- Ну-ну, конечно, - она подмигнула. - Ведь вместе с мужем и Ритка окажется за решеткой. Виктор мог узнать, что у директора в тот вечер с собой кейс с бабками только от нее. Она ведь все-таки
доверенное лицо у босса, а он - обыкновенный водила.
- Рита здесь не при чем. Вообще не уверен, что существует этот чемодан, набитый купюрами, - я икнул.
Неужели вино так подействовало?
- Выгораживай, выгораживай... - рыжая девица усмехнулась.
- Что, собираешься забрать ее с собой, как только избавишь от благоверного?
То ли алкоголь ударил в голову, то ли нервы сдали, но я разозлился.
- Полегче, пташка, - я поморщился. - Не думай, что я упущу тебя из виду. Не сердись, но я попросту свяжу тебя и оставлю пока в этой квартире. А когда арестуют Виктора, разберусь и с тобой.
- Кого ты решил перехитрить? - Юля усмехнулась.
- Вот как? - язык у меня стал немного заплетаться - не ожидал, что вино так сразу ударит в голову. - Нет, слишком самонадеянно с моей стороны позволить тебе спрятаться.
- Рассчитывай свои силы, - отрезала она.
- Неужели? - я глупо рассмеялся и достал сигарету, полез в карман за спичками, но рука так и замерла на полпути. Нижняя челюсть безвольно отвисла, сигарета выпала и покатилась по полу...
- И это, - девушка презрительно посмотрела в мою сторону, - на случай, если тебе вдруг придет в голову проследить, куда я направляюсь. Как видишь, я все рассчитала.
- Что за черт...
В глазах какая-то муть, словно расстроилась фокусировка. Я заставил себя встать. А это было непомерно трудно. Она
испуганно посмотрела на меня, я еще мгновение стоял, как ни в
чем не бывало, потом сильно покачнулся. Потряс головой. Пелена
застилала глаза, и я видел только размытое побледневшее лицо
девушки.
Сделал шаг, покачнулся еще и, падая, уткнулся головой в ее колени. Упираясь кулаками в кровать, я снова попытался встать, но покрывало соскользнуло, я упал на локти, потом завалился на бок. Стены, кровать, пол все время уплывали вверх.
Я извивался на полу, пытаясь приподняться, но только смог перевернуться на спину и последнее, что запомнил, это розовое покрывало, бесстыдное и огромное...
* * *
Я пришел в себя, когда в комнате стало совсем темно. Я лежал на полу, только под голову было что-то подложено. Голова болела невыносимо, а рот словно набит паленой шерстью.
- Дрянь, - сказал я в темноту, - маленькая порочная дрянь.
С трудом поднялся, достал спички и, обжигая пальцы, отыскал у двери выключатель. Вспыхнувший свет ударил по глазам, я зажмурился. Ослепший, прошел в ванную и долго полоскал рот, пытаясь избавиться от неприятного привкуса. Сознание постепенно прояснилось, я понял, что надо уходить отсюда, пока никому не пришло в голову проверить, почему среди ночи горит свет, если хозяин в отъезде.
Я вернулся в комнату и, когда глаза привыкли к яркому свету, обнаружил, что под голову у меня было подложено розовое покрывало. А рядом лежала фотография. Я не стал ее
рассматривать, только мельком взглянул и понял, что та самая.
Надо уходить.
Но ноги были словно ватные, я сидел на краю кровати и
никак не мог встать. Наконец, добрался до кухни, заглянул во все
ящики и нашел полбанки молотого кофе. Надо уходить.
Но я понимал, что и шагу не сделаю, пока не выпью целую кастрюльку кофе. Иначе я просто свалюсь на лестнице. Посмотрел на часы.
Два часа ночи. Только какого дня, года, века?
Мне стало страшно. Сколько я пролежал здесь? Нет ответа.
Выглянул в окно. Улица была темная и пустынная. Я затерялся в пространстве и во времени. Меня нет, это только моя тень бродит по пустой квартире, где живут транзитом, и она будет бродить по ней вечно, пугая случайных постояльцев.
Меня нет, а тело мое рассыпалось в прах, сквозняк носит его по комнате и будет носить вечно, пока кто-нибудь не догадается пропылесосить.
Я подошел, к телефону и набрал номер. Рита сняла трубку, как будто ждала звонка.
- Вот видишь... - я немного помолчал, - никто меня не убил.
- Ну как? - голос у нее был совершенно чужой. - Чем все закончилось с этой дешевкой?
- Эта дешевка дала мне козырную карту. Думаю, она у нее не последняя.
- А-а... - она замолчала. - Да, догадываюсь.
- У тебя ведь тоже могут быть неприятности, - сказал я, - потому и звоню.
- Могут, - голос у нее слишком спокойный.
- Хочешь, я не воспользуюсь тем, что узнал?
Рита снова помолчала, но не так долго, чтобы показалось, будто она обдумывает ответ. Потом сказала:
- Поступай, как решил.
- А ты?
- Не знаю. Как-нибудь выкручусь. Поступай, как решил, - повторила она.
- Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности, - сказал я.
- Не думай об этом. Ты уверен, что у тебя получится?
- У меня хороший козырь.
Рита не стала спрашивать, какой.
- Если сможешь, позвони еще, я буду ждать, - сказала она. - Удачи тебе, - и повесила трубку.
* * *
Я все гадал, как мне управиться с Копыловым.
Головоломка из серии - волк, коза и капуста. Ведь никогда заранее не знаешь, какая роль тебе уготована - упаси Господи, если капусты. Хотя я лично ничего не имею против этого витаминного продукта.
"Сотрудник аппарата" открыл на звонок минут через пять, увидел меня, и брови у него удивленно поползли вверх.
- Ты? - он был в пижаме и шлепанцах.
Я поднял его с постели, и это мне придавало бодрости.
- Принимай гостей, - нахально посоветовал я и, толкнув его в грудь, прошел в квартиру.
- Володя, кто там? - послышался женский голос из комнаты.
- Скажи, по делу приехали, - подсказал я.
- Я сейчас милицию вызову, - слабо запротестовал Копылов.
Он еще окончательно не проснулся и потому не был агрессивным.
- Давай, милицию, жену, всех созови. Вместе обсудим, как ты развлекался в охотничьем домике. Вот повеселимся.
Взгляд его стал пристальнее.
- Ко мне по работе приехали, - крикнул он. - Спи, мы на кухне...
Мы сели на табуретки, друг напротив друга, через стол. Я рассказал про фотографию. В общих чертах рассказал, но он все понял.
- Сколько ты хочешь за нее? - спросил Копылов.
- У тебя есть приятель. Виктор.
Он задумчиво потер пальцами клеенку, потом утвердительно кивнул.
- Ты знаешь, что этот Виктор совершил убийство?
- Подозревается в убийстве, - поправил Копылов. - Но не он один подозревается, - и ехидно посмотрел на меня.
- Пусть так. Но пока он где-то прячется, я чувствую себя... неуютно. Вот поэтому Виктор мне и нужен. В обмен на фотографию.
- А откуда мне знать, что фотография у тебя? - спросил
Копылов задумчиво. - Может, ты просто слышал о ней?
- Верно, - я вежливо кивнул, - и поэтому, прежде чем ты сообщишь мне адрес, я ее покажу. Но сначала надо договориться в принципе.
- Договориться в принципе... да, договориться в принципе... - он вроде как прислушивался, что происходит за
стенкой, в комнате, - подожди, я сейчас...
Не думаю, чтобы он что-то услышал. Я достал сигарету и стал разминать. Очень хотелось курить, но я решил прежде спросить разрешения у хозяина. А он все не появлялся, и я уже подумал, не захотел ли он подремать под боком у своей жены.
В коридоре послышались шаги, я медленно повернул голову... В дверном проеме стоял Копылов и целился в меня из охотничьего ружья.
- Осторожнее, - сказал я, - эта штука может выстрелить.
- Руки за голову, - приказал он тихо, - и на делай резких движений. Я тебя пристрелю и объясню, что ты ворвался ко мне с угрозами.
- Может, и поверят, - я пожал плечами, - обо мне и так нехорошо думают. Только тогда фотография попадет в руки тех, кто не забыл историю про одного инфарктника.
- Так у тебя ее с собой нет? - спросил инструктор разочарованно и опустил стволы.
- Увы. С собой нет, - я засмеялся. - Можно закурить?
- Кури. Только форточку открой, - он сел напротив, а ружье положил на колени. - Где она?
- Сходим на вокзал, я открою автоматическую камеру хранения, покажу фотографию, ты назовешь адрес и пойдешь домой. А завтра я позвоню тебе и назову номер шифра камеры, где эта фотография будет дожидаться. Это на случай, если ты вдруг перепутаешь адрес. На вокзале ружье не поймут, - я перегнулся через стол и постучал пальцем по прикладу, - так что там мы договоримся мирно. Сам понимаешь, мне нужен только твой приятель, и, когда его арестуют, фото потеряет для меня всякую
ценность.
Копылов прислонил ружье к батарее и пошел одеваться.
* * *
На улице светало, воздух был такой свежий, что хотелось умереть от восторга. Я стоял на ступеньках вокзала и наблюдал, как удаляется Копылов. Он шел бодрой походкой джентльмена, опаздывающего на свидание. А я вдыхал просветленное пространство и даже запрокинул голову, чтобы увидеть небо. Торопиться особенно некуда.
Потом зашел в телефонную будку, набрал номер отделения милиции, где меня вчера допрашивали, и, когда ответили, нарочито хриплым голосом сказал:
- Если кто ищет парня, который угробил директора комбината и труп спрятал на свалке, пусть пошарит в дачном поселке "Лесной". Дом номер девять, он на отшибе стоит.
- Кто говорит? - заволновались на другом конце провода.
- Сосед. Запомни - дачный поселок, сорок седьмой километр.
И повесил трубку. Снова набрал номер - теперь уже Алика.
- Быстро приезжай на вокзал. Можешь даже в подштанниках.
* * *
Потом мы гнали по сумеречному шоссе. Солнце еще не взошло, на небо наползли тучи и было темнее, чем час назад. Сырой воздух врывался в открытое окно и выдувал сноп искр из сигареты.
- Если нас застукают? - размышлял Алик. - Стоит ли нам
соваться в этот поселок? И так узнаем, если его возьмут.
- Ты можешь не соваться, посиди в машине. А я должен видеть все собственными глазами.
Он пожал плечами и больше не спорил. Съехал на обочину шоссе, заглушил двигатель. Обернулся ко мне:
- Иди. Тут недалеко, напрямик, по просеке. Я подожду здесь. Не хочу попадать в заваруху...
Стал накрапывать дождик, и еловые лапы стряхивали на меня холодные капли. Пока я пробирался, промок до рубашки. Но вот лес поредел, и из-за мокрого орешника открылась поляна.
Избушка, избушка, повернись...
Сказочный домик, бревенчатый, островерхий, крытый дранкой, почти черный от дождя, только светится окно. Я присел за кустами в неглубокой канаве, которая заросла мятой и земляникой. Было сумрачно, промозгло, и по стеблям травы скатывались круглые капли. Я следил за домом. Шумел дождь.
Я прождал минут двадцать, когда увидел, как зашевелились ветки орешника. А потом заметил ноги в резиновых сапогах. Отверни человек чуть в сторону или наклонись, и он увидит меня.
Послышался металлический щелчок, и меня как током прошило от неожиданности. Левая нога сделала шаг вперед, а правая осталась на месте. Человек замер в трех шагах от меня.
Я видел только его ноги - остальное скрывали ветки орешника.
Что-то неуловимое произошло на поляне перед домом, зашевелились тени у стены, раздался сухой хлопок... Я вздрогнул и увидел, как ощерилась выбитая дверь и погас свет в окне.
Снова тихо, только рядом со мной человек переступил с
ноги на ногу.
В окне - свет, а надо мной вздрогнули ветки, окатив меня брызгами, сапоги зачавкали по мокрой траве... Зарыв лицо в заросли мяты, я думал только об одном - только бы не пошевелиться. Шорох брючины о брючину...
Сейчас он вскрикнет от неожиданности...
Нет, шаги уже впереди, я открываю глаза и вижу прямо перед собой примятую траву. Облизал пересохшие губы. Осторожно поднял голову и посмотрел на поляну. Теперь я видел знакомую широкую спину.
Капитан насвистывал.
Послышался шум подъехавшей машины, в стену дома уткнулись желтые круги фар. И тогда я увидел, как из проема выбитой двери выволокли будто мешок. Его волокли двое, и, когда они попали в свет фар, я понял, что волокут они Виктора, заломив ему руки за спину. Я бы не узнал его, но тут он вырвался и бросился через поляну к лесу.
Он бежал прямо на меня, и я думал, почему они не стреляют? А потом понял.
Виктор бежал прямо на человека в резиновых сапогах, который стоял между нами. Он бежал на ощупь, словно и не видел никого, размахивая руками и раскачиваясь на ходу, пока его не заслонила от меня широкая спина...
Потом парень уже корчился в траве, и я не мог рассмотреть, какая черная тряпка у него на лице...
Когда к нему подошли и подняли на ноги, я понял - лицо у него было в крови.
И тут его снова потащили, как мешок, к машине, и он
крикнул:
- Я не-е уби-ивал! Он уже ле-ежал там, в подъезде-е...
* * *
Когда поляна перед домом опустела и даже поднялась примятая трава - словно ничего не было, словно все привиделось мне в дождливом хмуром мареве, я решил, что пора возвращаться. Посмотрел на часы - Алик, наверное, уже затосковал. А я еще немного сбился с пути и поблуждал по отсыревшему лесу, прежде чем вышел на шоссе...
Но на шоссе машины не было.
Утро было холодное, как напоминание, что лето быстротечно и нам не стоит особенно на него рассчитывать. Меня подобрал "газик", когда я совсем отчаялся. Водитель с изумлением посмотрел на мою потемневшую от сырости одежду, измазанные в глине джинсы, но ничего не спросил...
* * *
Я устало гляжу на серую ленту асфальта и думаю, стоит ли мне сразу возвращаться в гостиницу? После того как на моих глазах взяли предполагаемого соучастника в убийстве, мне, вроде, опасаться нечего. Но все же я хочу заехать сначала к Рите... Нет, вовсе не для того, чтобы сообщить ей про мужа, об этом и без меня сообщат, просто мною движет чувство самого махрового эгоизма, я хочу увидеть все своими глазами - очень ли она будет по этому поводу убиваться?
Непохоже, чтобы у них были хорошие отношения, по-моему,
она его на дух не переносила. И к тому же я не забыл, как спросила
меня девица в пустой квартире с розовым покрывалом:
- Что, собираешься забрать ее с собой?
Нет? конечно, но... Но очень трудно признаться самому себе, что смирился с обстоятельствами этой жизни. Кому другому - пожалуйста, в этом есть даже какой-то шик, но в глубине души ты ни за что не махнешь на себя рукой и будешь верить в волшебную страну, где сбываются все наши желания. Потому что если не верить, долго не протянешь. Вот почему я хочу увидеть ее...
Но прежде перед глазами возникает другое. Поперек шоссе стоит патрульная машина, а милиционер в плаще с капюшоном, как серый монах, делает отмашку проезжающим автомобилям, мол, быстрее, не задерживайтесь. Однако все ползут еле-еле и глазеют на нечто, которое загораживает от меня корпус желто-синей "Волги". Мы тоже сбрасываем скорость, и я, прильнув к запотевшему, от ряби дождинок стеклу, смотрю, как в кювете, задрав к небу колеса, лежит изуродованная машина. Я еще не рассмотрел ее как следует, но уже попросил водителя:
- Останови.
Он взял вправо, и под колесами зашуршало битое стекло...
- Проезжайте, - глаза под серым капюшоном смотрят с явным раздражением, нечего тут смотреть.
- Это машина моего знакомого, - пытаюсь объяснить, - мне надо узнать, что случилось.
- Ладно, - "серый монах" смягчается. - Асфальт был мокрый, скорость большая, видимо, ваш знакомый не справился с управлением.
- А он сам?
- Увезла "скорая помощь".
- Когда это случилось?
- Примерно час назад. А теперь поезжайте, тут и без вас... - по лицу парня стекают капли дождя, и я вижу, что он вот-вот сорвется.
Я его понимаю. Не очень-то легко выполнять свой долг, когда самоубийцы ездят в дождь, словно им наплевать на законы физики. Только почему сразу, как мы расстались, заспешил в город водитель этой машины? Не для того же я вытащил Алика из теплой постели, чтобы он разбил голову на скользком шоссе...
* * *
Капитана милиции я увидел у дверей приемного отделения горбольницы.
- Не ходите, к нему не пустят, - сказал он, когда я поравнялся с ним.
- К кому? - я изобразил удивление.
- Вы разве не к Алику? - он посмотрел мне в глаза. - Разве не знаете, что он попал сегодня в аварию?
- Знаю, - я кивнул. - А вы что тут делаете? Хотели его снова допросить? Наверное, в больнице это не так удобно, как у вас в кутузке.
- Нет, я здесь не по службе, - капитан вдруг смутился. - Дело в том, что он женат на моей сестре...
- Вот оно что... И не пустили?
- Он в реанимации. Юля, помните ее? Обещала позвонить, как только он придет в сознание... Если придет.
- Юля здесь работает? - спросил я.
- Медсестрой, - он кивнул. - Вас подвезти?
- Вам в какую сторону?
- Я собирался заехать к сестре...
- Тогда я с вами.
- Не знаю, стоит ли вам сейчас... - начал он.
- Я обещал Алику достать лекарство для дочки... Он не успел сказать, как оно называется, а я, наверное, сегодня уеду в Москву... Я хочу спросить у вашей сестры...
- Садитесь, - он открыл дверцу.
* * *
Мы приехали во двор, где между деревьев были
натянуты веревки и на них вздувались паруса простыней. Было
ветрено.
Дверь нам открыла женщина. Я ее узнал - она работает в комбинатовской гостинице. Алик, кажется, мне об этом рассказывал. Она как-то сразу уткнулась лицом в грудь капитана. Тот потрепал ее по спине и стал утешать:
- Ну, перестань. Все обойдется. Ну, перестань. Не повезло ему, конечно.
- Спасибо, что пришел, - она отстранилась и вопросительно посмотрела в мою сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14