А если подует сквозняк, окно захлопнется и прижмет мне пальцы?
Впрочем, не стоит об этом задумываться.
Когда оконный проем кончился, пришлось прямо распластаться по стене и продвигаться вперед по сантиметру. Одной рукой я продолжал держаться за выступ рамы, компенсируя
неустойчивое равновесие. Наконец, я отполз на длину вытянутой
руки. Теперь впереди должна быть водосточная труба, моя
следующая опора.
Правой рукой я провожу по шершавой поверхности стены и понимаю, что чуть-чуть, но не дотягиваюсь.
Снизу все выглядело, ближе.
Я потянулся изо всех сил, на какое-то мгновение пальцы, державшиеся за раму, начали соскальзывать... Не знаю, каким чудом мне все-таки удалось ухватиться за костыль, на котором крепилась труба, и сохранить равновесие.
Держась обеими руками, я был словно распят на стене на высоте шестого этажа.
Сжимая костыль, я расслабил левую руку, она бессильно повисла вдоль тела. Стараясь не торопиться, шаг за шагом, я добрался до трубы. Тут можно перевести дыхание. Рана от напряжения разболелась, и левая рука, похоже, вышла из строя.
А ведь на следующем этапе она должна меня страховать.
Я перебрался через трубу и, обнимая ее, вытащил из брюк пояс. Один конец ремня я обмотал вокруг левого запястья, перекинул его через костыль, а другой зажал в кулаке.
Ноги стали предательски дрожать. Это искала выход накопившаяся усталость.
Еще несколько сантиметров, еще...
Вытянутая правая рука уже нащупала срез окна, толкнула приоткрытую створку... Я понял, что выиграл.
Еще через минуту я стоял, согнувшись, на подоконнике, а потом тихо влез в квартиру.
* * *
Я был готов защищаться. Я был готов постоять за себя, если вдруг кто набросится. Я вовсе не был уверен, что здесь меня примут радушно. Но я стоял возле окна, готовый к бою, а никто на меня не нападал. В квартире было темно и тихо.
И от этого затаившегося спокойствия я волновался еще больше. Нет ничего страшнее, чем ожидание опасности.
Я видел очертания мебели, стены, - на которых отражался лунный свет, кровать...
На кровати кто-то лежал.
Я беззвучно подкрался и склонился, пытаясь разглядеть... В это мгновение я почувствовал страх, словно тупой иглой ткнули под сердце. Я даже зажмурился и отпрянул.
На кровати лежала Рита.
Она лежала неподвижно.
Рядом, на стуле, был ночник. Я нащупал выключатель и зажег свет. Тусклая лампочка осветила разметавшиеся по подушке волосы, по-детски приоткрытый рот, длинные тени ресниц. Рита спала, натянув одеяло до подбородка и обняв во сне подушку. Я перевел дыхание и устало опустился на кровать, стал снимать с запястья ремень. Она не проснулась, только чуть заворочалась во сне.
- Рита... - тихо позвал я. Она открыла глаза. Зеленые глаза смотрели сначала отчужденно, потом испуганно.
- Ты? - произнесла она почти беззвучно, я понял только по движению губ. Ты?
Я кивнул и улыбнулся:
- Можешь даже потрогать.
Потом протянул руку и осторожно поправил ей волосы. Она отстранилась и уткнулась лицом в подушку.
- Этот сон, - сказала она глухо, - какой страшный сон, господи... Этот барак, свеча, зеркало, удавленник... Я кричала и не могла проснуться...
Я поежился. Что-то знакомое было в ее сне.
- Где ты пропадал столько времени? - сказала она в подушку.
Ну и ну, оказывается, это я пропадал!
Она все лежала на животе и обнимала подушку, а мне теперь спешить некуда, и я ждал, пока она успокоится. Потом не выдержал и ущипнул ее под одеялом. Я просто хотел немного подбодрить ее. Она ударила меня по руке и села на кровати, держа одеяло под подбородком.
- Как ты сюда попал? - спросила.
Я показал на окно.
- Но ведь...
- Пустяки, метра три по карнизу. Если бы это было не так высоко, я справился бы намного быстрее... - я сделал паузу и подумал, что настала моя очередь спрашивать.
- А как ты сюда попала?
- Лисенок... Это Юля, - пояснила, - дала ключи. Мне надо было спрятаться, и она помогла.
- По-моему, эта девица не питала к тебе дружеских чувств.
- Она их и сейчас не питает. Только раньше я ей мешала, а теперь - уезжаю. Ей выгодно, чтобы я уехала без скандала - легче будет занять мое место. В нашем светском обществе.
- Но почему ты уезжаешь? И что случилось в твоей
квартире? Кстати, я хотел бы зажечь верхний свет - не люблю
сидеть в потемках.
- Тут не надо, - она откинула край одеяла и спустила босые ноги на пол. Давай на кухне, я там занавесила окно покрывалом. И отвернись, пожалуйста, мне надо переодеться.
* * *
- Ну все, пойдем, - позвала она и пошла впереди меня.
Рита была в туфлях почти без каблуков и казалась совсем маленькой и беззащитной.
Зажгла плиту, поставила чайник. Потом достала из шкафа чашки и насыпала в них растворимого кофе. Она чувствовала себя тут вполне уютно.
- Ты здесь бывала раньше? - спросил я, но она не ответила, а ушла в комнату и вернулась с нераспечатанной пачкой "Лаки Страйк". Когда чайник закипел, разлила воду по чашкам и села напротив.
Я курил и разглядывал ее сквозь облачко дыма. Рита казалась школьницей, пусть немного распутной, но все же невинной. Я имею в виду своих сверстниц, какими их запомнил. В сущности, мы были последнее невинное поколение.
- Ты меня изучаешь, да? - Рита взяла обеими руками чашку и поднесла ее к лбам. - Наверное, я должна тебе объяснить, что не имею никакого отношения к этому убийству.
- Тогда почему ты прячешься?
- Они ворвались утром в квартиру, связали меня, запихнули в ванную, а потом сидели на кухне и пили мой коньяк. Я слышала
их разговоры - они ждали тебя. Я им не нужна была. Потом кто-то
пришел и сказал, что ты убежал. Они ушли, а мне осталось
распутать веревку. Я боялась появляться у себя дома... Весь день
пряталась то в кино, то... Потом позвонила Лисенку и взяла у нее
ключи от этой берлоги. Она сказала, здесь безопасно.
- Не хочешь сообщить в милицию, что на тебя напали?
Рита грустно улыбнулась и достала из пачки сигарету.
- Мне нельзя иметь дело с милицией, - сказала она тихо, - я очень много знаю лишнего. Мне бы быстро заткнули рот. Для этого существуют сокамерницы и несчастные случаи. Все покупается за деньги.
- Ты хочешь сказать, тебе известно, кто убил директора?
Девушка замотала головой:
- Таких кандидатур можно найти сколько угодно. Кроме меня и моего мужа.
- Твоего мужа? А в милиции придерживаются другого мнения.
- Это я ему посоветовала увезти тело. Но убил не он.
- Ничего не понимаю, - сказал озадаченно. Зачем ему тело, если задушил кто-то другой.
- Ремень на шее, - она постучала пальцем себе по горлу, - это был ремень моего мужа, с такой пряжкой. Но ведь он не такой дурак, чтобы воспользоваться собственным ремнем в собственном подъезде. Его просто решили подставить...
Она внезапно замолчала и опустила голову.
- Но если ты не при чем, чего тебе было бояться?
- Я тебе уже рассказывала, с чего начинала, - теперь она не поднимала глаз, и я видел только склоненную макушку. - Кроме хорошей фигуры и всего прочего, что нравится мужикам, у меня
было еще одно достоинство - я не трепалась. А когда люди крутят
дела - только такие мне были нужны, только такие могут помочь в
жизни, - им всегда нужен посредник, который не болтлив и умеет
организовать нужную встречу, устроить все красиво и безопасно.
Сначала это понял один из моих друзей и стал пользоваться. Потом люди, с которыми он у меня встречался, тоже стали приглашать своих знакомых... Иногда они просто выпивали, иногда играли в карты, а то и приводили девиц или о чем-то договаривались.
- Воровская малина? - спросил я с усмешкой.
В этот момент мне хотелось ее ударить.
- Воры тоже приходили, - сказала она с вызовом и посмотрела в упор, только большей частью приходили вполне уважаемые лица. Не всегда и не всех приглашаешь к себе домой, кабинет или ресторан. Вполне уважаемые люди...
- Вроде директора комбината?
- Я ведь с самого начала не морочила тебе голову, не уверяла, что я невинная овечка, - она чуть закусила губу.
- Ладно, проехали, - я кивнул.
- И ты еще спрашиваешь, почему я прячусь? - она прижала к пепельнице незажженную сигарету и сломала ее. - Если мной заинтересуются органы, как, по-твоему, с точки зрения людей, которые были у меня в гостях, не будет опрометчиво позволить мне распустить язык? Ведь никто не даст им гарантии, что я не начну рассказывать все подряд, если на меня как следует там нажмут? А я ведь слышала многое.
Я не знал, насколько она права, но в глазах у Риты был такой неподдельный страх, что я поверил - люди, с которыми она встречалась, достаточно опасные создания.
- Вот почему я отсюда сматываюсь, - она провела ладонью по лицу, словно стряхивая паутинку. - Никто не должен знать, куда я уеду. Я просто исчезну, начну на новом месте и постараюсь не совершать прежних ошибок.
- Но ты до сих пор не уехала...
- Да, - она подняла на меня странно заблестевшие глаза, - я
не могла уехать, пока ты здесь... Только не задумывайся над этим,
ни к чему тебе над этим задумываться...
- Не понял...
- Я сбежала из семьи, где меня ненавидели, я шаталась по вокзалам и подвалам, где встречала всяких подонков, потом мне удалось вырваться из нищеты, пробиться в этот мир, а тут тоже одни подонки, и муж у меня подонок, и все кругом... Я обречена была обалдеть от первого, кто отнесется ко мне по-доброму, будь то мужчина, ребенок или собака.
- Замечательное сравнение, - я отпил остывающий кофе, - очень удачное сравнение.
И засмеялся. А она вдруг посмотрела на меня с яростью.
- Черт бы тебя побрал, - произнесла Рита медленно, - я ведь влюбилась в тебя. Я совсем обезумела, разве ты не видишь?
Я замер с чашкой в руке, потом осторожно поставил ее на стол, словно боялся расплескать. Я на самом деле этого не увидел.
- Ну что - ты молчишь? - глаза ее потемнели еще больше, хотя, казалось, некуда больше темнеть.
Несколько дней назад я был беззаботным малым, которому ничего не стоило полюбить такую девушку, как Рита. С такими глазами, губами, фигурой....
- Тебе... неприятно мое прошлое? - сказала она с запинкой.
- Дело не в этом. Мне нет дела до твоего прошлого...
- Хочешь сказать - тебе все равно? Нет до меня дела?
- Почему же? Вовсе не это хотел сказать... - я ощущал какую-то пустоту внутри себя.
Да, несколько дней назад мне ничего не стоило полюбить такую девушку...
- Тебе наплевать на меня?
Промолчал.
- Я тебе нисколько не нравлюсь, да? - у нее запылали щеки.
Не хочешь отвечать?
- Почему же? - повторил я, а ощущение пустоты усиливалось.
В таком состоянии я склонен совершать безрассудные поступки, - я тебя тоже люблю.
- Уедем, - Рита встала и подошла ко мне. - Уедем вместе.
- Да, конечно, - я обнял ее за тонкую талию и прижался щекой к бедру, - чем не выход?
Я почувствовал, как она вся напряглась при этих словах.
- Тебе не дает покоя убийство? - спросила, проведя пальцами по моим волосам. - Но ведь про это можно просто забыть.
- Угу. Можно. Со временем.
Через ткань одежды я чувствовал тепло ее тела, и от этого в душе словно распрямилась пружина. Усталость накатывала волнами.
- Для этого есть милиция, пусть они ищут, - упрямо сказала Рита.
- Да. Только я все делал вовсе не потому, что сомневался в способностях профессионалов или хотел им помочь.
- Тогда зачем? - в голосе ее послышалось недоумение.
- Вокруг столько зла, и надо попробовать, на что ты способен. Я хочу сказать, способен ли ты противостоять ему в одиночку, как умеешь. Тут дело не в технике сыска или приемах рукопашного боя, а в том, хватит ли у тебя воли пройти по карнизу. Важно знать, на что ты способен.
- Идеализм, - сказала она высокомерно.
- Может быть, - я уже совсем спал, обнимая ее за бедра. - Только я хочу знать, что во мне заложено. Иначе как определишь, на что имеешь право рассчитывать в этой жизни. Я хочу рассчитывать на многое...
- Становление личности? - холодно поинтересовалась Рита.
- Наверное. Я не хочу тебя обманывать...
- Значит, мы вместе никуда не уедем?
- Почему? Вот найду его... или их...
- Нет! - она отпрянула в сторону, - я не хочу опознавать тебя в морге. Я не хочу связать свою жизнь с потенциальным смертником. Если тебя не убьют завтра, то убьют через неделю, месяц, год. Я пыталась понять тебя, пыталась с первого нашего разговора, с первой встречи. Может быть, у тебя обостренное чувство долга, может, любопытство, может, свой интерес? Нет! У тебя просто патологическая страсть искушать судьбу, - она выкрикивала слова, как ругательства. - Я не хочу, не желаю постоянно бояться за тебя. Ты сумасшедший, это ты спровоцировал кошмар этих дней. Когда один все время лезет на рожон, остальные тоже теряют голову...
- Уж не я ли подсунул труп в подъезд твоего дома?
- Да, - она смотрела на меня бешеными и яркими, как звезды, глазами, - не удивлюсь...
- Успокойся, - я прикурил две сигареты и одну протянул ей, - тебе было бы неплохо выпить стаканчик и немного успокоиться. В этой дыре найдется пара стаканчиков винца?
- Ты сумасшедший, - она прижала ладони к пылающим щекам, - ты сумасшедший...
- Мне уйти? - я бросил сигареты в пепельницу и встал, - не люблю истерик.
- Уходи! Только по карнизу, как пришел, это доставит тебе удовольствие. Ненавижу...
Она вдруг размахнулась и ударила меня ребром ладони по скуле. Я на мгновение ослеп от обиды, потом с силой схватил ее за плечи. Она попыталась вырваться, как в тумане промелькнули ее испуганные глаза, сползавший с тонких смуглых плеч халат, обнажившаяся грудь, снова халат, смятый под нашими телами, ее руки, одновременно отталкивающие и удерживающие меня. Женщина извивалась, поднимая бедрами переплетенные тела с такой силой, что, казалось, пол прогибался под нами. Я чувствовал на лице ее горячее дыхание, которое становилось все чаще, пока вдруг не взорвалось воплями дикой кошки...
* * *
Утреннее солнце нашло лазейку между шторами и разбудило меня. Я лежал поперек широкой кровати, вытянувшись во весь рост и закинув руки за голову.
Приоткрыл веки и увидел Риту, она сидела в кресле, поджав под себя стройные ноги, и, улыбаясь, смотрела на меня. Глаза ее сияли. Я окончательно проснулся.
- Ты даже во сне с кем-то борешься, - сказала она со смехом, - я уже давно на тебя смотрю.
И потом, без всякого перехода:
- Я люблю тебя.
Я открыл рот, чтобы ответить, но она протестующе махнула рукой:
- Ничего не говори. Я тебя раскусила. Ты любишь, только если готов убить от ярости.
- Выбрось это из головы, - я рывком сел и огляделся, - а то я буду каждый раз получать по физиономии, если ты вдруг надумаешь проверить мои чувства.
Она засмеялась.
- Надо скрыть следы преступления, - я смущенно оглядел устроенный в комнате беспорядок. - Мы вели себя достаточно бесцеремонно. Она состроила недовольную мину и по-звериному потянулась, упираясь руками в подлокотники кресла. Потом встала.
Пока я умывался и перебинтовывал съехавшую повязку, она заправила постель и аккуратно сложила мои вещи.
В прихожей я наткнулся на чемодан. Он стоял под вешалкой, коричневый и пузатый, с блестящими металлическими замками.
Я спросил:
- Когда ты успела собрать вещи?
Мне показалось, она смутилась.
- Я еще несколько дней назад сложила чемодан и отнесла его в камеру хранения. Но ведь я не знала, сколько времени потребуется, чтобы тебя отыскать, и принесла вещи сюда. Надо было во что-то переодеваться... Халат, например...
- Запасливая, - я покачал головой, - а вот мне даже побриться
нечем.
- Да, не мешает... - она на мгновение задумалась, потом радостно улыбнулась, словно вспомнила, - у меня же электробритва в чемо...
И осеклась.
- Что? - я удивленно смотрю на нее, - а больше в твоем чемодане мужских вещей нет?
Она колеблется, потом отвечает:
- Да, куртка, рубашки... самое необходимое... Не смотри так. Ты же не можешь меня ревновать к мужу!
- Веселенькое дело, - я чуть не расплескал кофе, - значит, вы собирались вместе уехать? Меня ли ты ждала в этой квартире?
- Перестань, - она рассерженно бросила надкусанный бутерброд на тарелку, когда я собирала вещи, то понятия еще о тебе не имела...
- Ничего не понимаю, - я от изумления стал искать сигареты, - значит, ты хотела уехать прежде, чем заварилась эта каша? Почему?
- А если я не захочу отвечать?
- Ты только не подумай, что я и сам не соображу. Ты заранее знала, что директора убьют в ту ночь. И ты знала, что тебя будут подозревать по той простой причине: случиться это могло не без твоего участия. Вам понадобился человек, которого не заподозришь в предварительном сговоре, выражаясь юридически. А дело было так: я только что приехал, никого в этом городе не знаю. Алик сажает меня в машину, говорит, что человек, который, кстати, ни разу не повернулся ко мне лицом, это - директор. А потом я нахожу труп в подъезде. Уже настоящего директора. И я
был уверен, что убили человека, с которым я только что вместе
ехал. И убили его тоже только что. Так я и сказал в милиции,
поэтому они ищут того, кто мог это сделать в те десять
пятнадцать минут, пока я топтался у подъезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14