчилось. – Хотя я больше не могу называть Англию своей родиной, я всегда буду любить ее. Но поскольку во мне течет шотландская кровь, я также не могу не быть преданным Шотландии. Я буду защищать свою собственность, – с чувством сказал он, – и прошу запомнить это, но я никогда преднамеренно не причиню вреда этому государству.
Сомерсет был как никогда уверен в том, что поступил мудро, не обидев сэра Джеффри. В словах молодого человека звучала правда. Все еще скрывая свои мысли, Сомерсет посмотрел на своего несчастного чиновника, лежавшего за спиной Иана.
– Вы убили его?
– Нет, ваша светлость, он просто завтра встанет с больной головой.
– А моя стража? – Сомерсет криво улыбнулся. Этот молодой человек очень решительный. Или отчаявшийся.
– У них будут болеть не только головы, но и животы. Им бы следовало отказаться от вина, когда они охраняют вашу светлость, – Иан почувствовал, что напряжение наконец-то начало спадать. Если бы Сомерсет действительно считал сэра Джеффри виновным в измене, то он давно бы дал ему это понять.
– Вас придется оштрафовать за это вторжение, милорд. Крупно оштрафовать. – Сомерсет не мог допустить, чтобы его подданные думали, что могут заставить его согласиться на аудиенцию по малейшему их желанию. – Что касается стражи, то она скоро узнает, что такое утрата бдительности. И последствия для нее будут куда серьезнее, чем те, что бывают от вина с подмешанным в него наркотиком.
– Я думаю, что я не напрасно потрачу деньги, – сказал Иан, довольный тем, что золото будет единственной его потерей в этом деле.
Сомерсет потер лоб. Сказать по правде, его побеспокоили в неурочное время.
– Я позабочусь о том, чтобы сэра Джеффри освободили.
Иан посмотрел на него изумленным взглядом. До чего же все просто!
Сомерсет отрывисто рассмеялся, увидев его выражение лица.
– У меня были два варианта, милорд: освободить Линдела или заточить вас вместе с ним. Вашего присутствия было достаточно, чтобы снять с сэра Джеффри всё обвинения. Вы можете покинуть нас или воспользоваться нашим гостеприимством. – Он потянулся к колокольчику, со вздохом представив себе предстоящие объяснения и заверения, которых от него потребуют.
К своему удивлению, несколько мгновений спустя Иан был препровожден в уютную комнату, где стал дожидаться сэра Джеффри. Он понял, что боится этой встречи больше, чем встречи с матерью. Энн Доннчад не могла отказаться от скрепляющих родственных уз, несмотря ни на какие страдания, которые он ей причинил. Сэр Джеффри, однако, не был связан с ним такими же узами и потому мог просто отвернуться от него, как будто между ними никогда не существовало отцовской и сыновней любви.
Дверь в комнату медленно отворилась. Иан стоял, чувствуя, как бешено бьется его сердце. Когда последний раз они стояли друг против друга, Иан проклял этого человека. Сейчас было поздно жалеть о том, что он был так не воздержан на язык.
Сэр Джеффри, нисколько не пострадавший от своего заточения, отпустил сопровождавшего слугу. Он окинул Иана быстрым взглядом своих серых глаз и улыбнулся.
– Твоя мать обратилась к тебе за помощью от моего имени?
– Да, – хрипло сказал Иан, не зная, как преодолеть барьер из незабытых гневных слов, сказанных им когда-то.
– Тогда я должен благодарить, вас обоих за свою свободу. – Сэр Джеффри почти с жадностью рассматривал Иана и понял по его глазам, что тот нуждается в нем. И еще он увидел гордость и страх Иана. Качая головой, сэр Джеффри раскрыл свои объятия. – Я благодарен Господу за возможность снова встретиться с тобой, мой сын.
Едва сдерживая слезы, Иан крепко обнял его.
– Отец.
ГЛАВА 26
Сесиль оставалась в седле и рассматривала хорошо ухоженный двор, ожидая появления Энн Доннчад, которая должна была либо принять, либо прогнать ее. Любопытство распирало ее, но она понимала, что ее присутствие для Энн было слишком болезненным напоминанием о сыне, которого она потеряла и который жил в другой стране и другой жизнью. Она попросила слугу передать леди Линдел, как ее здесь величали, что жена сына просит ее принять.
Когда Энн выбежала во двор, Сесиль сразу же узнала ее – так велико было сходство этой женщины с Ианом и Доннчадом. Иану достались от нее глубоко посаженные темные глаза и жесткие вьющиеся волосы. Сходство с Доннчадом выражалось не столько в цвете, сколько в ясном и мудром взгляде широко посаженных глаз.
Энн подошла поближе и внимательно посмотрела на молодую женщину, которая вышла замуж за ее сына. Она наслаждалась красотой Сесиль так же естественно, как она наслаждалась красотой цветов в своем саду. Сбивчивое описание Иана не могло передать привлекательности пикантных черт ее лица, яркую голубизну глаз и шелковистость волос, отливающих белым золотом в солнечных лучах. Как и говорил Иан, она действительно была очень маленького роста и производила впечатление самого совершенства в миниатюре.
– Вы жена моего Иана, – наконец промолвила Энн, не в состоянии справиться с волнением при мысли о том, каких красивых детей эта женщина подарит ее сыну. Детей, которые будут воспитываться вдали от ее любящего сердца.
Приняв ее печальную улыбку за знак гостеприимства, Сесиль с помощью слуги слезла с лошади. И совершенно естественно оказалась в объятиях Энн.
Сесиль отступила, улыбнулась и ответила утвердительно, что было вовсе необязательно:
– Да, я жена Иана.
Гордость наполнила сердце Энн, она улыбнулась в ответ, с облегчением расставаясь с последним страхом, оставшимся после бесед с Ианом.
– И вы любите моего сына.
– Да… но не говорите ему об этом, – сказала Сесиль, улыбнувшись немного печально. – Он будет чувствовать себя неловко.
Скрывая свое удивление, Энн пригласила гостью в дом. Оказалось, ее сын и его жена живут так, как похоже, живет большинство молодых пар, не разобравшись толком в своих чувствах.
Сесиль проследовала за Энн в красиво обставленную гостиную, которая выходила во внутренний дворик, утопающий в цветах. Сквозь открытые двери доносились молодые голоса, и, когда они сели на низкий диван, Энн сказала с улыбкой:
– Это мои младшие.
– Похоже, они радуются жизни. Улыбка исчезла с лица Энн.
– Это действительно так. Только Иану я причинила много страданий.
– Иан поймет когда-нибудь, что нужно принимать все, как есть.
– Я думаю, что он начинает это понимать. Во всяком случае, он все еще о нас помнит, если не отказался прийти ко мне на помощь.
– Значит, это вы послали за ним? Вы видели его? Энн с изумлением посмотрела на Сесиль.
– Вы не знали об этом? Он же отправил вам письмо!
– Я ничего не получила, – сказала Сесиль, покачав головой. – Мне лишь известно, что он должен был отправиться сопровождать королеву Мэри во Францию. Потом я узнала, что он уехал из Шотландии в Англию. – Она сжала губы, вспомнив обвинения Данмара.
Энн не успела ответить, потому что вошел слуга с едой и напитками. Зная, что молодые люди любят поесть, она не стала продолжать разговор до тех пор, пока Сесиль не закончила трапезу. Тогда она рассказала об аресте ее Джеффри и друге сэра Джеффри, по совету которого они позвали Иана помочь им доказать невиновность его приемного отца.
– Боюсь, что «друг» сэра Джеффри вовсе не друг Иану, – мрачно сказала Сесиль.
Энн в недоумении подняла брови.
– Почему вы так говорите?
– Слишком много совпадений – и арест, и необходимость возвращения Иана в Англию. Время выбрано с таким расчетом, чтобы поссорить Иана с регентом Шотландии. Возможно, лишив при этом Иана наследства.
Энн побледнела.
– Вы должны мне все рассказать.
Сесиль так и поступила, закончив свой рассказ словами:
– Иан должен вернуться в Шотландию, чтобы отмести такие же лживые обвинения, какие здесь выдвигались против сэра Джеффри.
– Обвинения уже предъявлены?
– Я не сомневаюсь в том, что их предъявят, – ответила Сесиль, представив себе выражение лица Данмара. – Я должна встретиться с Ианом.
Энн схватила ее за руку.
– Я ничего не знаю ни об Иане, ни о сэре Джеффри – взволнованно сказала она. – Вам очень опасно появляться при дворе.
Сесиль почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Она-то решила, что вся опасность, которая грозит Иану, исходит от шотландцев. – Когда Иан уехал от вас?
– Несколько дней тому назад.
– Вы отвезете меня к нему? – тихо спросила Сесиль.
Энн подумала о всех тех годах, в течение которых всячески избегала посещать всевидящий и всезнающий двор с его интригами и сплетнями. Даже в свои молодые годы она не была настолько смелой, чтобы вот так, как жена ее сына, с риском для жизни, приехать во враждебную страну для того, чтобы помочь любимому человеку. Ее больше не волновали сплетни придворных дам, собственная безопасность. Единственной заботой были дети. Что с ними будет, если они останутся одни, без отца и матери? Кто защитит их? Наконец она сказала со вздохом:
– Я отвезу вас.
К ее удивлению, Сесиль коснулась ее руки.
– Не бойтесь. Я не допущу, чтобы вы пострадали. – И хотя Энн знала, что Сесиль не сможет противостоять протектору Англии, она все же приободрилась.
– Мы уезжаем завтра. Мне ничего не удалось узнать.
Услышав слова сэра Джеффри, Иан вздохнул с облегчением, хотя и сожалел о неудаче. Сэр Джеффри был полон решимости оставаться при дворе до тех пор, пока не узнает, кто стоял за его заключением в тюрьму. После его освобождения прошло шесть дней, но он так и не узнал ничего. Казалось, никто не мог вспомнить автора лживых слухов. И конечно, все уверяли, что не поддерживали кампанию по его очернительству.
Сэр Джеффри узнал, что якобы многие добивались аудиенции у Сомерсета, чтобы заявить о его невиновности. Ни словом, ни взглядом не выдал Джеффри своего неверия в это. Иан не мог скрыть чувство обиды за своего отца, но сэр Джеффри только пожал плечами. Это был мир политики. Когда тебе грозит опасность, мало кто готов встретить ее с тобой. На самом деле он ни в ком не нуждался, кроме Энн. И он хотел поскорее к ней вернуться.
Иан чувствовал, что ему тоже пора возвращаться в Шотландию к своим заброшенным владениям и жене, оставшейся в одиночестве. Он понимал, что придется объяснить свой поступок. Арран будет очень недоволен тем, что он помчался в Англию вместо того, чтобы выполнить порученное ему задание.
Еще один вечер притворных улыбок и подозрительных взглядов, и тогда он сможет уехать, простившись с сэром Джеффри и матерью с куда более легким сердцем, чем в прошлый раз, зная, что еще вернется. Возможно, они с Сесиль приедут в не столь уж отдаленном будущем. Ему очень хотелось, чтобы они познакомились с его женой.
За эти последние несколько дней вынужденного безделья он понял, насколько сильны были чувства сэра Джеффри к жене Аласдера Гилликриста, которую он держал при себе все эти годы. Когда сэр Джеффри рассказывал ему о шрамах от побоев, оставшихся на ее нежной коже, Иан представлял себе Сесиль, изуродованную жестоким обращением с ней, и содрогался всем телом.
– Невозможно не любить Энн, – в какой-то момент сказал сэр Джеффри, и Иан замер, услышав это слово. Любить? Да. И сделав это открытие, он еще сильнее захотел поскорее увидеть Сесиль.
Позже он утвердился в своем открытии. Вечером, накануне их отъезда, при дворе появилась леди Эдра Байрхэм.
Иан уже сидел за накрытым столом, когда объявили ее фамилию. Он замер, пронзенный незабытой болью, и сэр Джеффри молча положил ему руку на запястье в знак сочувствия. Против желания глаза Иана были прикованы к величавой красавице, которая входила в зал, опершись на руку своего отца.
Леди Эдра осталась такой же ослепительной, какой он ее запомнил. Волосы медового цвета поблескивали в свете горящих свечей, который придавал ее сверкающим карим глазам рыжеватый оттенок. Полная грудь, соблазнительные округлости которой виднелись в вырезе дорогого платья из темно-зеленого бархата, дразнила взгляд. Драгоценные камни украшали ее руки, шею и роскошную копну волос. Да, леди Эдра не изменилась. Она по-прежнему таила в себе обещание страсти и залог отцовского богатства.
Но Иан ощутил только горечь воспоминаний. Несмотря на все упрямство и непослушание, его Сеси была по-настоящему доброй и ласковой.
– Слава Богу, эта женщина отказала мне, – сказал он вслух то, что думал.
Сэр Джеффри вздрогнул от удивления, хотя и ожидал от него подобной реакции, послушав, как Иан говорит о своей жене. Казалось, этой девушке удалось пробиться сквозь слой отчаяния и возродить в Иане чувство настоящей гордости и любви. И хотя Иан, естественно, не говорил о страстной любви между ними, сэр Джеффри чувствовал ее в его голосе.
После десерта, когда знатные господа и дамы переключились на сплетни и флирт, Иан стоял в одиночестве и ждал. Он был уверен, что леди Эдре скажут о его присутствии и она не сможет удержаться от того, чтобы найти его и лишний раз дать понять, как много он потерял.
И Иан не ошибся. Он понял это, когда увидел, как она кокетничала с молодым рыцарем и как подняла подбородок, когда отвлеклась от флирта. Взгляд ее блуждал по залу, пока не остановился на Иане. Эдра улыбнулась и медленно направилась к нему через заполненный народом зал, не замечая никого кругом, как будто в этом зале были только они одни.
– Иан, – голос у нее был низкий и хриплый, в нем не было и следа от тех оскорблений, которые она обрушила на него много месяцев назад. Она не могла поверить своим ушам, когда узнала от молодого рыцаря, что Иан Линдел вновь прибыл в Англию.
– Миледи. – Иан склонился над ее рукой, чувствуя биение ее пульса, когда повернул ее руку ладонью кверху, чтобы поцеловать запястье. Он сделал это намеренно, чтобы напомнить ей о страсти, которая когда-то сжигала их сердца.
Эдра была готова расплакаться при мысли о том, чему не суждено было случиться, но усилием воли обрела привычную твердость духа, во все времена помогающую ей переносить любые невзгоды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31