Их здесь может быть целая шайка.
Рука Питера даже не вздрогнула, когда он прикуривал сигарету.
— Вы можете усадить меня в полицейскую машину, — сказал он, — отвезти в Манчестер и запереть там в каталажку — пока я не свяжусь со своим адвокатом, который вызволит меня. Но на самом деле вы же не можете ожидать от меня, чтобы я оставался в стороне, если меня не сдерживать физически, верно?
Гарделла с силой прикусил кончик сигары.
— Пожалуй, это мысль, — сказал он. — Если я направляюсь в бар или туалет, меня всегда сопровождает полицейский, чтобы на меня никто не напал. Но к вам, дружище, мы не можем приставить охрану. А вы бросаетесь в глаза, как ночью неоновая вывеска. Здесь каждому известно, что у вас есть собственные причины вести свою охоту. Вы можете просто свернуть не в тот закоулок, и тогда — да поможет вам Бог.
— Обещаю вам, — сказал Питер, — что буду очень осторожным.
Глава 3
До трагического убийства президента Кеннеди было много разговоров, что он подвергает себя большому риску, появляясь на публике, но, несмотря на это, никто на самом деле не думал, что с ним может случиться что-то серьезное. Я прислушивался к предостережениям Гарделлы, но не очень-то серьезно отнесся к ним. Мы все были заперты в «Дарлбруке». Никто не мог совершить нового преступления и после этого выбраться отсюда. Все было окружено полицейскими, а гости только и мечтали о том, чтобы унести отсюда ноги и чтобы поскорее закончился ужас последних пятнадцати часов. Я не понимал, какому особому риску подвергался Питер, ведь, что бы ни случилось, это произошло бы буквально на наших глазах. И мне казалось, что он гораздо больше мог постоять за себя, чем я думал, когда впервые его увидел. Короче, я за него не боялся.
Меня беспокоила Лаура. В какой-то момент ее потрясающая выдержка могла сдать. Во время беседы с Хеддой Лэндберг она уже едва владела собой. Когда выдержка ей изменит, отец не захочет ее поддержать.
Питер и Гарделла перебрались в кабинет Макса. Детектив заметил, что хотел бы, чтобы при его разговоре с Тэксом Брэденом и его шайкой присутствовал Питер.
— Вполне возможно, мой друг, что во время нашей беседы мы услышим чей-то голос или улюлюканье, которое напомнит вам о вашем смеющемся приятеле, — сказал Гарделла.
Макс, который выглядел смертельно уставшим, вышел со мной в коридор. Он хотел посмотреть, что можно сделать, чтобы снова запустить механизм жизни в «Дарлбруке» с прежней эффективностью.
— Трудно поверить, что такое случилось, — сказал он. — Весь ужас в том, что ты продолжаешь думать о себе, а не о людях, которые оказались пострадавшими. Не сегодня-завтра они поймают этого парня, и тогда все уедут, а мы с Хеддой останемся одни подбирать осколки.
— Не думаю, что для вас все обернется так уж плохо, — сказал я. — Разве только на несколько недель. Но люди стремятся попасть сюда, потому что у вас есть все, что им нужно. Вот только плохо, что вы не хотите помочь в розыске.
Он покачал головой.
— Именно сейчас наше молчание не имеет такого уж большого значения, — сказал он. — Собственно, и рассказывать-то не о чем, Джим. Я знал о Брэдене. Я знал, что Чак Френч был доктором Марты, но не знаю, что между ними было помимо этого. Есть человек пять-шесть, которые, по моей убежденности, встречались с Мартой время от времени, но из них ни один не приехал на эти выходные. Какой смысл называть их имена? Это только поставит их в неловкое положение, но ни на йоту не приблизит Гарделлу к тому человеку, который ему нужен. Да и кроме того, Гарделла сказал, что они ему известны. Честно говоря, я ничего не знал о дружбе Марты и Джека Кили. Нет, конечно, я слышал, что Марта была с ним в хороших отношениях. Он прав относительно нее. Она была сердечной, замечательной девушкой. Вот почему мы с Хеддой не договорились насчет ее. Ее все любили. Она никогда не гонялась за женатыми мужчинами. Да я говорил тебе об этом сегодня утром. До тех пор пока она не причиняла неудобств здешним гостям, я считал, что она может вести себя, как ей заблагорассудится.
— Но у Хедды была другая точка зрения.
Макс пожал плечами.
— Женщинам не нравится, когда другие женщины имеют много любовников, — сказал он. — Хедда считала, что в один прекрасный день Марта начнет ухлестывать за женатыми мужчинами, и тогда произойдет скандал. Она думает, что нечто подобное и случилось этой ночью.
— Она имела в виду какого-то конкретного мужчину?
— Нет. Но все равно считает, что причина трагедии именно в этом. — Он озабоченно огляделся. — Пойду посмотрю, как дела в баре. Они здорово поработали там. Даже не знаю, вернется ли мой бармен работать.
Перед медпунктом по-прежнему топталась группа газетчиков. Я увидел Эдди Маккоя и спросил у него, выходила ли Лаура.
— Им так и не пришлось делать переливание крови, — сказал он. — Она ушла минут десять назад. Сказала только, что они не воспользовались ее кровью.
Я решил пойти поискать Лауру. Постояльцам еще не разрешили расходиться по комнатам, пока не закончен обыск, а убийство Мортона Льюиса застопорило его. Но я полагал, что для Причардов полиция сделала исключение, поскольку их не было здесь накануне. Я попробовал позвонить в номер двести десять по внутреннему телефону, но там не отвечали. Не было Лауры и в баре, который понемногу приобретал некое подобие порядка. Бармен Макса вернулся к работе, разбирая мусор и собираясь снова отпускать выпивку.
Я стоял в вестибюле, не представляя себе, где еще можно искать Лауру. Может, она прошла в дамскую комнату и вот-вот появится. Вдруг я заметил пробирающегося ко мне Джорджа Причарда. Думаю, он немного выпил: его лицо было покрыто красными пятнами.
— Где Стайлс? — спросил он.
— Присутствует при разбирательстве, — сказал я.
— Откуда он знает про Джейн? — резко спросил он меня, как будто обвинитель в военном суде. Очевидно, он привык, чтобы на его вопросы отвечали без промедления.
— Почему бы вам не спросить его самого? — сказал я.
Он не нравился мне за его отношение к Лауре, а кроме того, я не любил, когда на меня рявкали. Видимо, он это понял.
— Извините, Трэнтер, — сказал он. — Просто я не в себе. Вы не можете сказать мне, в чем тут дело? Я слышал, Стайлс заявил этой свихнувшейся толпе что-то насчет мужчины, с которым якобы и приехала увидеться здесь Джейн.
— Пойдемте взглянем, не найдется ли там столик, чтобы немного выпить, — сказал я, неожиданно вдруг ощутив к нему сочувствие. На его месте вряд ли и я был более вежливым или рассудительным.
Мы нашли столик в дальнем конце бара, и я принес нам по бокалу со скотчем. Я бы предпочел, чтобы о свидании Джейн ему рассказала Лаура. Он слушал меня, жадно отпивая виски.
— И она не назвала Лауре его имени?
— Отказалась.
— Как говорит Лаура.
— Как говорит Лаура, — подтвердил я.
— Но почему? Если она вообще решилась заговорить с Лаурой на эту тему, зачем ей было скрывать его имя? — Он шарил глазами по толпе, как будто надеялся определить среди мужчин знакомого Джейн.
— Вы должны учитывать, мистер Причард, что я не знал Джейн. Меня просто представили ей, и на этом наше знакомство закончилось. Вполне возможно, что этот мужчина находится здесь. Вчера вечером за Джейн никто не ухаживал, и она собиралась провести сегодняшний день с Питером. Вероятно, в последнюю минуту парень решил не появляться. Конечно, если он находится здесь, полиция хотела бы с ним поговорить.
— О Господи! — простонал он неожиданно потрясенным голосом. — Вы не можете себе представить, Трэнтер, что это значит — вырастить двух дочерей без женской помощи. С Лаурой я потерпел неудачу, полную неудачу. Она похожа на свою мать. Думает только о развлечениях, бесконечные бары да ночные клубы! Но Джейн! — Он показал бармену жестом, чтобы тот принес новый бокал. — Мы были с ней близки, как только могут быть близкими отец с дочерью. Ни разу за всю жизнь она мне не солгала. Она шла ко мне со всеми своими проблемами. Я осведомлен обо всем, что рассказала вам Лаура.
— Но ничего не знали об этом человеке? — спросил я.
Это было не очень хорошо, но я спросил.
— Я не виделся с ней дней десять, — ответил он. — Я был на побережье в связи с большим телевизионным мероприятием. И вернулся только вчера днем. И сразу же ей позвонил, но ее не было дома. Ведь была пятница, и я решил, что она уехала куда-то на уик-энд. Меня не было, так что она не могла мне сказать, куда собирается. И если эта история с мужчиной развивалась в последние десять дней, у нее не было возможности рассказать мне о нем. На такие темы не станешь беседовать по междугородней. Как я уже сказал, я понятия не имел, куда она отправилась, пока не этот проклятый звонок сегодня утром от Лэндбергов, которым меня вызвали. — Дрожащей рукой он поднял новый бокал. — Вы говорите, что Джейн сказала об этом Лауре всего три или четыре дня назад?
— Так мне сказала Лаура.
— Тогда это довольно просто объяснить, — проговорил он скорее себе, чем мне. — Она не назвала Лауре имя мужчины, потому что хотела, чтобы я первым об этом узнал. И вы, вероятно, правы: его здесь не было. Весь этот ужас произошел из-за той грязи, в которую была замешана та, другая девушка.
Воистину он все мог перевернуть так, как ему было удобно.
— Мне не нравится, что здесь происходит, — сказал он. — Этот Гарделла — неопытная деревенщина. У них было почти восемь часов, а они так ничего и не обнаружили. Видно, этот парень, Льюис, на что-то наткнулся, но они говорят, что он ничего не успел рассказать. Во время этого бесчинства в баре меня здесь не было, потому что я пытался связаться с генеральным прокурором. Нам нужна более профессиональная помощь, чем та, которую мы имеем.
— Вам удалось с ним связаться?
Он поджал губы.
— Мне сказали, что генеральный прокурор полностью доверяет Гарделле, — недовольно отозвался он. — Куда бы нам обратиться, Трэнтер, за настоящей помощью?
— Здесь полным-полно сообразительных газетчиков, включая Питера Стайлса, — сказал я. — И некоторые из них прекрасно чуют запах вашего вознаграждения.
— Надеюсь, вы правы, — сказал он и горестно покачал головой. — Джейн… — сказал он. — Почему Джейн? — Он посмотрел на меня покрасневшими от подступивших слез глазами. — Мне не всегда везло в отношениях с женщинами, Трэнтер. В частности, с моей женой. Вы слышали о ней?
Я кивнул, чувствуя себя неловко. Мне не хотелось выслушивать его.
— Все! — проговорил он. — Я дал ей все! Я имею в виду свою жену. Деньги, положение, двух очаровательных детей.
— Ей следовало поддерживать отношения с детьми, — сказал я.
Он словно не слышал меня.
— Этот мир, где все пожирают всех, — сказал он. — В моем деле буквально ежедневно приходится сражаться, чтобы выжить. Конкуренция очень жестокая. Бывали периоды, когда я жил в постоянном напряжении, доходил до крайнего истощения. Неужели я требовал слишком многого, когда просил у жены понимания, верности? Вероятно, ей так казалось. Видно, она унаследовала от кого-то из родных дурные черты, склонность к пороку. Именно тогда, когда я больше всего нуждался в ней, она ушла к другому! — Он стукнул по столу. — Я остался один с девочками, больше у них никого не было. Мне приходилось воспитывать их, следить, не появятся ли в них некоторые признаки порока, свойственного их матери. Они сказались в Лауре. Как только она освободилась от меня, она словно забыла обо всем, чему я ее учил. Как нарочно, она делала все, против чего я ее предостерегал. Снова и снова она повторяла свою мать. Но Джейн! Господи, Трэнтер, в этой девочке сосредоточилось все, о чем я мечтал, — преданность, правдивость, твердость, рассудительность, вкус, личная гордость за собственное достоинство, порядочность. В нашем мире, когда люди утратили представление о моральных устоях, она обладала ими. Я понимал, как ей было трудно следовать правилам жизни, в которые она верила. Этот мужчина — с которым, по словам Лауры, она хотела здесь встретиться, — он должен быть хорошим, отличным человеком. Иначе она бы не приехала сюда. И его, конечно, здесь нет. Если бы он был здесь, он бы сразу объявился. В другого она не влюбилась бы. Вот увидите. Когда до него дойдет известие о ее смерти, он свяжется с нами. Как всегда, Лаура понимает все по-своему, а не так, как Джейн. Между Джейн и этим мужчиной не было любовной связи. Они собирались встретиться здесь, на публике, чтобы… чтобы открыто быть вместе… наслаждаться катанием на лыжах… чтобы… — Казалось, он выходил из себя в попытке убедить себя самого.
— Все равно было бы неплохо выяснить, кто он, — сказал я. — Питер послал кого-то по его следу в Нью-Йорке.
Вздрогнув, он поднял на меня испуганный взгляд:
— По его следу?
— Он пытается выяснить, кто этот мужчина, — пояснил я. — Она должна была показываться с ним в разных местах, их могли видеть вместе.
— Боже милостивый! — возопил он. — Неужели эти отношения, которые были для нее такими дорогими, станут предметом публичного скандала? Мужчины здесь нет! Как он может вам помочь? После того, что здесь болтают о второй девушке, имя Джейн тоже втопчут в грязь! Неужели нельзя оставить ее в покое хотя бы сейчас? Я не потерплю этого, заявляю вам!
— Они пытаются найти ее убийцу! — Меня возмутила его неуместная злость.
— Так пусть ищут его! А не копаются в личной жизни Джейн. Да поможет мне Бог! Если они напечатают о ней какие-нибудь сплетни, скандальные сведения о ней, я не пожалею жизни, чтобы отплатить им за это! Скажите это Стайлсу! Скажите ему об этом!
Он выскочил из-за стола и торопливо ушел, оставив меня сидеть в полной растерянности.
Если мне были нужны какие-либо доказательства того, что Причард не сумеет помочь Лауре в нужный момент, я их получил. Этот человек и его дочь представляли полярные отношение к трагедии. Она полностью владела собой, он разражался истерикой. Он подтвердил мне то, о чем говорила Лаура. Оскорбление, нанесенное ему уходом его жены пятнадцать лет назад, все еще оставалось его незаживающей раной.
Я допил виски и снова отправился на поиски Лауры. На первом этаже «Логова» я не смог ее найти. Я подошел к стойке, за который сейчас дежурил обычный клерк. За его спиной у коммутатора я увидел Рича Лэндберга. Он трудился как пчелка. Десятки гостей пытались соединиться с родными и друзьями. Поскольку до окончания обыска им было запрещено возвращаться в свои комнаты, они давились в очереди, чтобы позвонить в город через коммутатор. Я приподнялся на цыпочки и посмотрел на ячейку для почты под номером 205, надеясь, что Лаура оставила для меня записку. Но там было пусто. Я пробрался поближе к стойке и спросил Рича, не знает ли он, где Лаура.
Он обалдело взглянул на меня и сказал, что она звонила из своей комнаты минут пятнадцать назад. А где она может быть сейчас, он и понятия не имеет. Разговаривая со мной, он нажал кнопку с номером 210. Потом пожал плечами и вернулся к своей сумасшедшей работе. Я решил, что Лаура пыталась связаться со своими друзьями в Нью-Йорке, до которых раньше не дозвонилась.
В вестибюле было столько народу, что она вполне могла уже спуститься и затеряться в толпе, пока я разговаривал с ее отцом в баре. Я снова стал искать ее, переходя из бара в бальный зал, вернулся в холл, заглянул в небольшую читальню рядом, но все напрасно.
Пока я бродил из одного помещения в другое, Питер переживал свое, о чем позже подробно поведал мне.
Гарделла собрал группу Брэдена в кабинете Макса. Я называю их группой, хотя они вовсе не прибыли в «Дарлбрук» одновременно, всей компанией. Их было семеро. Брэден со своей женой, которую звали Дорис, молодая супружеская пара Митчелл и трое молодых людей, которые прибыли в «Логово» вместе и поселились в одной хижине. Эти семеро пытались прорваться сквозь полицейский кордон на дороге, ведущей на север, в не принадлежащем им фургоне. Брэдены и Митчеллы были знакомы по предыдущим наездам в «Логово», но и только. Брэдены приехали из Нью-Йорка, а Митчеллы — из Хартфорда, штат Коннектикут. Молодые люди просто присоединились к ним под влиянием всеобщего возбуждения.
— Они вели себя так, что трудно было поверить, — позже рассказывал мне Питер. — После мятежа в баре, как мне показалось, Брэден испытывал некоторые угрызения совести, но он успел справиться с ними, как только мы добрались до кабинета. Я еще не видел таких наглых, спокойных и циничных молодых людей. На каждый серьезный вопрос Гарделлы они отвечали остротой или взрывом хохота. Обе девушки, помоги им Господи, были такими же мерзкими, как и мужчины. Если кто-то из них и был потрясен жестоким убийством, то они ловко скрывали это. Они только и думали о том, чтобы выставить нас с Гарделлой идиотами.
Казалось, своим поведением они стремились доказать, что, если на них будут нажимать, они ответят тем же. На вопрос, где они находились, когда был убит Льюис, они отвечали шутками. У Питера сложилось впечатление, что они скрывают свою виновность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Рука Питера даже не вздрогнула, когда он прикуривал сигарету.
— Вы можете усадить меня в полицейскую машину, — сказал он, — отвезти в Манчестер и запереть там в каталажку — пока я не свяжусь со своим адвокатом, который вызволит меня. Но на самом деле вы же не можете ожидать от меня, чтобы я оставался в стороне, если меня не сдерживать физически, верно?
Гарделла с силой прикусил кончик сигары.
— Пожалуй, это мысль, — сказал он. — Если я направляюсь в бар или туалет, меня всегда сопровождает полицейский, чтобы на меня никто не напал. Но к вам, дружище, мы не можем приставить охрану. А вы бросаетесь в глаза, как ночью неоновая вывеска. Здесь каждому известно, что у вас есть собственные причины вести свою охоту. Вы можете просто свернуть не в тот закоулок, и тогда — да поможет вам Бог.
— Обещаю вам, — сказал Питер, — что буду очень осторожным.
Глава 3
До трагического убийства президента Кеннеди было много разговоров, что он подвергает себя большому риску, появляясь на публике, но, несмотря на это, никто на самом деле не думал, что с ним может случиться что-то серьезное. Я прислушивался к предостережениям Гарделлы, но не очень-то серьезно отнесся к ним. Мы все были заперты в «Дарлбруке». Никто не мог совершить нового преступления и после этого выбраться отсюда. Все было окружено полицейскими, а гости только и мечтали о том, чтобы унести отсюда ноги и чтобы поскорее закончился ужас последних пятнадцати часов. Я не понимал, какому особому риску подвергался Питер, ведь, что бы ни случилось, это произошло бы буквально на наших глазах. И мне казалось, что он гораздо больше мог постоять за себя, чем я думал, когда впервые его увидел. Короче, я за него не боялся.
Меня беспокоила Лаура. В какой-то момент ее потрясающая выдержка могла сдать. Во время беседы с Хеддой Лэндберг она уже едва владела собой. Когда выдержка ей изменит, отец не захочет ее поддержать.
Питер и Гарделла перебрались в кабинет Макса. Детектив заметил, что хотел бы, чтобы при его разговоре с Тэксом Брэденом и его шайкой присутствовал Питер.
— Вполне возможно, мой друг, что во время нашей беседы мы услышим чей-то голос или улюлюканье, которое напомнит вам о вашем смеющемся приятеле, — сказал Гарделла.
Макс, который выглядел смертельно уставшим, вышел со мной в коридор. Он хотел посмотреть, что можно сделать, чтобы снова запустить механизм жизни в «Дарлбруке» с прежней эффективностью.
— Трудно поверить, что такое случилось, — сказал он. — Весь ужас в том, что ты продолжаешь думать о себе, а не о людях, которые оказались пострадавшими. Не сегодня-завтра они поймают этого парня, и тогда все уедут, а мы с Хеддой останемся одни подбирать осколки.
— Не думаю, что для вас все обернется так уж плохо, — сказал я. — Разве только на несколько недель. Но люди стремятся попасть сюда, потому что у вас есть все, что им нужно. Вот только плохо, что вы не хотите помочь в розыске.
Он покачал головой.
— Именно сейчас наше молчание не имеет такого уж большого значения, — сказал он. — Собственно, и рассказывать-то не о чем, Джим. Я знал о Брэдене. Я знал, что Чак Френч был доктором Марты, но не знаю, что между ними было помимо этого. Есть человек пять-шесть, которые, по моей убежденности, встречались с Мартой время от времени, но из них ни один не приехал на эти выходные. Какой смысл называть их имена? Это только поставит их в неловкое положение, но ни на йоту не приблизит Гарделлу к тому человеку, который ему нужен. Да и кроме того, Гарделла сказал, что они ему известны. Честно говоря, я ничего не знал о дружбе Марты и Джека Кили. Нет, конечно, я слышал, что Марта была с ним в хороших отношениях. Он прав относительно нее. Она была сердечной, замечательной девушкой. Вот почему мы с Хеддой не договорились насчет ее. Ее все любили. Она никогда не гонялась за женатыми мужчинами. Да я говорил тебе об этом сегодня утром. До тех пор пока она не причиняла неудобств здешним гостям, я считал, что она может вести себя, как ей заблагорассудится.
— Но у Хедды была другая точка зрения.
Макс пожал плечами.
— Женщинам не нравится, когда другие женщины имеют много любовников, — сказал он. — Хедда считала, что в один прекрасный день Марта начнет ухлестывать за женатыми мужчинами, и тогда произойдет скандал. Она думает, что нечто подобное и случилось этой ночью.
— Она имела в виду какого-то конкретного мужчину?
— Нет. Но все равно считает, что причина трагедии именно в этом. — Он озабоченно огляделся. — Пойду посмотрю, как дела в баре. Они здорово поработали там. Даже не знаю, вернется ли мой бармен работать.
Перед медпунктом по-прежнему топталась группа газетчиков. Я увидел Эдди Маккоя и спросил у него, выходила ли Лаура.
— Им так и не пришлось делать переливание крови, — сказал он. — Она ушла минут десять назад. Сказала только, что они не воспользовались ее кровью.
Я решил пойти поискать Лауру. Постояльцам еще не разрешили расходиться по комнатам, пока не закончен обыск, а убийство Мортона Льюиса застопорило его. Но я полагал, что для Причардов полиция сделала исключение, поскольку их не было здесь накануне. Я попробовал позвонить в номер двести десять по внутреннему телефону, но там не отвечали. Не было Лауры и в баре, который понемногу приобретал некое подобие порядка. Бармен Макса вернулся к работе, разбирая мусор и собираясь снова отпускать выпивку.
Я стоял в вестибюле, не представляя себе, где еще можно искать Лауру. Может, она прошла в дамскую комнату и вот-вот появится. Вдруг я заметил пробирающегося ко мне Джорджа Причарда. Думаю, он немного выпил: его лицо было покрыто красными пятнами.
— Где Стайлс? — спросил он.
— Присутствует при разбирательстве, — сказал я.
— Откуда он знает про Джейн? — резко спросил он меня, как будто обвинитель в военном суде. Очевидно, он привык, чтобы на его вопросы отвечали без промедления.
— Почему бы вам не спросить его самого? — сказал я.
Он не нравился мне за его отношение к Лауре, а кроме того, я не любил, когда на меня рявкали. Видимо, он это понял.
— Извините, Трэнтер, — сказал он. — Просто я не в себе. Вы не можете сказать мне, в чем тут дело? Я слышал, Стайлс заявил этой свихнувшейся толпе что-то насчет мужчины, с которым якобы и приехала увидеться здесь Джейн.
— Пойдемте взглянем, не найдется ли там столик, чтобы немного выпить, — сказал я, неожиданно вдруг ощутив к нему сочувствие. На его месте вряд ли и я был более вежливым или рассудительным.
Мы нашли столик в дальнем конце бара, и я принес нам по бокалу со скотчем. Я бы предпочел, чтобы о свидании Джейн ему рассказала Лаура. Он слушал меня, жадно отпивая виски.
— И она не назвала Лауре его имени?
— Отказалась.
— Как говорит Лаура.
— Как говорит Лаура, — подтвердил я.
— Но почему? Если она вообще решилась заговорить с Лаурой на эту тему, зачем ей было скрывать его имя? — Он шарил глазами по толпе, как будто надеялся определить среди мужчин знакомого Джейн.
— Вы должны учитывать, мистер Причард, что я не знал Джейн. Меня просто представили ей, и на этом наше знакомство закончилось. Вполне возможно, что этот мужчина находится здесь. Вчера вечером за Джейн никто не ухаживал, и она собиралась провести сегодняшний день с Питером. Вероятно, в последнюю минуту парень решил не появляться. Конечно, если он находится здесь, полиция хотела бы с ним поговорить.
— О Господи! — простонал он неожиданно потрясенным голосом. — Вы не можете себе представить, Трэнтер, что это значит — вырастить двух дочерей без женской помощи. С Лаурой я потерпел неудачу, полную неудачу. Она похожа на свою мать. Думает только о развлечениях, бесконечные бары да ночные клубы! Но Джейн! — Он показал бармену жестом, чтобы тот принес новый бокал. — Мы были с ней близки, как только могут быть близкими отец с дочерью. Ни разу за всю жизнь она мне не солгала. Она шла ко мне со всеми своими проблемами. Я осведомлен обо всем, что рассказала вам Лаура.
— Но ничего не знали об этом человеке? — спросил я.
Это было не очень хорошо, но я спросил.
— Я не виделся с ней дней десять, — ответил он. — Я был на побережье в связи с большим телевизионным мероприятием. И вернулся только вчера днем. И сразу же ей позвонил, но ее не было дома. Ведь была пятница, и я решил, что она уехала куда-то на уик-энд. Меня не было, так что она не могла мне сказать, куда собирается. И если эта история с мужчиной развивалась в последние десять дней, у нее не было возможности рассказать мне о нем. На такие темы не станешь беседовать по междугородней. Как я уже сказал, я понятия не имел, куда она отправилась, пока не этот проклятый звонок сегодня утром от Лэндбергов, которым меня вызвали. — Дрожащей рукой он поднял новый бокал. — Вы говорите, что Джейн сказала об этом Лауре всего три или четыре дня назад?
— Так мне сказала Лаура.
— Тогда это довольно просто объяснить, — проговорил он скорее себе, чем мне. — Она не назвала Лауре имя мужчины, потому что хотела, чтобы я первым об этом узнал. И вы, вероятно, правы: его здесь не было. Весь этот ужас произошел из-за той грязи, в которую была замешана та, другая девушка.
Воистину он все мог перевернуть так, как ему было удобно.
— Мне не нравится, что здесь происходит, — сказал он. — Этот Гарделла — неопытная деревенщина. У них было почти восемь часов, а они так ничего и не обнаружили. Видно, этот парень, Льюис, на что-то наткнулся, но они говорят, что он ничего не успел рассказать. Во время этого бесчинства в баре меня здесь не было, потому что я пытался связаться с генеральным прокурором. Нам нужна более профессиональная помощь, чем та, которую мы имеем.
— Вам удалось с ним связаться?
Он поджал губы.
— Мне сказали, что генеральный прокурор полностью доверяет Гарделле, — недовольно отозвался он. — Куда бы нам обратиться, Трэнтер, за настоящей помощью?
— Здесь полным-полно сообразительных газетчиков, включая Питера Стайлса, — сказал я. — И некоторые из них прекрасно чуют запах вашего вознаграждения.
— Надеюсь, вы правы, — сказал он и горестно покачал головой. — Джейн… — сказал он. — Почему Джейн? — Он посмотрел на меня покрасневшими от подступивших слез глазами. — Мне не всегда везло в отношениях с женщинами, Трэнтер. В частности, с моей женой. Вы слышали о ней?
Я кивнул, чувствуя себя неловко. Мне не хотелось выслушивать его.
— Все! — проговорил он. — Я дал ей все! Я имею в виду свою жену. Деньги, положение, двух очаровательных детей.
— Ей следовало поддерживать отношения с детьми, — сказал я.
Он словно не слышал меня.
— Этот мир, где все пожирают всех, — сказал он. — В моем деле буквально ежедневно приходится сражаться, чтобы выжить. Конкуренция очень жестокая. Бывали периоды, когда я жил в постоянном напряжении, доходил до крайнего истощения. Неужели я требовал слишком многого, когда просил у жены понимания, верности? Вероятно, ей так казалось. Видно, она унаследовала от кого-то из родных дурные черты, склонность к пороку. Именно тогда, когда я больше всего нуждался в ней, она ушла к другому! — Он стукнул по столу. — Я остался один с девочками, больше у них никого не было. Мне приходилось воспитывать их, следить, не появятся ли в них некоторые признаки порока, свойственного их матери. Они сказались в Лауре. Как только она освободилась от меня, она словно забыла обо всем, чему я ее учил. Как нарочно, она делала все, против чего я ее предостерегал. Снова и снова она повторяла свою мать. Но Джейн! Господи, Трэнтер, в этой девочке сосредоточилось все, о чем я мечтал, — преданность, правдивость, твердость, рассудительность, вкус, личная гордость за собственное достоинство, порядочность. В нашем мире, когда люди утратили представление о моральных устоях, она обладала ими. Я понимал, как ей было трудно следовать правилам жизни, в которые она верила. Этот мужчина — с которым, по словам Лауры, она хотела здесь встретиться, — он должен быть хорошим, отличным человеком. Иначе она бы не приехала сюда. И его, конечно, здесь нет. Если бы он был здесь, он бы сразу объявился. В другого она не влюбилась бы. Вот увидите. Когда до него дойдет известие о ее смерти, он свяжется с нами. Как всегда, Лаура понимает все по-своему, а не так, как Джейн. Между Джейн и этим мужчиной не было любовной связи. Они собирались встретиться здесь, на публике, чтобы… чтобы открыто быть вместе… наслаждаться катанием на лыжах… чтобы… — Казалось, он выходил из себя в попытке убедить себя самого.
— Все равно было бы неплохо выяснить, кто он, — сказал я. — Питер послал кого-то по его следу в Нью-Йорке.
Вздрогнув, он поднял на меня испуганный взгляд:
— По его следу?
— Он пытается выяснить, кто этот мужчина, — пояснил я. — Она должна была показываться с ним в разных местах, их могли видеть вместе.
— Боже милостивый! — возопил он. — Неужели эти отношения, которые были для нее такими дорогими, станут предметом публичного скандала? Мужчины здесь нет! Как он может вам помочь? После того, что здесь болтают о второй девушке, имя Джейн тоже втопчут в грязь! Неужели нельзя оставить ее в покое хотя бы сейчас? Я не потерплю этого, заявляю вам!
— Они пытаются найти ее убийцу! — Меня возмутила его неуместная злость.
— Так пусть ищут его! А не копаются в личной жизни Джейн. Да поможет мне Бог! Если они напечатают о ней какие-нибудь сплетни, скандальные сведения о ней, я не пожалею жизни, чтобы отплатить им за это! Скажите это Стайлсу! Скажите ему об этом!
Он выскочил из-за стола и торопливо ушел, оставив меня сидеть в полной растерянности.
Если мне были нужны какие-либо доказательства того, что Причард не сумеет помочь Лауре в нужный момент, я их получил. Этот человек и его дочь представляли полярные отношение к трагедии. Она полностью владела собой, он разражался истерикой. Он подтвердил мне то, о чем говорила Лаура. Оскорбление, нанесенное ему уходом его жены пятнадцать лет назад, все еще оставалось его незаживающей раной.
Я допил виски и снова отправился на поиски Лауры. На первом этаже «Логова» я не смог ее найти. Я подошел к стойке, за который сейчас дежурил обычный клерк. За его спиной у коммутатора я увидел Рича Лэндберга. Он трудился как пчелка. Десятки гостей пытались соединиться с родными и друзьями. Поскольку до окончания обыска им было запрещено возвращаться в свои комнаты, они давились в очереди, чтобы позвонить в город через коммутатор. Я приподнялся на цыпочки и посмотрел на ячейку для почты под номером 205, надеясь, что Лаура оставила для меня записку. Но там было пусто. Я пробрался поближе к стойке и спросил Рича, не знает ли он, где Лаура.
Он обалдело взглянул на меня и сказал, что она звонила из своей комнаты минут пятнадцать назад. А где она может быть сейчас, он и понятия не имеет. Разговаривая со мной, он нажал кнопку с номером 210. Потом пожал плечами и вернулся к своей сумасшедшей работе. Я решил, что Лаура пыталась связаться со своими друзьями в Нью-Йорке, до которых раньше не дозвонилась.
В вестибюле было столько народу, что она вполне могла уже спуститься и затеряться в толпе, пока я разговаривал с ее отцом в баре. Я снова стал искать ее, переходя из бара в бальный зал, вернулся в холл, заглянул в небольшую читальню рядом, но все напрасно.
Пока я бродил из одного помещения в другое, Питер переживал свое, о чем позже подробно поведал мне.
Гарделла собрал группу Брэдена в кабинете Макса. Я называю их группой, хотя они вовсе не прибыли в «Дарлбрук» одновременно, всей компанией. Их было семеро. Брэден со своей женой, которую звали Дорис, молодая супружеская пара Митчелл и трое молодых людей, которые прибыли в «Логово» вместе и поселились в одной хижине. Эти семеро пытались прорваться сквозь полицейский кордон на дороге, ведущей на север, в не принадлежащем им фургоне. Брэдены и Митчеллы были знакомы по предыдущим наездам в «Логово», но и только. Брэдены приехали из Нью-Йорка, а Митчеллы — из Хартфорда, штат Коннектикут. Молодые люди просто присоединились к ним под влиянием всеобщего возбуждения.
— Они вели себя так, что трудно было поверить, — позже рассказывал мне Питер. — После мятежа в баре, как мне показалось, Брэден испытывал некоторые угрызения совести, но он успел справиться с ними, как только мы добрались до кабинета. Я еще не видел таких наглых, спокойных и циничных молодых людей. На каждый серьезный вопрос Гарделлы они отвечали остротой или взрывом хохота. Обе девушки, помоги им Господи, были такими же мерзкими, как и мужчины. Если кто-то из них и был потрясен жестоким убийством, то они ловко скрывали это. Они только и думали о том, чтобы выставить нас с Гарделлой идиотами.
Казалось, своим поведением они стремились доказать, что, если на них будут нажимать, они ответят тем же. На вопрос, где они находились, когда был убит Льюис, они отвечали шутками. У Питера сложилось впечатление, что они скрывают свою виновность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20