Вы рассказали все, что знали, в присутствии судей. У нас имеются и другие доказательства, которые подтверждают все сказанное вами. И эти новые доказательства будут предъявлены, как только ваши показания будут закончены.
Он торжественно посмотрел на присутствующих, а потом перевел взгляд на заключенного.
– Мне нужно обсудить еще один пункт со свидетельницей. От ее ответа зависит очень многое, поэтому я прошу сохранять полную тишину в зале. – Он протянул руку к де Вандом. – Вы нам сказали, что видели, как девушка отдавала заключенному бутылочку, в которой содержался яд. Вам известно, что потом случилось с нею?
– Да, сударь.
– Расскажите судьям все, что вам известно.
Свидетельница выпрямилась, понимая, что наступил самый важный момент в рассказе. Она опять насмешливо взглянула на Кера.
– После того как я пришла в себя, я пошла в маленькую комнату за решеткой. Ставни снова были закрыты, и там было темно. Я ничего не могла разглядеть. В комнате стоял странный запах. Мне пришлось зажечь свечу. И тогда я… нашла…
– Говорите громче, пожалуйста. Все должны вас слышать. – Я нашла бутылочку на столике рядом с кроватью. Пробка из нее была вытащена и лежала на столе рядом с бутылочкой.
– Странный запах в комнате был связан с содержимым бутылочки?
– Да, сударь. Я поднесла бутылку к носу и поняла, что запах исходит от нее.
– Вы можете нам описать этот запах?
– Сударь, я не могу сказать, что это такое было. Но у меня этот запах всегда ассоциировался с ядом.
– Вы еще что-либо заметили?
– Сударь, бутылочка была наполовину пуста.
– Что вы сделали с бутылкой?
– Наверное, я сделала то, что мне следовало сделать, милорд. Я взяла бутылку с собой, и когда рассказывала все господину Гуффье, то отдала ему эту бутылку.
Дювэ кивнул судейскому чиновнику, и тот поднес бутылку свидетельнице.
– Это та бутылка?
– Да, сударь.
– Вы в этом уверены?
– Я уверена, потому что сбоку на стекле была царапина.
– Понюхайте и скажите мне – там остался тот же самый запах, какой был в тот день?
Жанна де Вандом вытащила пробку и поднесла бутылку к носу. Потом утвердительно кивнула:
– Запах тот же, милорд.
Жак Кер пораженно следил за показаниями свидетельницы. «Неужели не будет конца этой бесстыдной лжи?» – думал он. Дювэ улыбнулся свидетельнице и сказал:
– Благодарю вас. Мы вас с интересом выслушали. Вы можете покинуть зал суда.
Глава 5
1
Прежан Кеннеди постарался аккуратно одеться, ему предстоял поход в суд для дачи показаний. Он выстирал клетчатый платок, который носил на шее, почистил одежду, сапоги для верховой езды. Он хотел чувствовать себя уверенным, но вместо этого сильно волновался. Когда шотландца вызвали в качестве свидетеля, он неловко поклонился судьям и громко произнес:
– Господа, Прежан Кеннеди к вашим услугам.
Один из судейских служащих попытался подтолкнуть его вперед. Кеннеди сердито отвел его руку и пробормотал:
– Оставь меня, парень. Я – джентльмен из Шотландии и солдат Франции.
Он медленно прошел вперед и остановился у стола, где сидел Жак Кер.
– Господин казначей, – тихо сказал он, – я собираюсь говорить правду, когда буду отвечать на вопросы, и хочу, чтобы вы знали, что я пожаловал сюда не по своей воле.
– Свидетель, – мрачно заявил Гийом Гуффье, – встаньте на место. Вы должны отвечать только на вопросы судей.
Шотландец встал перед судейским столом.
– Мой язык может повиноваться приказаниям суда, – заявил он, – но я ничего не могу за него обещать. Это очень непослушный язык, и обычно он говорит все, что пожелает.
– Непослушные языки часто заставляют повиноваться, – ответил Гуффье. – И весьма простым действием – их просто отрезают. Свидетелю не помешает помнить об этом.
Королевский министр решил, что он сильно напугал шотландца, а страх был именно тем состоянием, которого добивалась эта судейская компания от свидетелей. Гуффье обратился к судейскому чиновнику, который стоял рядом с Кеннеди:
– Отведите его в сторону.
Гуффье наклонился вперед и обвел помещение взглядом.
Всем стало ясно, что он хочет сделать важное заявление и пытается психологически подготовить для этого публику. Сначала он смотрел на ряд, где сидели юристы. Эти судейские крысы день ото дня становились все раболепнее. Потом он начал разглядывать ряды, где сидели разодетые благородные господа. Наконец он перевел взгляд на проход за загородкой, где толпился и шумел простой люд.
– Я думаю, что пришло время… – сказал он и повернулся к своим коллегам-судьям, ища у них поддержки.
Видимо, его прекрасно поняли, потому что Гуффье не стал далее распространяться. Гуффье поднял руку и дал сигнал офицеру, стоявшему у двери, ведущей в башню.
Через несколько секунд дверь со скрипом отворилась. Все резко повернули головы и замолкли.
Первым вышел губернатор Август де Ленвэр. Он нарядился в бархатный камзол персикового цвета, довольно выгоревший и покрытый сальными пятнами. Де Ленвэр пытался придать драматическое выражение своему расплывшемуся лицу. Но это лишь делало его более смешным и нелепым.
После де Ленвэра шагал старший надсмотрщик. В руках он держал связку ключей от камер. Его присутствие совершенно не требовалось на заседании суда. Видимо, судьи потребовали, чтобы он пришел, дабы придать больше торжественности и значительности происходящему. За надсмотрщиком медленно шла хрупкая девушка в белом. Ее с двух сторон поддерживали караульные. Ее выпустили из клетки лишь час назад, спешно помыли, одели и дали взбадривающие снадобья. Ноги у нее онемели и еле двигались.
Когда они вошли в зал, Август де Ленвэр стал рядом с девушкой и жестом указал, чтобы надзиратель сделал то же самое. Он велел охранникам вывести девушку в центр зала.
Появление Валери Марэ произвело на публику желаемое впечатление. Девушка была очень худой и бледной, но все пережитые муки только усилили ее сходство с покойной Агнес Сорель. Благородные дамы и господа оцепенели от удивления. Они почти поверили в то, что возлюбленная короля воскресла и пришла на слушание дела о ее собственной смерти.
В зале царила мертвая тишина. Валери решила, что ее сейчас будут судить, а Жак Кер уже осужден. Девушка была очень слаба и испытывала сильный страх. Валери не поднимала глаз, когда ее ввели в зал, и, дрожа, стояла перед судьями.
Де Ленвэр резко обратился к охране:
– Поверните девушку лицом к публике, чтобы все могли как следует разглядеть ее.
Охранники повиновались.
Валери была похожа на послушную марионетку. Все присутствовавшие в зале могли как следует рассмотреть девушку и все сильнее удивлялись ее необыкновенному сходству с Агнес Сорель.
– Достаточно, – сказал Гуффье и обратился к судьям: – Господа, вы согласны, что веское доказательство вины Жака Кера стоит перед нами?
В этот момент Валери потеряла сознание. Охранники не дали ей упасть. Голова девушки повисла, тело обмякло, как у куклы, из которой вынули все опилки. Охранники вопросительно смотрели на судейских служащих, как бы спрашивая: «Что нам теперь делать?»
– Унесите ее, – равнодушно сказал Гуффье.
Двое караульных, не зная, как лучше это сделать, потащили Валери за руки.
Кер с ужасом смотрел на это. Он испытывал щемящую жалость к бедняжке и ярость к негодяям, которые довели ее до такого состояния. Его ужасно мучило чувство собственной вины перед Валери – ведь это ему в голову пришла идиотская идея вовлечь девушку в авантюру с королем. Это он разрабатывал и отменял дурацкие планы. Из-за его стратегических затей Валери теперь грозила смертельная опасность. А она была совсем ни в чем не виновата. Совсем! Кер был повержен. Разрушен. Поражен. И бессилен что-либо изменить. Впервые в жизни этот мудрый, стойкий человек почувствовал собственную слабость.
Горькие размышления Кера прервал громкий голос Гуффье:
– А теперь начнем допрашивать Прежана Кеннеди!
2
Дювэ начал допрос. Он с трудом вытягивал из Кеннеди подробности встречи с Валери Марэ и их поездки в Париж, где на нее обратил внимание Жак Кер. Кеннеди отвечал очень кратко, думал каждый раз, прежде чем ответить, и не сообщал никакой лишней информации.
– Когда вам стало известно, что обвиняемый обманным путем поместил девушку в благородное семейство? Почему ее представили под вымышленной фамилией?
Шотландец начал раздумывать.
– Я слышал, что ее называли Валери де Вудрэ после того, как она стала жить в этом семействе. Господин судья, она там жила с полного согласия этого семейства.
– Мы не желаем слышать подобные замечания. Но если вы об этом заговорили, то объясните, почему вы так считаете? Какие у вас имеются основания?
– Основания? – Шотландец захохотал. – Сударь, я просто слышал об этом. Вы можете считать, что я вам повторил слухи, догадки, обычную болтовню. Назовите это как угодно. Но вы должны записать, что я считаю эти слухи обоснованными.
У Дювэ было такое выражение лица, будто он вот-вот разорвет на куски непокорного, дерзкого шотландца.
– Обвиняемый нанял вас, чтобы вы съездили в южную часть Берри и собрали информацию о родителях девушки?
– Это правда.
– Значит, в результате собранной вами информации она стала называться Валери де Вудрэ?
– Нет, сударь. Жаку Керу стало известно о ее родителях из других источников. Меня послали узнать дополнительные детали.
– Что же вам стало известно?
– Не много. Я нашел доказательства тому, что уже было известно. Что девушка не является дочерью умершего актера. То, что мне удалось узнать, подтверждало сведения, уже имевшиеся у господина Кера.
– Вам удалось найти доказательства, что ее настоящий отец был членом семьи де Вудрэ?
– Нет, сударь. Но у меня появились доказательства, что девушка была рождена вне брака и ее отцом действительно мог быть человек по имени де Вудрэ.
Королевский прокурор нахмурился. Он понял, что этот свидетель, на которого возлагались такие надежды, не собирается вредить обвиняемому.
– Жак Кер говорил вам, почему его так интересуют родители девушки?
– Нет.
– Вам известно, что он тратил большие деньги на образование девушки и внимательно следил за тем, чтобы она умела себя вести в обществе? Я уверен, что вам известно, что он также тратил большие деньги на ее туалеты. Что вы об этом думаете?
– Я решил, что он… просто помешался. – Свидетель, казалось, колебался. – В Шотландии, сударь, мы не тратим столько денег на гардероб королевы!
– Вы, наверное, задумывались по поводу подобной щедрости. Или он вам все объяснил?
Шотландец покачал головой:
– Мне он ничего не сказал. Правда, у меня были кое-какие догадки.
– Что за догадки?
– Я подумал, – сухо ответил Кеннеди, – что он тратит столько денег на девушку, потому что он ее желает.
По залу пронесся смех. Гуффье злобно нахмурился и застучал молотком по столу. Дювэ о чем-то посоветовался с судьями, прежде чем продолжить допрос. Он покинул свое место и сошел вниз, чтобы оказаться прямо напротив свидетеля.
– Все в этом зале видели, что девушка Валери Марэ очень похожа на Агнес Сорель, – сказал он. – Именно для этого мы ее привели сюда. – Прокурор сделал паузу. – Это поразительное сходство и является разгадкой всего случившегося. Я уверен, что в нем кроются причины отравления несчастной мадам Агнес. – Дювэ уставился на свидетеля. – Господин Кеннеди, вам известна правда? Вы понимаете, что Кер выбрал ее из-за этого сходства и что он тратил сумасшедшие деньги, чтобы приодеть ее, тоже по этой причине? Для этого он учил ее говорить и вести себя как настоящая придворная дама?
Кеннеди не торопился с ответом. Он вымолвил только одно слово:
– Нет.
Дювэ не смущало полное отсутствие у Кеннеди желания сотрудничать с ним.
– Говорят, что вы – самый хитрый и умный представитель весьма мудрого народа. Почему вы ничего не поняли в том маскараде, который происходил у вас перед глазами?
– Это случилось по двум причинам.
– Перечислите их.
– Первое, – сказал Кеннеди. – Маскарад, как вы его называете, не происходил перед моими глазами. В это время я был в армии. Я занимался тем, что учил солдат обращению с пушками, и поэтому играл важную роль в подготовке победы Франции. Второе: мне не было известно, что девушка напоминает даму из свиты королевы.
Дювэ захохотал.
– Вам не удалось этого увидеть, когда все в комнате поняли это через секунду?!
– Да, – спокойно заметил Кеннеди. – Я никогда не видел миледи Сорель.
Дамы в зале начали хихикать, но их успокоил стук молотка. Дювэ смотрел на шотландца, как бы сомневаясь в необходимости продолжать допрос. Он решил попытаться еще раз.
– Мы уверены, что вы желаете выяснить правду. Расскажите суду, припоминаете ли вы момент, когда Жак Кер намекал вам, для чего он дает образование девице Марэ?
Кеннеди возмущенно фыркнул:
– Неужели вы думаете, милорд, что если бы он планировал убийство миледи Сорель, он бы стал намекать об этом наемнику с репутацией, как вы сами сказали, «самого хитрого и умного представителя весьма мудрого народа»?
Дювэ потряс в воздухе руками и объявил:
– Свидетель злонамеренно мешает следствию. Нет никакого смысла тратить на него время. Все, кто знакомился с этим делом, поняли, что обвиняемый желал получить выгоду от сходства девицы Валери Марэ с госпожой Агнес Сорель. Каковы были его планы? Девушка обладала живостью, красотой и молодостью. Мы не станем устанавливать, желал ли он с ее помощью увеличить свое влияние при дворе. Суд не станет копаться в политических аспектах этого дела. Каковы бы ни были мотивы обвиняемого, мы уверены только в одном: он не мог воспользоваться своими преимуществами, пока мадам Сорель была жива. И эта возможность дает пищу для многих размышлений. Мы не можем сказать, сколько еще людей могло бы пострадать, если бы факты, связанные со смертью госпожи Сорель, не были бы так быстро обнародованы. Его бесконечные амбиции привели к тому, что этот человек стал угрозой государству! Ему это было прекрасно известно. Может, он собирался избавиться от всяческой оппозиции?
Дювэ помолчал и показал жестом в сторону свидетеля.
– Мы лелеяли надежду, что этот человек, игравший некоторую роль в начале заговора, сможет пролить свет на мотивы поведения обвиняемого. Но мы ошиблись: – Тут Дювэ нахмурился. – Он не желает нам говорить, что ему известно. Что ж, пусть будет так! К счастью, у нас достаточно фактов, чтобы доказать вину Жака Кера. Их у нас больше чем достаточно. Справедливость восторжествует, если даже мы не сможем пойти дальше и откинуть занавес, который скрывает намерения этого лютого убийцы.
Дювэ обернулся к Кеннеди и резко сказал:
– Можете идти.
Шотландец гордо выпрямился и поклонился судьям. Он больше не обращался к Керу, но их взгляды встретились на мгновение. Казалось, что они говорили друг другу: «Привет, дружище!»
3
Суд продолжался третий день. Глашатай несколько раз повторил имя первого свидетеля, прежде чем на него откликнулись. Это был небольшого росточка жизнерадостный человек с аккуратной бородкой. Он был похож на ученого.
Дювэ радостно приветствовал человека:
– Доброе утро, доктор.
Форма приветствия показывала, что сложностей с этим свидетелем не предвидится.
– Ваше имя?
– Я – Оливье де Бусс, магистр из Бон-Анфан-де-Сант-Онорэ.
– Вы служите в университете и прибыли к нам издалека, уважаемый доктор, чтобы дать показания в удивительно неприятном деле. Нам могли помочь только вы, и поэтому нам пришлось пригласить вас из Парижа. Я желаю выразить благодарность, уважаемый доктор, от имени присутствующих здесь судей. Перейдем к делу. Доктор, вы когда-нибудь лечили госпожу Агнес Сорель?
– Да, сударь. – Свидетель говорил громким, четким голосом, словно читал лекцию. – Меня вызвали к ней на консультацию вместе с другими докторами из университета. По просьбе Робера де Пуатевана. Это случилось в то время, когда она узнала, что ждет ребенка.
– Это было в Париже?
– Да, сударь.
– Как вы тогда оценивали ее состояние?
Перед тем как ответить, свидетель провел рукой по бороде. Это был его привычный жест.
– Она была очень слаба, плохо себя чувствовала и говорила о том, что скоро умрет. Несмотря на это, сударь, я не считал, что она находится в критическом состоянии. Я очень внимательно исследовал госпожу Агнес и пришел к выводу, что все ее страхи являются результатом… ее деликатного состояния.
– Вы тогда высказали свое мнение? Например, другим врачам?
Свидетель энергично закивал:
– Конечно, сударь. Я никогда не скрываю своего мнения и высказал свою точку зрения всем остальным врачам. Нас было пятеро, включая Робера де Пуатевана. Сударь, мы не спешили делать какие-либо выводы. Мы долго обсуждали состояние здоровья мадам, понимая степень нашей ответственности. Мы не имели права совершать ошибку, а также выражать излишний оптимизм. Мы все тщательно продумали.
– Кто-нибудь из врачей был с вами не согласен?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Он торжественно посмотрел на присутствующих, а потом перевел взгляд на заключенного.
– Мне нужно обсудить еще один пункт со свидетельницей. От ее ответа зависит очень многое, поэтому я прошу сохранять полную тишину в зале. – Он протянул руку к де Вандом. – Вы нам сказали, что видели, как девушка отдавала заключенному бутылочку, в которой содержался яд. Вам известно, что потом случилось с нею?
– Да, сударь.
– Расскажите судьям все, что вам известно.
Свидетельница выпрямилась, понимая, что наступил самый важный момент в рассказе. Она опять насмешливо взглянула на Кера.
– После того как я пришла в себя, я пошла в маленькую комнату за решеткой. Ставни снова были закрыты, и там было темно. Я ничего не могла разглядеть. В комнате стоял странный запах. Мне пришлось зажечь свечу. И тогда я… нашла…
– Говорите громче, пожалуйста. Все должны вас слышать. – Я нашла бутылочку на столике рядом с кроватью. Пробка из нее была вытащена и лежала на столе рядом с бутылочкой.
– Странный запах в комнате был связан с содержимым бутылочки?
– Да, сударь. Я поднесла бутылку к носу и поняла, что запах исходит от нее.
– Вы можете нам описать этот запах?
– Сударь, я не могу сказать, что это такое было. Но у меня этот запах всегда ассоциировался с ядом.
– Вы еще что-либо заметили?
– Сударь, бутылочка была наполовину пуста.
– Что вы сделали с бутылкой?
– Наверное, я сделала то, что мне следовало сделать, милорд. Я взяла бутылку с собой, и когда рассказывала все господину Гуффье, то отдала ему эту бутылку.
Дювэ кивнул судейскому чиновнику, и тот поднес бутылку свидетельнице.
– Это та бутылка?
– Да, сударь.
– Вы в этом уверены?
– Я уверена, потому что сбоку на стекле была царапина.
– Понюхайте и скажите мне – там остался тот же самый запах, какой был в тот день?
Жанна де Вандом вытащила пробку и поднесла бутылку к носу. Потом утвердительно кивнула:
– Запах тот же, милорд.
Жак Кер пораженно следил за показаниями свидетельницы. «Неужели не будет конца этой бесстыдной лжи?» – думал он. Дювэ улыбнулся свидетельнице и сказал:
– Благодарю вас. Мы вас с интересом выслушали. Вы можете покинуть зал суда.
Глава 5
1
Прежан Кеннеди постарался аккуратно одеться, ему предстоял поход в суд для дачи показаний. Он выстирал клетчатый платок, который носил на шее, почистил одежду, сапоги для верховой езды. Он хотел чувствовать себя уверенным, но вместо этого сильно волновался. Когда шотландца вызвали в качестве свидетеля, он неловко поклонился судьям и громко произнес:
– Господа, Прежан Кеннеди к вашим услугам.
Один из судейских служащих попытался подтолкнуть его вперед. Кеннеди сердито отвел его руку и пробормотал:
– Оставь меня, парень. Я – джентльмен из Шотландии и солдат Франции.
Он медленно прошел вперед и остановился у стола, где сидел Жак Кер.
– Господин казначей, – тихо сказал он, – я собираюсь говорить правду, когда буду отвечать на вопросы, и хочу, чтобы вы знали, что я пожаловал сюда не по своей воле.
– Свидетель, – мрачно заявил Гийом Гуффье, – встаньте на место. Вы должны отвечать только на вопросы судей.
Шотландец встал перед судейским столом.
– Мой язык может повиноваться приказаниям суда, – заявил он, – но я ничего не могу за него обещать. Это очень непослушный язык, и обычно он говорит все, что пожелает.
– Непослушные языки часто заставляют повиноваться, – ответил Гуффье. – И весьма простым действием – их просто отрезают. Свидетелю не помешает помнить об этом.
Королевский министр решил, что он сильно напугал шотландца, а страх был именно тем состоянием, которого добивалась эта судейская компания от свидетелей. Гуффье обратился к судейскому чиновнику, который стоял рядом с Кеннеди:
– Отведите его в сторону.
Гуффье наклонился вперед и обвел помещение взглядом.
Всем стало ясно, что он хочет сделать важное заявление и пытается психологически подготовить для этого публику. Сначала он смотрел на ряд, где сидели юристы. Эти судейские крысы день ото дня становились все раболепнее. Потом он начал разглядывать ряды, где сидели разодетые благородные господа. Наконец он перевел взгляд на проход за загородкой, где толпился и шумел простой люд.
– Я думаю, что пришло время… – сказал он и повернулся к своим коллегам-судьям, ища у них поддержки.
Видимо, его прекрасно поняли, потому что Гуффье не стал далее распространяться. Гуффье поднял руку и дал сигнал офицеру, стоявшему у двери, ведущей в башню.
Через несколько секунд дверь со скрипом отворилась. Все резко повернули головы и замолкли.
Первым вышел губернатор Август де Ленвэр. Он нарядился в бархатный камзол персикового цвета, довольно выгоревший и покрытый сальными пятнами. Де Ленвэр пытался придать драматическое выражение своему расплывшемуся лицу. Но это лишь делало его более смешным и нелепым.
После де Ленвэра шагал старший надсмотрщик. В руках он держал связку ключей от камер. Его присутствие совершенно не требовалось на заседании суда. Видимо, судьи потребовали, чтобы он пришел, дабы придать больше торжественности и значительности происходящему. За надсмотрщиком медленно шла хрупкая девушка в белом. Ее с двух сторон поддерживали караульные. Ее выпустили из клетки лишь час назад, спешно помыли, одели и дали взбадривающие снадобья. Ноги у нее онемели и еле двигались.
Когда они вошли в зал, Август де Ленвэр стал рядом с девушкой и жестом указал, чтобы надзиратель сделал то же самое. Он велел охранникам вывести девушку в центр зала.
Появление Валери Марэ произвело на публику желаемое впечатление. Девушка была очень худой и бледной, но все пережитые муки только усилили ее сходство с покойной Агнес Сорель. Благородные дамы и господа оцепенели от удивления. Они почти поверили в то, что возлюбленная короля воскресла и пришла на слушание дела о ее собственной смерти.
В зале царила мертвая тишина. Валери решила, что ее сейчас будут судить, а Жак Кер уже осужден. Девушка была очень слаба и испытывала сильный страх. Валери не поднимала глаз, когда ее ввели в зал, и, дрожа, стояла перед судьями.
Де Ленвэр резко обратился к охране:
– Поверните девушку лицом к публике, чтобы все могли как следует разглядеть ее.
Охранники повиновались.
Валери была похожа на послушную марионетку. Все присутствовавшие в зале могли как следует рассмотреть девушку и все сильнее удивлялись ее необыкновенному сходству с Агнес Сорель.
– Достаточно, – сказал Гуффье и обратился к судьям: – Господа, вы согласны, что веское доказательство вины Жака Кера стоит перед нами?
В этот момент Валери потеряла сознание. Охранники не дали ей упасть. Голова девушки повисла, тело обмякло, как у куклы, из которой вынули все опилки. Охранники вопросительно смотрели на судейских служащих, как бы спрашивая: «Что нам теперь делать?»
– Унесите ее, – равнодушно сказал Гуффье.
Двое караульных, не зная, как лучше это сделать, потащили Валери за руки.
Кер с ужасом смотрел на это. Он испытывал щемящую жалость к бедняжке и ярость к негодяям, которые довели ее до такого состояния. Его ужасно мучило чувство собственной вины перед Валери – ведь это ему в голову пришла идиотская идея вовлечь девушку в авантюру с королем. Это он разрабатывал и отменял дурацкие планы. Из-за его стратегических затей Валери теперь грозила смертельная опасность. А она была совсем ни в чем не виновата. Совсем! Кер был повержен. Разрушен. Поражен. И бессилен что-либо изменить. Впервые в жизни этот мудрый, стойкий человек почувствовал собственную слабость.
Горькие размышления Кера прервал громкий голос Гуффье:
– А теперь начнем допрашивать Прежана Кеннеди!
2
Дювэ начал допрос. Он с трудом вытягивал из Кеннеди подробности встречи с Валери Марэ и их поездки в Париж, где на нее обратил внимание Жак Кер. Кеннеди отвечал очень кратко, думал каждый раз, прежде чем ответить, и не сообщал никакой лишней информации.
– Когда вам стало известно, что обвиняемый обманным путем поместил девушку в благородное семейство? Почему ее представили под вымышленной фамилией?
Шотландец начал раздумывать.
– Я слышал, что ее называли Валери де Вудрэ после того, как она стала жить в этом семействе. Господин судья, она там жила с полного согласия этого семейства.
– Мы не желаем слышать подобные замечания. Но если вы об этом заговорили, то объясните, почему вы так считаете? Какие у вас имеются основания?
– Основания? – Шотландец захохотал. – Сударь, я просто слышал об этом. Вы можете считать, что я вам повторил слухи, догадки, обычную болтовню. Назовите это как угодно. Но вы должны записать, что я считаю эти слухи обоснованными.
У Дювэ было такое выражение лица, будто он вот-вот разорвет на куски непокорного, дерзкого шотландца.
– Обвиняемый нанял вас, чтобы вы съездили в южную часть Берри и собрали информацию о родителях девушки?
– Это правда.
– Значит, в результате собранной вами информации она стала называться Валери де Вудрэ?
– Нет, сударь. Жаку Керу стало известно о ее родителях из других источников. Меня послали узнать дополнительные детали.
– Что же вам стало известно?
– Не много. Я нашел доказательства тому, что уже было известно. Что девушка не является дочерью умершего актера. То, что мне удалось узнать, подтверждало сведения, уже имевшиеся у господина Кера.
– Вам удалось найти доказательства, что ее настоящий отец был членом семьи де Вудрэ?
– Нет, сударь. Но у меня появились доказательства, что девушка была рождена вне брака и ее отцом действительно мог быть человек по имени де Вудрэ.
Королевский прокурор нахмурился. Он понял, что этот свидетель, на которого возлагались такие надежды, не собирается вредить обвиняемому.
– Жак Кер говорил вам, почему его так интересуют родители девушки?
– Нет.
– Вам известно, что он тратил большие деньги на образование девушки и внимательно следил за тем, чтобы она умела себя вести в обществе? Я уверен, что вам известно, что он также тратил большие деньги на ее туалеты. Что вы об этом думаете?
– Я решил, что он… просто помешался. – Свидетель, казалось, колебался. – В Шотландии, сударь, мы не тратим столько денег на гардероб королевы!
– Вы, наверное, задумывались по поводу подобной щедрости. Или он вам все объяснил?
Шотландец покачал головой:
– Мне он ничего не сказал. Правда, у меня были кое-какие догадки.
– Что за догадки?
– Я подумал, – сухо ответил Кеннеди, – что он тратит столько денег на девушку, потому что он ее желает.
По залу пронесся смех. Гуффье злобно нахмурился и застучал молотком по столу. Дювэ о чем-то посоветовался с судьями, прежде чем продолжить допрос. Он покинул свое место и сошел вниз, чтобы оказаться прямо напротив свидетеля.
– Все в этом зале видели, что девушка Валери Марэ очень похожа на Агнес Сорель, – сказал он. – Именно для этого мы ее привели сюда. – Прокурор сделал паузу. – Это поразительное сходство и является разгадкой всего случившегося. Я уверен, что в нем кроются причины отравления несчастной мадам Агнес. – Дювэ уставился на свидетеля. – Господин Кеннеди, вам известна правда? Вы понимаете, что Кер выбрал ее из-за этого сходства и что он тратил сумасшедшие деньги, чтобы приодеть ее, тоже по этой причине? Для этого он учил ее говорить и вести себя как настоящая придворная дама?
Кеннеди не торопился с ответом. Он вымолвил только одно слово:
– Нет.
Дювэ не смущало полное отсутствие у Кеннеди желания сотрудничать с ним.
– Говорят, что вы – самый хитрый и умный представитель весьма мудрого народа. Почему вы ничего не поняли в том маскараде, который происходил у вас перед глазами?
– Это случилось по двум причинам.
– Перечислите их.
– Первое, – сказал Кеннеди. – Маскарад, как вы его называете, не происходил перед моими глазами. В это время я был в армии. Я занимался тем, что учил солдат обращению с пушками, и поэтому играл важную роль в подготовке победы Франции. Второе: мне не было известно, что девушка напоминает даму из свиты королевы.
Дювэ захохотал.
– Вам не удалось этого увидеть, когда все в комнате поняли это через секунду?!
– Да, – спокойно заметил Кеннеди. – Я никогда не видел миледи Сорель.
Дамы в зале начали хихикать, но их успокоил стук молотка. Дювэ смотрел на шотландца, как бы сомневаясь в необходимости продолжать допрос. Он решил попытаться еще раз.
– Мы уверены, что вы желаете выяснить правду. Расскажите суду, припоминаете ли вы момент, когда Жак Кер намекал вам, для чего он дает образование девице Марэ?
Кеннеди возмущенно фыркнул:
– Неужели вы думаете, милорд, что если бы он планировал убийство миледи Сорель, он бы стал намекать об этом наемнику с репутацией, как вы сами сказали, «самого хитрого и умного представителя весьма мудрого народа»?
Дювэ потряс в воздухе руками и объявил:
– Свидетель злонамеренно мешает следствию. Нет никакого смысла тратить на него время. Все, кто знакомился с этим делом, поняли, что обвиняемый желал получить выгоду от сходства девицы Валери Марэ с госпожой Агнес Сорель. Каковы были его планы? Девушка обладала живостью, красотой и молодостью. Мы не станем устанавливать, желал ли он с ее помощью увеличить свое влияние при дворе. Суд не станет копаться в политических аспектах этого дела. Каковы бы ни были мотивы обвиняемого, мы уверены только в одном: он не мог воспользоваться своими преимуществами, пока мадам Сорель была жива. И эта возможность дает пищу для многих размышлений. Мы не можем сказать, сколько еще людей могло бы пострадать, если бы факты, связанные со смертью госпожи Сорель, не были бы так быстро обнародованы. Его бесконечные амбиции привели к тому, что этот человек стал угрозой государству! Ему это было прекрасно известно. Может, он собирался избавиться от всяческой оппозиции?
Дювэ помолчал и показал жестом в сторону свидетеля.
– Мы лелеяли надежду, что этот человек, игравший некоторую роль в начале заговора, сможет пролить свет на мотивы поведения обвиняемого. Но мы ошиблись: – Тут Дювэ нахмурился. – Он не желает нам говорить, что ему известно. Что ж, пусть будет так! К счастью, у нас достаточно фактов, чтобы доказать вину Жака Кера. Их у нас больше чем достаточно. Справедливость восторжествует, если даже мы не сможем пойти дальше и откинуть занавес, который скрывает намерения этого лютого убийцы.
Дювэ обернулся к Кеннеди и резко сказал:
– Можете идти.
Шотландец гордо выпрямился и поклонился судьям. Он больше не обращался к Керу, но их взгляды встретились на мгновение. Казалось, что они говорили друг другу: «Привет, дружище!»
3
Суд продолжался третий день. Глашатай несколько раз повторил имя первого свидетеля, прежде чем на него откликнулись. Это был небольшого росточка жизнерадостный человек с аккуратной бородкой. Он был похож на ученого.
Дювэ радостно приветствовал человека:
– Доброе утро, доктор.
Форма приветствия показывала, что сложностей с этим свидетелем не предвидится.
– Ваше имя?
– Я – Оливье де Бусс, магистр из Бон-Анфан-де-Сант-Онорэ.
– Вы служите в университете и прибыли к нам издалека, уважаемый доктор, чтобы дать показания в удивительно неприятном деле. Нам могли помочь только вы, и поэтому нам пришлось пригласить вас из Парижа. Я желаю выразить благодарность, уважаемый доктор, от имени присутствующих здесь судей. Перейдем к делу. Доктор, вы когда-нибудь лечили госпожу Агнес Сорель?
– Да, сударь. – Свидетель говорил громким, четким голосом, словно читал лекцию. – Меня вызвали к ней на консультацию вместе с другими докторами из университета. По просьбе Робера де Пуатевана. Это случилось в то время, когда она узнала, что ждет ребенка.
– Это было в Париже?
– Да, сударь.
– Как вы тогда оценивали ее состояние?
Перед тем как ответить, свидетель провел рукой по бороде. Это был его привычный жест.
– Она была очень слаба, плохо себя чувствовала и говорила о том, что скоро умрет. Несмотря на это, сударь, я не считал, что она находится в критическом состоянии. Я очень внимательно исследовал госпожу Агнес и пришел к выводу, что все ее страхи являются результатом… ее деликатного состояния.
– Вы тогда высказали свое мнение? Например, другим врачам?
Свидетель энергично закивал:
– Конечно, сударь. Я никогда не скрываю своего мнения и высказал свою точку зрения всем остальным врачам. Нас было пятеро, включая Робера де Пуатевана. Сударь, мы не спешили делать какие-либо выводы. Мы долго обсуждали состояние здоровья мадам, понимая степень нашей ответственности. Мы не имели права совершать ошибку, а также выражать излишний оптимизм. Мы все тщательно продумали.
– Кто-нибудь из врачей был с вами не согласен?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55