Он говорил быстро, и слова, как горошины, слетали с его обескровленных губ. — Такое может выйти только по счастливой случайности. Мы могли бы сбросить скорость, да, если бы не сгорели из-за трения в атмосфере… наконец, мы вынырнули бы на одном из витков со скоростью, близкой к скорости лайнера. Но та пустая скорлупа, в которую превратится корабль после того, как мы выбросим все лишнее, в атмосфере, такой плотной и неспокойной, как у Юпитера, просто не выдержит. Кроме того, к тому времени, как мы рассчитаем свой путь, сообщим это джовианам и их лодки настигнут нас, мы будем уже на следующей спирали!
— А венцом всего будет взрыв! — сказал Девон. — Водород и гелий при ста сорока градусах… Не слишком пригодно для дыхания.
— Мы расплющимся о поверхность гораздо раньше, чем попробуем вдохнуть в себя эту смесь, — саркастически заметил Владимирович.
— Нет, не обязательно, — возразил Бахадур. — Наша внутренняя оболочка может выдержать, возможно, двести атмосфер давления. Но Юпитер тяготеет к десяткам сотен. Нас расплющит задолго до того, как мы достигнем поверхности.
Баннинг поднял брови.
— Вам известна лучшая дыра? — спросил он с вызовом в голосе.
— Что? — Вейн недоумевающе заморгал.
— Можете предложить что-нибудь лучшее?
— Да, — юное лицо застыло. — Давайте подумаем о положении кометы вокруг солнца. Поскольку мы ничего о себе не сообщали, нас будут искать корабли Охраны. Есть очень слабая надежда на то, что нас найдут. Но возможность того, что нас подберут джовиане во время этих сумасшедших ныряний, вообще ничтожнейшая!
— Похоже, оба способа ничего хорошего не сулят, не так ли? — спросила Клеони. Губы ее дрогнули в печальной улыбке. — Но я предпочла бы погибнуть сразу, умереть от одного удара, чем… наблюдать, как все мы сморщиваемся и умираем один за другим или бросаем жребий, кто будет съеден следующим. Я предпочла бы умереть, как подобает человеку.
— Согласен, — кивнул Девон.
— А я… — Вейн встал. — Капитан, я не хочу этого. Вы не имеете права… отбирать крошечную надежду только потому, что другая возможность предполагает быструю смерть. Нет!
Баннинг шлепнул ладонью по столу.
— Вы подтверждаете свою характеристику, мистер Вейн, — проворчал он.
— А теперь сядьте.
— Нет, клянусь вечностью! Я требую…
— Сядьте!
Вейн сел.
— Собственно говоря, — продолжал Баннинг, понизив голос, — я согласен, что надежда на спасение джовианами мала. Но, я думаю, у нас есть возможность спастись самостоятельно. Я думаю, мы сможем сделать то, что никто не пытался сделать до нас, — войти в джовианское небо и поиграть с ним в кошки-мышки.
Издалека, пока они приближались к своей судьбе, Юпитер казался таким великолепным, каким, возможно, не кажется даже само Солнце. От холодной огромной звезды — к желтоватому диску, а от него — к горящему щиту, опоясанному бурей, — это зрелище хватало за самое сердце. Но потом пугало. Стоило подойти ближе, и щит превращался в котел, готовый поглотить смельчака.
Проходная скорость Юпитера равнялась примерно пятидесяти девяти километрам в секунду. «Повелитель Грома» обладал соответственно пятьюдесятью двумя. Если бы он просто просвистел мимо планеты, ее гравитация замедлила бы его скорость, и он неизбежно вернулся бы к планете, что превратило бы его в пар. Не было никакой надежды на то, что старые лодки спутника колонистов смогут подойти близко к кораблю в любой точке такой орбиты; им потребовалось бы гораздо более совершенное предупреждение, нежели то, которое могло дать коротковолновое радио.
Токугава использовал последнюю реактивную массу, чтобы нацелиться на внешнюю кромку атмосферы. Первый проход был почти беззвучным. Только тонкий жалобный визг, ощущение радиационного жара на человеческих лицах, слабые следы ускорения и говорили о том, как корабль встречается с воздухом. Потом он снова ушел в вакуум, выписав длинный узкий эллипс.
Баннинг работал с радио, на все корки кляня эффект Допплера. Наконец он напал на волну Ганимеда. Токугава и Вейн неотрывно смотрели на видеоэкраны, читая по звездам и лунам, пока компьютер рассчитывал орбиту.
— Хэлло. Хэлло. Вы слушаете?
Из космопорта слабо отозвался голос:
— Эй, «Победитель». Центральная Астро. Контрольная. Ганимед. Говорит Харрис. Встали на орбиту?
— Очень приблизительно, — ответил Баннинг. — Нам нужно еще несколько показаний, конечно, чтобы рассчитать ее более точно. Ждите дальнейших сообщений. — Он вынул ленту из компьютера и прочитал цифры.
— Мы отправили три лодки, — сообщил Харрис. — Они попытаются вас найти. Удачи!
— Спасибо, — отозвался Баннинг. — Она бы нам очень пригодилась.
Токугава производил другие вычисления. Его тонкие умелые пальцы так и мелькали.
— Мы снова ударимся об атмосферу примерно через пятьдесят часов, капитан, — отчитался он. — Это даст маленькой группе достаточно времени для работы.
Баннинг огляделся. Теперь не было задней стены, на которой можно было бы остановить взгляд. Кроме центральной секции с ее жизненно важным оборудованием, между мостиком и кормой мало чего осталось. Факелы были вырублены, запоры вывернуты, воздушные замки отправились в долгое путешествие к лунам. Корабль превратился в полую раковину, опутанную паутиной проводов. Капитан чувствовал себя убийцей.
На другой стороне огромного сфероида он увидел Девона, плавающего в состоянии невесомости и показывающего команде, как обращаться с космическими скафандрами. Пока они находились в невесомости, инженер мог отвлечься от сильно болевших ран.
Его помощники должны были разобрать реактор, оружейную, ионные трубки — все, что имелось на борту. Теперь все было убрано, и не осталось ничего, что вело бы корабль, кроме безличных сил небесной механики. Генераторы работали исправно — в резервуарах было достаточно энергии, чтобы несколько недель насыщать раковину светом и теплом. Если юпитериане не поймают их в пространстве, эти недели тоже могут им понадобиться.
Баннинг вздохнул. С тех самых пор как первый человек вышел в море на кое-как обтесанном бревне или в плетеной корзине, любой капитан всегда дико боялся потерять свой корабль.
Была одна подводная лодка — давным-давно, но он до сих пор не мог вспоминать о ней без боли, хотя это была и не его вина. Конечно, он должен придумать что-нибудь такое, что спасет их жизни сейчас, потому что уже неплохо разбирался в подводных лодках… А смогли бы это сделать Монгольфье или Архимед?
К капитану подплыла Клеони. За последнее время она приобрела некоторый опыт в этом виде искусства, ибо они выходили на орбиту Юпитера, сбрасывая скорость, и вращение было невозможным, так как мешало работе двигателей.
— Могу я вас побеспокоить? — спросила она.
— Конечно, — Баннинг вытащил трубку. Ему было приятно ее присутствие.
— Красивая девушка никогда не может побеспокоить. Это совершенно определенно.
Она устало улыбнулась и отбросила с глаз прядь свободно падающих на плечи волос. Они создавали нечто вроде ореола вокруг измученного лица.
— Я чувствую себя такой бесполезной, — сказала она.
— Чепуха. Регулярно готовьте еду, и принесете очень много пользы. Тьедженс и Нельсон всегда были отменными обжорами.
— Мне бы хотелось… — лицо ее вспыхнуло. — Мне бы так хотелось понять работу Люка.
— Конечно, — Баннинг открыл табакерку и начал набивать трубку, что было нелегко в состоянии невесомости. — В чем же дело?
— Только… мы же должны удариться о воздух так сильно… быстрее, чем это делают метеоры, когда падают на Землю, не так ли? Почему же мы не сгорели?
— Метеоры не сгорают. Они испаряются. Мы же пока коснулись лишь очень тонких слоев атмосферы. Мы перевели в теплоту такое количество энергии, о котором не стоило бы беспокоиться. Большую часть унес сам воздух.
— Но все же… я никогда не слышала о том, чтобы использовалось нарушение эллипсов при скорости, столь высокой, как наша.
Баннинг щелкнул зажигалкой, подержал ее «над» чашечкой и сделал глубокую затяжку.
— По сути дела, — сказал он, — я не думаю, чтобы такое можно было проделать на Земле или Венере, в их атмосферах. Но гравитационный потенциал Юпитера изменен в десять раз, поэтому воздух в соотношении с высотой разрежается более медленно. Другими словами, мы имеем дело с более глубоким слоем разреженного воздуха для торможения. И это хорошо. Нам придется сделать несколько проходов. Если нас не спасут, мы будем заниматься этим много дней, но сделать это можно.
Он вынул трубку изо рта. Курить в невесомости было трудно. Циркуляционные кондиционеры воздуха, которые ограждали от неприятной возможности вдыхать то, что ты выдыхаешь, не могли особо помочь в этом случае. Но он не мог обойтись без трубки, очень нуждаясь в ее поддержке. Очень.
Через несколько часов, используя данные об орбите корабля, уточненные дальнейшими наблюдениями, челночная лодка с Ганимеда подошла достаточно близко, чтобы связаться с «Повелителем Грома» через радар. После долгих маневров он не достиг подходящей скорости. Какую-то секунду он был настолько близко, что команда Девона, работавшая на оболочке, при этом почувствовала себя так, будто в качестве приговоренных к аду наблюдала за проходом избранников.
Челночная лодка передала резервуары с горючим. Один из них дошел. Приблизившись, он резко сбросил скорость, подобно испуганному мустангу. «Повелитель Грома» уже провалился в глубину гравитационного поля Юпитера, и лодка не смогла подойти к нему.
Корабль отнесло в сторону, и он исчез из виду, скрывшись за огромным диском планеты. Высокие облака накрыли его, словно вуалью, и спрятали от телескопов — те свободные облака, которые ни мгновения не смогли бы существовать в земных условиях. Юпитер более чужд, чем это может представить себе человек.
Новая орбита корабля не так уж отличалась от прежней. Но лодки, которые уже догнали его, вынуждены были двигаться дальше: они не могли просто повиснуть там, в этом плотном поле, и «Повелитель Грома» совершил еще один долгий одинокий переход. Когда он был закончен, Ганимед оказался в невыгодном положении, а Каллисто вообще всегда пребывала в таковом, так что корабль вошел в атмосферу Юпитера в третий раз уже неожиданно.
При следующем вхождении в вакуум орбита его сократилась и значительно исказилась. Скорость, на которой действовал воздушный тормоз, увеличивалась; каждый нырок под отравленные облака был глубже, каждый поворот через ясное пространство занимал меньше времени. Тем не менее была надежда. Ганимедяне в конце концов приспособились; они произвели великолепные вычисления того, какой будет четвертая свободная орбита, и расставили лодки с запасами горючего близко к нужным точкам.
Только… «Повелитель Грома» не появился даже близко от вычисленного пути, и это было чистой воды невезением. Команда Девона, работавшая все время, пока корабль находился в вакууме, почти отрезала кормовой отсек. Последний нырок в жестко сопротивляющийся воздух завершил дело. Под воздействием тормозящих сил эта часть яростно задергалась и толкнула «Повелителя Грома» в стратосферу. А когда она оторвалась, корабль оказался на совершенно другой орбите. Но в конце концов только необычное везение помогло юпитерианам так близко подойти к кораблю во время его первого захода. Так что возможности уравновесили друг друга, только и всего.
Радио донесло слабый удаляющийся голос:
— Снова пропустили вас. Не знаем, удастся ли подойти ближе в следующий раз. Ваш период становится очень коротким.
— Может быть, не стоит и рисковать, — вздохнул Баннинг. Он надеялся на большее, но если боги рассудили, что кораблю непременно предстоит врезаться в Юпитер, то приходилось только принять это как неизбежное. — Надеюсь, все обойдется.
Снаружи заунывно свистел воздух, давление было несравнимо больше того, что существует на дне самых глубоких земных океанов.
При последнем проходе в почти открытом космосе — уже мерцали звезды — Баннинг радировал: «Больше сообщений не будет, если не считать десятиминутного сигнала на той же волне, когда мы встанем. Конечно, если останемся живы! Нам пришлось экономить энергию. Прежде чем подоспеет помощь, пройдет некоторое время. Когда это случится, вызовите меня. Если мы будем живы, я отвечу, и тогда мы условимся о дальнейшем. Понятно?»
— Понятно. Удачи, космонавт… там и тут.
Наблюдая, как сгущается туман на видеоэкране, Баннинг в сотый раз сложил в уме ряд цифр. По расписанию он должен через пятнадцать дней передать сообщение на Фобос. Если оно не придет, Охрана отправит корабль с высоким ускорением — узнать, что случилось. Несколько дней уйдет на это. Еще неделя — на его возвращение к Марсу с отчетом. Марс должен будет вызвать Луну по радиолучу — это, по крайней мере, быстро — и Охрана или, возможно, Инженеры смогут приняться за дело.
Инженеры располагали кораблями, способными войти в атмосферу: мощными, но умеющими двигаться достаточно медленно. К Юпитеру такой аппарат мог бы доставить быстрый корабль Охраны, работающий на ионном двигателе. Измерения можно сделать в пути. Переход должен занять в худшем случае пару недель.
Значит, самое большое — шесть недель до прихода помощи. А вероятнее — четыре недели, независимо от того, какую скорость развивают эти последние модели.
Что ж, энергии у «Повелителя Грома» больше, чем на шесть недель. Это время, проведенное под добавочными «g», вряд ли будет приятным, хотя работа граванолов должна была защитить людей от травм.
И ветра могут дать знать о себе. Впрочем, люди были защищены и от них: они находились выше области действия вертикальных потоков, в том, что можно было назвать стратосферой Юпитера…
Красное пламя метнулось по экрану.
Люк Девон, как и все, прикрепленный к креслу, позвал через пустоту корабля:
— Если бы я только знал, что это произойдет… какая возможность для исследований! У меня осталось несколько приборов, но это будет чертовски трудно.
— Лично я, — отозвался Баннинг, — спас колоду карт и несколько покерных фишек. Но не думаю, что у вас было бы особенно много времени на исследования — во всяком случае, в атмосфере Юпитера.
Он мог представить себе, как вспыхнула Клеони. Он не хотел смущать ее, эта девушка действительно нравилась ему, но последовавший за этим заразительный смех остальных стоил того. Пока люди способны смеяться, особенно над такой плохой шуткой, они еще могут выстоять.
Корабль уходил все ниже и ниже. Один раз его поймал и повернул могучий поток, и если бы он не был так облегчен, опять получилась бы чертовская заваруха.
Ветер, гудевший за корпусом, чуть-чуть утих.
— Мы теряем скорость, — сказал Токугава. А позже, глядя поверх радара-альтиметра: — Мы останавливаемся.
— Приехали! — Баннинг потянулся. Каждая его косточка ныла от усталости. — Теперь мы мало чего можем сделать. Давайте все привяжемся к койкам и поспим неделю.
Собственный вес в атмосфере Юпитера изнурил его. Но все они были живы. И на корабле, хотя и опустошенном, все же были еда и питье, инструменты и материалы, игры и книги — все необходимое, чтобы сохранить ясность ума и занять время, пока они вынуждены ждать.
Его вычисления оказались верными. Оболочка из стали, триста метров в диаметре, может обеспечить вполне сносные условия для существования.
Подобно капле масла в измерителе плотности, подобно воздушному шару над Францией восемнадцатого столетия, подобно маленькому непокорному пузырьку в небе, плавал над Юпитером «Повелитель Грома».
1 2 3 4 5
— А венцом всего будет взрыв! — сказал Девон. — Водород и гелий при ста сорока градусах… Не слишком пригодно для дыхания.
— Мы расплющимся о поверхность гораздо раньше, чем попробуем вдохнуть в себя эту смесь, — саркастически заметил Владимирович.
— Нет, не обязательно, — возразил Бахадур. — Наша внутренняя оболочка может выдержать, возможно, двести атмосфер давления. Но Юпитер тяготеет к десяткам сотен. Нас расплющит задолго до того, как мы достигнем поверхности.
Баннинг поднял брови.
— Вам известна лучшая дыра? — спросил он с вызовом в голосе.
— Что? — Вейн недоумевающе заморгал.
— Можете предложить что-нибудь лучшее?
— Да, — юное лицо застыло. — Давайте подумаем о положении кометы вокруг солнца. Поскольку мы ничего о себе не сообщали, нас будут искать корабли Охраны. Есть очень слабая надежда на то, что нас найдут. Но возможность того, что нас подберут джовиане во время этих сумасшедших ныряний, вообще ничтожнейшая!
— Похоже, оба способа ничего хорошего не сулят, не так ли? — спросила Клеони. Губы ее дрогнули в печальной улыбке. — Но я предпочла бы погибнуть сразу, умереть от одного удара, чем… наблюдать, как все мы сморщиваемся и умираем один за другим или бросаем жребий, кто будет съеден следующим. Я предпочла бы умереть, как подобает человеку.
— Согласен, — кивнул Девон.
— А я… — Вейн встал. — Капитан, я не хочу этого. Вы не имеете права… отбирать крошечную надежду только потому, что другая возможность предполагает быструю смерть. Нет!
Баннинг шлепнул ладонью по столу.
— Вы подтверждаете свою характеристику, мистер Вейн, — проворчал он.
— А теперь сядьте.
— Нет, клянусь вечностью! Я требую…
— Сядьте!
Вейн сел.
— Собственно говоря, — продолжал Баннинг, понизив голос, — я согласен, что надежда на спасение джовианами мала. Но, я думаю, у нас есть возможность спастись самостоятельно. Я думаю, мы сможем сделать то, что никто не пытался сделать до нас, — войти в джовианское небо и поиграть с ним в кошки-мышки.
Издалека, пока они приближались к своей судьбе, Юпитер казался таким великолепным, каким, возможно, не кажется даже само Солнце. От холодной огромной звезды — к желтоватому диску, а от него — к горящему щиту, опоясанному бурей, — это зрелище хватало за самое сердце. Но потом пугало. Стоило подойти ближе, и щит превращался в котел, готовый поглотить смельчака.
Проходная скорость Юпитера равнялась примерно пятидесяти девяти километрам в секунду. «Повелитель Грома» обладал соответственно пятьюдесятью двумя. Если бы он просто просвистел мимо планеты, ее гравитация замедлила бы его скорость, и он неизбежно вернулся бы к планете, что превратило бы его в пар. Не было никакой надежды на то, что старые лодки спутника колонистов смогут подойти близко к кораблю в любой точке такой орбиты; им потребовалось бы гораздо более совершенное предупреждение, нежели то, которое могло дать коротковолновое радио.
Токугава использовал последнюю реактивную массу, чтобы нацелиться на внешнюю кромку атмосферы. Первый проход был почти беззвучным. Только тонкий жалобный визг, ощущение радиационного жара на человеческих лицах, слабые следы ускорения и говорили о том, как корабль встречается с воздухом. Потом он снова ушел в вакуум, выписав длинный узкий эллипс.
Баннинг работал с радио, на все корки кляня эффект Допплера. Наконец он напал на волну Ганимеда. Токугава и Вейн неотрывно смотрели на видеоэкраны, читая по звездам и лунам, пока компьютер рассчитывал орбиту.
— Хэлло. Хэлло. Вы слушаете?
Из космопорта слабо отозвался голос:
— Эй, «Победитель». Центральная Астро. Контрольная. Ганимед. Говорит Харрис. Встали на орбиту?
— Очень приблизительно, — ответил Баннинг. — Нам нужно еще несколько показаний, конечно, чтобы рассчитать ее более точно. Ждите дальнейших сообщений. — Он вынул ленту из компьютера и прочитал цифры.
— Мы отправили три лодки, — сообщил Харрис. — Они попытаются вас найти. Удачи!
— Спасибо, — отозвался Баннинг. — Она бы нам очень пригодилась.
Токугава производил другие вычисления. Его тонкие умелые пальцы так и мелькали.
— Мы снова ударимся об атмосферу примерно через пятьдесят часов, капитан, — отчитался он. — Это даст маленькой группе достаточно времени для работы.
Баннинг огляделся. Теперь не было задней стены, на которой можно было бы остановить взгляд. Кроме центральной секции с ее жизненно важным оборудованием, между мостиком и кормой мало чего осталось. Факелы были вырублены, запоры вывернуты, воздушные замки отправились в долгое путешествие к лунам. Корабль превратился в полую раковину, опутанную паутиной проводов. Капитан чувствовал себя убийцей.
На другой стороне огромного сфероида он увидел Девона, плавающего в состоянии невесомости и показывающего команде, как обращаться с космическими скафандрами. Пока они находились в невесомости, инженер мог отвлечься от сильно болевших ран.
Его помощники должны были разобрать реактор, оружейную, ионные трубки — все, что имелось на борту. Теперь все было убрано, и не осталось ничего, что вело бы корабль, кроме безличных сил небесной механики. Генераторы работали исправно — в резервуарах было достаточно энергии, чтобы несколько недель насыщать раковину светом и теплом. Если юпитериане не поймают их в пространстве, эти недели тоже могут им понадобиться.
Баннинг вздохнул. С тех самых пор как первый человек вышел в море на кое-как обтесанном бревне или в плетеной корзине, любой капитан всегда дико боялся потерять свой корабль.
Была одна подводная лодка — давным-давно, но он до сих пор не мог вспоминать о ней без боли, хотя это была и не его вина. Конечно, он должен придумать что-нибудь такое, что спасет их жизни сейчас, потому что уже неплохо разбирался в подводных лодках… А смогли бы это сделать Монгольфье или Архимед?
К капитану подплыла Клеони. За последнее время она приобрела некоторый опыт в этом виде искусства, ибо они выходили на орбиту Юпитера, сбрасывая скорость, и вращение было невозможным, так как мешало работе двигателей.
— Могу я вас побеспокоить? — спросила она.
— Конечно, — Баннинг вытащил трубку. Ему было приятно ее присутствие.
— Красивая девушка никогда не может побеспокоить. Это совершенно определенно.
Она устало улыбнулась и отбросила с глаз прядь свободно падающих на плечи волос. Они создавали нечто вроде ореола вокруг измученного лица.
— Я чувствую себя такой бесполезной, — сказала она.
— Чепуха. Регулярно готовьте еду, и принесете очень много пользы. Тьедженс и Нельсон всегда были отменными обжорами.
— Мне бы хотелось… — лицо ее вспыхнуло. — Мне бы так хотелось понять работу Люка.
— Конечно, — Баннинг открыл табакерку и начал набивать трубку, что было нелегко в состоянии невесомости. — В чем же дело?
— Только… мы же должны удариться о воздух так сильно… быстрее, чем это делают метеоры, когда падают на Землю, не так ли? Почему же мы не сгорели?
— Метеоры не сгорают. Они испаряются. Мы же пока коснулись лишь очень тонких слоев атмосферы. Мы перевели в теплоту такое количество энергии, о котором не стоило бы беспокоиться. Большую часть унес сам воздух.
— Но все же… я никогда не слышала о том, чтобы использовалось нарушение эллипсов при скорости, столь высокой, как наша.
Баннинг щелкнул зажигалкой, подержал ее «над» чашечкой и сделал глубокую затяжку.
— По сути дела, — сказал он, — я не думаю, чтобы такое можно было проделать на Земле или Венере, в их атмосферах. Но гравитационный потенциал Юпитера изменен в десять раз, поэтому воздух в соотношении с высотой разрежается более медленно. Другими словами, мы имеем дело с более глубоким слоем разреженного воздуха для торможения. И это хорошо. Нам придется сделать несколько проходов. Если нас не спасут, мы будем заниматься этим много дней, но сделать это можно.
Он вынул трубку изо рта. Курить в невесомости было трудно. Циркуляционные кондиционеры воздуха, которые ограждали от неприятной возможности вдыхать то, что ты выдыхаешь, не могли особо помочь в этом случае. Но он не мог обойтись без трубки, очень нуждаясь в ее поддержке. Очень.
Через несколько часов, используя данные об орбите корабля, уточненные дальнейшими наблюдениями, челночная лодка с Ганимеда подошла достаточно близко, чтобы связаться с «Повелителем Грома» через радар. После долгих маневров он не достиг подходящей скорости. Какую-то секунду он был настолько близко, что команда Девона, работавшая на оболочке, при этом почувствовала себя так, будто в качестве приговоренных к аду наблюдала за проходом избранников.
Челночная лодка передала резервуары с горючим. Один из них дошел. Приблизившись, он резко сбросил скорость, подобно испуганному мустангу. «Повелитель Грома» уже провалился в глубину гравитационного поля Юпитера, и лодка не смогла подойти к нему.
Корабль отнесло в сторону, и он исчез из виду, скрывшись за огромным диском планеты. Высокие облака накрыли его, словно вуалью, и спрятали от телескопов — те свободные облака, которые ни мгновения не смогли бы существовать в земных условиях. Юпитер более чужд, чем это может представить себе человек.
Новая орбита корабля не так уж отличалась от прежней. Но лодки, которые уже догнали его, вынуждены были двигаться дальше: они не могли просто повиснуть там, в этом плотном поле, и «Повелитель Грома» совершил еще один долгий одинокий переход. Когда он был закончен, Ганимед оказался в невыгодном положении, а Каллисто вообще всегда пребывала в таковом, так что корабль вошел в атмосферу Юпитера в третий раз уже неожиданно.
При следующем вхождении в вакуум орбита его сократилась и значительно исказилась. Скорость, на которой действовал воздушный тормоз, увеличивалась; каждый нырок под отравленные облака был глубже, каждый поворот через ясное пространство занимал меньше времени. Тем не менее была надежда. Ганимедяне в конце концов приспособились; они произвели великолепные вычисления того, какой будет четвертая свободная орбита, и расставили лодки с запасами горючего близко к нужным точкам.
Только… «Повелитель Грома» не появился даже близко от вычисленного пути, и это было чистой воды невезением. Команда Девона, работавшая все время, пока корабль находился в вакууме, почти отрезала кормовой отсек. Последний нырок в жестко сопротивляющийся воздух завершил дело. Под воздействием тормозящих сил эта часть яростно задергалась и толкнула «Повелителя Грома» в стратосферу. А когда она оторвалась, корабль оказался на совершенно другой орбите. Но в конце концов только необычное везение помогло юпитерианам так близко подойти к кораблю во время его первого захода. Так что возможности уравновесили друг друга, только и всего.
Радио донесло слабый удаляющийся голос:
— Снова пропустили вас. Не знаем, удастся ли подойти ближе в следующий раз. Ваш период становится очень коротким.
— Может быть, не стоит и рисковать, — вздохнул Баннинг. Он надеялся на большее, но если боги рассудили, что кораблю непременно предстоит врезаться в Юпитер, то приходилось только принять это как неизбежное. — Надеюсь, все обойдется.
Снаружи заунывно свистел воздух, давление было несравнимо больше того, что существует на дне самых глубоких земных океанов.
При последнем проходе в почти открытом космосе — уже мерцали звезды — Баннинг радировал: «Больше сообщений не будет, если не считать десятиминутного сигнала на той же волне, когда мы встанем. Конечно, если останемся живы! Нам пришлось экономить энергию. Прежде чем подоспеет помощь, пройдет некоторое время. Когда это случится, вызовите меня. Если мы будем живы, я отвечу, и тогда мы условимся о дальнейшем. Понятно?»
— Понятно. Удачи, космонавт… там и тут.
Наблюдая, как сгущается туман на видеоэкране, Баннинг в сотый раз сложил в уме ряд цифр. По расписанию он должен через пятнадцать дней передать сообщение на Фобос. Если оно не придет, Охрана отправит корабль с высоким ускорением — узнать, что случилось. Несколько дней уйдет на это. Еще неделя — на его возвращение к Марсу с отчетом. Марс должен будет вызвать Луну по радиолучу — это, по крайней мере, быстро — и Охрана или, возможно, Инженеры смогут приняться за дело.
Инженеры располагали кораблями, способными войти в атмосферу: мощными, но умеющими двигаться достаточно медленно. К Юпитеру такой аппарат мог бы доставить быстрый корабль Охраны, работающий на ионном двигателе. Измерения можно сделать в пути. Переход должен занять в худшем случае пару недель.
Значит, самое большое — шесть недель до прихода помощи. А вероятнее — четыре недели, независимо от того, какую скорость развивают эти последние модели.
Что ж, энергии у «Повелителя Грома» больше, чем на шесть недель. Это время, проведенное под добавочными «g», вряд ли будет приятным, хотя работа граванолов должна была защитить людей от травм.
И ветра могут дать знать о себе. Впрочем, люди были защищены и от них: они находились выше области действия вертикальных потоков, в том, что можно было назвать стратосферой Юпитера…
Красное пламя метнулось по экрану.
Люк Девон, как и все, прикрепленный к креслу, позвал через пустоту корабля:
— Если бы я только знал, что это произойдет… какая возможность для исследований! У меня осталось несколько приборов, но это будет чертовски трудно.
— Лично я, — отозвался Баннинг, — спас колоду карт и несколько покерных фишек. Но не думаю, что у вас было бы особенно много времени на исследования — во всяком случае, в атмосфере Юпитера.
Он мог представить себе, как вспыхнула Клеони. Он не хотел смущать ее, эта девушка действительно нравилась ему, но последовавший за этим заразительный смех остальных стоил того. Пока люди способны смеяться, особенно над такой плохой шуткой, они еще могут выстоять.
Корабль уходил все ниже и ниже. Один раз его поймал и повернул могучий поток, и если бы он не был так облегчен, опять получилась бы чертовская заваруха.
Ветер, гудевший за корпусом, чуть-чуть утих.
— Мы теряем скорость, — сказал Токугава. А позже, глядя поверх радара-альтиметра: — Мы останавливаемся.
— Приехали! — Баннинг потянулся. Каждая его косточка ныла от усталости. — Теперь мы мало чего можем сделать. Давайте все привяжемся к койкам и поспим неделю.
Собственный вес в атмосфере Юпитера изнурил его. Но все они были живы. И на корабле, хотя и опустошенном, все же были еда и питье, инструменты и материалы, игры и книги — все необходимое, чтобы сохранить ясность ума и занять время, пока они вынуждены ждать.
Его вычисления оказались верными. Оболочка из стали, триста метров в диаметре, может обеспечить вполне сносные условия для существования.
Подобно капле масла в измерителе плотности, подобно воздушному шару над Францией восемнадцатого столетия, подобно маленькому непокорному пузырьку в небе, плавал над Юпитером «Повелитель Грома».
1 2 3 4 5