– Что теперь ты скажешь, малышка?
Да разве сможет она отказать ему? Кейт засасывал водоворот чувственности, она была не в состоянии выговорить ни слова. Она смотрела на него, такого восхитительного, сильного и могущественного, и у нее не было сил отказать ему. Негодование от его властности исчезло в тот момент, когда она почувствовала, как содрогнулось его тело. Кейт поняла, что он действительно хочет ее и что его страсть непритворна.
– Да, – прошептала Кейт.
Грей подсунул ей под бедра подушку, и теперь Кейт лежала с приподнятыми и раскинутыми ногами, но ей совсем не было стыдно. Он гладил ее по лобку, раздвигая ноги еще шире. Опьяненная и зачарованная, Кейт вздохнула, закрыла глаза и откинула голову, но тут раздался голос Грея, мягкий, но настойчивый:
– Посмотри на меня, Кейт.
В золотистом отблеске свечей он выглядел как бог. Тело его напряглось, он приподнялся, готовясь овладеть ею. Грей сделал это с осторожностью и не спеша. По его телу снова пробежала дрожь, и Кейт хотела было приподнять повыше бедра, чтобы помочь ему в стремлении лишить ее девственности, но вовремя догадалась, что не надо его торопить – он сам все знает.
Она лежала неподвижно, а Грей все глубже и глубже проникал внутрь ее плоти, хотя Кейт казалось, что он уже заполнил ее целиком. Он гладил ее, и она отвечала тем же. Но вот его дыхание участилось, лицо приняло жесткое выражение, мышцы напряглись, лоб покрылся испариной. Кейт все сильнее ощущала давление у себя внутри, а когда ее пронзила боль, она закусила губу, чтобы не закричать. Ее разорвавшаяся плоть вместила в себя всего Грея. Он потянул Кейт на себя, и она очутилась сидящей на нем.
– Теперь ты моя, малышка, – сдавленным голосом произнес Грей. Глаза у него сверкали как у одержимого. Неужели и с ней происходит то же самое? – подумала Кейт.
– Да, – сказала она.
Откинув голову, он застонал и почти оторвался от нее, но неожиданно снова притянул ее к себе и с криком “Кейт” так глубоко вонзился в нее, что она опять прикусила от боли губу. Тепло растеклось у Кейт в том месте, где их плоти слились воедино.
Вот и свершилось, подумала Кейт. И спросила себя, влил ли Грей в нее свое семя и ощутил ли сам такое же блаженство, как то, каким одарил ее тогда на конюшне. Она сомневалась, поскольку вид у него был не очень-то счастливый.
Черт! – выругался про себя Грей. Он считал, что опозорился, словно неумелый мальчик в далекой юности, когда красивая замужняя женщина посвятила его в тайны любви. Никогда прежде с ним не случалось такого, чтобы он не удовлетворил женщину до наступления разрядки у него самого. Никогда! Грей был зол и испытывал к себе отвращение. Ему хотелось крадучись покинуть комнату, но он не мог. Черт возьми, он не в состоянии оторваться от Кейт, потому что, хотя и презирал себя, он вынужден был признать, что ему ни разу в жизни не доводилось испытать подобное блаженство.
И причиной тому была, разумеется, Кейт. Подняв голову, он отважился взглянуть на нее и снова выругал себя. Она смотрела на него вопросительным взором, изумленная его видом. Все, хватит, решил он… и при этом снова опустился на нее и впился ей в губы. Своим поцелуем он хотел успокоить ее и одновременно еще раз возбудить в ней страсть, но получилось наоборот – с поразившей его силой страсть разгорелась в нем самом. Не очень уверенно Грей опять проник в потаенные глубины ее плоти. Он улыбнулся, когда почувствовал себя прежним Греем, доставляющим бесконечное наслаждение женщине, размеренно двигаясь внутри нее. Он наблюдал восторг на красивом личике Кейт и радовался тому, что показал ей, как надо по-настоящему заниматься любовью. Обычно Грей не отдавался этому всей душой, но сейчас он ощутил глубокое удовлетворение оттого, что рядом с ним была не какая-то другая женщина, а Кейт, отчего их соитие превратилось в нечто большее, чем получение обоюдного удовольствия. Его восприятие обострилось, тело ожило, мысли были заняты только ею. Возможно, это оттого, что он слишком долго ждал ее. Но почему его ни на минуту не оставляла необходимость держать Кейт около себя и не отпускать?
Эта мысль побудила Грея сделать еще несколько движений, а Кейт, вскрикивая и ловя ртом воздух, извивалась под ним в какой-то дикой пляске. Остатки самообладания Грея мгновенно исчезли, вместе с ними и его намерение замедлить секунды блаженства. Кейт выкрикнула его имя, а он, схватив ее за бедра, погрузился в нее и забыл обо всем на свете, находясь в состоянии невыразимого счастья.
Долгое время Грей лежал без сна, уставившись невидящими глазами в потолок, а Кейт мирно дремала рядом. Он привык спать один, и ощущение ее хрупкой фигурки, свернувшейся подле него, прядей волос, щекочущих ему грудь, было одновременно странным и приятным. Почему-то рассердившись, Грей решил было отнести Кейт в соседнюю комнату, но вместо этого… лишь крепче обнял и прижал к себе.
Черт! Все намного хуже, чем он думал. Он полагал, что желание у него исчезнет, как только он овладеет ею, но оно стало еще сильнее и уже грозило перерасти в опасную необходимость быть всегда с Кейт. Грей не желал допускать этой слабости и в сердцах сжал свободную руку в кулак. Ему надо встать и куда-нибудь уйти, все равно куда – лишь бы доказать самому себе, что он способен оторваться от нее.
Но он не смог этого сделать.
Он лежал и вдыхал едва уловимый аромат духов и ощущал на груди ее легкое теплое дыхание. Вскоре им снова овладела страсть. Слишком скоро, и ей это может быть во вред, подумал Грей, но весь напрягся, пренебрегая разумом.
Всю жизнь он управлял своим телом, но сегодня оно ему неподвластно, и этой ночью он вел себя точно мальчишка, а не зрелый мужчина, потеряв всякую способность сдерживаться. Гордость Грея была уязвлена – он сознавал, что ведет себя недостойно. Он считался очень умным человеком и никогда в этом не сомневался, используя свой высокий интеллект во всех сферах деятельности. Он был уверен, что нет более могущественной силы, чем разум. Но сейчас что-то произошло, и он изменился. Это сознание не доставляло ему радости.
А началось все здесь, в Харгейте. Он был сбит с толку, и его самоуверенность поколебалась. Может быть, ему просто необходимо вернуться к прежнему окружению? Он думал, что уединение в деревне прогонит скуку, и вначале так и получилось, но сейчас пора окунуться в знакомую атмосферу Лондона и приступить к обязанностям, о которых он подзабыл.
Грей вздохнул с облегчением, представив себе, как он введет свою жену в высший свет и получит удовольствие от удивления, вызванного появлением там Кейт. Затем он продолжит дела по восстановлению ее наследства, займется собственными многочисленными делами, включая и политику. Ему необходимо действовать, и это его спасет.
Но уверенности у Грея несколько поубавилось, когда Кейт пошевелилась во сне и коснулась гладким бедром его ноги, отчего Грей аж заскрежетал зубами. Может быть, великолепие Кейт померкнет среди блистательных лондонских дам и хоть тогда у него будет небольшая передышка от этого бесконечного вожделения? Он ласково погладил ее по плечу, но тут Кейт коленом попала ему в пах, и он вздрогнул, вспомнив, какое его охватило ликование, оттого что теперь она принадлежит ему. Ночью он смыл кровь с ее бедер, как и подобало сделать, но, даже совершая этот ритуал, не переставал желать ее. Такой накал чувственности пугал его. Неужели его страстное желание обладать ею никогда не утихнет?
Возможно, еще одна попытка облегчит его страдания, подумал он. Повернувшись к ней, он стал водить рукой у нее по спине, ощущая под пальцами атласную кожу, а его губы касались ее губ. Она тихонько вздохнула, просыпаясь, и открыла рот для поцелуя. Подняв руки и раздвинув ноги, она снова приняла его… и он забыл о своих благих намерениях.
Кейт уютно устроилась на подушке, не желая расставаться с чудесными сновидениями. Ей снился Грей. Во сне их брак оказался не браком по расчету, а соединением двух одинаково страстно любящих людей. Ее обволокла теплая волна счастья.
Грей женился на ней не из жалости, долга или развлечения, а потому, что им руководили чувства. Она увидела это в глубине его глаз и в движениях его тела, когда происходило их соитие. В последний момент ей удалось разрушить его самообладание, так как он пылал к ней страстью, и это было восхитительно.
Кейт потянулась и удовлетворенно вздохнула. В своих самых невероятных фантазиях она не представляла, что можно быть такой счастливой. Еще вчера она согласилась на этот брак с мрачным смирением, а сейчас он рисовался подарком в яркой обертке, который ей не терпелось развернуть. Как же всего одна ночь может изменить виды на будущее!
Приятные мысли были нарушены мягки-ми шагами. Она подняла голову и увидела Грея, входящего из соседней спальни. Через приоткрытую дверь она услышала голос Бат-кока и укуталась одеялом, испугавшись, что тот может войти и увидеть ее в постели.
– А, ты проснулась наконец, – через плечо бросил Грей и подошел к туалету. Холодность его тона насторожила Кейт. Он был в отлично сшитом костюме для верховой езды и являл собой образец элегантного джентльмена.
– Грей, ты так рано встал, – неуверенно произнесла она.
– Рано? – насмешливо сказал он, едва взглянув на нее. – Это ты соня. Уже за полдень.
За полдень? Кейт села, натянув одеяло до шеи, и посмотрела Грею в спину. Она никогда так долго не спала, но никогда прежде и не занималась любовью. Кейт покраснела – ей стало неловко оттого, что она нежится среди смятых простыней, а Грей, судя по его виду, и думать забыл о прошедшей ночи.
– Так как у меня нет шкафа, я позвал Баткока в соседнюю комнату, – сказал он.
Словно в дурмане, Кейт уставилась на его фрак.
– Баткока? – переспросила она.
Грей наконец повернулся, и она увидела его бесстрастное лицо.
– Он мой камердинер. Не мог же я позволить ему одевать меня, пока ты лежишь здесь в постели.
– Я… – начала было Кейт, но замолчала, не понимая, о чем он говорит. – Ты не хочешь, чтобы я спала здесь? – удивленно спросила она.
Грей приподнял бровь.
– Это доставляет утром массу неудобств. Его слова ударом обрушились на Кейт, и она с трудом смогла продохнуть. Он не желает ее присутствия, и это после всего того, что было между ними ночью? Кейт не успела собраться с мыслями, а он уже направился в другую спальню.
– Это уже не имеет значения, поскольку днем мы отправляемся в Лондон, так что вызови горничную.
– В Лондон? – Вопрос Кейт заставил Грея остановиться.
– Да. Я большей частью живу в городе, и у меня там много дел, которыми я пренебрегал последнее время.
Кейт смотрела на него во все глаза, пытаясь найти слова, которые дошли бы до него. У двери стоял незнакомец, надменный и равнодушный.
– А что будет с Люси? – запинаясь, спросила она.
– Я договорился, что она поживет у сквайра и его жены.
– Как жаль, что она несовершеннолетняя. Тогда и они могли бы пожениться за один день и с устройством их будущего было бы покончено также быстро – воскликнула Кейт и спустила ноги с кровати.
Грей удивленно рассмеялся, а его взгляд устремился на ее обнаженные ноги. Он быстро отвернулся.
– В таком случае доброе утро и жду тебя к завтраку, – сказал он и, больше не глядя на нее, вышел из комнаты.
Как только за ним закрылась дверь, обессиленная Кейт опустилась на постель и зарылась лицом в ладони. Кто этот человек? Этот высокомерный джентльмен не мог быть тем, кто соединился с ней в интимных объятиях, не мог быть возлюбленным, часами ласкавшим ее тело, мужем, который смывал с нее девственную кровь, словно это был священный обряд.
Кейт разрыдалась. Все оказалось намного хуже, чем она предполагала, когда произносила брачный обет. Тогда по крайней мере она знала, что в браке по расчету ей не на что надеяться и нечего ждать от человека, за которого выходит замуж. Теперь же она ощутила вкус подлинного соединения с любимым, а этому человеку она, оказывается, не нужна.
Почему тогда он занимался с ней любовью и доказал, что хочет ее? Пусть он и гордец, но не лгун. Так чему же ей верить? Его сегодняшнее поведение явилось насмешкой над сладкими воспоминаниями о прошедшей ночи. Кейт казалось, что он бросил ей в лицо: “Послушай, крошка, будь благоразумной. Мне твои чувства ни к чему”.
Но как Грей мог обойтись с ней таким образом? Она, очевидно, заблуждалась, решив, что он питает к ней что-то похожее на любовь. Это были всего лишь приятные мечты. Ведь она совершенно неопытна и мало что знает о жизни. То, что было для нее важно, не имело для него никакого значения. И она ему безразлична, раз он не захотел, чтобы она спала в его постели. От этой мысли Кейт гневно вскинула голову. Да как он только осмелился! Она решительно сжала губы – на этот счет ему не придется в дальнейшем беспокоиться, так как она больше не ляжет в его постель. А что касается его не терпящих возражений приказов… Кейт отмахнулась от них, хотя губы у нее скривились в горькой усмешке. Итак, он намеревается обходиться с ней сурово и диктовать, как ей себя вести? Он, наверное, забыл, что имеет дело с женщиной, стрелявшей в него. Нет такого мужчины, перед которым она станет преклоняться.
Оставьте при себе ваши приказания, милорд маркиз! Пренебрежительно щелкнув пальцами, Кейт начала обдумывать свою будущую жизнь.
Глава пятнадцатая
Грей обнаружил Кейт в саду. Она не появилась в столовой, незаметно вышла через парадный вход и направилась к сараю, чтобы взять садовые инструменты. Когда Грей подошел к ней, Кейт уже выкопала большую груду сорняков, сердито орудуя лопатой и совком.
Конечно, она увидела Грея, но, следуя его же примеру, едва взглянула на него и продолжала неистово ковыряться в земле. Втыкая лопату в особенно твердый ком, она представляла себе, что это его сердце – если у него вообще таковое имеется.
– Что, черт возьми, ты делаешь?
Голос Грея звучал резче обычного, но Кейт это доставило удовольствие. Неужели могущественный Роут изволит злиться? Она одарила его милой улыбкой.
– Я, как обычно, работаю. Вчера, как тебе известно, это дурацкое бракосочетание нарушило мой распорядок дня.
Кейт увидела, что он разъярился, и почувствовала удовлетворение оттого, что вывела его из себя.
– Ты прекрасно знаешь, что тебе больше не надо изображать из себя прислугу. Оставь все это и пойди переоденься. Мы едем в Лондон.
Кейт нагнулась и стала выкапывать особенно большой сорняк.
– Нет, – ответила она и выпрямилась. – Это ты едешь в Лондон. А мой дом здесь, где я живу.
– С этим покончено. Ты – моя жена.
Я твоя жена, Грей? Неужели это на самом деле так? Эти вопросы роились у Кейт в голове, но она промолчала, решила не распаляться. Он и без того слишком глубоко и больно ее ранил.
– По закону ты должна повиноваться мне.
Кейт насмешливо фыркнула, что было совсем неприлично для леди, и, опершись на лопату, нарочито безразличным тоном бросила ему в лицо:
– Боюсь, что такой надменный и упрямый гордец, как ты, женился не на той женщине!
Он не обратил на ее слова ни малейшего внимания.
– Я без тебя не уеду.
– Тогда оставайся, но не жди, что я когда-нибудь поеду с тобой. Мне нечего делать в Лондоне.
Без него ей нигде нет жизни, но Кейт не хотела признаваться в этом. Она с силой вывалила на камни кучу сорняков.
– Не доводи меня до крайности Кейт, – угрожающе произнес Грей.
Сжав рукоятку лопаты, Кейт спокойно выдержала его взгляд.
– И что ты со мной сделаешь? Побьешь, чтобы заставить подчиниться?
Глаза его засверкали, рот напрягся. Кейт видела, как опасно насмехаться над ним, но решила не уступать, зная, что если сейчас не устоит, то проиграет.
– Думаю, ты понимаешь, что я никогда тебя не ударю, – сквозь зубы выдавил из себя Грей. – Но я притащу тебя в Лондон в том виде, в каком ты сейчас находишься. Тебе хочется появиться там в мальчишеских штанах, брыкающейся и орущей, когда я буду извлекать тебя из кареты?
– Ручаюсь, тебе это не доставит большого удовольствия, – возразила Кейт. – Ты станешь посмешищем в свете, где будут говорить, что всесильный Роут не может справиться с собственной женой.
На секунду Кейт показалось, что Грей сейчас взорвется, так как он едва не задохнулся от ее слов и, прищурившись, шагнул к ней. Но… он всего лишь хрипло рассмеялся, превратившись снова в изысканного и самоуверенного джентльмена.
– Ты чуть было не довела меня до бешенства, малышка, – скривив губы, произнес он и отвернулся от нее. Небрежной походкой он обогнул кучу мусора и встал перед ней как олицетворение мужской элегантности. – Послушай, Кейт, ты ведь не хочешь, чтобы на тебя смотрели как на невоспитанную провинциалку? Твое положение обеспечено. Зачем же рушить его теперь, когда ты можешь занять свое место в обществе как маркиза?
Он снова искушал ее бархатным голосом и силой своей личности. Он говорил так, словно она была средоточием всей его жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27