А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Я ахнула, потому что не хотела, чтобы Нимю узнала эту отвратительную сплетню Морганы.– Почему же ты не опровергаешь этот слух? – спросила я.– Чтобы весь мир узнал, что Мерлин умер и Артур лишился его защиты? Нет, я обещала, что этого никогда не случится, что, пока Артур жив, люди будут верить, что ему помогает маг, даже на расстоянии. – Нимю легонько дернула плечами. – На мое имя это тень не бросает. В это могут поверить только те, кто плохо думает о наших отношениях.Меня снова потрясли сила и благородство моей молодой подруги, и я участливо пожала ей руку. Теперь мы обе знали правду.Следующие несколько недель были тихими и спокойными. Бригит заходила ко мне, как только ей позволяли это в монастыре, и по-прежнему каждую ночь она спала в моей комнате, как делала это, когда мы были детьми. Если я кричала во сне, Бригит будила меня и помогала бороться со страхом и печалью. Со временем мой ужас перешел в ярость по отношению к Маэлгону. В минуты слепой ярости я представляла, как с него живого медленно и мучительно сдирают кожу, или представляла, как Артур одну за другой отрубает конечности. В лихорадке передо мной возник образ Артура, умирающего в сражении. Но я отогнала от себя эти мысли и лечила свою душу расцветающей красотой сельского лета.Когда я смогла подниматься с кровати, Винни часами сидела со мной у окна, где мы вышивали и по вечерам пили чай с теми, кто заходил к нам. После ее приезда Ланс мог больше заниматься своими делами, хотя иногда он присоединялся к нам за чаем и всегда навещал меня ранним утром, когда женщины уходили к мессе. Иногда Ланс приносил цветок, или рассказывал о трех лесных завирушках, порхавших над садом, и мы смеялись и болтали о разных веселых вещах. Ни один из нас не упоминал ни Маэлгона, ни нашего стремительного порыва к свободе той ночью, залитой светом звезд.Когда Ланселота не было со мной, я ломала голову, пытаясь разгадать, что же произошло на самом деле, а что было плодом лихорадочных сновидений. Похоже, что мои воспоминания больше были связаны с Кевином, чем с Лансом, хотя я могла бы поклясться, что бретонец обрушил на меня такой поток Любви и нежности, что даже теперь, когда мысленно я возвращалась к происшедшему, сладостная радость вызывала у меня слезы.И все же с той поры, когда Ланс поборол свое изначальное недоверие ко мне, в его голосе и взгляде не проявлялось ничего, кроме обычной преданности королеве. И сейчас, очень внимательно наблюдая за ним, я не замечала ни малейшего проявления любви, раскрыть которую он позволил себе только в минуту опасности.Спросить его я не могла, потому что боялась выглядеть глупо, если окажется, что это не так, поэтому я перестала думать об этом и попыталась сосредоточиться на другом.– Дар лета, – сказал Ланс однажды утром и протянул мне скорлупу разломанного яичка лесной завирушки, которую он нашел в саду.Я смотрела на маленькую небесно-голубую чашечку. Бретонец положил внутрь кусочек зеленого мха, а на него – розовый цветочек, похожий на звездочку. Я радостно улыбнулась: никто, кроме него, не умел так хорошо унимать мои страхи.– Получил еще одну весточку от Артура, – объявил он, улыбаясь в ответ. – Он просит, чтобы тебе передали, что он каждый день молится о твоем быстром выздоровлении.Мне стало смешно. Представить, что Артур молится за что-то, кроме объединения Британии, было все равно, что утверждать, будто я люблю жить в римских домах. Но Артур мог измениться.– Бедивер уехал в Лондон, – продолжал Ланс, подходя к окну, – Артур хочет праздновать победу там и уже начал перестраивать для этого башню Цезаря. – Высунувшись из окна, Ланс небрежно окинул взглядом холмы за садом. Оказавшись в игре теней солнца и листьев, он напомнил мне Кевина, и я снова подумала, что же на самом деле произошло во время той ночной поездки. – Там суетятся вокруг черепа, который нашли строители, когда копали около фундамента, – продолжал Ланс, не замечая моего испытующего взгляда. – Жрецы утверждают, что это голова Брана, которую похоронили там, чтобы защитить Британию от вторжения. Они считают самой страшной ересью, что верховный король раскопал се. Артур просто пожимает плечами и говорит, что, чтобы прогонять завоевателей, лучше полагаться на силу нашего оружия, чем на старых и давно забытых богов. К несчастью, это не нравится жрецам.– Догадываюсь, что не нравится, – поморщилась я.Римские христиане подозрительно относятся к нам, потому что мы не отвергаем старую веру и не обращаемся к их вере. Сейчас язычники могли обидеться даже на пустяковую, но грубую и неосмотрительную шутку.– Но это не все. Гонец говорил, что Артур приказал заковать саксов в цепи и колодки и провести их перед ним как рабов.– Рабов? – Это казалось мне ужасным. Мой отец никогда не допускал рабства в Регеде, и мне не приходило в голову, что Артур может допустить это в Логрисс.– Так сказал гонец. – Ланселот покачал головой. – Кому известно, что там происходит на самом деле? После всех тех жестокостей, в которых виноваты саксы, больше похоже, что простолюдины приняли воображаемое за действительность, и Артур к этому непричастен. Но он ведет себя странно с тех пор, как с тобой случилось несчастье.Я кивнула. Было похоже, что небрежным отношением к язычникам, погоней за саксами и их порабощением Артур втянет нас в бесконечную череду неприятностей, если я не вернусь как можно скорее.– Когда мы можем выехать к нему? – спросила я.– Ты согласна на следующей неделе?Ланс повернулся и посмотрел на меня. У него было какое-то по-мальчишески нетерпеливое выражение лица, и я догадалась, что он находился вдали от двора даже дольше, чем я. Наверное, он тоже соскучился.– Считают, что Грифлет к концу недели поправится и сможет ехать с нами, а Агрикола предложил, чтобы Артур встретился с нами в его доме недалеко от Глостера… вот так, – добавил Ланс, подходя к моему стулу и глядя на меня, – если ты сможешь.Я услышала тревогу в его голосе и прочла ласку в его глазах. Синие и поблескивающие, как море у берегов Корнуолла, они искали и встретились с моими глазами в твердом и спокойном взгляде.– Если ты еще не готова выйти отсюда и встретиться с людьми, я не стану пытаться принуждать тебя.Я тоже смотрела на Ланса, совершенно не желая терять безопасность и спокойствие этих последних нескольких недель и с отвращением представляя, что придется встречаться с любопытной толпой и грязными сплетнями. У меня задрожали колени, и мне захотелось крикнуть: «Еще не время…» – но что-то говорило мне, что лучше не задерживаться.– Снова пора принимать обязанности жены Артура, – твердо сказала я, все еще глядя в глубокие глаза Ланса.Мои слова были радостью и для меня, и для него.– Очень хорошо, госпожа, – ответил он и улыбнулся с любовью и уважением.Мне стало трудно дышать, и я торопливо отвела глаза. Я понимала, что далеко не все, что осталось у меня в памяти о моем спасении, можно приписать моему воспаленному сознанию. ГЛАВА 23ТРИУМФ – Где моя жена?Голос Артура разнесся по замку, и я замерла, охваченная невыразимым страхом.Меня привезли из монастыря в паланкине, потому что, когда Грифлет подвел ко мне Тень, я взглянула на красавицу-лошадь и расплакалась. Я не могла винить се в поступках моего кузена, но была не в силах заставить себя снова сесть на нее.Во время поездки меня не оставлял беспричинный страх, и любая мысль казалась мрачной. Когда мы свернули к обсаженной кипарисами подъездной дороге у замка Агриколы, я уже не знала, чего страшусь больше – встречи с Артуром или того, что его может не быть. Я обрадовалась, что он еще не приехал, и стала распаковывать вещи, всецело погрузившись в это занятие, как будто моя попытка не думать о встрече могла помочь мне избежать ее.И вот сейчас, когда он был здесь, я застыла, как каменная.– Эй, Гвен, что ты молчишь? – снова ласково окликнул он.В его голосе не было и намека на укор, он звенел нетерпением, и мне стало легче.Бросив платье, которое держала, я помчалась по коридору прямо в объятия Артура.Мы сжимали друг друга в объятиях, и а почувствовала, что мои ребра не совсем зажили. Отпустив меня, Артур отступил назад и, чуть нахмурясь, рассматривал меня.– Зачем ты поехала туда, на землю своего врага, одна? – Вопрос был задан весело, и в нем я не слышала упрека.– Я была не одна, меня сопровождали Грифлет, Увейн, охрана из двух пажей и фрейлины. Пенрит, к твоему сведению, довольно далеко от границы Гвинедда. Кто учил тебя географии? – уколола я в ответ.Артур усмехнулся и снова заключил меня в объятия, искренне радуясь встрече.Обед в тот вечер был семейным, на нем присутствовали только самые близкие рыцари Артура и фрейлины, приехавшие со мной с севера. Фрида привела Цезаря, встретившего меня с совершеннейшим восторгом.– А где Кабаль? – спросила я, оглядывая комнату в поисках белого волкодава.Артур стал грустным.– Саксы убили се в сражении на горе Бадон. Она спасла мне жизнь в Винчестере, – загрызла двоих в Бадоне, а сама погибла.Его жалость тронула меня, и я поняла, как изменился Артур за этот последний год.Когда убрали со стола, Паломид преподнес мне букетик цветов и произнес приветственную речь от имени Братства Круглого Стола. Это сделало еще более приятным мое возвращение, и я убедилась, что никто не собирается упоминать о моих недавних злоключениях.Но после обеда, когда мы остались вдвоем в нашей комнате, между Артуром и мной возникла ужасная неловкость. Задумавшись, он медленно ходил по комнате за моей спиной, пока я расчесывала волосы. Я услышала, как зашуршал соломенный матрас, когда Артур сел на край кровати.– Как ты себя чувствуешь? Нимю сказала, что ты долго… и тяжело болела. – Его тон был слишком небрежным, как будто он старался не показать, как это важно для него.Я глубоко вздохнула и медленно повернулась к нему. Когда-то все равно придется сказать ему.– Говорят, что многие женщины после этой болезни умирают… но если они выживают, то становятся бесплодны. Теперь, возможно, у нас никогда не будет детей.Слова повисли в воздухе.– Ты не забеременела от Маэлгона?– Конечно, нет! – Тяжело болея, потеряв много крови, я и не думала о том, что это возможно. – Я бы сказала тебе, если бы это произошло, – добавила я, чтобы развеять все его сомнения.– Хорошо.Вздохнув, Артур откинулся на подушки, и я легла с ним рядом. Сама мысль о том, что жена верховного короля могла зачать от мужчины, укравшего ее, когда это не удавалось ее мужу, была оскорбительной. И это заставило меня задуматься о том, что раньше никогда не приходило мне в голову, потому что я всегда считала, что не беременею по своей собственной вине. Я бросила быстрый взгляд на мужа и подумала, не винил ли он себя.Артур положил руку мне на плечо.– Я уже давно говорил тебе, что вполне спокойно отношусь к тому, что у нас нет детей. Если тебе хочется воспитывать детей, их полно вокруг, и можно приглядывать за кем-то, не делая его частью нашей личной жизни.Вот так. То, что казалось мне самым ужасным, было выслушано и воспринято с невозмутимостью. Я благодарно прижалась к нему, лениво теребя завязки его рубашки.– Ты не знаешь, где сейчас Маэлгон? – спросил он.Я покачала головой и сосредоточенно теребила завязку.– Давай не будем говорить об этом. Я хочу забыть обо всем.– Я не забуду об этом, пока этот человек не будет мертв. – В голосе Артура слышалась холодная ярость. – Я не могу позволить ему жить.Я поняла, что Артур был готов защищать не только мое достоинство, под угрозой находилась и его личная честь. Я заглянула ему в лицо и увидела, что его исказил предсмертный крик, как в моем ночном кошмаре. Я прикрыла глаза, и ужасный образ исчез, но страх не оставлял меня.Мне не хотелось рассказывать Артуру о моем видении, и я придумывала, что сказать мужу, чтобы сменить тему разговора.– Мы не можем позволить себе личную месть, правда? Если ты убьешь Маэлгона, ты можешь поссориться с кумбрийцами, а из-за постоянной ирландской угрозы им нужно знать, что ты ценишь их преданность.– А что они подумают, если я ничего не буду делать? Что я не могу защитить свою жену? Что я охладел к ней и стал равнодушным мужем? Или что ты поехала с ним по доброй воле, как уже поговаривают?– Артур, как ты можешь говорить такое! – Потрясенная, я села на кровати и с подозрением смотрела на него. – Что поговаривают?– Так, просто болтовня. Я, конечно, не верю в нее. – Он нахмурился и отвергался. – Но Моргана говорит, что есть какая-то служанка, которая утверждает, что ты сидела, вся разодетая в шелк, играла в шахматы и обругала своего кузена за то, что он пришел так поздно.Мое лицо вспыхнуло от гнева, и мне едва удалось удержаться от проклятий в адрес моей золовки. Я представила, как торопится она к своему брату, чтобы внушить ему смертельную ненависть ко мне.– И что же еще говорит Владычица Озера? – Я безуспешно пыталась, чтобы это прозвучало не очень язвительно.– Что она заставила женщину поклясться, что та будет молчать, и что она делает все, чтобы не распространился этот слух. – Артур поднялся с кровати и ходил по комнате быстрыми шагами. – Она также пытается как-то извинить и сгладить вину Маэлгона. Может быть, потом она проведет какой-нибудь ритуал… хотя для большинства северных королей это не будет иметь значения.Артур остановился у стола и невидящими глазами смотрел на предметы моего туалета. Неожиданно он сильно ударил кулаком по столу так, что подскочили зеркало и гребень. Несколько горшочков перевернулись, и их содержимое вылилось на стол.– Ты знаешь, что я должен добиться окончательной победы, дело с саксами ждать не может. Но чем дольше Маэлгон останется безнаказанным, тем больше людей усомнится в моей мужской храбрости. А военачальники не пойдут за королем, в котором они сомневаются.– Значит, тебе… нужно идти войной против своего же союзника?Гнев, который вызвали у меня ухищрения Морганы, придал моему вопросу неожиданный сарказм, и Артур ответил таким же тоном.– Этот союзник изнасиловал мою жену, – прорычал Артур и снова заходил по комнате.Я тяжело дышала, не понимая, что происходит.– Любимый, почему мы так сердимся!? – Я встала и, преградив ему путь, обняла его за шею. – Мы, несомненно, можем придумать для Маэлгона такую месть, которая позволит не потерять доверие королей на севере и не добавит еще одно убийство к той бойне, которая уже была. Но разве на сегодняшний вечер нельзя отложить все разговоры о делах, чтобы это было настоящее возвращение домой, как у всех мужей и жен?Артур наклонил голову, и казалось, что он растерян так же, как и я. Проведя руками по моим ягодицам, он спросил нерешительно:– А тебе можно спать со мной? Нимю думает, что тебе нужно время и что я должен дать тебе возможность самой захотеть этого.Я мысленно поблагодарила Нимю.– Ну… я не совсем уверена… – Я поднялась на носки и поцеловала его. – Но, если мы будем делать это медленно и осторожно, я смогу сказать, больно мне или нет.Итак, мы легли вместе, но это было осторожное и сдержанное единение, потому что мы оба были скованы и отчуждены.Потом Артур необычайно оживился и начал говорить, что последнюю победу над саксами нужно обратить в прочный мир.– Поработить саксов? – спросила я, и на этот раз пришлось изумиться ему.– Я ни одного человека не сделал рабом, – решительно возразил Артур. – Откуда ты это взяла?– От гонца, который приезжал в монастырь. Он сказал, что ты увел саксов из их домов в кандалах.– Отчасти он был прав, – признался мой муж. – Я заковал заложников в цепи, чтобы не попадались мне на глаза. И Синрик, сын Седрика, останется королевским заложником, чтобы другие саксы не объединились вокруг него. Но я не знаю, как поступить с остальными… нужно что-то предпринять, чтобы обезопасить себя от мятежей в будущем.Голос у Артура был усталым, но он стал описывать поход, который только что выиграл, а я слушала внимательно, как самая примерная жена воина.– На самом деле это была не одна битва, а множество, – объяснил Артур. – Я думаю, что саксы называют это сражением на горе Бадон, потому что она высится над городом Бадон. Мы зовем эту крепость Лиддингтон.Все началось ранней весной, когда от Тиберия из Линкольна пришло известие, что на севере что-то затевается. Колгрин и его братья перестали приезжать торговать, хотя не было ни чумы, ни набегов, которыми можно было объяснить их отсутствие. Нимю и здравый смысл говорили Артуру, что надо собрать членов Круглого Стола, и, когда потеплело, все были в боевой готовности.Потом Веха-швед предупредил, что саксонские ладьи видели в заливе Уош, а в окрестностях Сполдинга собираются их отряды. Наверное, Седрик хотел собрать подкрепления среди жителей болотистых равнин и вести их через болота к богатым домам среднего Логриса.– Даже северные саксы услышали его призыв, подготовились к войне и стали продвигаться по морскому перевалу Икнилд, – объяснял Артур, – Было понятно, что Аэлль и Окта присоединятся к ним, потому что они шли на север, чтобы встретиться на перевале Горинг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47