Но я продолжаю посылать заклинания, сбивающие с толку. Когда он захочет узнать, где мы находимся, то получит самую разнообразную, но противоречивую информацию. Слабые следы, указывающие, что мы одновременно находимся в самых разных местах на озере.
Мне стало легче. Озеро было огромным. Мы оторвемся далеко, пока он выяснит, что к чему.
Но следующие слова Джанелы быстро рассеяли мою безмятежность.
– Беспокоит меня вот что, – сказала она. – Похоже, что с каждым днем могущество Модина растет. Словно кто-то или что-то помогает ему. Но обкрадывает он не меня. К счастью, я тоже становлюсь сильнее. Мое усиление происходит за счет постоянной практики и, я думаю, за счет все более глубокого понимания природы вещей.
– Но мы ведь с самого начала знали, – сказал я, пытаясь ее успокоить, – что у нас могущественные враги. Знали мы и то, что чем ближе будем к цели, тем будет опаснее. Допускали мы и такую возможность, что все это будет на руку Клигусу и Модину. Тем не менее мы движемся вперед. И даже быстрее, чем я предполагал. Не забудь, что мы с Яношем только с третьей попытки добрались до Ирайи. Нам же, с помощью богов, быть может, удастся добраться до цели с первого раза.
Тревога исчезла с лица Джанелы. – Я просто иногда забываю, кто рядом со мной. Приятно сознавать, что ты бывал в ситуациях гораздо худших и выходил победителем.
Я вспыхнул и пробормотал в оправдание какую-то чушь. Джанела положила ладонь мне на руку.
– А я тебе помогаю так же, как мой прадед? – спросила она.
– Намного больше, – сказал я. – И с самого начала я не сомневался в искренности твоих намерений.
Джанела сжала мою руку.
– Так, значит, ты доверяешь мне? И у нас не закончится все, как у тебя с Яношем?
Я посмотрел в ее темные глаза. Вновь я увидел в них знакомое мне выражение. Та же сила была у Яноша. Тот же ум. Всепоглощающая любознательность. Отсутствовала лишь сумасшедшинка, являвшаяся благословением и проклятием Яноша. Слабый аромат ее духов усилился, и я понял чуть больше, чем она хотела бы мне показать.
Она опустила глаза.
– Вижу, что доверяешь. – Она убрала руку, и момент истины рассеялся.
Ночь еще не успела поглотить серость дня, когда мы, взяв к югу, подальше от опасных прибрежных рифов, оказались у небольшого, поросшего лесом острова, круто поднимающего свои склоны из озера. На голой вершине росло лишь одно, но огромное дерево, покрывающее ветвями большую площадь вокруг себя. К нему вели вырезанные в склоне ступеньки, переходящие в тропинку, змеей вьющуюся до самого берега.
Джанела взволнованно сказала:
– Нам необходимо остановиться здесь, если ты не возражаешь.
Когда я спросил о причине, она пояснила, что это магическое место.
– Но это магия не людей и не демонов. Здесь действует аура земли, причем мирная. У меня ощущение, что, если мы осмотрим этот остров, мы в чем-то получим помощь.
– Что ж, время есть, – сказал я. – Я уж и сам подумывал, не переночевать ли нам здесь. Скоро мы окажемся во владениях короля Азбааса, а я предпочитаю иметь с ним дело при свете дня.
Я распорядился, и, пока Келе и другие капитаны ставили суда на якорь, мы с Джанелой взяли небольшую лодку и погребли к острову. Погода успокоилась, сильный ветер сменился легким прохладным бризом. Когда мы привязали лодку у полуразрушенного старого причала, показался яркий месяц, освещавший нам путь. Мы пошли по тропинке, кое-где имевшей ступеньки. Хотя они были сильно повреждены, подниматься оказалось делом несложным, правда, до вершины мы добрались чуть ли не за час. На последних нескольких футах тропинку заливала вода разлившегося ручья. Джанела наклонилась зачерпнуть пригоршню воды, чтобы напиться. И удивленно подняла брови.
– Попробуй, – сказала она.
Я нагнулся, и прежде всего меня удивило, насколько холодна вода. Пальцы буквально онемели, а когда я глотнул из горсти, от холода заболели зубы. Но вкусом вода напоминала чистейший растаявший снег высокогорья. Странно. Мы находились посреди озера, а горы были далеко, за много лиг отсюда. Джанела продолжила подъем, а я, ни слова не говоря, двинулся за ней.
Дерево на вершине холма оказалось еще больше, чем мы полагали, а громадные раскинувшиеся корни вытягивались в длину большую, чем самые высокие деревья, растущие вокруг моей виллы в Ориссе. Листья, формой напоминавшие дубовые, отливали серебром в лунном свете. Листва безмятежно шелестела под бризом. Широкие крепкие ветки дерева располагались так симметрично, словно искусные садовники тысячелетиями любовно подрезали их. На краю вершины корни охватывали большой плоский камень, из-под него бил ручей. Я поднял мое светящееся ожерелье и увидел какие-то знаки, вырезанные на камне.
Изображения были слабыми, и Джанела, нахмурившись, принялась оттирать их рукой.
– Не могу разобрать, – сказала она, – хотя уверена, что это магические символы.
Я пригляделся и вдруг увидел кое-что знакомое.
– Вот тебе и на. А это что такое?
На поверхности, здорово пострадавшей от непогоды и времени, проглядывала высеченная фигура танцовщицы. Она находилась посреди квадратика, окруженного желобком. Джанела дунула на мусор, очищая желобок.
– Похоже на пластину, – сказала она. – Пластину, вмонтированную в камень.
Скинув с плеча сумку, она принялась в ней рыться и вскоре извлекла кусочек металла. Перехватив мой заинтересованный взгляд, она рассмеялась.
– Никакой магии. Просто рычаг.
Она принялась трудиться над пластиной, вычищая грязь и сдувая пыль. Наконец поддела рычажком пластину и вытащила из гнезда целую коробочку. Та оказалась шириной в мою ладонь, в две ладони толщиной и сделанной из белого матового камня – из того же, что и стены в том королевском дворце, где танцовщица кружилась перед аудиторией демонов. Джанела покрутила ее в руках, обнаружила щель крышки и поддела ее. Мы вместе заглянули внутрь открывшейся коробочки.
На дне лежал один розовый лепесток. Точнее, не розовый, а самых разнообразных красноватых оттенков и прелестной формы – он так и просился в руки. Я взял его и удивился, обнаружив, что сделан он из тонкого стекла. В лунном свете на нас падали отраженные лепестком красные искорки.
Мелодичное перешептывание листьев дерева стало громче, словно пел далекий хор. Я улыбнулся и прислушался, пытаясь разобрать, что же поет этот хор. Мне показалось, что я слышу, как произносят мое имя и имя Джанелы, но голоса звучали так неразборчиво, что уверенности у меня не было. Я почувствовал легкое, но приятное головокружение, будто от глотка доброго вина. Вне всяких сомнений, произносилось мое имя, и я сделал шаг в сторону, чтобы услыхать это четче. Но тут же я словно отделился от тела. Освобождение от земной обузы воспринималось с легкостью и радостью, как долгожданная свобода. Я посмотрел на Джанелу, уставившуюся на меня в изумлении. Серебряные листья посыпались дождем, порхая в струях ветерка, и я ощутил свежесть и чистоту восприятия мира, как дитя. Подняв руку с лепестком, я увидел, как она бледна и даже полупрозрачна, при этом светится изнутри. Я засмеялся, и оказалось, что мой смех похож на звук, с которым в моем саду под ветром звенели колокольчики. Я вновь засмеялся, чтобы еще раз услыхать этот восхитительный звук.
Джанела протянула руку и забрала у меня лепесток. Она положила его в коробочку и закрыла крышку. И мгновенно моя рука стала снова обыкновенной. Я ощутил тяжесть, скуку и смятение в мыслях. Потеря казалась до того невыносимой, что я застонал, заскрежетал зубами, а потом заплакал, сам не знаю почему, и Джанела обняла меня и так держала, пока плач не перешел во всхлипывания, сотрясающие мою грудь. Она заставила меня хлебнуть из ее маленькой фляжки, и бренди обожгло мне язык. Должно быть, она добавляла в напиток что-то укрепляющее силы, поскольку вскоре я почувствовал себя вновь вполне нормально.
Я описал ей все, что ощутил, пока держал лепесток.
– Я словно бы стал духом. Не призраком, не этой смертной сущностью. А духом, исполненным такой жизненной силы, что от его дыхания сбежал бы и сам Черный Искатель.
– Ты и выглядел так, Амальрик, – сказала Джанела. – То есть ты как бы раздвоился. Отдельно твое тело, из обычной плоти и крови. И тут же… дух твой, который вышел из тебя. И он светился. Мне показалось, что ты смеешься, но звук походил… – Она задумалась, подбирая сравнение.
– На звон? – спросил я. – На звон колокольчиков под ветром?
– Именно так, – сказала она. – Удивительно мелодичный звон, какого мне никогда не доводилось слышать. Извини, что я остановила тебя. Наверное, тебе стало плохо, но я не знала, чем все может окончиться.
– А мне было все равно, – мрачно сказал я.
Она похлопала меня по спине.
– Я понимаю, – сказала она. – Но могло ведь случиться и нечто скверное. Зло не всегда рядится в черные одеяния. А демоны не всегда уродливы. А одно из величайших испытанных мною наслаждений чуть не окончилось моей гибелью, если не хуже того. Я вовремя успела прийти в себя.
Я посмотрел на нее, удивляясь, что же это такое могло быть. Она весело улыбнулась.
– И не спрашивай, – сказала она. – Все дело в магии. Мне кажется, что, хоть ты и в состоянии понять все, у меня не хватит сил рассказать тебе это.
Джанела положила коробочку с лепестком в свою сумку.
– Пусть побудет у меня, хорошо? – спросила она. – Я понимаю, что она тебе очень понравилась. Но я хотела бы исследовать все ее свойства, соблюдая профессиональную предосторожность.
Я согласился, но, видя, как она прячет коробочку, почувствовал, что страшно хочу крикнуть: «Отдай!» Я сдержался и через некоторое время испытывал лишь слабое, но стабильное ощущение потери. В этом ощущении, однако, заключались и все страдания от трудностей дороги, которые я пережил в прошлом и переживу в будущем. И если я испытал их так много, то потому лишь, что по возрасту был стариком. Иногда, при взгляде в зеркало, видя, как морщины покидают мое лицо, я начинал сожалеть об исчезновении этих следов, которые я заработал долгой и полной приключений жизнью.
Без дальнейших слов мы покинули остров, задержавшись лишь у ручья еще раз попить воды. Спал я плохо. А на следующее утро мы вновь пустились в плавание под небом таким же серым и солнцем столь же зловещим, как и мое настроение.
При первом взгляде на столицу короля Азбааса у восточного побережья озера нас обдало пронизывающим ветром дурного предчувствия. До этого мы шли в сплошном тумане, и вдруг из грязно-серой дымки перед нами открылся длинный узкий залив. Город лежал в долине между двумя высокими утесами, на которых стояли два хорошо укрепленных форта с бревенчатыми стенами. От низких причалов города до обоих берегов залива и обратно курсировали десятки примитивных плотов, управляемых прикованными цепями за металлические ошейники обнаженными рабами. Бадрия была права, говоря, что король Азбаас не обладает могуществом на озере. Город – позднее мы узнали, что он называется Каджа, – скорее был деревянной крепостью, нежели процветающим торговым центром. Высокая бревенчатая стена с караульными башенками через каждые пятьдесят футов тянулась от утеса до утеса. За нею виднелись редкие деревянные здания, которыми была застроена долина, резко идущая на подъем по мере удаления от берега. Сама долина представляла собою, как выяснилось, древнее русло давно высохшей реки, бывшей когда-то широкой и полноводной.
После знакомства с Азбаасом я уже не удивлялся тому факту, что такие, как он, запросто могут самую цветущую речную долину превратить в мертвое место.
Когда мы подошли поближе, стало видно, что утесы покрыты множеством пещер. К ним вели ступенчатые тропки, высеченные в скалах, и их охраняли часовые с копьями.
Я распорядился поднять наши потрепанные флаги, а группе музыкантов весело заиграть на трубах и барабанах. Вскоре на этот зов в стене распахнулись ворота, и оттуда вышла процессия важно выступающих людей. Они поднялись на деревянную платформу, которую я принял за причал, над нею поднялся разноцветный тент, по спинам рабов ударили плети, причал отделился от берега, и стало ясно, что это громадная королевская баржа движется к нам навстречу.
Когда она приблизилась, от нее отделилась небольшая шлюпка, и три человека взошли на борт «Ибиса». Моей задачей было постараться убедить их, что я мирный человек, путешествующий исключительно с торговыми целями, но, правда, имеющий могущественных друзей, с нетерпением ожидающих моего возвращения. Мы все облачились в наши лучшие наряды, а моряки выстроились в две шеренги, между которыми мы с Джанелой вышли приветствовать наших гостей.
Их лица, выкрашенные красной краской, были иссечены ритуальными шрамами. Глаза и уголки губ были обведены черными кругами. С плеч, поверх кожаных доспехов, свисали длинные кожаные накидки, а конические шлемы делали людей выше, чем они были на самом деле. Все они относились к расе тех мускулистых коренастых людей, которых видел в каньоне Квотерволз.
Человек в центре группы, с висящей на шее золотой бляхой, растянул черты лица в деревянной улыбке.
– Меня зовут Физайн, – сказал он. – Я передаю вам дружеское приветствие короля Азбааса.
У него был тоненький пронзительный голосок. Тем не менее этот голос звучал повелительно.
Я сдержанно улыбнулся и вежливо поклонился.
– А я – Амальрик Антеро. А это госпожа Серый Плащ, моя…
Физайн не дал мне договорить.
– Необходимости в вашем представлении нет, – сказал он. – Мы знаем о вас, знаем, что Джанела Серый Плащ – прославленный маг.
Он низко поклонился нам обоим.
– Я полагаю, у вас имеется послание от нашего доброго друга, королевы Бадрии.
Он протянул руку. Я передал ему свиток пергамента от королевы и сказал:
– Очень лестно, что наши скромные персоны известны вашему королю и вам. Мы ведь простые путешественники, торговцы. А тем не менее вы обратили ваше драгоценное внимание на нас.
Физайн визгливо рассмеялся. Тембр его голоса плохо сочетался с могучим телосложением.
– Вы разве не знаете, что наш король является самым могущественным шаманом за всю историю эфезнюнов? И в его владениях ни одно событие не укроется от него. Да и в сопредельных землях тоже.
Джанела словно в изумлении покачала головой.
– Я с нетерпением жду встречи с королем, – сказала она. – Возможно, мы бы обменялись магическими познаниями.
Физайн принял сокрушенный вид.
– Его величество, – сказал он, – только был бы рад такой встрече. Однако, боюсь, ее придется отложить на несколько дней. В настоящий момент он занят важными государственными делами.
– Это естественно, – сказал я. – Такое богатое и могущественное государство требует от правителя много времени. Хоть мы и надеялись на небольшую встречу, но вполне удовлетворимся теми дружественными посланиями, которые вы столь любезно передали. Собственно, у нас к нему только одно важное дело – получить разрешение беспрепятственно миновать границы его владений. Может быть, на обратном пути нам посчастливится и он подарит нам одно-два драгоценных мгновения своего времени.
Физайн покачал головой.
– Я почти не сомневаюсь, что король удовлетворит ваше прошение о пересечении наших границ, – сказал он. – Однако же такими полномочиями я сейчас не располагаю. Король Азба-ас просит вас воспользоваться его гостеприимством на день или два, чтобы, как только позволят дела, встретиться с вами лично.
Мне оставалось лишь принять это предложение. С королем спорить неразумно. Иначе быстро узнаешь, насколько велика его сила и власть. Поэтому я низко поклонился, как и Джанела, и по возможности искусно солгал, что счастлив принять это предложение.
И с этого мгновения мы стали пленниками короля.
Мне уже приходилось сталкиваться с двусмысленностью такого положения. Я бывал как в роскошных тюремных апартаментах, так и в кишащих червями подземельях, где слышны лишь вопли несчастных под пытками. Отведенная нам с Джанелой квартира являлась в этом отношении чем-то средним. Нас поместили в самой высокой башне одного из деревянных фортов на утесах. Нам предоставили три отдельные комнаты с постоянно горящими очагами, спасающими от озерной сырости. Окна самой большой комнаты выходили на залив, и мы видели, что наши корабли пришвартованы к узенькому островку. Экипажи остались на судах под усиленной охраной, дабы они своим присутствием не вызывали ненужных волнений среди эфезнюнов, как сказал Физайн. Естественно, что и у дверей наших апартаментов круглосуточно дежурила стража.
– Хотя обстановка в наших краях в основном мирная, – сказал Физайн, – но все же находятся смутьяны, ненавидящие короля и устраивающие беспорядки. Среди них есть и колдуны, заставляющие наших простодушных подданных порою заниматься противоправными действиями. И, следовательно, постоянная бдительность нам не мешает. Любой человек, пока не докажет свою полную лояльность, находится под подозрением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Мне стало легче. Озеро было огромным. Мы оторвемся далеко, пока он выяснит, что к чему.
Но следующие слова Джанелы быстро рассеяли мою безмятежность.
– Беспокоит меня вот что, – сказала она. – Похоже, что с каждым днем могущество Модина растет. Словно кто-то или что-то помогает ему. Но обкрадывает он не меня. К счастью, я тоже становлюсь сильнее. Мое усиление происходит за счет постоянной практики и, я думаю, за счет все более глубокого понимания природы вещей.
– Но мы ведь с самого начала знали, – сказал я, пытаясь ее успокоить, – что у нас могущественные враги. Знали мы и то, что чем ближе будем к цели, тем будет опаснее. Допускали мы и такую возможность, что все это будет на руку Клигусу и Модину. Тем не менее мы движемся вперед. И даже быстрее, чем я предполагал. Не забудь, что мы с Яношем только с третьей попытки добрались до Ирайи. Нам же, с помощью богов, быть может, удастся добраться до цели с первого раза.
Тревога исчезла с лица Джанелы. – Я просто иногда забываю, кто рядом со мной. Приятно сознавать, что ты бывал в ситуациях гораздо худших и выходил победителем.
Я вспыхнул и пробормотал в оправдание какую-то чушь. Джанела положила ладонь мне на руку.
– А я тебе помогаю так же, как мой прадед? – спросила она.
– Намного больше, – сказал я. – И с самого начала я не сомневался в искренности твоих намерений.
Джанела сжала мою руку.
– Так, значит, ты доверяешь мне? И у нас не закончится все, как у тебя с Яношем?
Я посмотрел в ее темные глаза. Вновь я увидел в них знакомое мне выражение. Та же сила была у Яноша. Тот же ум. Всепоглощающая любознательность. Отсутствовала лишь сумасшедшинка, являвшаяся благословением и проклятием Яноша. Слабый аромат ее духов усилился, и я понял чуть больше, чем она хотела бы мне показать.
Она опустила глаза.
– Вижу, что доверяешь. – Она убрала руку, и момент истины рассеялся.
Ночь еще не успела поглотить серость дня, когда мы, взяв к югу, подальше от опасных прибрежных рифов, оказались у небольшого, поросшего лесом острова, круто поднимающего свои склоны из озера. На голой вершине росло лишь одно, но огромное дерево, покрывающее ветвями большую площадь вокруг себя. К нему вели вырезанные в склоне ступеньки, переходящие в тропинку, змеей вьющуюся до самого берега.
Джанела взволнованно сказала:
– Нам необходимо остановиться здесь, если ты не возражаешь.
Когда я спросил о причине, она пояснила, что это магическое место.
– Но это магия не людей и не демонов. Здесь действует аура земли, причем мирная. У меня ощущение, что, если мы осмотрим этот остров, мы в чем-то получим помощь.
– Что ж, время есть, – сказал я. – Я уж и сам подумывал, не переночевать ли нам здесь. Скоро мы окажемся во владениях короля Азбааса, а я предпочитаю иметь с ним дело при свете дня.
Я распорядился, и, пока Келе и другие капитаны ставили суда на якорь, мы с Джанелой взяли небольшую лодку и погребли к острову. Погода успокоилась, сильный ветер сменился легким прохладным бризом. Когда мы привязали лодку у полуразрушенного старого причала, показался яркий месяц, освещавший нам путь. Мы пошли по тропинке, кое-где имевшей ступеньки. Хотя они были сильно повреждены, подниматься оказалось делом несложным, правда, до вершины мы добрались чуть ли не за час. На последних нескольких футах тропинку заливала вода разлившегося ручья. Джанела наклонилась зачерпнуть пригоршню воды, чтобы напиться. И удивленно подняла брови.
– Попробуй, – сказала она.
Я нагнулся, и прежде всего меня удивило, насколько холодна вода. Пальцы буквально онемели, а когда я глотнул из горсти, от холода заболели зубы. Но вкусом вода напоминала чистейший растаявший снег высокогорья. Странно. Мы находились посреди озера, а горы были далеко, за много лиг отсюда. Джанела продолжила подъем, а я, ни слова не говоря, двинулся за ней.
Дерево на вершине холма оказалось еще больше, чем мы полагали, а громадные раскинувшиеся корни вытягивались в длину большую, чем самые высокие деревья, растущие вокруг моей виллы в Ориссе. Листья, формой напоминавшие дубовые, отливали серебром в лунном свете. Листва безмятежно шелестела под бризом. Широкие крепкие ветки дерева располагались так симметрично, словно искусные садовники тысячелетиями любовно подрезали их. На краю вершины корни охватывали большой плоский камень, из-под него бил ручей. Я поднял мое светящееся ожерелье и увидел какие-то знаки, вырезанные на камне.
Изображения были слабыми, и Джанела, нахмурившись, принялась оттирать их рукой.
– Не могу разобрать, – сказала она, – хотя уверена, что это магические символы.
Я пригляделся и вдруг увидел кое-что знакомое.
– Вот тебе и на. А это что такое?
На поверхности, здорово пострадавшей от непогоды и времени, проглядывала высеченная фигура танцовщицы. Она находилась посреди квадратика, окруженного желобком. Джанела дунула на мусор, очищая желобок.
– Похоже на пластину, – сказала она. – Пластину, вмонтированную в камень.
Скинув с плеча сумку, она принялась в ней рыться и вскоре извлекла кусочек металла. Перехватив мой заинтересованный взгляд, она рассмеялась.
– Никакой магии. Просто рычаг.
Она принялась трудиться над пластиной, вычищая грязь и сдувая пыль. Наконец поддела рычажком пластину и вытащила из гнезда целую коробочку. Та оказалась шириной в мою ладонь, в две ладони толщиной и сделанной из белого матового камня – из того же, что и стены в том королевском дворце, где танцовщица кружилась перед аудиторией демонов. Джанела покрутила ее в руках, обнаружила щель крышки и поддела ее. Мы вместе заглянули внутрь открывшейся коробочки.
На дне лежал один розовый лепесток. Точнее, не розовый, а самых разнообразных красноватых оттенков и прелестной формы – он так и просился в руки. Я взял его и удивился, обнаружив, что сделан он из тонкого стекла. В лунном свете на нас падали отраженные лепестком красные искорки.
Мелодичное перешептывание листьев дерева стало громче, словно пел далекий хор. Я улыбнулся и прислушался, пытаясь разобрать, что же поет этот хор. Мне показалось, что я слышу, как произносят мое имя и имя Джанелы, но голоса звучали так неразборчиво, что уверенности у меня не было. Я почувствовал легкое, но приятное головокружение, будто от глотка доброго вина. Вне всяких сомнений, произносилось мое имя, и я сделал шаг в сторону, чтобы услыхать это четче. Но тут же я словно отделился от тела. Освобождение от земной обузы воспринималось с легкостью и радостью, как долгожданная свобода. Я посмотрел на Джанелу, уставившуюся на меня в изумлении. Серебряные листья посыпались дождем, порхая в струях ветерка, и я ощутил свежесть и чистоту восприятия мира, как дитя. Подняв руку с лепестком, я увидел, как она бледна и даже полупрозрачна, при этом светится изнутри. Я засмеялся, и оказалось, что мой смех похож на звук, с которым в моем саду под ветром звенели колокольчики. Я вновь засмеялся, чтобы еще раз услыхать этот восхитительный звук.
Джанела протянула руку и забрала у меня лепесток. Она положила его в коробочку и закрыла крышку. И мгновенно моя рука стала снова обыкновенной. Я ощутил тяжесть, скуку и смятение в мыслях. Потеря казалась до того невыносимой, что я застонал, заскрежетал зубами, а потом заплакал, сам не знаю почему, и Джанела обняла меня и так держала, пока плач не перешел во всхлипывания, сотрясающие мою грудь. Она заставила меня хлебнуть из ее маленькой фляжки, и бренди обожгло мне язык. Должно быть, она добавляла в напиток что-то укрепляющее силы, поскольку вскоре я почувствовал себя вновь вполне нормально.
Я описал ей все, что ощутил, пока держал лепесток.
– Я словно бы стал духом. Не призраком, не этой смертной сущностью. А духом, исполненным такой жизненной силы, что от его дыхания сбежал бы и сам Черный Искатель.
– Ты и выглядел так, Амальрик, – сказала Джанела. – То есть ты как бы раздвоился. Отдельно твое тело, из обычной плоти и крови. И тут же… дух твой, который вышел из тебя. И он светился. Мне показалось, что ты смеешься, но звук походил… – Она задумалась, подбирая сравнение.
– На звон? – спросил я. – На звон колокольчиков под ветром?
– Именно так, – сказала она. – Удивительно мелодичный звон, какого мне никогда не доводилось слышать. Извини, что я остановила тебя. Наверное, тебе стало плохо, но я не знала, чем все может окончиться.
– А мне было все равно, – мрачно сказал я.
Она похлопала меня по спине.
– Я понимаю, – сказала она. – Но могло ведь случиться и нечто скверное. Зло не всегда рядится в черные одеяния. А демоны не всегда уродливы. А одно из величайших испытанных мною наслаждений чуть не окончилось моей гибелью, если не хуже того. Я вовремя успела прийти в себя.
Я посмотрел на нее, удивляясь, что же это такое могло быть. Она весело улыбнулась.
– И не спрашивай, – сказала она. – Все дело в магии. Мне кажется, что, хоть ты и в состоянии понять все, у меня не хватит сил рассказать тебе это.
Джанела положила коробочку с лепестком в свою сумку.
– Пусть побудет у меня, хорошо? – спросила она. – Я понимаю, что она тебе очень понравилась. Но я хотела бы исследовать все ее свойства, соблюдая профессиональную предосторожность.
Я согласился, но, видя, как она прячет коробочку, почувствовал, что страшно хочу крикнуть: «Отдай!» Я сдержался и через некоторое время испытывал лишь слабое, но стабильное ощущение потери. В этом ощущении, однако, заключались и все страдания от трудностей дороги, которые я пережил в прошлом и переживу в будущем. И если я испытал их так много, то потому лишь, что по возрасту был стариком. Иногда, при взгляде в зеркало, видя, как морщины покидают мое лицо, я начинал сожалеть об исчезновении этих следов, которые я заработал долгой и полной приключений жизнью.
Без дальнейших слов мы покинули остров, задержавшись лишь у ручья еще раз попить воды. Спал я плохо. А на следующее утро мы вновь пустились в плавание под небом таким же серым и солнцем столь же зловещим, как и мое настроение.
При первом взгляде на столицу короля Азбааса у восточного побережья озера нас обдало пронизывающим ветром дурного предчувствия. До этого мы шли в сплошном тумане, и вдруг из грязно-серой дымки перед нами открылся длинный узкий залив. Город лежал в долине между двумя высокими утесами, на которых стояли два хорошо укрепленных форта с бревенчатыми стенами. От низких причалов города до обоих берегов залива и обратно курсировали десятки примитивных плотов, управляемых прикованными цепями за металлические ошейники обнаженными рабами. Бадрия была права, говоря, что король Азбаас не обладает могуществом на озере. Город – позднее мы узнали, что он называется Каджа, – скорее был деревянной крепостью, нежели процветающим торговым центром. Высокая бревенчатая стена с караульными башенками через каждые пятьдесят футов тянулась от утеса до утеса. За нею виднелись редкие деревянные здания, которыми была застроена долина, резко идущая на подъем по мере удаления от берега. Сама долина представляла собою, как выяснилось, древнее русло давно высохшей реки, бывшей когда-то широкой и полноводной.
После знакомства с Азбаасом я уже не удивлялся тому факту, что такие, как он, запросто могут самую цветущую речную долину превратить в мертвое место.
Когда мы подошли поближе, стало видно, что утесы покрыты множеством пещер. К ним вели ступенчатые тропки, высеченные в скалах, и их охраняли часовые с копьями.
Я распорядился поднять наши потрепанные флаги, а группе музыкантов весело заиграть на трубах и барабанах. Вскоре на этот зов в стене распахнулись ворота, и оттуда вышла процессия важно выступающих людей. Они поднялись на деревянную платформу, которую я принял за причал, над нею поднялся разноцветный тент, по спинам рабов ударили плети, причал отделился от берега, и стало ясно, что это громадная королевская баржа движется к нам навстречу.
Когда она приблизилась, от нее отделилась небольшая шлюпка, и три человека взошли на борт «Ибиса». Моей задачей было постараться убедить их, что я мирный человек, путешествующий исключительно с торговыми целями, но, правда, имеющий могущественных друзей, с нетерпением ожидающих моего возвращения. Мы все облачились в наши лучшие наряды, а моряки выстроились в две шеренги, между которыми мы с Джанелой вышли приветствовать наших гостей.
Их лица, выкрашенные красной краской, были иссечены ритуальными шрамами. Глаза и уголки губ были обведены черными кругами. С плеч, поверх кожаных доспехов, свисали длинные кожаные накидки, а конические шлемы делали людей выше, чем они были на самом деле. Все они относились к расе тех мускулистых коренастых людей, которых видел в каньоне Квотерволз.
Человек в центре группы, с висящей на шее золотой бляхой, растянул черты лица в деревянной улыбке.
– Меня зовут Физайн, – сказал он. – Я передаю вам дружеское приветствие короля Азбааса.
У него был тоненький пронзительный голосок. Тем не менее этот голос звучал повелительно.
Я сдержанно улыбнулся и вежливо поклонился.
– А я – Амальрик Антеро. А это госпожа Серый Плащ, моя…
Физайн не дал мне договорить.
– Необходимости в вашем представлении нет, – сказал он. – Мы знаем о вас, знаем, что Джанела Серый Плащ – прославленный маг.
Он низко поклонился нам обоим.
– Я полагаю, у вас имеется послание от нашего доброго друга, королевы Бадрии.
Он протянул руку. Я передал ему свиток пергамента от королевы и сказал:
– Очень лестно, что наши скромные персоны известны вашему королю и вам. Мы ведь простые путешественники, торговцы. А тем не менее вы обратили ваше драгоценное внимание на нас.
Физайн визгливо рассмеялся. Тембр его голоса плохо сочетался с могучим телосложением.
– Вы разве не знаете, что наш король является самым могущественным шаманом за всю историю эфезнюнов? И в его владениях ни одно событие не укроется от него. Да и в сопредельных землях тоже.
Джанела словно в изумлении покачала головой.
– Я с нетерпением жду встречи с королем, – сказала она. – Возможно, мы бы обменялись магическими познаниями.
Физайн принял сокрушенный вид.
– Его величество, – сказал он, – только был бы рад такой встрече. Однако, боюсь, ее придется отложить на несколько дней. В настоящий момент он занят важными государственными делами.
– Это естественно, – сказал я. – Такое богатое и могущественное государство требует от правителя много времени. Хоть мы и надеялись на небольшую встречу, но вполне удовлетворимся теми дружественными посланиями, которые вы столь любезно передали. Собственно, у нас к нему только одно важное дело – получить разрешение беспрепятственно миновать границы его владений. Может быть, на обратном пути нам посчастливится и он подарит нам одно-два драгоценных мгновения своего времени.
Физайн покачал головой.
– Я почти не сомневаюсь, что король удовлетворит ваше прошение о пересечении наших границ, – сказал он. – Однако же такими полномочиями я сейчас не располагаю. Король Азба-ас просит вас воспользоваться его гостеприимством на день или два, чтобы, как только позволят дела, встретиться с вами лично.
Мне оставалось лишь принять это предложение. С королем спорить неразумно. Иначе быстро узнаешь, насколько велика его сила и власть. Поэтому я низко поклонился, как и Джанела, и по возможности искусно солгал, что счастлив принять это предложение.
И с этого мгновения мы стали пленниками короля.
Мне уже приходилось сталкиваться с двусмысленностью такого положения. Я бывал как в роскошных тюремных апартаментах, так и в кишащих червями подземельях, где слышны лишь вопли несчастных под пытками. Отведенная нам с Джанелой квартира являлась в этом отношении чем-то средним. Нас поместили в самой высокой башне одного из деревянных фортов на утесах. Нам предоставили три отдельные комнаты с постоянно горящими очагами, спасающими от озерной сырости. Окна самой большой комнаты выходили на залив, и мы видели, что наши корабли пришвартованы к узенькому островку. Экипажи остались на судах под усиленной охраной, дабы они своим присутствием не вызывали ненужных волнений среди эфезнюнов, как сказал Физайн. Естественно, что и у дверей наших апартаментов круглосуточно дежурила стража.
– Хотя обстановка в наших краях в основном мирная, – сказал Физайн, – но все же находятся смутьяны, ненавидящие короля и устраивающие беспорядки. Среди них есть и колдуны, заставляющие наших простодушных подданных порою заниматься противоправными действиями. И, следовательно, постоянная бдительность нам не мешает. Любой человек, пока не докажет свою полную лояльность, находится под подозрением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56